Оборотни и оборотничество: стратегии описания

Оборотни и оборотничество в демонологических
представлениях современного города
Марина Иннокентьевна Байдуж (Москва)
ДВ полнолуние я не могу заснуть. Ну а вообще говорят, что в
полнолуние оборотни из зверей превращаются в людей»
[Инф. 1]. Как видно из этого короткого текста, в тюменских ми-
фологических представлениях описание оборотней конструиру-
ется на основе типичных характеристик этого персонажа в
массовой культуре.
В современной демонологии, в целом, следует разделять обо-
ротня в узком смысле слова (вервольфа массовой культуры XIX–
XXI вв.) и оборотничество как качество или функцию, не закреп-
ленную за отдельно взятым персонажем актуальной демоноло-
гии, тем более именуемым Доборотень». Однако по мере роста
популярности в литературе и кинематографе вервольфа/волко-
лака отдельные его черты приписываются другим демонологи-
ческим персонажам (домовому, ведьме и проч.) и соединяются с
присущими им характеристиками.
В докладе рассматриваются именно такие тексты и ситуации,
когда под влиянием популярной культуры (кинематографа, ли-
тературы, медийных текстов) демонологический персонаж при-
обретает отдельные черты литературно-кинематографического
оборотня, или же когда типичная для демонологического персо-
нажа функция осмысляется через призму распространенных в
массовой культуре представлений об оборотничестве. Стоит
подчеркнуть, что под актуальными демонологическими персо-
нажами понимаются популярные преимущественно в городском
пространстве представители низшей мифологии: для тюменско-
го региона это, главным образом, ведьма и домовой.
Доклад основывается, во-первых, на мифологических текстах,
собранных в 2009–2015 гг. в западносибирских городах, преиму-
щественно в Тюмени, во-вторых, на комплексе материалов Руне-
135

та, в том числе региональных форумов, сайтов и социальных се-
тей. Кроме того, для выделения стереотипных черт облика обо-
ротня в массовой культуре XX в. привлекаются литературные,
кинематографические, исторические и медийные источники.
Несомненно, персонажи, которым приписывается способность
к оборотничеству (ведьма, леший), в том числе и те, для которых
эта функция является ключевой (собственно оборотень, пере-
вертыш, волколак, вервольф и проч.), есть в фольклоре многих
культур. Однако современные мифологические представления,
связанные с оборотнями и вампирами, восходят к моделям описа-
ния этих персонажей, которые сформировались в Новое время, а за-
тем были развиты в популярной литературе и кинематографе XX в. 
Как отмечает Кланицай, расцвет мифологических представле-
ний о вампирах в XVIII в. связан прежде всего с тем, что в эпоху
Просвещения резко возрастает ценность рационального научно-
го знания. В это время развитие промышленности стимулирова-
ло интерес к индустриальным, техническим сюжетам, в том чис-
ле в демонологических нарративах [Klaniczay 1987]. Именно
многочисленные трактаты медиков и других ученых, которые
пытались научно доказать или опровергнуть феномен вампи-
ризма, увеличили популярность текстов об этих персонажах и
дали значительный импульс охоте на вампиров и практикам ин-
дивидуальной защиты от них [Klaniczay 1987]. Впрочем, есть и
другая точка зрения: феномен преследования вервольфов яв-
ляется частным, маргинальным проявлением охоты на ведьм
[Lorey 2001]. Действительно, охота на оборотней началась
несколько раньше преследования вампиров и поначалу шла па-
раллельно охоте на ведьм, поскольку оборотничество считалось
одним из доказательств существования и совершения кол-
довства. Однако эта версия недостаточно объясняет то, почему в
XVI–XVII в. охота на вервольфов в Европе заменила собой охоту
на ведьм, а тексты (как устные, так и литературные) об оборот-
нях – рассказы о ведьмах
1
. Скорее всего именно необходимость
1
См. свидетельства в той же статье Лори, в частности, процент дел об обви-
нении в оборотничестве был наиболее высок в период 1576–1675 гг., хотя,
как подчеркивает исследователь, это являлось региональным феноменом:
136

[псевдо]рационального обоснования демонологических пред-
ставлений обусловила актуализацию спиритуалистических и
Дмонструозных» (в том числе оборотнических) сюжетов в ми-
фологии Европы Нового и Новейшего времени. В этот период,
с одной стороны, велись споры о физических и психологических
основаниях таких феноменов, а с другой - множились свидетель-
ства и практики, связанные с охотой на оборотней или, например,
с поиском снежного человека.
Рационалистические мифологические мотивы стали неотъ-
емлемой частью массовых демонологических представлений, в
том числе об оборотничестве. Впрочем, медиалорный тип ли-
кантропа, привычный для современного человека, основан
прежде всего на кинематографическом каноне, сформировав-
шемся в первой половине XX в. Поскольку этот канон был за-
ложен американской студией Universal Pictures, то он опирает-
ся, с одной стороны, на англосаксонские представления о вер-
вольфах (модифицированные уже к этому моменту в русле ра-
ционалистической мифологии Новейшего времени), а с другой
– на представления человека эпохи империй о том, что некото-
рые Дтуземцы» (североамериканские индейцы или японцы,
например) умеют оборачиваться в зверей, преимущественно
волков. Как говорит нам история хоррора [Скал 2009], именно
голливудские фильмы ДЛондонский оборотень» (Werewolf of

жүктеу/скачать 2.83 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: