Нижний Новгород, 2005 год
Качкалда В. И., начальник связи дивизии, полковник в отставке
жүктеу/скачать 2 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Серебров М. П.
- Пизов Н. И., начальник оперативного отдела штаба дивизии, полковник в отставке
- Терещенко Н. И.
- Артюгин Н. В., командир 409-го стрелкового полка
- Жуликов В. А
Качкалда В. И., начальник связи дивизии, полковник в отставке: — На войне обычно связисты первыми узнавали все хорошие и плохие фронтовые новости. Так получилось и на сей раз. После двух бессонных ночей под утро девятого мая я прилег отдохнуть под копной сена. Примерно в пять утра меня разбудил телефонист узла связи и вручил мне адресованную мне телеграмму с таким текстом: «Немцы капитулировали. Война закончена. Поздравляю с победой над фашистской Германией. Мамотко». Это была телеграмма начальника связи 48-й армии генерала Мамотко. Сразу же побежал к начальнику штаба дивизии подполковнику Вольхину. Собрались все штабные офицеры. Мое известие их обрадовало, но воспринято было с неуверенностью. Новость о Победе передали по всем линиям связи. Зуев М. П.: — Ни я, ни солдаты моего батальона о капитуляции немцев до последнего момента не знали. Часа в четыре утра девятого мая командир одной из рот сообщил по телефону, что с западного берега канала на пароме к нам передвигаются три человека с белым флагом. Я сообщил об этом командиру полка. Он приказал привести этих немцев в полк и добавил, что немцам их командованием отдан приказ о капитуляции. — «Принимай пленных и направляй в Эльбинг на сборный пункт…» Серебров М. П.: — Наступила мертвая тишина. Выйдя из блиндажа, я увидел на отдельных постройках, в траншеях массу белых тряпок. Вызывают к телефону командиры полков — докладывают то же самое. Отвечаю, что может быть провокация, будьте бдительны и осторожны. Прошло еще немного времени, докладывает командир 771-го полка полковник Бережной, что к нему идут три немца с белым флагом. Докладываю командиру корпуса обстановку, спрашиваю, что делать, как быть, отвечает: «Действуй по обстановке». Вызываю Бережного и прошу его задержать парламентеров до моего приезда. Даю распоряжение подготовить две лодки с мотором, забираю с собой охрану и моего бессменного радиста Васю Жуликова, и отправляемся на НП 771-го полка. Парламентер от немцев в звании майора сообщил, что они капитулируют, и спросил: «Какие будут указания?». Я приказал все стрелковое оружие, всю боевую технику сложить у костела в Фишербабке к 12:00. Сказал, что приеду и проверю. Парламентер отправился к своим… Пизов Н. И., начальник оперативного отдела штаба дивизии, полковник в отставке: — В 4:30 утра девятого мая комдив Серебров в соответствии с приказом командира корпуса генерала Калганова приказал выслать к немцам группу офицеров из штаба дивизии с целью уточнения времени начала и порядка капитуляции их войск. В группу вошли помощник начальника разведки дивизии, переводчик, командир взвода связи с радистами. Возглавлял ее мой заместитель капитан Фиглев. В 5:30 утра я с группой был уже на НП 624-го полка, однако немцы опередили нас и сами выслали своих представителей. Я по телефону сообщил командиру дивизии, что они желают встретиться с представителями штаба корпуса и с ними решить необходимые вопросы по их капитуляции. Минут через 15—20 полковник Серебров передал мне по телефону, что комкор отдал приказ нам самим решать все вопросы и принимать сдающихся немцев, и что он не понимает, какие немцам еще нужны переговоры. Пусть сдаются, акт о капитуляции подписан их верховным командованием. Я тут же сообщил через переводчика это распоряжение командира корпуса. В ответ на это их старший, полковник, сообщил, что он имеет указание командующего группой войск генерал-лейтенанта Раппорта согласовать вопрос его личной сдачи в плен. Условие его такое: в плен он сдастся и отдаст свою шпагу только лицу равному ему по званию, то есть лично генерал-лейтенанту Калганову. Я передал это комдиву. Через несколько минут меня вызвал к телефону сам командир корпуса и сказал так: «Передай им там, мне шпага не нужна, и видеть его не желаю. Была б моя воля, то приказал бы вздернуть его на первом попавшемся столбе за ту бойню, что он учинил этой ночью. А тебя прошу, когда он приедет, то есть генерал Раппорт, то отвези его прямо в штаб армии и там пусть передает свою шпагу, кому хочет». Так я и сделал. Генерал Раппорт и с ним 41 старший офицер сдались нашей дивизии, а не 170-й, как об этом пишет генерал Цыпленков в своих мемуарах. Генерал Раппорт имел примету: вся правая сторона лица зеленовато— черная от застрявшего под кожей пороха. Это был известный каратель, палач в Великих Луках… Терещенко Н. И.: — Под утро девятого мая мы двигались без разговоров, не понимая еще, что будет и что есть. Выбрались на хорошую дорогу, даже лошади шли как-то с удовольствием по ней. Остановились у какого-то имения возле канала, и вдруг вышел со двора незнакомый капитан, и крикнул каким-то голосом — радости, счастья: «Хлопцы! Война кончилась! Наши сообщили, что и здесь принята капитуляция! Готовьтесь принимать ее!» Я не помню, чтобы мы обнимались, целовались, как-то все оторопели, хоть и ждали, а все равно было неожиданно, просто были не в себе в этот момент. Дал команду ребятам подтянуться, ведь мы теперь в роли победителей, будем принимать в плен сдавшихся врагов. Я быстро надел свой новый офицерский мундир — до сего дня еще ни разу не одевал. Тут начало светать, и мы увидели, как из-за леса идут аккуратно построенные и медленно идущие колонны фрицев, впереди офицеры, все понурые. Решил встретить эту колонну, даю команду: «Батарея! Рысью!» и махнул полем наперерез. Мешала изгородь, соскочил, рванул, чтобы батарея прошла без задержки, как мне этого хотелось. И вот оказия — зацепился чем-то за новые брюки и дыра на видном месте. Заскочил в первый дом, немка быстро зашила, как-то мгновенно — и снова вперед, к переправе. Там была масса военных, и наших, и бывших военнопленных — поляки, румыны, французы. Тут и обнимались и целовались, и пели и кричали на всех языках. Глаза у всех со слезами радости и счастья… Серебров М. П.: — Ровно в двенадцать часов девятого мая я с охраной прибыл на то место, где парламентеру было указано складывать оружие. Подхожу к немцам — они обедают, повар раздает солдатам обед из походной кухни, очередь большая. Справа от кухни стояла группа офицеров, проводили совещание. Увидев меня, старший офицер подал команду «Смирно!» подошел ко мне и начал что-то докладывать по-немецки. После чего пригласил меня в помещение, где, очевидно, располагался штаб. Но мне что-то стало не по себе: вокруг батальон немцев и неизвестно, что они могут придумать напоследок. Через переводчика я приказал показать, где и как они сложили оружие и поставили технику. Немец повел на это место и что я увидел: все оружие аккуратно сложено на земле по калибрам, техника стоит по маркам машин, все вычищено и в образцовом порядке. Вот это порядок, подумал я, возвращаясь обратно. — «Личный состав батальона кому и куда прикажете передать? — «Эльбинг знаете? Вот туда и ведите батальон на сборный пункт военнопленных…» Артюгин Н. В., командир 409-го стрелкового полка: — В полосе наступления полка на аэродроме были позиции немецкого артиллерийского полка, которым командовал майор Мюллер. До последних минут перед капитуляцией полк вел по нам бешеный огонь, а потом выставил на палках белые тряпки. Когда объявили о капитуляции Германии, я послал в полк Мюллера троих разведчиков, узнать, слышали ли немцы о капитуляции. Выяснилось, что немцы готовы сдаваться, майор Мюллер даже прислал за нами свою машину. Поехал на машине в штаб немецкого артполка. Немец-водитель машину нарочно вел очень небрежно, по всем воронкам. Пришлось его предупредить, что если еще раз заедет в воронку, пристрелю. Понял сразу. Заходим в штаб полка — в двухэтажную виллу. Кругом следы пьянства. Спросил Мюллера, сколько времени ему потребуется, чтобы построить полк для сдачи в плен. — «Сорок минут». Пока немцы строились, поговорил с этим Мюллером. Оказалось, что его полк дошел до Новгорода, у него именной пистолет с гравировкой от Гитлера за доблестную службу, много наград. Поговорили и о политике. Мюллер попросил разрешить ему командовать своим полком на восстановлении русских городов. Я ответил, что не мне это решать. Через сорок минут немецкий полк строем прошел мимо группы наших солдат, бросая к их ногам оружие. Мне тогда не по себе стало от мысли: сколько же еще они могли убить наших солдат, если бы не приказ о капитуляции… Зуев М. П.: — Немцы переезжали на нашу сторону через канал паромом. Строились в две шеренги, оружие бросали в кучу. Заметил, что настроение у немцев плохое, хотя некоторые были навеселе. Все повторяли: «Гитлер капут!»… Жуликов В. А: — Наша пехота занимала косу Фрише-Нерунг и выходила на Балтику. Не смотря на то, что был уже день Победы, война закончилась, капитуляция подписана, этот день был наполнен не только радостью, но и массой дел и непредвиденных ситуации. Наш «Виллис» с командиром дивизии, адъютантом, и оперативным работником и мною поехал в сторону немцев. За нами только полуторка и человек двадцать разведчиков. По пути встречались офицеры, в основном танкисты, они информировали нас, где засели немцы и как они себя ведут. Вроде уже был приказ о капитуляции, но от некоторых немецких частей наши парламентеры вернулись назад, их командиры говорили, что такого приказа у них нет. Некоторые наши офицеры, пытавшиеся навести свой порядок, были убиты. Где-то стреляли, где-то еще убивали, ездить было еще очень опасно и глупо было бы теперь погибнуть. Во второй половине дня нам навстречу вышла колонна немцев. Впереди на «Виллисах» ехали высшие офицеры, затем шли в полной парадной форме командиры немецких частей, в колонне шли танки и бронетранспортеры, за ними солдаты без оружия, Ситуация неприятная: нас всего 25 человек, а впереди целая колонна немцев. Адъютант командира дивизии идет к колонне немцев, выводит из колонны один бронетранспортер, выгоняет оттуда всех, кроме водителя, мы пересаживаемся в него и едем дальше. Впереди разведчики, мы сзади на бронетранспортере — нас ждет Балтика. Навстречу попадаются колонны немцев, идущих сдаваться, некоторые колонны еще с оружием. Пехота наша отстала, и мы были в довольно рискованном положении. Часам к 18 наш боевой отряд выскочил на устье Вислы. На берегу было полно немецкой техники — машины, мотоциклы, просто колоссальная масса металлолома. От берега только что отошел немецкий пароход, разведчики постреляли, но пароход дал гудок и стал быстро удаляться. Расположились в двухэтажном доме, развернули рацию, комдив доложил в штаб корпуса, что мы на берегу Балтики, приказ выполнен. Но мы еще среди немцев, кругом груды сложенного оружия, бродят немецкие солдаты. Оперативный работник стал уточнять, где пехота, она подошла к нам только во второй половине дня. Где-то еще стреляли, но война уже закончилась… Радость тех, кто встретил день Победы, была безмерной, и день этот вошел в память всех фронтовиков и всех советских людей, как самый счастливый и радостный день в жизни. Пройдены тысячи километров военных дорог, позади все испытания, смерть товарищей, ужасы боев и вот она — Победа, одна на всех, добытая дорогой ценой, долгожданная Победа. Два дня, 9 и 10 мая, дивизия принимала пленных. На участке дивизии сдалось 17 126 немецких солдат и офицеров. Бесконечной колонной брели на восток горе-завоеватели, возомнившие себя повелителями мира. Еще несколько дней собирали и пересчитывали трофеи, которые достались дивизии. Было взято 380 грузовых автомашин, 59 легковых, 30 бронетранспортеров, 4 самоходки, 40 орудий и даже 42 самолета МЕ-108. Дивизия принесла избавление более 16 тысячам русских людей, угнанных в Германию, было освобождено 7 тысяч человек поляков и румын. 12 мая полки дивизии были передислоцированы в г. Эльбинг для несения гарнизонной службы. На этом и закончился боевой путь 137-й Горьковской, Бобруйской, ордена Суворова 2-й степени стрелковой дивизии. Серебров М. П.: — В Эльбинге дивизия несла гарнизонную службу и одновременно много помогала местным польским властям налаживать мирную жизнь. Так мы передали много исправных автомашин и сотни тонн пшеницы из трофеев, и вообще было много уже чисто хозяйственных дел. Одновременно части приступили к нормальной боевой учебе. Еще перед последней операцией у меня появилась мысль, как бы нам отблагодарить горьковчан, которые нам столько помогали все это время, и подарками и особенно запасными частями и резиной для автотранспорта. В дивизии было еще много коренных горьковчан, которые с честью прошли по дорогам войны. Для решения вопроса, как отблагодарить горьковчан созвали комиссию под председательством редактора дивизионной газеты майора Васильева. Подобрали восьмитонный дизельный автомобиль, погрузили на него пианино, пять радиол, две бочки солярки, еще кое-что, прибавили еще новую пожарную машину, получили разрешение из штаба армии, написали в обком партии Горького благодарственное письмо, и комиссия своим ходом отправилась в Горький. Письмо было вручено секретарю обкома, а подарки распределены по заводам. Майор Васильев привез ответное письмо и подарки от горьковчан. Постепенно стали готовиться к демобилизации, и в конце мая первый эшелон с солдатами старших возрастов был отправлен на Родину… В августе 1945 года пришел приказ о расформировании дивизии. Личный состав частью был передан в другие соединения, а в большинстве возвратился к мирному труду. Закончилась шестилетняя история 137-й стрелковой дивизии. Судьба ее во многом типична для большинства дивизий Красной Армии периода Великой Отечественной войны. Тяжелый июль 1941-го года, горечь отступления, три окружения. Весь 1941 год дивизия находилась на важнейших участках фронта, с честью вынесла все испытания, неоднократно наносила гитлеровцам тяжелые удары. За оборону городов Трубчевска и Ефремова дивизия получила благодарности от Верховного Главнокомандующего Сталина. После тяжелых боев в окружениях дивизию не отводили на отдых, а как наиболее организованную единицу, по сравнению с соседями, снова бросали в бой. В тяжелых зимних условиях 1941—42 го, часто не имея достаточной поддержки, дивизия выполняла поставленные перед ней задачи. За Мценскую операцию — новая благодарность Верховного Главнокомандующего. В зимних боях 1943 года дивизия показала себя как умеющая наступать даже при крайнем недостатке и напряжении сил. В период контрнаступления под Орлом дивизия своими умелыми действиями серьезно повлияла на оперативную обстановку южнее Орла, чем способствовала взятию этого города нашими войсками. Дивизия первой в 48-й армии формировала Десну, удержала важный плацдарм, за что вновь была отмечена благодарностью Верховного Главнокомандующего. В тяжелых боях в Полесье дивизия нанесла большой урон гитлеровцам, что заставляло их часто менять оборонявшиеся перед дивизией части. Дивизия блестяще провела Бобруйскую операцию, за что ей было присвоено почетное наименование «Бобруйская». За бои на Наревском плацдарме снова благодарность Верховного Главнокомандующего. В этих боях дивизия способствовала удержанию и расширению важного оперативного плацдарма. В боях в Восточной Пруссии дивизия за массовый героизм и воинское умение была награждена орденом Суворова 2-й степени. В этих боях дивизия не только выдержала мощные удары противника и не отступила, но и разгромила противостоящие части. Он Днепра до Красивой Мечи и от Неручи до устья Вислы через Десну, Днепр, Березину, Нарев, по русским, белорусским, польским и немецким землям. Более сорока тысяч фашистских солдат и офицеров уничтожила дивизия за войну, около 24 тысяч их было взято в плен. Около 300 уничтоженных танков, сотни орудий, минометов, автомашин и другой боевой техники на боевом счету дивизии. О массовом героизме воинов дивизии говорят такие цифры: за весь период войны в дивизии было произведено 12 953 награждения орденами и медалями, в том числе 11 человек было награждено орденом Ленина, 278 — Красного Знамени, более тысячи человек орденом Отечественной войны, 638 награждений орденами Славы, в том числе двое кавалеров полного банта. Десять Героев Советского Союза воспитала дивизия за войну. Сколько за этими цифрам подвигов, солдатского труда и крови… За годы войны через 137-ю стрелковую дивизию прошло 40 тысяч человек… жүктеу/скачать 2 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|