В конкретной политической ситуации 1936-1937 гг. дезинформация о «заговоре Тухачевского» должна была иметь целью срыв вероятного соглашения Москвы и Берлина

С точки зрения, честных коммунистов угроза и для них, и для их дела приобретала серьезный характер: ..."Хотя верхушка НКВД связала свою судьбу со Сталиным и его политикой, - вспоминал Орлов, - имена Зиновьева, Каменева, Смирнова и в особенности Троцкого по-прежнему обладали для них магической силой (выделено мной - Л.Н.). Поэтому расстрелы троцкистов летом 1936 года нарушали важнейшие, с их точки зрения, принципы – «коммунистов расстреливать нельзя».

Показательно, что и в Берлине внимательно присматривались к сталинской борьбе с троцкистами. В январе 1937 года под влиянием процесса параллельного троцкистского центра Геббельс записал в свое дневнике «В Москве опять показательный процесс. На сей раз почти исключительно против евреев. Радек и другие. Фюрер еще сомневается имеется ли в процессе скрытая антисемитская тенденция. Возможно Сталин все же желает избавится от евреев…Итак со вниманием будем следить за дальнейшим» [29 , 181]

С этих позиций соглашение Сталина и Гитлера, конечно, нанесет сильный удар по делу социализма в СССР и во всем мире (как это и было, потом воспринято в 1939 году).

Наверное, свою роль играл и национальный фактор – нежелание евреев, коммунистов и интернационалистов допустить соглашение с фашистской Германией.

Подведем итог тому, что мы установили. Слуцкого убили при загадочных обстоятельствах, но бытовало мнение, что его смерть связана с операциями за кордоном. Мы знаем, что весной 1937 года он распространял дезинформацию, о том соглашение между Москвой и Берлином вступило в завершающую фазу. Несколькими месяцами раньше он был причастен к подготовке дезинформации о переговорах Тухачевского с генералами вермахта.

Мы знаем, что в действительности инициативы Тухачевского и Канделаки по установлению контактов между руководством СССР и Германии осуществлялись по инициативе Сталина. Тогда для характеристики отношения группы Слуцкого к происходящему могут быть применены слова человека с похожей судьбой: еврея-коммуниста, советского разведчика, в дальнейшем заключенного ГУЛАГа — Леопольда Треппера:

«Сердце мое разрывалось на части при виде революции, становящейся всё меньше похожей на тот идеал, о котором мы все мечтали, ради которого миллионы других коммунистов отдавали всё, что могли. .. Революция и была нашей жизнью, а партия — нашей семьей, в которой любое наше действие было пронизано духом братства.

Мы страстно желали стать подлинно новыми людьми. Мы готовы были себя заковать в цепи ради освобождения пролетариата. Разве мы задумывались над своим собственным счастьем? Мы мечтали, чтобы история наконец перестала двигаться от одной формы угнетения к другой, и кто же лучше нас знал, что путь в рай не усыпан розами?..

Наши товарищи исчезали, лучшие из нас умирали в подвалах НКВД, сталинский режим извратил социализм до полной неузнаваемости. Сталин, этот великий могильщик, ликвидировал в десять, в сто раз больше коммунистов, нежели Гитлер. Между гитлеровским молотом и сталинской наковальней вилась узехонькая тропка для нас, всё еще верящих в революцию. И все-таки вопреки всей нашей растерянности и тревоге, вопреки тому, что Советский Союз перестает быть той страной социализма, о которой мы грезили, его обязательно следовало защищать» .

По крайней мере, спустя полтора года, прежде чем был заключен пакт Молотов-Риббентроп, его подписанию предшествовал ряд кадровых решений.

Во-первых, на посту наркома внутренних дел Ежова сменил Л.П.Берия и устроил кадровую чистку в наркомате. В результате если летом 1938 года в руководстве НКВД евреев и коммунистов с дореволюционным партстажем (и особенно евреев) почти не осталось.

Во-вторых, еврея Литвинова на посту наркома иностранных дел сменил Вячеслав Михайлович Молотов. « Когда сняли Литвинова и я пришел на иностранные дела, Сталин сказал мне: «Убери евреев из наркомата». Слава Богу, что сказал! Дело в том, что евреи составляли там абсолютное большинство в руководстве и среди послов» .

У офицеров ИНО НКВД, встревоженных ходом событий, конечно, недостаточно властного ресурса, чтобы повлиять на ход событий и убрать Сталина. Единственным оружием была информация и дезинформация. Но для сотрудников внешней разведки она всегда была главным и естественным оружием. Им надо было найти такой политический ход, при котором удастся сорвать возможное соглашение Сталина и Гитлера. Причем сорвать так, чтобы не дискредитировать родину социализма в глазах потенциальных союзников. Самый эффективный путь к этому – представить западным антифашистам миссии Тухачевского и Канделаки в 1936 году самодеятельностью («изменой»), а самого Тухачевского заговорщиком. Таким образом, достигается сразу несколько задач:

- удается предотвратить эволюцию СССР в направлении национал-социализма;

- сорвать переговоры Сталина и Гитлера;

- сохранить лицо Страны Советов перед антигермански настроенными политиками в Париже и Лондоне.

Сделать это можно только одним путем – убедить Сталина, что Тухачевский предатель. Для этого надо показать, что он не полностью открыл в Москве свои связи и контакты и с РОВС, и с немцами. Путь к этому – предоставить данные, полученные данные от белых, и от немцев (а скорее всего от одних к другим) о том, что Тухачевский рассказал не все о своих контактах в Париже и Берлине в 1936г. и что после возвращения в Москву Тухачевский продолжает поддерживать (теперь уже несанкционированные) контакты с немцами. Эту информацию, видимо, и должны были создать агенты Кривицкого в своих контактах с руководителями РОВС. А оттуда сигнал пошел в Москву, уже как развединформация и стал основной «разоблачения заговора военных».

Конечно, формальных доказательств этой интерпретации событий нет. Просто пока это представляется единственной непротиворечивой версией, объясняющей все известные нам факты.

А именно:

- руководство СССР и Коминтерна в 1934-1938 официально проводило политику единого антифашистского фронта и создания системы коллективной безопасности;

- одновременно с этим Москва вела зондаж Берлина через Канделаки и Тухачевского;

- в 1936 году Тухачевский пользовался доверием Сталина;

- мы знаем о том, что возможностью соглашения Сталина и Гитлера вызывала страх антифашистов и интернационалистов.

- мы не знаем ничего о попытках переговоров Москвы и Берлином с весны 1937 до весны 1939- то есть во время большой чистки;

- антифашизм – официальная идеология репрессий, в ходе репрессий ликвидированы именно те группы в советском руководстве, которые могли быть посредниками в переговорах с Берлином;

- у нас нет доказательств реального участия Тухачевского в заговоре против Сталина;

- мы знаем о том, что Слуцкий участвовал в каких-то информационных играх.

Наличие непротиворечивой версии не является, конечно, доказательством. Нужны документы. Но какие документы могут остаться в таком деле?

Максимум возможно – то, что и так известно: Москва получила какие-то материалы о «измене Тухачевского» от Скоблина. Все остальное, если и было, не должно было сохраниться.

Ирония судьбы заключается в том, что инициаторы этой дезинформации и так все прямо сказали – они бояться фашистской эволюции СССР, бояться соглашения Москвы и Берлина. Заявили об этом на весь мир открыто подготовив московские процессы. Рассказав на весь мир, о том, что сорвали прогерманский поворот в советской внешней политике. Они только не сказали, что видят основную угрозу для себя, и для своего дела в позиции Сталина. Но разве они могли это сказать?

Думается, что Ежов и Фриновский, со своей стороны, быстро увидели открывшиеся возможности, которые давало и разгром Тухачевского, Якира, Гамарника и Уборевича. По сути, с этого момента НКВД превращался основную силовую структуру в СССР. Да и новые возможности карьерного роста нет смысле недооценивать.

ОТСТУПЛЕНИЕ - 3

В обвинительном заключении по делу Ежова, как мы помним, говорилось, что «через внедренных заговорщиками в аппарат Наркомвнудела и дипломатические посты за границей Ежов и его сообщники стремились обострить отношения СССР с окружающими странами в надежде вызвать военный конфликт,... подготовить нападение Японии на советский Дальний Восток».

О чем это Берия пишет?

В ЯПОНИИ И КИТАЕ

«Международная мировая Вторая империалистическая война по справедливому указанию т.Сталина, уже начатая на двух континентах – на крайнем Западе и на крайнем Востоке, как вам известно не только не прекратилась, а продолжается, и неизвестно, когда в какой части, каким порядком, в какой форме вовлечет в свою орбиту новые страны, зажжет те или иные народы своим пламенем» [21, 130] Конечно это неудачная стенограмма. Вторая мировая война началась «не по указанию т.Сталина». Интереснее другое – в 1938 году исходили из другой периодизации истории и в ноябре 1938 считали, что Вторая Мировая уже идет!

Положение на Тихом океане требовало сложного маневрирования. Япония готовилась к войне с СССР.

В 1933 в Токио вышла очень характерная книга Хираты Синсаку «Как мы будем воевать», описывающая в том числе и будущую войну с СССР:

«...Первыми пунктами столкновения обеих армий явятся: во-первых, направление Пограничная — Владивосток, во-вторых, Благовещенское направление и, в-третьих, направление Маньчжурия — Даурия...

В первую очередь необходимо бомбардировать и уничтожить Спасскую Ленинскую авиабригаду, ибо выступление сильной бригады в 150 самолетов нанесет нашей армии сильный урон, и не только фронтовым частям, но и местам дислокации частей в Корее и Гиринской провинции...

Наша авиация, даже ценой потери всех своих самолетов, должна уничтожить Ленинскую авиабригаду...

Падет ли Владивосток через неделю, или он продержится месяц, или же, как Порт-Артур, около года? Этот вопрос до наступления событий не может быть решен, однако, думается, осада не затянется слишком долго. Потерявшая авиацию Красная Армия не сможет долго обороняться.

Противник будет еще причинять нам урон отравляющими веществами и тяжелой артиллерией, но падение Владивостока уже явится предрешенным. Концом обороны этих укреплений будет либо выкинутый белый флаг, как это имело место в Порт-Артуре, либо ожесточенный рукопашный бой пехоты в противогазах, либо (и это будет честью для Красной Армий) Владивосток будет занят после полного уничтожения его гарнизона...

...На северном берегу Амура длинной змеей растянулись позиции Красной Армии. Десятки орудий и сотни пулеметов образуют линию перекрестного заградительного огня, создавая сильную оборону.

При переправе здесь разгорится ожесточенный бой, который может быть назван современным Удзикавским сражением.

Наша армия, ценой большого урона, окрасив воды Амура в цвет крови, все же возьмет Благовещенские позиции...» [106, 429]

Квантунская армия превращается в мощную группировку войск. Срок службы в ней всему призывному контингенту продлевается на один год. Подготовленные резервисты постоянно пополняют ее ряды. Суть оперативного плана Квантунской армии на 1937 финансовый год состояла в следующем:

«1. Итоги оперативной политики и цели. С началом военных действий Квантунская армия выдвигает основные свои силы к восточной [106, 430] границе, где захватывает и закрепляет за собой ключевые пункты. Сосредоточившись на границе, Квантунская армия (в течение примерно 30 дней) прикрывает прибытие пополнений из метрополии и Кореи и их сосредоточение в Маньчжурии. Получив пополнение, Квантунская армия наступает в южные районы Приморского края с тем, чтобы ослабить и разгромить главные силы советской Дальневосточной армии. В это время войска Северного и Западного фронтов ведут сдерживающие действия...

Разгромив главные силы противника в южных районах Приморского края и удерживая оккупированные районы частью сил, японские войска перегруппировывают свои главные силы на северный и западный фронты, наносят удары и громят силы противника, которые могли вторгнуться в Маньчжурию на этих направлениях, затем наступают до рубежа Рухлово — западные скаты Б. Хингана...»

Своеобразным ответом на это было выступление маршала Блюхера на XVII съезде : «Наблюдая военные мероприятия японского империализма, мы не могли и не можем остаться к ним безучастными... Мы крепко, на замок запираем наши границы... Воевать мы не хотим, но если нас заставят, вынудят, то Особая Краснознаменная Дальневосточная Красная Армия — от красноармейца до командарма, как беззаветно преданные солдаты революции — под непосредственным руководством Центрального Комитета партии ответят таким ударом, от которого затрещат, а кое-где и рухнут устои капитализма» [106, 440 ]. Где это они рухнут? В Манчжурии? В Китае? А может быть на Островах Восходящего Солнца? Впрочем, для этого нужен флот…

В нашу задачу не входит анализ сложной политической игры, которую вело советское руководство в тихоокеанском регионе. Ясно, что с одной стороны многие руководители видели главную свою задачу в поддержке мирового революционного движения. И Коминтерн и НКВД, и военная разведка вели работу в Китае и Корее. С другой стороны, важно было не спровоцировать конфликт, в котором СССР оказался бы с Японией один на один.

Военная подготовка сопровождалась дипломатическими усилиями. Народный комиссар иностранных дел Литвинов поддержал предложение о т.н. «Тихоокеанском региональном пакте» - неком аналоге европейской системе коллективной безопасности: «только такой пакт может окончательно прекратить агрессию Японии и обеспечить мир на Дальнем Востоке. Япония не могла бы, и не смела бы, противопоставлять себя тихоокеанским государствам и рано или поздно сама присоединилась бы к ней».

Однако, этот проект не реализовался прежде всего из-за отказа США.

Китай предлагал СССР двухстороннее соглашение, но Сталин уклонялся от этого. 7 июля 1937 года началась японо-китайская война.

28 июля японская армия вошла в Пекин. 12 ноября Шанхай, 13 декабря японцы вошли в столицу гоминдановского Китая – Нанкин. Для СССР начавшаяся война открывала новые возможности. Во-первых, чем серьезнее японцы втягивались в войну с Китаем, тем меньше была вероятность нападения на Приморье из Манчжурии.

Во-вторых, Китай был заинтересован в военной помощи СССР и у Кремля появился серьезный инструмент давления на Чан Кайши.

В-третьих, в случае поражения японцев в Китае у СССР возникала возможность нанести удар по самураям с тыла.

Именно поэтому 21 августа 1937 года был заключен договор с Чан Кайши. С осени начались поставки советского вооружения в Китай. В итоге с октября 1937 года по сентябрь 1939 китайская сторона для борьбы с японским агрессором получила из Советского Союза 985 самолетов, 82 танка, более 1300 орудий, свыше 14 тыс. пулеметов. Они оплачивались на основе кредитных соглашений 1 марта 1938 года и 1 июля 1938 года.

Одновременно с этим в Монголию в августе 1937 вошел корпус Конева – готовился военный конфликт с Японией.

Одновременно произошла смена полпреда СССР в МНР. Новым дипломатом стал комиссар ГБ 3 ранга С.Н.Миронов. При его активном участии в стране развернулись массовые репрессии.

Союз с гоминданом должен был вызвать сопротивление среди работников Коминтерна. Когда в декабре 1936 года генерал Чжан Сюэлян арестовал Чан Кайши, реакция части ИККИ была однозначной, вспоминал сотрудник Коминтерна Го Шаотан (Г.А.Крымов): «надо кончать с Чан Кайши». Не нашлось никого кто бы высказался против необходимости рассчитаться с этим злейшим врагом китайского народа…В коридоре я встретил Мануильского. Он потирал руки, и обняв меня, сказал: «попался голубчик».[102, 115]

Сталин потом обвинял посла в Китае Богомолова в том, что тот неправильно информировал Кремль о ситуации в Китае: «Богомолов очень тормозил заключение пакта о ненападении. Он нас убеждал, что Чан Кайши заключать договора не хочет, он стремится лишь разговорами о договоре шантажировать Японию…Богомолов нас также убеждал, что вся оборона Китая ничего не стоит, что Шанхай не продержится более двух недель, что вообще Китай может сопротивляться не более трех месяцев, что Чан Кайши колеблется. Но вот проходит месяц Шанхай обороняется, мы вызвали Богомолова и спрашиваем: ты кто такой»[64, 135-136] Сталин назвал Богомолова «троцкистом», имея ввиду, что именно «левые» в 20-ых гг. выступали против гоминдана.

Спустя год, японцы получат информацию, что Блюхер выступал за войну с Японией: «СССР должен нанести удар по Японии в интересах национально-освободительного движения в Китае» [102, 144]

Кто из советских руководителей на самом деле отдавал предпочтение «революционной перспективе», а кто был настроен прагматично – предмет отдельного анализа специалистов. Сталин мог только приписывать Богомолову свои собственные сомнения…

В СССР:

Именно в этой ситуации в военно-политическом руководстве страны начинается интрига, направленная на снятие Блюхера с должности командующего ОКДВА. "И вот начинается кампания, очень серьезная кампания, - говорил Сталин 2 июня 1937 года, защищая В. Блюхера. - Хотят Блюхера снять... Агитацию ведет Гамарник, ведет Аронштам…Более того, они убедили руководящий состав военного центра, что надо снять..... Путна бомбардирует. Аронштам бомбардирует нас в Москве, бомбардирует Гамарник …"

В качестве кандидатуры на должность командарма обсуждаются Уборевич и Тухачевский. Однако, спустя год, летом 1937 Сталин уже публично берет под защиту маршала Блюхера: " Почему, спрашивается, объясните в чем дело? Вот он выпивает. Ну, хорошо. Ну, еще что? Вот он рано утром не встает, не ходит по войскам. Еще что? Устарел, новых методов работы не понимает. Ну, сегодня не понимает, завтра поймет, опыт старого бойца не пропадает. Посмотрите, ЦК встает перед фактом всякой гадости, которую говорят о Блюхере. Когда он приезжает, видимся с ним. Мужик как мужик, неплохой".

Означает ли это что Сталин верил Блюхеру? Вряд ли. Просто уничтожив группировки и Тухачевского, и Якира-Гамарника, и Уборевича, он не хотел пока лишаться этого маршала, который ненавидел и Гамарника, и Тухачевского.

Так или иначе, в Монголию в августе 1937 вошел корпус Конева – готовился военный конфликт с Японией. Одновременно с этим в Монголию в августе 1937 вошел корпус Конева – готовился военный конфликт с Японией.

Началось стремительное наращивание военной мощи ОКДВА. Именно на Дальнем Востоке дислоцировались 12 кадровых дивизии, численностью 10000 человек.

Всего в танковых бригадах ОКДВА было 1058 танков. Кроме того надо учитывать что в дивизиях были по 3 роты танков Т-28 и 10 танков Т-38. ВВС насчитывали 24 авиабригады общим числом самолетов 2623

Согласно записке Генштаба РККА от 24.03.38 в случае войны (в том числе и с Японией) на Дальнем Востоке должно быть развернуто 40 стрелковых дивизий, 5 кавалерийских дивизий, 7 танковых и 3 бронебригады.

К концу 1938 года на Дальнем Востоке должно было бы быть 38 авиабригад – 2864 самолета.

28-31 мая 1938 г. на заседании Главного военного совета Блюхер сделал доклад, в котором, утверждал, что войска фpонта хоpошо подготовлены и во всех отношениях боеспособны. Сталин категоpически запpетил привлекать кpасноаpмейцев на pазного pода хозяйственные pаботы и потpебовал от Блюхера возвpащения в части к 1 июля 1938 г. всех бойцов, находящихся в таких командиpовках. Солдаты были нужны в строю - к этому моменту Отдельная Краснознаменная Дальневосточная армия была преобразована в Дальневосточный фронт. Мне кажется многозначительное переименование.

Но за Блюхером должны были присматривать чекисты. Как мы помним, Люшков - украинский чекист. Вслед за Балицким переведен в Центр, но когда Балицкий вернулся на Украину, Люшков остался в центральном аппарате. Заместитель Молчанова, активно участвовал в расследовании убийства Кирова. Потом Люшков говорил, что процессы 1935-1936 гг. были сфабрикованными, но продолжал служить. В конце августа 1936 его переводят в Азово-Черноморский край: лидер «северокавказцев» Евдокимов был направлен, чтобы ликивидировать «шеболдаевщину», Люшков должен был ему помочь. Арест Молчанова возможно, напугал Люшкова: если начальник - "враг", то кто – заместитель? Однако, он активно включается в чистку, вместе Евдокимов и Люшков собирают материалы, разоблачающие "шеболдаевщину", доклад об это Евдокимов делает на февральско-мартовском пленуме ЦК. 3 июля 1937 года комиссар 3 ранга Генрих Самойлович Люшков был награжден Орденом Ленина и был назначен руководителем УНКВД Дальневосточного края.

В июля 1937 года при получении нового назначения в Хабаровск, по словам Люшкова, в личной беседе Сталин поставил перед ним три специальных задачи: арестовать полномочного представителя дальневосточного НКВД В. Балицкого; ликвидировать бывшего командующего дальневосточными ВВС А. Лапина, арестованного в мае 1937 г. в Хабаровске; вести наблюдение за командующим ОКДВА маршалом В. К. Блюхером.

Люшков за Блюхером присматривал, но не трогал. Помнил сталинскую характеристику, что Блюхер, "конечно, разумнее, опытнее, чем любой Тухачевский, чем любой Уборевич, который является паникером, и чем любой Якир, который в военном деле ничем не отличается".

Репрессии в крае к тому времени уже шли полным ходом. Как уже говорилось выше, он сначала помог Варейкису провести чистку партийно-государственного аппарата, а потом стал писать доносы и на самого Варейкиса. Лимит по кулацкой операции был установлен сначала в 2000 по 1 категории и 4000 по 2 категории, затем 31 января 1938 еще 8000 по 1 категории и 2000 по 2 категории. Осенью 1937 года около двухсот тысяч советских корейцев из приграничных районов Дальнего Востока были перемещены в Среднюю Азию. 1 февраля 1938 года Политюбро приняло решение о расстреле 12000 заключенных ГУЛАГа.

13 июня 1938 г. Люшков бежал к японцам. Бывший комиссар ГБ обещал японцам подготовить покушение на вождя. Кроме того, он выдал им данные о количестве вооруженных сил Советского Союза на Дальнем Востоке, их дислокации, строительстве оборонительных сооружений, о важнейших крепостях и укреплениях.

В книге Е. Хиямы «Планы покушения на Сталина» есть воспоминания бывшего офицера пятого отдела японского Генерального штаба Коидзуми Коитиро. Этот профессиональный военный разведчик, имевший прямое отношение к «делу Люшкова», рассказывал: «В полученной от Люшкова информации нас поразило то, что войска, которые Советский Союз мог сконцентрировать против Японии, обладали, как оказалось, подавляющим превосходством. В тот период, то есть на конец июня 1938 года, наши силы в Корее и Маньчжурии, которые мы могли использовать против Советского Союза, насчитывали всего лишь 9 дивизий... Опираясь на полученные от Люшкова данные, пятый отдел генштаба пришел к выводу о том, что Советский Союз может использовать против Японии в нормальных условиях до 28 стрелковых дивизий, а при необходимости сосредоточить от 31 до 58 дивизий... Тревожным выглядело и соотношение в танках и самолетах. Против 2000 советских самолетов Япония могла выставить лишь 340 и против 1900 советских танков — только 170... До этого мы полагали, что советские и японские вооруженные силы на Дальнем Востоке соотносились между собой как три к одному. Однако фактическое соотношение оказалось равным примерно пяти или даже более к одному. Это делало фактически невозможным осуществление ранее составленного плана военных операций против СССР...»[ 102, 439].

Бывший начальник разведывательного отдела японской Корейской армии генерал Масатака Онуки вспоминал, что в информации Люшкова «было и такое, что явилось для нас серьезным ударом. С одной стороны, советская Дальневосточная армия неуклонно наращивала свою военную мощь, с другой — японская армия из-за японо-китайского инцидента совсем не была готова к военным действиям с Советским Союзом. Если бы нас в какой-то момент атаковала Дальневосточная армия, мы могли бы рухнуть без серьезного сопротивления...» Как все-таки своевременно в Москве решили вернуть в строй краснармейцев-дальневосточников.

В мае 1938 года командующий Квантунской армией генералом Уэда и военный министр Маньчжоу-Го Юй Чжишань совершили инспекционную поездку южного участка границы. Военному министру Тодзио сообщили о готовности японских войск к военному столкновению с ОКДВА. Это было до того как японцы получили информацию Люшкова, после этого события ситуация в Японии, как мы помним, стала меняться – в Японии сделали вывод, что война не входит в планы империи .

Одновременно с этим японцы активизируют свое наступление в Китае: в мае они захватили Суйчжоу и таким образом соединили Северный и Центральный фронт, затем начали наступление на Ухань. Положение Китая было критическим.

Именно в это время после бегства Люшкова в ДВК приезжает комиссия во главе с Фриновским и Мехлисом. И именно во время пребывания этой комиссии и начинает развиваться конфликт около озера Хасан.

В начале июля 1938 года из Посьетского пограничного отряда в Хабаровск, в штаб пограничного округа, дважды делаются настойчивые запросы с просьбой дать разрешение на занятие высоты Заозерной, чтобы установить на ней постоянный усиленный пограничный пост, который располагался бы в полевом укреплении (окопе). Здесь хочется напомнить, что пограничники – это войска НКВД и командовал ими долгое время Фриновский. 8 июля это разрешение было получено.

Японцы считали что высота Заозерная – часть Манчжурии, ссылаясь на то, что там традиционно происходили религиозные праздники местного населения. Советские дипломаты ссылались на карту 1886 года. К соглашению придти не удалось.

Здесь важно вспомнить, что начальником восточного отдела НКИД, который, собственно, и курировал советскую политику на Дальнем Востоке был С. Миронов (Король). «Северокавказец» и ближайший помощник Фриновского, летом 1937 именно он начал проведение массовых операций в Западно-Сибирском крае. Затем вместе с Фриновским отправился в Монголию (был переведен полпредом) и организовал там чистку монгольских партийных и военных кадров.

Безусловно, Миронов был не самостоятелен в своей позиции. Очень выразительные воспоминания о событиях лета 1938 года оставила жена С.Миронова: «Чойбалсан, тогда как раз приехал в Москву. С Чойбалсаном, кажется, хотели заключить какой-то договор, который обсуждали с ним в Наркомате иностранных дел. На этом заседании присутствовал Миронов — как заместитель наркома по дальневосточным делам.

Сережа вернулся оттуда очень взволнованный, курил, думал. Что-то там на этом заседании произошло…, стал мне рассказывать. Сперва мне показалось, что все хорошо. Сталин несколько раз обращался лично [к Миронову], спрашивал его мнение, как бывавшего в Монголии, знатока страны, даже явно выделил его. Это не могло оставить Сережу равнодушным при его-то честолюбии. Но было на этом заседании и что-то странное, удручающее. Сталин обращался ко всем — и к Чойбалсану, и к Сереже, и к Молотову, и ко всем другим, кто там присутствовал, кроме... Литвинова. Литвинов, нарком, тут же сидит, все слышит, а ему Сталин — ни слова, как будто его и не существует. В его сторону ни разу не взглянул, обходит взглядом, как пустое место, даже в тех вопросах, где его, Литвинова, в первую очередь и надо бы спросить. Демонстративно его шельмует. Литвинов сидит бледный, но с виду спокоен. Бесподобная у него была выдержка. Сережа сказал мне тогда, что, вероятно, недолго еще Литвинов продержится, раз так откровенно Сталин выказывает ему свое пренебрежение. А если Литвинова снимут, то могут быть в наркомате большие перемены... В общем, он был под хмельком успеха, но вместе с тем очень встревожен».

Так или иначе именно при Миронове началось новое обострение советско-японских отношений.

15 июля у сопки Заозерная советским пограничником был убит японский жандарм. Расследование, проведенное советской стороной определило, что труп японского жандарма-нарушителя лежал, на территории Советского Союза, в трех метрах от линии государственной границы. Японская сторона утверждала что убийство произошло на территории Маньчжоу-Го и, стало у быть, явилось вооруженной провокацией советских пограничников (чекистов).

Утром 19-го июля по прямому проводу заместителя начальника Посьетского пограничного отряда майор Алексеев попросил у ОКДВА в помощь роту военных. Блюхер сначала разрешил «взять взвод роты поддержки, подвести скрытно, на провокации не поддаваться». Но на следующий день он отменил свой приказ, заявив, что «первыми должны драться пограничники, которым в случае необходимости будет оказана армией помощь и поддержка...». Можно догадываться о реакции на это решение и самих пограничников, и Фриновского. В этот же день японский посол в Москве Мамору Сигэмицу заявил, что Япония «может прибегнуть к силе и заставить советские войска эвакуировать незаконно занятую ими территорию Маньчжоу-Го».

Спустя два дня, 22 июля Советское правительство направило ноту японскому правительству и отказывалось отвести войска с высоты Заозерная. В тот же день в Хабаровск ушла директива Ворошилова привести фронт в боевую готовность.

24 июля появляется соответствующая директива Блюхера о приведении частей фронта в боевую готовность. Только в ней предписывается вернуть в строй откомандированных красноармейцев, которые вообще-то уже три недели должны быть в казармах.

В этот момент конфликт между Фриновским и Блюхером достигает кульминации. Маршал «совеpшенно неожиданно 24 июля подвеpг сомнению законность действий наших погpаничников y озеpа Хасан. В тайне от члена военного совета т. Мазепова, своего начальника штаба т. Штеpна, зам. наpкома обоpоны т. Мехлиса и зам. наpкома внyтpенних дел т. Фpиновского, находившихся в это вpемя в Хабаpовске, т. Блюхеp послал комиссию на высотy Заозеpная и без yчастия начальника погpанyчастка пpоизвел pасследование действий наших погpаничников. Созданная таким подозpительным поpядком комиссия обнаpyжила "наpyшение" нашими погpаничниками Маньчжypской гpаницы на 3 метpа и, следовательно,"установила" нашу "виновность" в возникновении конфликта у озера Хасан. Ввиду этого, т. Блюхер шлет телегpаммy наpкомy обороны об этом мнимом наpyшении нами Маньчжypской границы и тpебyет немедленного ареста начальника погpанyчастка и дpyгих "виновников в пpовоциpовании конфликта" с японцами. Эта телеграмма была отправлена т. Блюхером также в тайне от перечисленных выше товарищей» .

О чем думал в этот момент один из наиболее прославленных полководцев Гражданской войны и один из пяти первых маршалов Советского Союза Василий Константинович Блюхер? Вполне возможно, он считал, что во всем виноваты чекисты, «а если открыть глаза Сталину, то он все поймет».

«Даже после полyчения yказания от Пpавительства о пpекpащении возни со всякими комиссиями и pасследованиями и о точном выполнении pешений Советского пpавительства и пpиказов наpкома т. Блюхеp не меняет своей поpаженческой позиции и по-пpежнемy саботиpyет оpганизацию вооpyженного отпоpа японцам. Дело дошло до того, что 1 авгyста с.г., пpи pазговоpе по пpямомy пpоводy тт. Сталина, Молотова и Воpошилова с т. Блюхеpом, тов. Сталин вынyжден был задать емy вопpос: "Скажите, т. Блюхеp, честно, - есть ли y вас желание по-настоящемy воевать с японцами? Если нет y вас такого желания, скажите пpямо, как подобает коммyнистy, а если есть желание, - я бы считал, что вам следовало бы выехать на место немедля". Тоже верно.

Хочется обратить внимание и на еще одну фразу Сталина: «Никто Вас не обязывает переходить границу, мы только советуем Вам пустить в ход большие силы нашей бомбардировочной авиации и бомбить непрестанно японцев…Мы считаем, что такая сосредоточенная бомбежка, кроме того, что она истребит японцев, будет вместе с тем прикрытием для подвода наших войск и, конечно, артиллерии к нашим границам» [102, 149]. Кажется, что Сталин с убеждает Блюхера, что войны не будет. У Блюхера, выходит другое впечатление сложилось? После разговоров с Фриновским и Мехлисом?

29 июля японцы атаковали роту пограничников в окопах на соседней с Заозерной сопке Безыменной, которую защищали 11 пограничников с двумя пулеметами (на Заозерной была размещена рота). После продолжительного боя японцы захватили спорную территорию.

4 августа японский посол в Москве М. Сигэмицу заявил народному комиссару иностранных дел М. М. Литвинову о готовности правительства Японии приступить к переговорам по урегулированию пограничного конфликта. Советское правительство выразило готовность к таким переговорам, но при обязательном условии — японские войска должны быть выведены с захваченной пограничной территории. Нарком иностранных дел М.М. Литвинов заявил японскому послу:

«Под восстановлением положения, я имел в виду положение, существовавшее до 29 июля, т.е. до той даты, когда японские войска перешли границу и начали занимать высоты Безымянная и Заозерная».

Токио с условиями советской стороны не согласилось Посол М Сигэмицу предлагал вернуться к границе до 11 июля — то есть до появления пресловутых окопов на вершине Заозерной.

Однако ТАСС уже передало официальное сообщение о том, что японские войска захватили советскую территорию «на глубину в 4 километра». Однако в действительности такой «глубины захвата» просто не было По всей Советской стране шли многолюдные митинги протеста, участники которых требовали обуздать зарвавшегося агрессора. [] Начались кровопролитные бои, в которых Красная армия одержала победу. Правда, дорогой ценой.

Может быть, Блюхер, сопротивляясь Фриновскому, трезво оценивал степень готовности его частей к конфликту - незамещенными являются сотни должностей командиров и начальников частей и соединений. Если в этом вина не столько маршала, сколько НКВД то, за то что «начальник yпpавления фронта и командиры частей не знали, какое, где и в каком состоянии оpyжие, боеприпасы и дpyгое боевое снабжение имеются» - отвечать должен, конечно, командующий. «Во многих слyчаях целые аpт[иллеpийские] батаpеи оказались на фpонте без снаpядов, запасные стволы к пyлеметам заpанее не были подогнаны, винтовки выдавались непpистpелянными, а многие бойцы и даже одно из стpелковых подpазделений 32-й дивизии пpибыли на фpонт вовсе без винтовок и пpотивогазов, все pода войск, в особенности пехота, обнаpyжили неyмение действовать на поле боя, маневpиpовать, сочетать движение и огонь, пpименяться к местности». Все это, конечно, вина командующего. Маршал понимал, что докладывал он Сталину совсем другое и прикрыться ему нечем.

Важно подчеркнуть, что японцы, предупрежденные Люшковым о неблагоприятном для себя соотношении сил на Дальнем Востоке, видимо, решили избежать превращения локального конфликта в глобальный. Так или иначе, но ни японская авиация, ни танки не участвовали в боях.

Что на самом деле произошло тогда на Дальнем Востоке, мы пока не знаем – это задача самостоятельного исследования. Трудно представить себе, что пограничник заняли сопки без санкции заместителя наркома Фриновского, который, к тому же, находился в крае. Наверное, когда-нибудь будут найдены документы о том, какие именно указания получил Фриновский от Сталина и что именно он предпринял. Какие именно инструкции получили пограничники от заместителя наркома внутренних дел?

Попробуем посмотреть на все глазами Сталина. Если он действительно планировал войну на Тихом океане, то, Ежов и Фриновский тем, что упустили Люшкова, а Блюхер, своим разгильдяйством, все сорвал. Если война не входила в планы вождя, то, как в его глазах должны выглядеть деятельность Фриновского в Дальне-Восточном крае? Как сознательное провоцирование конфликта? Сталин ведь не мог знать, что японцы решили не превращать конфликт в большую войну. Но скорее всего вождь просто хотел выиграть время для себя и любой ценой (в том числе и рискуя конфликтом с Японией) услать Фриновского подальше от Москвы.

Не это ли стоит за формулой обвинительного заключения по делу Ежова говорилось, что «через внедренных заговорщиками в аппарат Наркомвнудела и дипломатические посты за границей Ежов и его сообщники стремились обострить отношения СССР с окружающими странами в надежде вызвать военный конфликт,... подготовить нападение Японии на советский Дальний Восток».

В МОНГОЛИИ

Как уже говорилось комиссар ГБ 3 ранга Миронов выполняя обязанности полпреда СССР в Монголии содействовал проведению массовых репрессий. Во-первых, был нанесен удар по буддистскому духовенству. Всего с октября 1937 по апрель 1939 года было осуждено 25 500 человек, из которых 80% расстреляно. Следует учитывать при этом, что население МНР составляло 750 тыс. человек, то есть осуждено по 1 категории около 3% населения, что заметно выше, чем в СССР. При Миронове (с августа 1937 года по март 1938 года) было репрессировано почти 11 тысяч (из которых почти 8000 принадлежат к ламскому духовенству). Кроме того подлежало аресту еще более 7 тысяч человек (из которых 6000 – ламы) [82, 389-390]. Иными словами именно под руководством и при активном участии «северокавказца» Миронова осуществлялись эти расправы. Сам Миронов, как уже говорилось проходит в «расстрельном списке», направленном Сталину 16 января 1940 г.

В этих же списках, которые Л.П.Берия в 1940-1941 гг. представил на подпись Сталину, содержится и несколько десятков имен видных политических и государственных деятелей, а также чиновников и офицеров силовых структур Монгольской Народной Республики. Так Берия предлагает осудить по 1 категории премьер-министра МНР