Объективное знание. Эволюционный подход

5. Проблема понимания

Не подлежит сомнению, что действия или процессы, покрываемые как зонтиком термином «понимание», суть субъективные, личные или психологические действия. Их надо отличать от (более или менее успешных) исходов этих действий, от их результатов: от «конечного (на данный

12) Несмотря на моду на антипсихологизм, начавшуюся с «Логических исследований» ГУссерля (Husserl E, Logische Untersuchungen. 1900-1901, 2-е изд., 1913, 1921; русский перевод — Гуссерль Э. Логические исследования. Т. 1. СПб., 1909.), психологизм, то есть пренебрежение третьим миром или даже его отрицание, — все еще силен, особенно среди тех, кто занимается теорией понимания («герменевтикой»). Антипсихологизм Гуссерля, несомненно, явился следствием критики, которой Фреге подверг его написанную в духе психологизма работу — Husserl Е. Philosophie der Arithmetik. Psychologische und Logische Untersuchungen, 1891. В своих «Logische Untersuchungen» (где он ссылается на Больцано) Гуссерль заявляет с замечательной ясностью (В. I, S. 178): «Во всех... науках мы вынуждены настаивать на фундаментальном различии между тремя видами (взаимоотношений: (а) [взаимоотношения составных частей нашего познавательного опыта...* (то, что я здесь называю вторым миром), «(Ь) [взаимоотношения предметов исследования...» (это прежде всего мой первый мир, но они могут принадлежать и к любому другому) «и (с) логические [взаимоотношения...» (они принадлежат моему третьему миру). Вполне может быть, однако, что именно этот в высшей степени важный отрывок и повинен во все еще царящей путанице. Ведь в том месте в пункте (а), которое выше заменено многоточием, Гуссерль говорит о психологических [взаимоотношениях «суждений, озарений (insights), предположений, вопросов» и, в частности, также об актах интуитивного понимания, «в которых долго открывавшаяся теория охватывается мысленным прозрением (is thougt out with insight)». Ссылка на «суждения», «предположения» и «вопросы» в одном ряду с «озарениями» может повести к путанице, особенно учитывая, что в пункте (с) Гуссерль говорит только об истинах, явным образом исключая ложные высказывания, предположения, вопросы и проблемы: он говорит об «истинах научной дисциплины, в частности научной теории, доказательства или [умозаключения». (Не следует забывать, что Гуссерль, как и многие современные мыслители, рассматривал научную теорию как научную гипотезу, истинность которой была доказана: тезис о предположительном характере научных теорий все еще поносился повсеместно как абсурдный, когда я пытался пропагандировать его в тридцатые годы). То, как Гуссерль говорит в цитированном мною отрывке о понимании, также, возможно, ответственно за некоторые еще преобладающие психологистические тенденции при решении проблемы понимания.

162

Так что любая интерпретация есть некоторого рода теория и, как всякая теория, она укоренена в других теориях и в других объектах третьего мира. И таким образом можно ставить и обсуждать проблему достоинств той или иной интерпретации и, в частности, ее значения (value) для нашего исторического понимания.

Вместе с тем даже субъективный акт понимания или состояние предрасположения (dispositional state) к «пониманию» могут быть поняты, в свою очередь, только через их связи с объектами третьего мира. В связи с этим я выдвигаю следующие три тезиса о субъективном акте понимания:

(1) Каждый субъективный акт понимания в значительной степени укоренен в третьем мире.

(2) Почти все существенные замечания, которые можно высказать о подобном акте, состоят в указании на его отношения к объектам третьего мира.

(3) Такой акт складывается в основном из операций с объектами третьего мира: мы оперируем с этими объектами почти так, как если бы они были физическими объектами.

Я полагаю, что эти тезисы можно обобщить и что они справедливы для любых субъективных актов «познания»: все важное, что мы можем сказать о некотором акте познания, состоит в указании на объекты этого акта, принадлежащие третьему миру — на теории или высказывания — и на их отношение к другим объектам третьего мира, таким как аргументы, имеющие отношение к рассматриваемой проблеме, или уже известные объекты.

6. Психологические процессы мышления и объекты третьего мира

В противоположность этому взгляду мой тезис таков. Как субъективное состояние понимания, достигаемое в конечном счете, так и ведущий

163

к нему психологический процесс должны анализироваться в терминах объектов третьего мира, в которых они укоренены. Собственно говоря, только в этих терминах их и можно анализировать. Процесс или деятельность понимания складывается по существу из последовательности состояний понимания. (Является ли одно из них «конечным», часто может зависеть — субъективно — от чего-то не более интересного, нежели чувство утомления). Только если найден какой-то новый аргумент или новое свидетельство, то есть некий объект третьего мира, возникает возможность сказать что-то еще по данному поводу. До того «процесс» сводится к последовательности предшествующих состояний, а «деятельность» состоит в работе по критике достигнутого состояния (то есть в выдвижении критических аргументов, принадлежащих третьему миру). Или, иными словами, деятельность понимания состоит по существу в оперировании с объектами третьего мира.

Здесь Pi есть проблема, с которой мы начинаем, ТТ («пробная теория (tentative theory)») — ее первое основанное на воображении предположительное решение, например наша первая пробная интерпретация. ЕЕ («исключение ошибок (error elimination)») — это жесткое критическое исследование нашего предположения, нашей пробной интерпретации: оно состоит, например, в критическом использовании документальных свидетельств и — если на этой ранней стадии мы имеем уже в нашем распоряжении несколько предположений — оно будет представлять собой также критическое обсуждение и сравнительную оценку конкурирующих предположений. Р₂ — это проблемная ситуация, какой она выступает после первой нашей критической попытки решить нашу проблему. Она ведет нас ко второй попытке и так далее. Удовлетворительное понимание будет достигнуто, если интерпретация — предположительная теория — найдет поддержку в том факте, что она может пролить свет на новые проблемы — на большее число проблем, чем мы ожидали, или в том факте, что она объясняет многие подпроблемы, которых мы сначала не видели. Таким образом, мы можем сказать, что можем оценить достигнутый нами прогресс, сравнив Pi с какой-то из наших позднейших проблем (скажем, Р_п).

Этот схематический анализ очень широко применим, и он оперирует исключительно с объектами третьего мира, такими как проблемы,

13) Эту четырехчленную схему, вместе с ее более усовершенствованным вариантом, можно найти в разделе XVIII моей работы «Об облаках и часах» (Popper К. R. On Clouds and Clocks, 1966), теперь перепечатанной как глава 6 настоящей книги. Ее можно рассматривать как результат критической интерпретации (негегелевской) диалектической схемы, обсуждавшейся в моей статье «Что такое диалектика?» (Popper К. Я. What is Dialectic? 1940), которая теперь составляет главу 15 моих «Предположений и опровержений» (Popper К. R. Conjectures and Refutations, 1963).

164

предположения и критические аргументы. И тем не менее это — анализ того, что делаем мы в нашем субъективном, втором мире, когда стараемся что-то понять.

Проблема вместе с ее фоном (и, быть может, вместе с другими объектами третьего мира) образует то, что я называю проблемной ситуацией. Другими объектами третьего мира, с которыми нам приходится иметь дело, могут быть: конкуренция и конфликт (между теориями и проблемами, различными аспектами предположений, интерпретаций и философских позиций), а также сравнения, противопоставления или аналогии. Важно заметить, что отношение между решением и проблемой есть логическое отношение, то есть объективное отношение в третьем мире, и что если наше пробное решение не разрешает нашу проблему, оно может решить некоторую другую — замещающую проблему. Это приводит к тому отношению в третьем мире, которое Имре Лакатос назвал сдвигом проблемы, различая при этом прогрессивные и регрессивные сдвиги проблем¹⁵).