Никколо Макиавелли. Государь: сочинения ocr: Ихтик

102

пути Севера стояло еще два препятствия: в Азии Песценний Нигер, глава

азийского войска, провозгласил себя императором, на западе соперником его

стал Альбин. Выступить в открытую против обоих было опасно, поэтому Север

решил на Нигера напасть открыто, а Альбина устранить хитростью. Последнему

он написал, что, будучи возведен Сенатом в императорское достоинство, желает

разделить с ним эту честь, просит его принять титул Цезаря и по решению

Сената объявляет его соправителем. Тот все это принял за правду. Но после

того, как войско Нигера было разбито, сам он умерщвлен, а дела на востоке

улажены, Север вернулся в Рим и подал в Сенат жалобу: будто бы Альбин, забыв

об оказанных ему Севером благодеяниях, покушался на его жизнь, почему он

вынужден выступить из Рима, чтобы покарать Альбина за неблагодарность. После

чего он настиг Альбина во Франции и лишил его власти и жизни.
Вдумавшись в действия Севера, мы убедимся в том, что он вел себя то как

свирепейший лев, то как хитрейшая лиса; что он всем внушил страх и почтение

и не возбудил ненависти войска. Поэтому мы не станем удивляться, каким

образом ему, новому государю, удалось так упрочить свое владычество: разоряя

подданных, он не возбудил их ненависти, ибо был защищен от нее своей славой.

Сын его Антонин также был личностью замечательной и, сумев поразить

воображение народа, был угоден солдатам. Он был истинный воин, сносивший

любые тяготы, презиравший изысканную пищу, чуждый изнеженности, и за это

пользовался любовью войска. Но, проявив неслыханную свирепость и жестокость

- им было совершено множество убийств и истреблены все жители Александрии и

половина жителей Рима, - он стал ненавистен всем подданным и даже внушил

страх своим приближенным, так что был убит на глазах своего войска одним из

центурионов.
Здесь уместно заметить, что всякий, кому не дорога жизнь, может

совершить покушение на государя, так что нет верного способа избежать гибели

от руки человека одержимого. Но этого не следует так уж бояться, ибо

подобные покушения случаются крайне редко. Важно лишь не подвергать

оскорблению окружающих тебя должностных лиц и людей, находящихся у тебя в

услужении, то есть не поступать как Антонин, который предал позорной

103

смерти брата того центуриона, каждый день грозил смертью ему самому,

однако же продолжал держать его у себя телохранителем. Это было безрассудно

и не могло не кончиться гибелью Антонина, что, как мы знаем, и случилось.

удержать власть, полученную им по наследству. Если бы он шел по стопам отца,

то этим всего лучше угодил бы и народу, и войску, но, как человек жестокий и

низкий, он стал заискивать у войска и поощрять в нем распущенность, чтобы с

его помощью обирать народ. Однако он возбудил презрение войска тем, что

унижал свое императорское достоинство, сходясь с гладиаторами на арене, и

совершал много других мерзостей, недостойных императорского величия.

Ненавидимый одними и презираемый другими, он был убит вследствие заговора

среди его приближенных.
Остается рассказать о качествах Максимина. Это был человек на редкость

воинственный, и после того как Александр вызвал раздражение войска своей

изнеженностью, оно провозгласило императором Максимина. Но править ему

пришлось недолго, ибо он возбудил ненависть и презрение войска тем, что,

во-первых, пас когда-то овец во Фракии - это обстоятельство, о котором все

знали, являлось позором в глазах его подданных; во-вторых, провозглашенный

императором, он отложил выступление в Рим, где должен был принять знаки

императорского достоинства, и прославил себя жестокостью, произведя через

своих префектов жесточайшие расправы в Риме и повсеместно. После этого

презрение к нему за его низкое происхождение усугубилось ненавистью,

внушенной страхом перед его свирепостью, так что против него восстала

сначала Африка, потом Сенат и весь римский народ, и, наконец, в заговор

оказалась вовлеченной вся Италия. К заговору примкнули его собственные

солдаты, осаждавшие Аквилею, которые были раздражены его жестокостью и

трудностями осады: видя, что у него много врагов, они осмелели и убили

императора.

ничтожных и неприметно сошедших правителей, но перейду к заключению. В наше

время государям нет такой уж надобности угождать войску. Правда, войско и

сейчас требует попечения; однако эта трудность легко разрешима, ибо в наши

дни государь не имеет дела

104

с солдатами, которые тесно связаны с правителями и властями отдельных

провинций, как это было в Римской империи. Поэтому если в то время

приходилось больше угождать солдатам, ибо войско представляло большую силу,

то в наше время всем государям, кроме султанов, турецкого и египетского,

важнее угодить народу, ибо народ представляет большую силу.

двенадцатитысячным пешим войском и пятнадцатитысячной конницей, от которых

зависят крепость и безопасность его державы. Такой государь поневоле должен,

отложив прочие заботы, стараться быть в дружбе с войском. Подобным же

образом султану египетскому, зависящему от солдат, необходимо, хотя бы в

ущерб народу, ладить со своим войском. Заметьте, что государство султана

египетского устроено не так, как все прочие государства, и сопоставимо лишь

с папством в христианском мире. Его нельзя назвать наследственным, ибо

наследниками султана являются не его дети, а тот, кто избран в преемники

особо на то уполномоченными лицами. Но его нельзя назвать и новым, ибо

порядок этот заведен давно, и перед султаном не встает ни одна из тех

трудностей, с которыми имеют дело новые государи. Таким образом, несмотря на

то, что султан в государстве - новый, учреждения в нем - старые, и они

обеспечивают преемственность власти, как при обычном ее наследовании.

увидим, что главной причиной гибели императоров была либо ненависть к ним,

либо презрение, и поймем, почему из тех, кто действовал противоположными

способами, только двоим выпал счастливый, а остальным несчастный конец. Дело

в том, что Пертинак-су и Александру, как новым государям, было бесполезно и

даже вредно подражать Марку, ставшему императором по праву наследства, а

Коммоду и Максимину пагубно было подражать Северу, ибо они не обладали той

доблестью, которая позволяла бы им следовать его примеру. Соответственно,

новый государь в новом государстве не должен ни подражать Марку, ни

уподобляться Северу, но должен у Севера позаимствовать то, без чего нельзя

основать новое государство, а у Марка - то наилучшее и наиболее достойное,

что нужно для сохранения государства, уже обретшего и устойчивость, и

прочность.