Семенов В.А., Шарапов В.Э.*

Семенов В.А., Шарапов В.Э.^*

"Гендерное моделирование" в изучении традиционной культуры коми (о ранних исследованиях В.П. Налимова)

В исследованиях по фольклору и этнографии коми до недавнего времени практически не встречались понятия “гендер”, “гендерные стереотипы” и т.д. Вместе с тем, очевидно, что т.н. гендерная проблематика рассматривалась в коми этнографии уже в начале XX века. В цикле ранних статей и рукописных работ В.П. Налимова приводятся обширные материалы (по традиционной культуре коми, коми-пермяков и удмуртов), которые представляют несомненный интерес для обсуждения гендерных моделей. Так, в частности, в рукописных работах о порче и колдовстве, исследователь детально рассматривает представления коми о невозможности совершения колдовских действий, направленных на человека противоположного пола, а также выдвигает гипотезу о мифологической обусловленности социального статуса женщины в традиционной семье у коми¹.

В 1908 году в Хельсинки вышла в немецком варианте статья В.П. Налимова «К вопросу о первоначальных отношениях полов у зырян»², в которой исследователь описывает специфику системы взаимоотношений полов в обрядовой практике и повседневном быту у коми в категориях ритуальной “чистоты/нечистоты”, соотносимых с оппозицией “мужское/женское”. В данной работе В.П. Налимов вступает в полемику с рассуждениями своих предшественников Н.И. Смирнова³ и К.А. По­пова⁴, писавших о достаточно большой сексуальной свободе у коми-зырян и коми-пермяков, раскрывает широкую картину своеобразной сексуальной морали у коми, которая, с одной стороны, регулировала отношения между полами в физическом плане, а с другой стороны, регламентиро­вала ряд моментов во всех семейных об­рядах: рождении — свадьбе — похоронах. Несколько позднее эту же тему В.П. Налимов рассматривает в статье "К вопросу о взаимном избегании полов"¹.

В своей статье В.П. Налимов особое внимание уделил проблемам половозрастной стратификации сельской общины. Используя критерии достижения по­ловой зрелости и прекращения половой активности, он выделяет три возрастных категории: дети, взрослые, старики. Стремясь выявить специфику этих групп, он фактически стирает половые различия меж­ду мальчиками и девочками, стариками и старухами, но подчеркивает их по отношению к взрослым мужчинам и женщинам. Специфику системы взаимоотношений взрослых В.П. Налимов опи­сывает главным образом в категориях ритуальной "чистоты" и "нечи­стоты". Для обозначения последней им употребляется термин "пеж". По мнению зырян, отмечал Налимов, "пеж" - это "вредное для людей свойство", развивающееся при половых контактах. Длительные экспе­диционные разыскания убедили ученого в том, что источником "пеж" как заразной болезни всегда является женщина. В.П. Налимовым были подробно описаны разнообразные способы, которыми женщина могла заразить мужчин, детей и животных этой опасной болезнью. Предста­вления о путях инфицирования обусловливали необходимость соблю­дения мужчинами и детьми определенного этикета общения, призван­ного предохранить их от "пеж". Отступления от него приводили к негативным последствиям: мужчина терял свои охотничьи навыки, становился податливым "бабьим причудом" и т.д. Более того, счита­лось, что люди, склонные к частым половым контактам и перемене сексуальных партнеров, не могут быть врачами и колдунами. Весьма примечательно, что высокими врачевательными способностями наделя­лись ветеринары и коновалы. Считалось, что они соблюдают строгие правила половой жизни и не склонны к распутству. Для успеха любого важного дела было необходимо ритуальное очищение от "пеж" половой жизни, обязательное и для женщин и для мужчин. Во время охоты табуировалось само слово "женщина" и неко­торые другие слова, находящиеся с ним в одном семантическом ряду.

В.П. Налимов отметил, что с оппозицией женского и мужского начал соотносится определенный набор двоичных противопоставлений. Так, если помощниками женщины в критических ситуациях могут быть кошка или хлеб со скатертью, то верным помощником мужчины являет­ся собака. Особенно выразительным в связи с этим представляется поверие о том, что если взрослая женщина дотронется до собаки, то собака потеряет остроту зрения и не сможет видеть злых лесных ду­хов.

Противопоставление по половому признаку осуществляется и в разделении сфер хозяйственной деятельности и соответствующем об­рядовом очищении: если женщине было необходимо проделать специа­льные очистительные процедуры перед началом жатвы, то мужчинам - до начала охоты. Оппозиция женское-мужское оказалась значимой и для сферы религиозно-мифологических представлений. Излагая архаи­чные коми предания об одном из мифологических демиургов - Омöле, В.П. Налимов подчеркивал, что женщины относятся к Омöлю отрицате­льно, в то время как мужчины - положительно или, по крайней мере, нейтрально.

Многие важные сакральные и лечебные функции, включая исцеление от "пеж", осуществлялись в рамках общины людьми преклонного возраста. Старики и старухи руководили и такими церемониями, как переселение в новый дом, поход на кладбище в сороковой день и другими, требующими специального сакрального знания. Особая выделенность этой возрастной группы отчетливо раскрывается в по­верии, что для лечения тяжелобольных следует приглашать старуху, живущую за ручьем. Сексуальная пассивность стариков и их мифоритуальная бли­зость к миру предков обусловила выполнение стариками особой роли посредников-медиаторов, следящих "от имени предков" за правиль­ным соблюдением этикета и ритуалов, обеспечивающих нормальное фун­кционирование коллектива.

Особой ритуальной чистотой наделялись и дети, не достигшие еще половой зрелости. Вероятно, их лечебные способности могли оцениваться иногда даже выше стариковских. Если старики уже не вступали в половые контакты, то дети еще не достигли половой зрелости.

К сожалению, материалы о системе традиционных запретов в отношениях полов у коми, опубликованные В.П. Налимовым первоначально на немецком языке, не получили в отечественной этнографии в тот период соответствующего прочтения¹, пожалуй, за исключением работы П.А. Сорокина, который использовал данные В.П. Налимова для реконструкции тотемистических представлений коми-зырян, восходящих в социальном плане к якобы существовавшему в период родового строя групповому браку².

Известный российский этнограф, академик Д.К. Зеленин в 30-х гг. ХХ в. достаточно резко и аргументировано критиковал В.П. Налимова за чрезмерное увлечение умозрительным моделированием в рассмотрении различных аспектов традиционного мировоззрения коми. В частности, Д.К. Зеленин пишет: «Осквернение человека половой жизнью - это можно сказать "навязчивая идея" профессора В.П. Налимова. Нечистая сила в виде особого существа "пеж", распространяющая свое действие на физические свойства человека в виде заразы - это представление коми послужило главным предметом названной выше нем. статьи В.П. Налимова 1908 г. Существенные пробелы этой последней работы были в свое время выявлены В.В. Богдановым¹. Добавим, что представления о половой нечистоте могло возникнуть только при смене материнского рода отцовским, т.е. сравнительно поздно в истории развития общества; во всяком случае сопоставлять эти воззрения с моментом возникновения одежды - значит допустить крайний анахронизм»². Вместе с тем Д.К. Зеленин достаточно высоко оценивал ранние публикации В.П. Налимова, прежде всего за представленные в них аутентичные материалы по этнографии и фольклору коми³.

Современные исследователи этнической культуры коми так же подчеркивают, что благодаря обилию личных полевых наблюдений В.П. Налимова, представленных в достаточно обширной статье «К вопросу о первоначальных отношениях полов у зырян», его работа не потеряла своего значения до настоящего времени⁴. В свете современного уровня научных представлений кажется, что В.П. Налимов вплотную подошел к пониманию роли поведенческих установок, обусловленных традицией, в различных сферах деятельно­сти и обрядовой практики, коррелирующей с реальной стратификацией общества. В этой связи критика взглядов ученого некоторыми его современниками с позиций вульгарного эволюционизма не представля­ется конструктивной. Более того, материалы, собранные В.П. Налимовым, дают основание для реконструкции половозрастных отношений в коми сельской общине, являющихся в определенной мере рудимента­ми потестарной организации предшествующего периода.

Вместе с тем материалы В.П. Налимова дают нам возможность обозначить представления исследователя о некоторых деталях механизма, регулирующего социальное равновесие внутри традиционного общества, хотя бы на уровне вторичной культуры, и описать (актуализировать) их в дефинициях структурной антропологии с определенными коррективами.

Этнографические материалы В.П. Налимова, демонстрирующие противопоставление мужского и женского, и необходимость очистительных действий, на первый взгляд, связаны с мужскими занятиями, охотой и рыболовством, а в действительности были направлены на разграничение мифологических сфер. Ритуальное очищение в бане после контактов мужчин с женщинами в ряде случаев напоминает символическое лечение, направленное на «перековку» и обозначающее вторичное рождение, связанном с путешествием в мир предков.

Характерно, что "нечистые" характеристики мужчина приобретал в процессе интимных отношений или результатов каких-либо контактов с женщинами в период их месячных недомоганий. По материалам традиционной коми этнографии девочки и пожилые женщины такими вредоносными свойствами не обладали, так как занимали маргинальное положение в традиционной социальной системе. Несомненно, что магические действия, предпринимаемые мужчинами для защиты от женской вредоносности, выявляют хтоническую природу последних. В то же время охотники в обыденном сознании сами наделялись необычными характеристиками, могли лечить магическими приемами, встречались с фантастическими лесными и водными духами, поэтому для успешной реализации своей деятельности должны были искусственно дистанцироваться от мира женщин.

В целом противопоставление мужского и женского наглядно проявляется не только в церемониях, направленных на обеспечение удачной охоты, но и в обрядах жизненного цикла, связанных с рождением, свадьбой и смертью. Так предписания, связанные с выбором обмывальщиков по признаку пола, разделение на мужскую и женскую группы за поминальным столом демонстрирует ориентировку на мужской и женский сакральные центры и имеет универсальное распространение. В свадебном обряде роли представителей мира предков приписываются крестным родителям, поддерживающим космическое равновесие во время ритуальных действий. Собственно, эти же функции на всех этапах свадебного обряда выполняют представители «партий» жениха и невесты.

Таким образом, в традиционной культуре на описательном уровне в повседневной и ритуальной практике происходит мифологическая манифестация мужской и женской субкультур. При этом женский мир - это мир хтонический, связанный с миром предков, обеспечивающих плодовитость и плодородие, здоровье живущих. Возможно, что по своей хтонической природе он опасен для мира мужского, в космологическом плане, связанном с верхом, местом обитания богов (возможно, это вторичное восприятие). Не случайно, что этнографические материалы В.П. Налимова имеют и определенную социологическую направленность, демонстрирующую определенные антагонистические отношения между мужчинами и женщинами в традиционном обществе. Это представления и о вреде половых контактов для мужчин, приводящих к утрате какой-то мифической силы и представления о незначительной роли отца в воспитании детей и т.п. Таким образом, женщина оказывается хранителем сакральных знаний, которые она передает детям и внукам, а мужчина, скорее, обеспечивает равновесие этого мира на материальном уровне.

В контексте же мифопоэтических представлений о мире деление на мужское и женское в ритуалах, повседневной практике дублировалось через другие противопоставления: верх и низ, хтоническое и небесное, правое и левое, чистое и нечистое и т.д., обеспечивая космическое равновесие мужского и женского миров, в конце концов сливающихся в один.

Стремление выявить механизмы, обеспечивающие некоторое гендерное равновесие характерны и для современных исследователей этнической культуры коми¹. С той разницей, что В.П. Налимов опирался в своих теоретических построениях на современные ему (синхронные) полевые материалы. В то время как в сегодняшних публикациях по этнографии и фольклору коми речь идет скорее о реконструкции т.н. аутентичной традиционной культуры. Примечательно, что авторы акцентирует внимание на следующих темах: идеальные образы мужчины и женщины в фольклоре коми², этнически-специфические представления о мужественности и женственности³; фольклорный образ женщины и женского тела, а так же статус женщины в традиционном мировоззрении коми¹. При этом, отчетливо наблюдается тенденция некоторой идеализации "гендерных моделей", якобы характерных для традиционной культуры коми². В данном случае, речь идет не столько об изучении механизмов трансляции, динамики этнической культуры, сколько о преобладании "аксиологических" подходов в обсуждении этнических стереотипов "мужского/женского". В настоящее время в исследованиях по фольклору и этнографии коми "гендерные модели" не изучаются, а скорее "(ре)конструируются" самими исследователями, при чем безотносительно к пространству-времени.

Вместе с тем, представляется очевидной актуальность изучения современных этнографических реалий в плане рассмотрения "гендерной ассиметрии" и "гендерного дисбаланса". В частности, заслуживает внимания обсуждение вопроса о динамике "женских/мужских" ролевых структур в этноконфессиональных движениях и религиозных практиках у современных коми³.