Настойчивый, умеющий настоять на своем
Унаследованные реакции в борьбе за выживание
жүктеу/скачать 1.58 Mb. Pdf көрінісі
|
| Унаследованные реакции в борьбе за выживание.
Варианты разрешения конфликтов Около двадцати лет назад я познакомился с замечательным человеком, честным и смелым. Это случилось в колледже сразу после моего увольнения из армии. Джо тогда был моло- дым преподавателем, а я одним из его студентов. Тогда, как и сейчас, он преподавал психо- логию. Его манера чтения лекций была жесткой, самоуверенной, открытой. В объяснении по- ведения человека он придерживался простоты. Для него было достаточно описать, как про- исходит нечто с точки зрения психологии, и признать, что это действительно происходит. Он использовал лишь простые предположения, побуждая и нас поступать так же. Он был убеж- ден, что 95 процентов из того, что относят к научной теории психологии, — просто мусор, и что должно пройти немало времени, прежде чем мы узнаем истинные механизмы психологи- ческих процессов настолько хорошо, чтобы объяснять большинство из них. Доводы Джо столь же весомы сейчас, как и двадцать лет назад... и я согласен с ним! Чтобы воспользоваться тем, что психология в действительности может предложить, гораздо важнее знать, что произойдет, а не почему это произойдет. В ходе лечения пациентов, к примеру, я обнаружил, что долго сосредоточиваться на том, почему пациент в беде, как правило, беспо- лезно: это приведет только к отвлеченному и бессмысленному самокопанию и может про- должаться годы без положительных результатов. Иногда это даже приносит вред пациенту. Намного полезнее сконцентрироваться на том, как пациенту следует вести себя, чем разбирать, почему он ведет себя так, а не иначе! Джо разрушил наши представления о психологах как о новой, высшей касте жрецов че- ловеческого поведения. Он и сам порой попадал в трудные положения. У него было доста- точно своих проблем, помимо тех, в колледже, когда он ворчливо высказывал мне каждый семестр: «Студенты вечно жалуются на то, что у них слишком много личных проблем, меша- ющих учебе. Они что, не могут справиться с ними? Если у вас нет проблем, то вы еще и не жи- ли!» Спустя годы Джо стал для меня не просто коллегой, но и близким другом. Оказалось, что и у него возникали такие же проблемы во взаимоотношениях с другими, как и у меня, и при- мерно в тех же пропорциях. По окончании колледжа я узнавал все больше и больше специали- стов в области психологии и психиатрии. Выяснилось, что и у них возникают трудности в общении. Оказывается, звание «доктор» не освобождает человека от тех же проблем, с кото- рыми сталкиваются его родные, соседи и друзья, и особенно пациенты. Какие же трудности встречаются у всех людей? Возьмем, к примеру, семейные отношения. Когда наши мужья, жены, любимые по какой-либо причине чувствуют себя несчастными, они могут заставить нас почувствовать, что мы в чем-то перед ними виноваты. Делается это даже и без слов: достаточно особого взгляда, демонстративного хлопанья дверью, красноречивого молчания или ледяного тона в просьбе включить телевизор. Родители могут заставить своих взрослых детей чувствовать себя встревоженными маленьки- ми мальчиками и девочками. Многие из нас слишком хорошо знают свои реакции на мамино мно- гозначительное молчание по телефону или неодобрительный взгляд тещи или свекрови. Не толь- ко близкие, но и друзья создают нам проблемы. Если друг предлагает развлечься вечером, а вас это не привлекает, но вы не хотите его обидеть, то приходится лгать, и при этом вы чувствуете себя неуютно. Многие думают, что подобные вещи во взаимоотношениях между людьми — признак не- здоровья. Вовсе нет. Жизнь всех нас сталкивает с трудностями, и это вполне нормально. Все дело не в наличии проблем, а в неумении адекватно их разрешать. Весь мой опыт, а также наблюдения за тысячами других людей, с которыми я сталкивался в жизни, позволили мне прийти к следующему выводу: то, что у нас будут проблемы в жизни — вполне естественно; но столь же естественно и то, что все мы в состоянии их решать. Если бы у нас не было врожденной способности справляться со всевозможными трудно- стями, то человеческие существа как биологический вид вымерли бы давным-давно. Наши 4 первобытные предки выжили не вопреки проблемам, а благодаря им. Мы превратились в людей из тех природных существ, которые обладали способностью успешно бороться с трудностями в жестокое время и в жестокой среде. В наследство от предков мы получили способность приспосабливаться к окружающей сре- де. Так же, как и животные, особенно близкие нам позвоночные, мы прибегаем к универ- сальным для живого мира способам разрешения конфликтов: драке и бегству. Как и животные, мы нападаем или бежим друг от друга. Иногда это происходит не по нашей воле; иногда мы делаем это осознанно, иногда открыто; но чаще — в замаскированном виде. Но мы, однако, лишены клыков, острых когтей и той силы мускулов, которые позволяли бы нам столь же эф- фективно решать проблемы с позиции физической силы. Ни вы, ни я не сможем даже так зарычать, чтобы напугать грабителя и, хотя я верю, что смогу убежать в критической ситуации, я не хотел бы, чтобы она возникла. Но более всего нас отличает от предков способность словесного общения, которой в процес- се эволюции овладел человек. Как полагают, около миллиона лет назад эволюция и борьба за существование устранили тех из предков человека, которые не смогли найти более эффективного способа со- противляться, кроме уже испытанных драки и бегства. Одновременно у других развивалась способность общаться при помощи слов. Они-то и выжили, и воспроизвели нас, своих потом- ков. Новые возможности человеческого мозга позволяют нам общаться и работать вместе даже тогда, когда возникает проблема или конфликт. И, хотя мы унаследовали способность либо лезть в драку, либо бежать, чтобы уцелеть, инстинкт не подталкивает нас ни к тому, ни к дру- гому. Вместо этого мы можем поговорить с другими и, благодаря этому, справиться с тем, что нас задевает. И все же современные цивилизованные люди время от времени пытаются разрешать конфликты с помощью агрессии или бегства. Но они обычно не делают этого открыто. Од- нако, такого рода поведение не приносит ощутимых результата Причины очевидны. Как пра- вило, с самого детства людей учат вести себя в конфликте пассивно. «Не давай сдачи», «Вы- стой и стерпи», «Учись быть выше этого» — все эти модели, как нетрудно заметить, пас- сивные. Когда кто-то выводит нас из себя, мы редко выказываем это явно. Вместо этого мы стискиваем зубы и даем бессмысленное, в общем-то, обещание позднее отомстить. Тактика «бегства от противника» (попытки избегать общения с неприятным в каких-то проявлениях человеком) или скрытое сопротивление (нарочитое или непроизвольное рас- страивание его планов) только затягивает конфликт, но никак не способствует его решению. А ведь кто из нас ни разу в жизни не прибегал к этой изнуряющей тактике в семье, на работе или где-то еще? Ясно, что пассивная агрессия больше нервирует как раз того, кто не может поговорить со своим противником или, на худой конец, заорать на него. Так стоит ли страдать вдвойне? Кроме того, если вы постоянно избегаете кого-то во время конфликта, этот человек, скорее всего, либо сменит тактику, либо разорвет отношения с вами. Когда мы в отношениях с людьми пользуемся только агрессией или бегством, то и сами чувствуем себя ужасно, поскольку эти модели поведения всегда сопровождаются неприятными ощущениями гнева и страха. Чаще всего мы оказываемся в проигрыше: чувствуя постоянную неудовлетворенность своим поведением, мы расстраиваемся и в конце концов теряем душев- ный покой. Триада гнев—страх—депрессия есть тот основной набор эмоций и чувств, который вынуж- дает людей обращаться к психотерапевту. Пациенты, которых я встречал в своей практике, либо слишком часто испытывали гнев по отношению к другим людям, либо постоянно боялись чего-то и, как следствие этого, старались избегать других людей; либо они чувствовали себя бесконечно усталыми от вечных поражений и хронической подавленности. Тем не менее, нельзя сказать, что гнев, страх и подавленность всегда указывают на бо- лезнь. Эти ощущения заложены в нас физиологически и психологически. Они имеют, как ни странно, определенную ценность, как и физическая боль, предупреждающая организм об опасности. Гнев, страх и подавленность тоже имеют важное сигнальное значение. Например, если вы раздражены, вы чувствуете, как все ваше тело «готовится к атаке». Мы 5 не только иногда чувствуем это «приготовление к нападению» в самих себе, но и видим, как то же самое происходит с другими людьми. Когда нет возможности избегнуть опасной ситуации или разрешить ее с помощью слов, то именно эта «готовность» дает нам шанс уцелеть. С другой стороны, когда мы испуганы, то чувствуем, как наше тело непроизвольно готовится спасаться бегством. Наши шансы уцелеть увеличиваются благодаря тому, что мы можем убежать от опасности, которую нельзя разрешить словами. Когда на полутемной улице к вам приближается грабитель с ножом в руках, то ощущение паники, которое появляется в вашем дыхании, во внут- ренней дрожи в конечностях, — не трусость, а естественное состояние, автоматически вызванное центрами головного мозга, готовящего ваше тело к сопротивлению. Гнев и страх помогают нам и сегодня, ибо не всегда и не все проблемы мы можем уладить с помощью слов. Скажем, жена приходит домой в дурном настроении и начинает вымещать свои обиды на муже и детях. Они не могут сдержаться и отвечают тем же. Слово за слово, и как- то незаметно женщина «разрядилась». Дрожь в руках и во всем теле для водителя машины — верный признак того, что ситуация действительно опасная, и надо срочно принимать меры предо- сторожности. Что же касается депрессии, то она, пожалуй, мало чем может помочь. В состоянии подав- ленности мы делаем лишь то, что необходимо, чтобы поддерживать функции нашего орга- низма. Обычно в этот период мы не занимаемся любовью, не пытаемся отвлечься другими приятными делами, не ходим в кино, не хотим узнать что-нибудь новое, не пытаемся решать своей проблемы, не делаем многого дома и на работе. Если депрессия не слишком глубока, а, скорее, напоминает грусть, то обычно она связана с тем, что мы лишились чего-то или что-то уже расстроило нас до этого. Глубокая депрессия возникает, когда мы перенесли большую поте- рю или были очень сильно кем-то или чем-то расстроены. Подавленное состояние — это ре- зультат действия импульсов, посылаемых из отдельных центров головного мозга, за- медляющих большинство нормальных процессов организма, необходимых для повседневной деятельности. Возможно, и для нас, как когда-то для наших предков, иногда подавленность бывает бла- готворной в том отношении, что в этот период мы как бы временно отступаем, чтобы потом успешно справиться с тяжелыми условиями или опасными обстоятельствами. Отступить, чтобы переждать, накопить энергию и жизненные силы, пока не наступит более благоприятное вре- мя для решительных действий. Однако современная жизнь не позволяет слишком долго пре- бывать в «зимней спячке». Опыт лечения депрессий показывает: гораздо полезнее помочь таким людям начать что- нибудь делать и восстановить их связь с тем хорошим, что происходит в жизни, чем просто «переждать» депрессию. Лечение Дона, 33-летнего разведенного бухгалтера, страдающего повторяющейся длительной депрессией, иллюстрирует это предположение. В детстве родители никогда не позволяли ему делать, что он хотел. Они очень редко хвалили его или вообще не хвалили за выполнение домашних обязанностей, но сурово наказывали и заставляли чувство- вать себя виноватым, когда у него что-то получалось плохо. Когда мальчику захотелось иметь велосипед, ему обстоятельно объяснили, почему ездить на велосипеде в его возрасте опасно: велосипеды дорогие, а такой беспечный ребенок, как Дон, не сможет о нем хорошо заботиться. Он так и не получил велосипеда. Позже ему захотелось научиться водить машину, ему сказали, что подростки — плохие водители и ему придется по- дождать. Дон женился на женщине, которая была похожа на его мать. Жена никогда не хвалила его и всегда, казалось, была готова найти повод поругаться. К моменту начала лечения про- шло почти три года, как они развелись. Вскоре после развода у него начались периоды де- прессии, которые каждый раз становились длиннее. Лекарства уже мало помогали, даже вызы- вали побочный эффект, делая его нервным и раздражительным. Взамен лекарств я предложил Дону составить список того, от чего он обычно получал удо- вольствие до того, как впал в депрессию. Его задача состояла в том, чтобы по меньшей мере два раза в неделю предаваться былым удовольствиям (из его списка), как бы он ни был по- 6 давлен. Вдобавок, как бы ему ни казалось, что у него что-то плохо получается на работе или просто в общении с людьми, он не должен был «бежать» от ситуации, впадая в депрессию и, уйдя в себя, отправляться домой. Он должен был закончить дело, которое начал, даже если у него пропадало желание это делать. При таком лечении хроническая депрессия, длившаяся пять месяцев, прошла в течение четырех недель. Как мы уже говорили, состояния раздражения—агрессии, страха—бегства, депрессии— ухода сами по себе еще не служат признаками психического нездоровья. Вместе с тем, и поль- за от них невелика. Они — первичные реакции организма и ни в какое сравнение не идут со способностью человека решать проблемы на словесном уровне, на уровне мышления и речи. Более того, они могут даже создавать определенного рода препятствия. Когда мы рассержены или напуганы, низшие центры мозга «перекрывают» большинство операций, которыми заведу- ет кора головного мозга. Происходит отток крови из головного мозга; кровь проникает в мышцы, чтобы подготовить их к физическим действиям. Работа сознания, таким образом, тор- мозится. В таком состоянии человек не может эффективно думать, а это чревато ошибками. К тому же, наши обычные, повседневные отношения с окружающими не требуют ни физиче- ской борьбы, ни бегства И в самом деле: эти примитивные реакции оттесняют нашу способность словесного раз- решения проблем на второй план. Большинство из нас отстаивают себя словесно только тогда, когда уже достаточно раздражены и сердиты. Гнев ослабляет нашу позицию в конфликте. Когда мы сердимся, другие склонны сводить нашу обиду к следующему: «Он просто вы- пускает пар. Когда он успокоится, все будет в порядке. Не обращай внимания». Ситуация конфликта — совсем не то, что аварийная ситуация на дороге. Здесь примитивные реакции (страх, бегство) попросту бесполезны. Они, скорее, создают новые проблемы, а не решают старых. Если исходить из того, что в арсенале у человека имеется три главных способа поведения в конфликте (два унаследованных от животных — агрессия и бегство, а третий, человеческий — словесное общение), то почему многие люди все-таки раздражаются или пугаются; почему они используют лишь агрессию или бегство, сталкиваясь с проблемами? Если наша исключительно человеческая способность разрешать проблемы столь ценна для выживания, то почему многие из нас ее очень плохо используют? Назначение этой вступи- тельной главы — помочь найти ответ на столь непростой и важный вопрос. Ответ на него по- может нам понять, почему многие из нас нуждаются в раскрытии своей способности словесно жүктеу/скачать 1.58 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|