Нестор Махно
жүктеу/скачать 1.91 Mb. Pdf көрінісі
|
| Лицом к лицу
После отступления Красной армии с Украины на север махновцы – если не считать петлюровцев, которые зани- мали западные области Украины и никак не могли отыс- кать свою тему в грандиозной и трагической симфонии Гражданской войны, – остались единственной силой, про- тивостоящей Деникину. Легко было бы, учитывая модную сегодня тенденцию проявлять открытые симпатии к бе- лому движению, это противостояние представить следу- ющим образом: с одной стороны – цвет нации, цвет офи- церства, движимый благородной идеей восстановления великой России, и казачество, воспротивившееся анархии и большевистской деспотии. С другой – сброд, взбунтовав- шиеся холопы, голытьба, вольница в духе Разина, которой ведомы лишь разрушительные инстинкты и которая, со- рвавшись с цепи, сама страдает от обрушившейся на нее безграничной свободы и ранится ею, как неразумное дитя, схватившее опасную бритву. И при желании мы, действи- тельно, найдем сколько угодно подтверждений подобному строю мысли. Достаточно сравнить фигуры вождей двух противоборствующих сторон – Деникина и Махно, чтобы понять, как легко это противостояние сделать картинным, как легко навязать читателю свои предпочтения. И действительно, казалось бы, о каком сравнении может идти речь? Махно: бывший чернорабочий, эксист, каторж- ник, в военном отношении самоучка, жестокий, именно лично жестокий партизан, в политическом смысле дикарь, анархист именно в силу невозможности понять, объять 263 разумом опыт человечества, политической цивилизации, опыт демократии, в то время весьма, правда, испаскудив- шей себе репутацию мировой войной. Другое дело – Антон Иванович Деникин, Верховный пра- витель и Верховный главнокомандующий Вооруженными силами Юга России. Этот спокойный, слегка полноватый, уравновешенный человек с довольно-таки пышными уса- ми и интеллигентской бородкой клинышком, будучи обла- ченным в генеральский мундир, никак не производил впе- чатление крестьянского сына, более того, сына крепостно- го, в свое время забритого в рекруты. Отец Махно, как мы помним,тоже был крепостным,таким образом социальное происхождение и Деникина и Махно было одинаковым – и все же они антиподы, как бы результаты двух разных подходов к жизни, двух различных жизненных стратегий. Отец Деникина выслужился, вышел в отставку майором. Но никакого состояния он не нажил. В автобиографии Ан- тон Иванович Деникин коротко отмечает: «Детство мое тяжелое, безотрадное. Нищета» (7, 76). Отец, выйдя на пен- сию, получал 45 рублей в месяц, но вскоре умер, мать име- ла и того меньше. Деникин через реальное и юнкерское училище выкарабкался к офицерству, к военной службе. Карьера его началась успешно: младшим офицером в шта- бах различных военных округов; затем подсвечена была отблесками боевого пламени (в Русско-японскую войну – командир полка) и завершилась незадолго до Первой мировой войны генеральством. Он командовал бригадой «железных стрелков», прославившихся еще в годы послед- ней Русско-турецкой войны, потом принял более круп- ное соединение – корпус. Стратегические способности его были несомненны. После февраля он стал начальником штаба Ставки, затем – командующим армиями Западно- го и Юго-Западного фронтов: таким образом, с военной точки зрения, это был человек, имевший богатый и уни- 264 Григорьева и его помощника Продайко, о доставке прокла- маций и подпольной газетки «Молот» из Екатеринослава. За «Молотом» Женя Орлов ездил вместе с Андреем Ор- ловым, а потом отчаянные молодые ребята эти газетки расклеивали. Был такой сорвиголова Емелька Казанцев, любил риск – и «Молотом» припечатывал портреты Де- никина и Шкуро возле театра «Модерн». А Коля Сагайдак развозил прокламации по деревням – он деревню знал хорошо: отец его, податной инспектор, был крестьянами убит, и сын, видно, посчитал, что правильно, – раз возил прокламации… И все это длилось, пока в одну прекрасную ночь на весь город не грянул взрыв, и не загорелось здание городской тюрьмы, и после редких выстрелов темные еще улицы не заполнились звуком цокающих копыт. Наутро изумлен- ные жители узнали, что город занят махновцами, и, как во сне, поплыли видения: всадники в папахах и свитках, тачанки; в красной черкеске с белым башлыком, на чуд- ном гнедом коне с белыми чулками – Михаил Полонский, назначенный начальником гарнизона; тонкой, почти де- вичьей, но одновременно жестокой красой красивый Федя Щусь, с завитою шевелюрой, командир кавалерии; плот- ный, рыжий, улыбчивый Левка Задов; жена Махно Галина Андреевна, как-то раз показавшаяся на улицах в шикар- ном английском ландо, обитом сукном небесного цвета… Мы сидели с Евгением Петровичем у меня дома 15 марта 1989 года: он горячо вспоминал, а я слушал, мучаясь от невозможности представить себе то, что так явственно сто- яло перед глазами моего визави, на 58 лет опередившего меня во времени. И я задавал вопросы из своего време- ни, а он, естественно, отвечал из своего – и поэтому, если что и выяснялось, то какая-то куцая, сиюминутная правда, которой, в общем-то, небольшая цена. – Были ли грабежи? 309 |