Глава II. Ангольская печать о ходе и характере гражданской войны и путях ее урегулирования в 90 гг. ХХ в

Глава II. Ангольская печать о ходе и характере гражданской войны и путях ее урегулирования в 90 гг. ХХ в.

2.1. Ангольская печать о ситуации внутри страны

Нужно отметить, что есть важная особенность, которая заключается в том, что отсутствует прямой, непосредственный контакт автора публикации и аудитории. Иначе говоря, в массовой коммуникации отсутствует непосредственная обратная связь. Другими словами, преодоление времени и пространства достигается в сфере массовой коммуникации за счет потери одного из ценнейших качеств межличностного общения, а именно возможности сразу в процессе общения увидеть, почувствовать и понять непосредственную реакцию партнера¹. Поэтому в международном плане, в котором автором является зарубежный журналист и/или журналист-международник средств массовой коммуникации других стран или международных и транснациональных, обратная связь, реакция аудитории отражаются теми же каналами (техническими средствами), при помощи которых передалось сообщение. Но это обратная связь нетипична и ограничена.

Что касается аудитории национальных и зарубежных СМИ, аудиторию можно отнести к одной из разновидностей массы. Можно исходить из ее существенных характеристик, таких как огромные размеры и неорганизованный, стихийный характер. Отсюда следует неограниченность аудитории и огромное разнообразие ее состава (социального, национального). Для зарубежных СМИ аудитория анонимная по социальному признаку, но избранная по целенаправленности их деятельности. Им важно насколько эффективным будет их политическое воздействие на данную аудиторию.

Сообщения этих СМИ, как и национальных, характеризуются такими признаками, как публичность, универсальность (включение в них самой разнообразной информации), периодичность информации, а также социальная, политическая и международная актуальность.

Нужно отметить, что огромные и все возрастающие потоки сообщений, передаваемых различными средствами массовой коммуникации, делают процесс восприятия, понимания и оценки их все более сложным. Вместе с тем с усложнением структуры внешнего мира, с ускорением происходящих в нем процессов, человек все больше зависит от массовой коммуникации, которая создает для него своего рода "вторую реальность". Суть этого явления заключается в том, что окончательное мнение отдельных читателей, слушателей и зрителей по тем или иным вопросам, освещаемым в массовой коммуникации, формируется, как правило, лишь после обсуждения соответствующих сообщений с другими людьми, прежде всего со значимыми для них лицами, которых принято называть "лидерами мнений". Наиболее отчетливо в массовой коммуникации, как мы замечаем, выступает коммуникативная (информационная) сторона общения. Об этом свидетельствует тот факт, что переход в качестве синонима понятия "массовая коммуникация" выступает термин "массовая информация". Вследствие этого, предметом исследования информационной стороны массовой коммуникации может выступать анализ содержания и формы ее сообщений, с точки зрения формирования ими соответствующего общественного мнения и содействия к развитию политической культуры. Если массовая коммуникация рассматривается как "подсистема", имеющая соотношение с другими подсистемами общества (политика, экономика, религия и т.д.), и ее "функционирование" зависит от соответствующего осуществления отношений обмена с аудиторией. Эти особенности можно наблюдать на материале ангольских СМИ, освещавших события 90-хх годов.

После того, как в сентябре 1989 г. в ЮАР пост президента занял Ф. Де Клерк, в регионе стала складываться новая ситуация¹. В частности, одна из ее характеристик — позитивная реакция ЮАР на принятую в декабре 1989 г. специальной сессией ГА ООН Декларацию об апартеиде и его разрушительных последствиях для Юга Африки². Президент ЮАР поэтапно пошел на достаточно скорый демонтаж апартеида. Прави­тельство признало, что апартеид был исторической ошибкой³.

Провозглашение независимости Намибии в 21 марта 1990 г., трансформация по­литической системы в ЮАР в мае 1994 г., относительно позитивный ход процессов мирного урегулирования и демократизации общества в Мозамбике и в самой Анголе, после трех десятков лет конфронтации на Юге Африки явились надеждой на прекра­щение международного конфликта в этой части Африканского континента. Но глав­ную роль в разрешении конфликта на Юге Африки играли сами вовлеченные в него стороны — Ангола, Куба, ЮАР, СВАПО. Большой вклад в это дело внесли США, СССР (Россия), ООН и ОАЕ. Не без участия остались Движение неприсоединившихся стран и группа "прифронтовых" государств.

Однако с тех пор и до сего момента на Юге Африки еще не наступил прочный мир. Во многом неудача мирных усилий в регионе может быть отнесена на счет некон­структивной позиции УНИТА, а точнее — ее лидера Ж.Савимби¹. В своем докладе, представленном СБ ООН в начале октября 1996 г., Генеральный Гекретарь ООН H.Бутрос-Гали резко, но конструктивно направил в его адрес своеобразный ультима­тум о том, что "терпение международного сообщества подходит к концу»².

Новая Южная Африка отказалась от поддержки вооруженной борьбы, которую вел с 1975 г, против правительства Анголы Савимби и его организация. Южная Афри­ка выступила в новой ипостаси, передав 12,6 млн. рандов Генеральному Секретарю ООН Б.Бутрос-Гали на проведение миротворческих операций в Африке"³.

На следующем этапе отношения между "обновляющейся" Анголой и "новой" Южной Африкой стали приобретать новую окраску. Например, по данным английской газеты "Индепендент" от 18.09.1996 г., английская разведка утверждает, что Ангола заключала контракт с южноафриканской частной фирмой безопасности" Экзекъютив Ауткамс - ЕО", зарегистрированной в Лондоне и Йоханнесбурге и представляющей собой объединение оперативников-наемников, свя­занных с "Англо-Америкэн". В Анголе ЕО уже поработали по заказу Ж.Э. Душ Сантуша против Савимби в обмен на привилегии в получении ангольских алмазов. Ад­министрация Клинтона посоветовала Душ Сантушу избавиться от них. Личный состав ЕО состоит из бывших военнослужащих 32-го батальона "Куфут" прежних "сил обо­роны" ЮАР и британских офицеров"⁴.

Действительно, по сообщениям ангольского информационного агентства (АНГОП), 11 января 1996 г. 320 военных советников из "Экзекьютив Ауткамс" верну­лись в ЮАР, в результате якобы расторжения контракта в одностороннем порядке ан­гольским правительством. "С уходом 320 советников, - сообщало АНГОП, - закончил­ся вывод из Анголы персонала ЕО, заключившей контракт с ангольским правитель­ством в 1993 г. в военной области на подготовку кадров". Из-за возобновления войны в 1992 г., - заявил начальник Генштаба ангольских вооруженных сил (ФАА) Жоао де Матуш, - правительство прибегло к внешнему сотрудничеству с целью быстрого пере­формирования армии и оснащения ее необходимыми знаниями, чтобы сражаться с те­ми, которые боролись против демократии. Именно в этих рамках, в начале 1993 г. ЕО прибыли в Анголу и совместно с ангольской армией (ФАА) начали осуществлять про­грамму по созданию воинских формирований, которая была завершена в 1994 г."¹. Но вместе с тем некоторые круги в ЮАР пока еще не отказались от намерений, под­держать Ж.Савимби в духе прежнего сотрудничества. Ссылаясь на доклад представите­ля (HRB —The Humain Rights Bureau) Американской организации "Контроль за соблю­дением прав человека" Алекса Иаинса в Лондоне, южноафриканская еженедельная га­зета "Ныо Нейшн" писала, что "УНИТА получал оружие из ЮАР, по крайней мере до февраля 1995 г., в нарушение Лусакского мирного протокола, подписанного 20 ноября 1994 г. с ангольским правительством"².

После прихода к власти в ЮАР демократического правительства она принимает активное участие в процессе по достижению мира в Анголе. Например, в мае 1995 г. она поставила в Анголу оборудование на сумму 28 млн. рандов для КМООНА III, а в сен­тябре она предоставила г.Уамбо 7,5 млн. долл. США. ЮАР также предоставила Ан­голе техническую помощь в виде подготовки инструкторов для обучения разминиро­ванию (по сообщениям АНГОП). На открытии четвертой встречи министров иностранных дел стран-членов Южноатлантической организации зоны мира и сотрудничества (ЮАЗМС) руководи­тель внешнеполитического ведомства ЮАР Альфред Нзо заявлял: "ЮАР приветствует прогресс, достигнутый в процессе мирного урегулирования в Анголе... и надеется на аналогичный успех в других странах континента, пытающихся преодолеть груз прош­лого"¹.

Как известно, в конце 80-х - начале 90-х гг. в силу возникновения новых обстоятельств, в Аф­рике и в мире высшее руководство Анголы было вынужде­но отказаться от социалистического выбора и от планово-централизованной эконо­мики. Между тем, опыт колониальной Анголы свидетельствовал о тех положительных результатах, которые можно было получить в ограниченно развитой экономике, осно­ванной на рыночных отношениях. Какой же должна была стать в новых условиях?

Вступив после 1990 г. на путь преобразований, Ангола по настоящее время придает большое значение развитию внешней торговли, в духе идеологии "свободы тор­говли", требуемой иностранными донорами (Всемирным банком, МВФ и т..п), кото­рые отводят важное стратегическое место в решении сложных задач социально-экономического развития Анголы, прежде всего направленного на увеличение экспор­та сырья.

Однако низкий уровень внутреннего производства и расстройство производи­тельных сил вынуждает сарану по-прежнему опираться на импорт товаров ради обес­печения снабжения в интересах производства и потребления. Что же касается объема внутриторгового обмена, то он продолжает падать. Основными продуктами, поставляемыми Анголой на экспорт ныне, как и ранее, являются нефть, нефтепродукты, ал­мазы. В целях диверсификации экспортных фондов страна поставляет на мировой ры­нок также кофе, цемент, мрамор, лес, рыбную муку, фосфаты, гранит, но они не имеют существенного удельного веса в экспорте и структура ангольского экспорта продолжа­ет оставаться ограниченной.

Развитие и расширение внешнеэкономических связей Анголы с другими страна­ми также является немаловажным фактором. Например, в 1990 г. страны ЕС занимали 1-е место как рынок сбыта ангольских товаров, они закупали 55,8 % всей экспорти­руемой Анголой продукции, за ней шли страны Америки - 36,1 %, затем Африки - 5,7, Азии - 2,4 %. Страны - члены ЕЭС приобрели 50,5 % всего ангольского экспорта следующим образом: на Бельгию приходилось 13,9 %, Великобританию - 12,7 %, Фран­цию -10,9 % и Нидерланды - 6,6 %. Португалия и Испания, страны, имеющие значи­тельный объем товарообмена с Анголой, закупали лишь 1,9 % и 1,7 % соответственно. Ангольские товары шли также в Италию, объем закупок которых составил 2,3 %, и в ФРГ, всего лишь на 0,5 % общего объема. Что касается экономических связей с Во­сточной Европой, то здесь в 1990 г. наблюдалась тенденция, продолжающаяся с сере­дины 80-х гг. - заметное снижение объема товарообмена между Анголой и странами региона¹.

МПЛА в своей экономической "Программе государственного регулирования 1992 г." отмечало, что будет и впредь вносить свой вклад в развитие сотрудничества Юг-Юг, в поддержку социального и экономического равноправия народов развиващихся стран.

Как известно, тезис о том, что колонии и вообще отсталые страны в принципе могут миновать капитализм и перейти к социализму, был выдвинут классиками марксизма-ленинизма. А "в период идеологического господства марксистско-ленинской корни (60-80-е гг.), в советском востоковедении разрабатывались научные концепции применительно к странам Азии и Африки"² и именно на основе одной из этик кон­цепций возникла теория некапиталистического пути развития (часто отождествляемая с социалистической ориентацией). Советский ученый-историк Г.И.Мирский отмечает, что "решающим условием успешного перехода отсталых стран к социализму минуя капитализм классики марксизма-ленинизма считали наличие и воздействие мощного внешнего фактора. Имелось в виду утверждение социализма в передовых промышленно развитых странах... Но этого не произошло в западноевропейских государствах, т.е. в главных метрополиях, владевших наибольшим числом колоний в Азии и Африке. Котел «мирового хозяйства, в котором продолжают вариться, несмотря на уже добытую политическую независимость, бывшие колонии, остается капиталистиче­ским. Вести за собой отсталые страны вчерашние метрополии могут, естественно, лишь к капитализму, но никак не к социализму. Следовательно, - приходит к выводу Г.И. Мирский, - "классическая" гипотеза перехода отсталых стран к социализму, минуя ка­питалистическую стадию развития, не стала реальностью"¹. Разумеется, ученые востоковеды отдавали себе отчет в одном существенном изъяне своей концепции: "было очевидным отсутствие того решающего воздействия внешнего фактора, которое основоположники марксизма-ленинизма считали важнейшей предпосылкой всего про­цесса перехода к социализму минуя капитализм. Революция в "центрах" мирового ка­питализма не произошла, а именно к ним-то "периферия" и оставалась накрепко при­вязанной экономически"².

Излагая свое видение проблемы Г.И. Мирский пишет: "Для развития экономики необходима помощь Запада, причем, из-за не слишком большой привлекательности отсталых стран для частного капитала, в основном придется иметь дело с межгосударственными организациями, такими как МВФ, требующими проведения политики жест­кой экономии средств. Но такая политика непременно натолкнется на сопротивление профсоюзов, вызовет недовольство широких масс, и популярность правительства нач­нет падать"¹. Социалистическая ориентация, хотя и прекратила свое существова­ние как политическая реальность, тем не менее должна оставаться предметом полити­ческого и исторического анализа хотя бы по той причине, что для некоторых африкан­ских стран, и Анголы в частности, она явилась предысторией перехода от авторита­ризма к демократии.

МПЛА, захватившее власть в Анголе 11 ноября 1975 г. и заявившее о "социалистическом выборе", исходило прежде всего из стремления покончить с колониальным наследием, в кратчайшие сроки перестроить, модернизировать отсталую колониальную экономику. Это был выбор во имя ускоренного и независимого эконо­мического и социального развития, и путь к нему лежал через этатизм, идею необходимости централизованных усилий. Несмотря на то, что опыт государственного регули­рования был богат и разнообразен (Россия до 1917 г., США, Франция, ФРГ, Китай) именно социализм, согласно точке зрения, высшего руководства страны, рассматривал­ся как синоним целеустремленного, концентрированного государственного развития, как план, как дисциплина. При существовавшем жестком политизированном и к тому же сверхидеологизированном (а без той или иной жизненной идеологии вообще обойтись нельзя) обществе, в котором все ветви власти законодательная, исполнительная, судебная, пресса, наука находились в прямом подчинении и под строгим контролем единственной тогда правящей партии МПЛА-ПТ, складывались слишком односто­ронние представления об общественном прогрессе в целом и экономическом развитии в частности. Не вдаваясь в подробности, следует лишь обратить внимание на слова Агостиньо Нето: "Мы не можем никоим образом контролировать государство, управ­лять государством, делать так, чтобы государство исполняло ... решения ЦК и его По­литбюро, если не будет одного только голоса (из числа руководства) внутри пар­тии"².

Далее, касаясь методов работы для исполнения правительством своих функций он добавил: "Члены правительства должны двигаться курсом, выработанным Полит­бюро... Нужно, чтобы все министры, все те, которые стоят во главе руководства стра­ны, знали, что они должны делать то, что будет разрешено Политбюро. А когда По­литбюро решает, нужно чтобы его решения неукоснительно выполнялись"¹. Бла­годаря мощной и эффективной идеологической пропагандистской машине, которая полностью сконцентрировалась в руках партийно-государственного аппарата в Анголе "желаемое выдавалось за действительное; предполагаемое, еще ничем в истории не подтвержденное развитее событий оценивалось как неизбежное, само собой разу­меющееся, шли споры о терминах, нюансах, фазах, стадиях, периодах, переходах и пе­рерастаниях"².

Главным было одно — подтвердить тезис о том, что идеи построения социализма укоренятся в общественном сознании, точнее в сознании ангольцев. Конечно при пол­ном отсутствии гражданского общества, низком уровне образованности, политической культуры у большинства слоев населения руководству страны в определенной степени в первое время удавалось вводить общество в заблуждение. Если исходить из общей типологии политической культуры, разработанной американскими исследователями С.Вербой и Л.Паем³, то в условиях ангольской конъюнктуры, она ха­рактеризовалась отсутствием "специализированных политических полей", неграмот­ностью большинства населения, неразвитостью политического знания, пассивным ха­рактером политического участия населения в политических процессах и, наконец, не­пониманием многими механизмов политической власти в масштабах страны. То есть здесь мы имеем дело с ярко выраженной "провинциально - партисипаторной" моде­лью политической культуры у членов общества. Однако со временем народные массы приобрели определенный опыт, достигли понимания сложившейся обстановки. Осо­бенно это касается представителей интеллигенции - учителей, врачей, журналистов, сту­дентов, которые начали терять доверие к высшему эшелону власти¹.

История показывает, что революционные преобразования в обществе неизбеж­но приводят в первоначальный период к расстройству экономики. Рушатся старые, налаженные хозяйственные связи, вытесняется крупный собственник (в данном случае — как правило иностранный), располагавший опытом, знаниями, оборудованием, отла­женной системой снабженческо-бытовых связей; "отсеивается" значительная часть технической интеллигенции, управленческих кадров; мелкие и средние собственники в страхе перед возможной национализацией и политическими потрясениями сокращают деловую активность; приходят новые, неквалифицированные, некомпетентные кадры; расшатывается трудовая дисциплина - прежний страх перед хозяином исчез, а нового, сознательного отношения к труду нет; политические изменения, смена начальства и лозунгов препятствуют стабильности; наконец, непременно проявляется саботаж, дей­ствуют внешние неблагоприятные факторы. Естественно, и в Анголе - каким бы путем руководство ни намеревалось проводить такие преобразования, - общество в конечном счете не смогло избежать целого круга политических, экономических, социальных и культурных потрясений, последствия которых глубоко ощутимы и по сей день.

Но если эти неизбежные политические неурядицы не могут быть компенсиро­ваны явно выраженными преимуществами в социальном и морально-этическом плане, в сфере воспитания "нового человека", достижения равенства и справедливости; если процветают коррупция и непотизм, на глазах у всех появляются и обогащаются новые привилегированные слои - то как могут руководители обладать притягательной силой, служить примером, образцом для общества, подрастающего поколения?

Видимо, существовали серьезные изъяны в самой сущности модели развития, характерной для Анголы как страны социалистической ориентации. Не был найден новый стимул, "алгоритм", который поощрил бы людей добросовестно и эффективно трудиться, честно и исправно выполнять свои обязанности, чувствовать свою личную заинтересованность в судьбе общества, ощущать, что государство - это их кровное дело и от его успехов зависит их собственное благосостояние, а от их собственных усилий, в свою очередь, зависит будущее государства и народа. Главное - отсутствие экономиче­ских стимулов, вернее - их "приватизация" начальством, заставлявшим народ уповать лишь на магическую силу слов, лозунгов, призывов, эксплуатировать надежду на энту­зиазм, подкрепленный волевыми усилиями руководства. Налицо рассечение жизненного цикла: "Творческий вклад - эффект - творческий вклад" (в звене "эффект" происхо­дит хищение).

Опыт стран, переживших социальные революции, доказывает, что моральный стимул, энтузиазм масс является фактором относительно кратковременным и посте­пенно утрачивает силу, не будучи подкреплен стимулом материальным, т.е. проще го­воря, если на поддержание и воспроизводство физической жизни созидателя почти не остается ничего. Особенно быстро моральный фактор подвергается эрозии, когда рас­сеиваются иллюзии относительно наступления "царства справедливости" (по выраже­нию Г. Мирского), когда становится ясно, что социальное неравенство не устранено, а лишь приобрело иные формы и возникают новые привилегированные слои, чаще всего образующие чуждую людям олигархию. А она стремится заменить падающий энтузи­азм все усиливающимся принуждением, что лишь усугубляет недовольство граждан и отпор с их стороны, поначалу растут безразличие и разочарование, и далее ширится число противников режима, тот отвечает на это репрессиями, а в ответ на репрессии зреет еще более сильный контрудар со стороны граждан. И плохо, если этим проти­воборством начинают манипулировать внешние силы, союзные местной олигархии - а так случилось во многих странах... "Правящие круги стран социалистической ориента­ции, - подчеркивает Г.И.Мирский, - рано или поздно начинают осознавать, что на од­ном энтузиазме далеко не уедешь; они неизбежно обращают растущее внимание на частный сектор, но оказываются при этом перед дилеммой. С одной стороны, необхо­димо избегать разрушения частного сектора, поддерживать и даже поощрять хотя бы мелкое предпринимательство, дабы не допустить полного расстройства экономики и неблагоприятных социально-политических последствий. С другой стороны ... частно­собственническая стихия, непрерывно растущая и лезущая изо всех щелей, серьезно угрожает перерождением значительной части даже руководящих кадров. Нельзя лик­видировать административным путем частника, но нельзя и давать ему полный про­стор; и то и другое грозит гибелью революционного режима"¹.

Но здесь есть одна кардинальная проблема. Дело в том, что психологически ру­ководство и кадры авангардных партий стран "второго поколения" (в советской историографии к бывшим странам "второго поколения" социалистической ориентации от­носились, согласно одной из концепций, Ангола, Мозамбик, Южный Йемен, Эфиопия, Никарагуа) предрасположены к восприятию именно такого варианта строительства социализма, при котором на передний план выдвигаются командно-административные методы. Эта предрасположенность базируется на социальных и культурных факторах, на самом характере отсталого общества.

Таким образом, Ангола выдвигалась в качестве некоего эталона общественно-экономической системы, в рамках которой осуществлялся переход от раннекапиталистических отношений к социализму.