Николе М., Шварц Р. Н 63 Семейная терапия. Концепции и методы/Пер, с англ. О. Очкур, А. Шишко



бет3/23
Дата22.07.2016
өлшемі1.15 Mb.
#215599
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   23

Сила семейной терапии

Семейная терапия родилась в 50-х, взрослела в 60-х и до­стигла своего совершеннолетия в 70-х. За первоначальной вол­ной энтузиазма в лечении всей семьи как единицы последовало постепенное расхождение школ в разных направлениях в поис­ках правды и рынка услуг.

26

Состояние семейной терапии



Когда-нибудь мы вернемся к 1975—1985 гг. — золотому веку семейной терапии. Это был период расцвета большинства при­влекательных и жизнеспособных подходов к терапии, время эн­тузиазма и уверенности. Семейные терапевты могли не совпа­дать в пристрастиях к техникам, но они разделяли общее чувство оптимизма и единые цели. Усердие и самонадеянность тех энту­зиастов вызвали различные потрясения, которые содрогнули это поле. Директивные модели стали отрицаться (и на клинической и на социокультурной почве), и их границы размылись. Сегодня очень немногие семейные терапевты причисляют себя к какой-нибудь одной школе. Даже границы между индивидуальной и се­мейной терапией теперь размыты, и все больше и больше тера­певтов практикуют обе эти формы лечения.

Доминирующим направлением 90-х гг. стал социальный конструктивизм (идея, что наш опыт есть функция способа, ко­торым мы мыслим о нем), нарративная терапия, интегративные подходы и растущий интерес к социальным и политическим проблемам. В следующих главах будут представлены эти и дру­гие тенденции. Здесь же мы просто отметим, что, при чтении о них следует понимать: как и во всех новых тенденциях, у этих, вероятно, тоже есть и плюсы, и минусы.

У семейной терапии есть вдохновляющая идея, которая за­ключается в том, что, поскольку человеческое поведение по большей части является интерактивным, лучший подход к про­блемам людей — помогать им изменять способы их интеракций. В какой мере нововведения 90-х исправили и расширили перво­начальный фокус исследований семейной терапии, и как далеко они увели нас от нашей компетентности или возвратили к ли­нейному мышлению?

Действительно ли представление конструктивистов, что мы изобретаем, а не открываем реальность, исправляет позитивист­ский уклон семейных терапевтов, или оно просто обращает от действия к пониманию? Обеспечивает ли нарративная терапия семью возможностью переписать ее жизнь, или это только мод­ная версия когнитивной поведенческой терапии — когда мысли о проблемах отгоняются прочь с помощью позитивного мышле­ния? Действительно ли интегративные терапевты смешали силы своих составляющих элементов или просто заретушировали свои отличия? И наконец, является ли современный акцент семейной терапии на социальных проблемах, в особенности на сексизме и мультикультурализме, логическим шагом вперед от системы се­мьи к системам культуры, в которые вживлены семьи, или это

27

Майкл Николе, Ричард Шварц



само собой разумеющаяся версия «политики идентичности», ве­дущей к разделению и непримиримым разногласиям мужчин и женщин, геев и гетеросексуалов, различных расовых и этничес­ких групп?

Вы, наверное, обратили внимание, что эти вопросы пред­ставлены с простой позиции «или — или». Как однажды сказал Менкен, самые сложные вопросы производят самые простые от­веты — и они, как правило, ошибочны. И хотя сведение проблем к простым полярностям представляет собой несомненное удо­вольствие, мы убедительно просим вас остановиться и отследить этот импульс. Не будьте поспешны в выводах, что новейший подход самый лучший или что лучше всего старые методы. Не покупайтесь бездумно на все, что вам предлагают харизматичес­кие авторы или учителя1. Мы надеемся, что вместо интуитивно­го принятия или отвержения вы начнете с желания понять, в чем ценность моделей и методов, представленных в этой книге, а затем рассмотрите их недостатки. Мы постараемся представить материал в том виде, в котором вам будет проще сделать собст­венные заключения.

Современные культурные влияния

Сегодня в странах с развитой промышленностью, кроме Южной Африки, не имеющей национального здравоохранения, форму клинической практики диктуют частные страховые ком­пании и их филиалы по управляемой медицине. Решения, кото­рые раньше принимались пациентами и их терапевтами, стали прерогативой компаний по управляемой медицине, нанимаемых для сдерживания страховых расходов путем ограничения обслу­живания. В результате лечение зачастую ограничивается кризис­ным вмешательством. Терапевт, который ходатайствует о том, чтобы превысить санкционированные десять терапевтических сессий, обычно инициирует собственные проверки, требующие огромного объема бумажной работы и телефонных звонков, рас­ходы на которые в среднем доходят до 800 долларов США (что зачастую превышает стоимость самой терапии). В дополнение к

Если развивать эту мысль дальше, то логично было бы сказать, что не следует некритично принимать взгляды, выраженные в книге. Однако это будет ошибочным. Вы можете поверить нам безоговорочно. До -верьтесь нам.

28

Состояние семейной терапии


мелкоадминистративным повседневным решениям управляемая медицина приводит к нарушению конфиденциальности пациента. Ситуация, когда руководитель узнает о здоровье своего подчи­ненного, больше не является необычной, и совсем не редкость, когда такая информация приводит к пагубным последствиям в жизни последнего. Терапевты, не привыкшие к бесцеремонному бюрократическому вторжению в то, что обычно обсуждается в частном порядке, и вынужденные заниматься обязательной рек­ламой, отвечают нарушением правил и раздражением. Некото­рые даже уходят в отставку.

Как справедливо для большинства изменений, управляемая медицина больнее всего ударяет по терапевтам, привыкшим ра­ботать по старинке. С другой стороны, терапевты, начавшие практиковать в XXI веке, вооружены лучше, чтобы иметь дело с реалиями рынка. И хотя многие компании по управляемой ме­дицине одинаково осложняют жизнь и терапевтам и пациентам, некоторые из них прибегают к разумному подходу, предъявляя требования лишь к ответственности. Семейные терапевты апел­лируют к представителям этих последних, потому что терапия семьи, как правило, короче индивидуальной и, как теперь пони­мают страховые представители, лечение всей семьи сразу рента­бельнее, чем расходы на раздельную индивидуальную терапию. В итоге семейный терапевт всегда осознает желательность рабо­ты, направленной на конкретные практические изменения, чтобы помочь семье встать на ноги и вернуться к нормальной жизни.

Вторая великая революция в современной истории семейной терапии есть продукт постмодернистского скептицизма. Поле больше не делится на конкурирующие лагери — каждый со сво­им видением Истины. Вместо этого происходит его усовершен­ствование за счет взаимообогащения идеями и интеграции моде­лей лечения.

Сходным образом в 90-х гг. XX века семейные терапевты на­учились приспосабливать свои подходы к соответствующим кли­ентам. Конечно, терапевты всегда претендовали на рассмотре­ние уникальности своих клиентов. Но до недавнего времени они были склонны подгонять пациентов под прокрустово ложе пурис­тических моделей. Если клиника, занимающаяся преступниками с наркотической зависимостью, привлекала для консультации, скажем, структурного или боуэновского терапевта, то последний скорее всего пытался удовлетвориться своим стандартным под­ходом: собирал семью и смотрел, кто кому и что сделал. Если это не срабатывало, было принято думать, что у семьи отсутствует

29

Майкл Николе, Ричард Шварц



мотивация или это плохой кандидат для терапии. В конце кон­цов, в клинике полно подходящих случаев для рассмотрения. Однако сейчас терапевты пытаются преодолеть потребность за­ранее планировать подход; они стремятся работать с различными, ранее пренебрегаемыми, тяжелыми случаями, включая шизо­френию, депрессию, наркотическую зависимость, преступность, воспитание в чужой семье, поведенческая медицина, погранич­ные личностные расстройства, сексуальные извращения, наси­лие в семье и множество других неприятных, реально существу­ющих проблем. Один подход на все случаи жизни остался в про­шлом.

Линейное и циклическое мышление

Динамическая группа креативных мыслителей, которые изо­брели семейную терапию, задала важнейший сдвиг от линейного к рекурсивному мышлению о человеческих событиях. Душевные расстройства традиционно объяснялись прямолинейно как ме­дициной, так и психоанализом. Обе парадигмы трактуют эмоцио­нальный дистресс как симптом внутренней душевной дисфункции с исторической причиной. Медицинская модель предполагает, что кластеризация симптомов в синдромы позволяет привести к биологическому разрешению психологических проблем. Соглас­но представлениям психоанализа, симптомы возникают из кон­фликта, который происходит из прошлого пациента. В обеих моделях лечение фокусируется на человеке.

Линейные объяснения представляют формулу «А есть при­чина Б». Рекурсивные или круговые объяснения принимают во внимание взаимные интеракции и влияния. Мы используем в мышлении линейную каузальность, и в некоторых ситуациях этот способ срабатывает отлично. Если вы ведете машину, которая внезапно чихает и останавливается, вам нетрудно сделать про­стое предположение о причине: может быть, у вас кончился бен­зин? Если это так, то решение на поверхности: надо пройтись до ближайшей заправки и попросить там взаймы контейнер с бен­зином, чтобы дотащить его до машины. Но человеческое несчас­тье гораздо сложнее.

Когда взаимоотношения разлаживаются, большинство лю­дей щедро списывают это на других. «Причина, по которой мы несчастливы, в том, что он не делится со мной своими пережива-

30

Состояние семейной терапии



ниями». «Наша интимная жизнь испорчена, потому что она фри­гидна». Поскольку мы рассматриваем мир с позиции собствен­ных интересов, мы видим вклад других людей в наши проблемы более четко. Обвинения вполне естественны. Ошибка односто­роннего влияния искушает и терапевта, особенно если он слы­шит только одну сторону. Но если он понимает, что взаимность — это регулирующий принцип отношений, то может помочь лю­дям распрощаться с мышлением с позиции злодея и жертвы.

Рассмотрим, к примеру, как отец объясняет поведение свое­го сына-подростка:

Отец: «Мой сын дерзок и непослушен».

Терапевт: «Кто научил его этому?»

Вместо того чтобы принять отцовский взгляд на ситуацию, что он — жертва злодейства сына, терапевт провокационным во­просом предлагает ему рассмотреть ее по схеме взаимного воз­действия. Задача не в том, чтобы сместить обвинение с одного человека на другого, а в том, чтобы отказаться от взаимного об­винения. Пока отец видит ситуацию как проблему поведения мальчика, сам он почти не меняется, но надеется, что изменится сын. (Ждать от других изменений все равно что планировать свое будущее в надежде на выигрыш в лотерею.) Научение цик­лическому мышлению вместо линейного дает отцу возможность увидеть ту часть уравнения, над которой он может поработать. Может быть, если он выкажет сыну большее уважение или снимет некоторые ограничения, мальчик станет менее дерзким? А по­скольку паттерны влияния зачастую подразумевают треугольни­ки, он может открыть, что вызывающее поведение сына скрыто подпитывается невыраженным раздражением его жены.

Хотя понять семейную терапию, не разбираясь в ее интел­лектуальном обосновании, невозможно, она все-таки остается клиническим мероприятием. Эта книга исследует историческое, культурное и интеллектуальное развитие, которое сформировало поле семейной терапии, но особое внимание уделяется клини­ческим аспектам — борьбе семьи с неблагоприятной обстанов­кой и попыткам терапевта помочь ей.

Сила семейной терапии черпается от мужчин и женщин, ро­дителей и детей, собравшихся вместе, чтобы трансформировать свои интеракции. Вместо того чтобы отделять людей от эмоцио­нальных корней их конфликта, проблемы переадресуются к их первоисточнику.

Почему человеку настолько затруднительно увидеть собст­венное участие в проблемах, которые ему так досаждают? Боль-

31

Майкл Николе, Ричард Шварц



шинству людей очень трудно разглядеть те паттерны, которые связывают их вместе, пока их взгляд четко фиксируется на дей­ствиях их непокорных партнеров. Часть работы семейных тера­певтов — дать людям импульс для пробуждения. Когда муж жа­луется, что жена ворчит на него, и терапевт спрашивает, каков его вклад в ее действия, он бросает мужу вызов, чтобы тот раз­глядел этот маленький дефис в словосочетании он-она — про­дукт их интеракций.

Когда Боб и Ширли обратились за помощью в связи с про­блемами в супружеской жизни, она жаловалась на то, что он ни­когда не делится своими переживаниями, а он — что она вечно его критикует. Это классический обмен жалобами, за который пара цепляется, пока никто из супругов не видит взаимных пат­тернов, провоцирующих каждого именно на то поведение, кото­рое ни один из них не в силах прекратить. Поэтому терапевт спрашивает у Боба: «Если бы вы были лягушкой, а Ширли пре­вратила бы вас в принца, каким бы вы стали?» Если Боб париру­ет, заявляя, что больше не разговаривает с ней, потому что она слишком критична, для пары это выглядит как прежний аргу­мент. Но терапевт понимает это как начало изменений — Боб начал выражать свое мнение. Один из способов открыть ригид­ные семьи для изменений — поддержать обвиняемую сторону и помочь ей вовлечься в столкновение.

Когда Ширли раскритиковала Боба за его жалобу, он попы­тался отступить, но терапевт сказал: «Нет, продолжайте. Вы все еще лягушка».

Боб попытался сместить ответственность обратно на Ширли: «Не должна ли она меня сначала поцеловать?» Но терапевт оста­вался непреклонным: «Нет, только в реальной жизни, которая наступит в послесловии. Ты должен заслужить это».

Лев Толстой начинает «Анну Каренину» со слов: «Все счас­тливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Каждая несчастливая семья может быть несчастлива по-своему, но все они спотыкаются на одних и тех же испытаниях, которые готовит им семейная жизнь. Не секрет, что это за испытания: умение жить вместе, обращение с трудными родственниками, присмотр за детьми, сосуществование с под­ростками, — но ни одна семья не понимает, что относительно небольшое число динамик, однажды осознанные, разъясняют

32

Состояние семейной терапии



эти испытания и позволяют им успешно пройти сквозь предска­зуемые дилеммы жизни. Как и все врачи, семейные терапевты иногда имеют дело со странными и ставящими в тупик случая­ми, но их работа по большей части связана с обычными людьми, получающими от жизни болезненные уроки. Их истории, а так­же истории мужчин и женщин, семейных терапевтов, взявших на себя обязательство помочь им, составляют тему этой книги.

zel.


РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ЧТЕНИЮ

N i с h о 1 s М.Р. 1987. The self in the system. New York: Brunner/Ma-Nichols M.P. 1999. Inside family therapy. Boston: Allyn & Bacon.

ССЫЛКИ

L a s с h С. 1974, The culter of narcissism. New York: Norton.



Minuchin S. Families and family therapy. Cambrige, M.A. Har­vard University Press.

Selvini PalazzoПМ., BoscoloL., CecchinG. andPrataG. 1978. Paradox and counterparadox. New York: Jason Aronson.

Вацлавик П., Бивин Дж. и Джексон, Д. 2000. Прагматика человеческих коммуникаций. Москва, Эксмо-Пресс.

Глава вторая

ЭВОЛЮЦИЯ СЕМЕЙНОЙ ТЕРАПИИ

Мы собирались назвать этот раздел «Рождение семейной те­рапии» — подходящая метафора, если принять во внимание чув­ства отцов-основателей семейной терапии, сродни той невероят­ной гордости, какую впервые испытывают родители за чудо соб­ственного творения. Но понятие «эволюция» пригоднее всего. На это есть две причины. Первая: хотя семейная терапия появи­лась сравнительно недавно (примерно в 1956 г.), поле имеет длин­ную историю. Первые семейные терапевты законно гордились революционным скачком, который стал возможен благодаря клиническому приложению кибернетической и системной тео­рий. Но, как вы заметили, эти и многие другие концепции, так

33

Майкл Николе, Ричард Шварц



дорого ценимые семейной терапией, были заимствованы из дру­гих областей.

Другая причина предпочтения термина «эволюция» заклю­чается в его подоплеке, означающей, что, тогда как во время своего возникновения некоторые явления адаптируются, при изменении окружающей среды они теряют свою функциональ­ность. Возьмем, к примеру, агрессивность. Жестокость рода че­ловеческого, несомненно, больше подходит к охоте на бизонов и борьбе за территорию, чем к нашей жизни в тесном пространст­ве квартир. То же касается и семейной терапии. При исследова­нии корней поля и ранних наработок обратите внимание на идеи, годные в прошлом, но бесполезные на первый взгляд сейчас, на­поминающие эволюционные заблуждения или фальстарты. Од­нако одновременно вы можете открыть, что некоторые идеи, считающиеся ныне устаревшими, могут быть стоящими.

В этом разделе мы рассмотрели доопытные и ранние годы семейной терапии. Естьдве увлекательные истории о тех днях, одна — о персоналиях, другая — об идеях. Вы прочитаете о пио­нерах, иконоборцах и великих авторах, которые так или иначе разбили шаблоны видения жизни и ее проблем, как функциони­рование индивидов и индивидуальная психология. Не сомневай­тесь: сдвиг с индивидуальной на системную перспективу является революционным и обеспечивает тех, кто осознает это, действи­тельно сильным инструментом для понимания и решения чело­веческих проблем.

Некоторые из ведущих светил системной революции и по­ныне заслуженно знамениты, чей гений и отвага сохранены и переданы в их рукописях и через их последователей. Имена Гре­гори Бейтсона, Джея Хейли и Сальвадора Минухина многие из вас слышат не впервые, но есть и другие значимые фигуры в эво­люции семейной терапии, которыми по той или иной причине пренебрегли. Среди этих блистательных клиницистов — Натан Аккерман и Вирджиния Сатир, чей вклад не получил достойного признания, поскольку их труды никогда по-настоящему не пере­давали квинтэссенцию их мастерства. Или Дон Джексон и Джон Е. Белл, два самых вдумчивых пионера нашего движения, чьи прекрасные работы редко читаются в наши дни! Почему? Просто потому, что даты их публикаций не означены последними годами?

Вторая история эволюции семейной терапии — история идей. Неугомонная любознательность ведущих семейных терапевтов привела их к изобретению новых путей для концептуализации

34

Состояние семейной терапии



радостей и горестей семейной жизни. Но действительно ли необ­ходимо изучать историю этих идей? Не лучше ли рассматривать эти понятия в свете современных теорий? К сожалению, нет. Се­мейных терапевтов ругают и благословляют за интеллектуальные новшества, которые приводят не только к выдающимся иннова­циям, но и к увлечению невразумительным и абстрактным и к пренебрежению некоторыми самыми практичными идеями се­мейной системной теории.

Читая эту историю семейной терапии, у вас может появиться желание рассмотреть утерянное наравне с приобретенным. Воз­можно, вы решите, что кое-кто, подобно Дону Джексону, Вирд­жинии Сатир или Натану Аккерману, представляют некую цен­ность, чтобы возродить их и изучить более пристально. Вы также можете открыть, что системная теория — это более богатое и сложное явление, чем могла бы предложить современная прак­тика, или что, в конце концов, кибернетическую метафору пока рано сдавать в утиль.

Мы постарались сделать все возможное, чтобы рассказать вам историю семейной терапии достаточно последовательно, чтобы вы увидели, как поле стало таким, каково оно сегодня, а также достаточно подробно, чтобы вы открыли для себя некото­рые важные моменты, которые ни в коем случае нельзя упускать из виду. Поскольку истории инноваторов и их инноваций нераз­делимо переплетены друг с другом, мы проследим за судьбой наи­более важных идей и практик, оставив на последующие главы рассмотрение их самых важных и современных последствий.

Читая эту историю, оставайтесь открытыми для сомнений и будьте готовы перепроверить простые допущения, включая оче­видное, что семейная терапия началась с великодушной попыт­ки поддержать институт семьи. Истина такова, что сначала се­мейные терапевты столкнулись с семейной системой как с се­рьезным сильным противником.

Необъявленная война

Хотя мы и склонны считать, что психиатрические лечебни­цы — это места насильственного заключения, изначально они строились для спасения умалишенных от гонений их родствен­ников, от жизни под замком где-то на задворках семьи. В соот­ветствии с этим, кроме как для целей взять на себя ответствен-

35

Майкл Николе, Ричард Шварц



ность, госпитальные психиатры еще долгое время держали се­мью на расстоянии вытянутой руки. Клиницисты XX века пони­мали роль семьи в порождении психиатрических проблем, но считали, что ее исключение из лечения необходимо для ослабле­ния ее разрушительного влияния. Однако в 50-х гг. два сбиваю­щих с толку события заставили терапевтов признать силу семьи, воздействующую на курс терапии.

Терапевты стали замечать, что зачастую, когда пациент шел на поправку, кому-то в семье становилось хуже, — будто семье необходим симптоматийный член. Это как при игре в прятки — неважно, кто прячется; пока кто-то играет эту роль, игра может продолжаться. Однажды Дон Джексон (Jeckson, 1954) лечил жен­щину с трудноизлечимой депрессией. Когда ей наконец стало лучше, ее муж стал жаловаться, что его состояние ухудшается. Ей становилось все лучше, а муж потерял работу. В конце концов, когда она окончательно выздоровела, муж покончил жизнь са­моубийством. Очевидно, стабильность этого человека происте­кала из болезни его жены.

В другом случае Джексона муж настоял на лечении жены от «фригидности». Когда после нескольких месяцев терапии ее сек­суальная чуткость повысилась, он стал импотентом.

Другим странным аспектом сдвига расстройства было то, что пациентам очень часто в госпитале становилось лучше, а по воз­вращении домой — хуже. Вот еще один пример необыкновенной истории Эдипа. Сальвадор Минухин лечил молодого человека, неоднократно попадавшего в клинику из-за попыток выцара­пать себе глаза. Этот человек в клинике Белльвью вел себя нор­мально, но стоило ему вернуться домой, как он вновь начинал себя калечить. Казалось, что он мог быть нормальным только в безумном мире.

Оказалось, что молодой человек чрезвычайно близок со своей матерью — связь, образовавшаяся и окрепшая в течение семи лет загадочного отсутствия его отца. Последний, будучи за­ядлым игроком, исчез сразу же после того, как его объявили бан­кротом. Ходили слухи, что его похитила мафия. Когда отец так же загадочно вернулся, сын стал предпринимать эти странные попытки покалечить себя. Возможно, он хотел ослепнуть, чтобы не видеть собственную одержимость матерью и ненависть к отцу.

Но эта семья не была ни античной, ни древнегреческой, а Минухин оказался прагматичнее поэта, столкнувшись с этим случаем основательной спутанности. Он поощрил отца к тому,

36

Состояние семейной терапии



чтобы тот защитил сына, начав работать непосредственно с же­ной и тем самым оспорив мужское унижающее к ней отноше­ние, которое заставляло ее испытывать огромную потребность в сыновьей близости и протекции. Терапия бросила вызов струк­туре семьи, а в Белльвью была проделана работа с психиатричес­ким персоналом, облегчившим молодому человеку возврат в се­мью, в неприятную обстановку.

Минухин без обиняков сказал отцу: «Ваши действия, как отца ребенка, попавшего в беду, недостаточны».

«А что я должен делать?» — спросил мужчина.

«Я не знаю, — отвечал Минухин. — Спросите своего сына». И тогда впервые за много лет отец и сын начали разговаривать друг с другом. А когда они выговорились и темы для обсуждений были исчерпаны, д-р Минухин сказал обоим родителям: «Он в такой странной манере говорит вам, что предпочитает, чтобы с ним обращались как с маленьким ребенком. В клинике ему было двадцать три года. Теперь, когда он вернулся домой, ему стало шесть».

Этот случай ярко показал, как иногда родители используют своих детей — давая им ощущение мишени или используя в ка­честве буфера, защищающего их от интимной жизни, в которой они не могут разобраться, — и как некоторые дети принимают эту роль.

Этот и другие подобные случаи демонстрируют, что семьи как-то по-особому склеены — они растягиваются, но не рвутся. Некоторые открыто обвиняют семью в недоброжелательности, и все же существует возмутительное скрытое неодобрение благо­даря этому наблюдению. Официальная история семейной тера­пии — это история отношения к институту семьи, но, возможно, никто из нас так до конца и не разделался с юношеской идеей, что семья — это враг свободы. И поэтому, если не принимать во внимание риторику терапевтов, они часто обращаются к чувству миссионеров, помогающим невинным жертвам вырваться из тисков их семей.



Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   23




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет