Всеподданнейшие отчеты III отделения

штаб-офицер Корпуса жандармов по Владимирской губернии (1830-1839).

277

ДЕЛА ВНЕШНИЕ

При составлении нравственно-политических отчетов нет возможности не коснуться, хотя несколько, положения дел внешних и особенно дел и образа мыслей в тех государствах, которые сопредельностью с Россиею имеют на нее влияние.

Германия вообще

Трудно составить себе точное понятие о брожении политических страстей, которые волнуют всю Германию и направляют ее к неизвестной будущности. От государя до крестьянина каждый может применить к себе выражение Гёте: «Vohin?»**; но из всех государств Европы Пруссия в настоящее время должна преимущественно обращать на себя внимание России.

Кончина короля Фридриха-Вильгельма III облекла в траур не одно его августейшее семейство, но и всю его монархию. Эта совокупность сетований династии и народа и твердость, которую наследник престола¹ обнаружил в первые минуты своего воцарения, были причиною, что вся нация безотчетно предалась ему с тою же любовью, которую так долго и столь искренно питала к его предшественнику. В некоторых провинциях популярность короля в самом начале восшествия его на престол возвысилась даже до восторга, но этот национальный порыв вскоре исчезнул, и мнение о короле в несколько месяцев заметно изменилось. Не отвергая в этом случае непостоянства народа, утверждают, что и сам король много повредил своей народности, изменив торжественному обету - «идти по стопам своего родителя». Он собрал провинциальные штаты, учредил постоянные

* Перед текстом помета Л.В. Дубельта: «Его Величество изволил читать. 20 Января 1843. Г[енерал]- М[айор] Дубельт». ** Wohin? (нем.) - куда? V

Царствование императора Николая I

279

комитеты сих штатов в Берлине - и это произвело то, что настоящее брожение умов в Пруссии сделалось повсеместным! А как сопредельность этого государства с Россиею и проистекающие оттого беспрестанные сношения их жителей, в особенности же смежность прусских провинций, зараженных духом свободомыслия, с нашими провинциями, на верность и преданность которых мы вполне полагаться не можем, переносят к нам тот же бедственный образ мыслей, то Россия и должна стоять на страже и недремленно блюсти за движением своего опасного соседа.

Другой сосед - Австрия -

не представляет в будущем той же опасности нашему Отечеству. Монархическое правление этого государства, несмотря на то, что Фердинанд I² не имеет почти никакого влияния на дела своей империи, в началах своих сливается с началами нашего правления и, поддерживаемое аристократиею, всегда будет более способствовать, нежели вредить нам.

Турция

Южная наша граница также вне опасности; но со временем турки могут сделаться нам опасными по той нравственной слабости, которая предаст их в руки Англии или Франции и заставит их действовать по их произволу.

Внимание нашего правительства, по мнению общему, должна обратить на себя Англия. Ей верить не должно. Мы скоро увидим, что Англия введет монополию и покроет китайское поморье своими таможнями. Она уже сделала распоряжения о съемке берега, на котором лежат торговые гавани, и после последних своих успехов, утвердившись на северном берегу Китая³, англичане приблизились к нашим владениям в Камчатке, на Кадьяке, Уналашке и на других Алеутских островах, где им весьма легко будет не только с такою значительною флотилией, какая находится у них теперь в Китайском море, но даже с одним фрегатом - расстроить все заведения нашей беззащитной Американской компании⁴ и положить там основание своих укреплений. Петербургское купечество думает, что наша торговля задавлена будет дешевизною и достоинством английских мануфактурных произведений, с которыми не выдержат соперничества наши плохие товары, обходящиеся дорого по причине далекого их сухопутного доставления в Кяхту.

Из сочинений, в прошедшем году изданных за границей и которые имеют непосредственное отношение к России, и из заграничных журналов (те и другие собираются и пересматриваются в III отделении Соб-

280

Всеподданнейшие отчеты III отделения

ственной канцелярии Его Императорского Величества) видно, что отзывы прусских публицистов о России не только не уступают, но еще превосходят своею запальчивостью пасквили французской и британской журналистики! В особенности рейнские и кенигсбергские газеты осыпают нас кле-ветами, а цензура союзных нам правительств дает им полную свободу!

Сочинения и статьи сии не заслуживают подробного описания: многие Государь Император сам изволил читать; а главнейшие две заключают в себе следующее.

В английской газете «Times» напечатана была отвратительная статья против России, написанная польскими выходцами под руководством лорда Дудлей-Стюарта⁵ и герцога Суссекского⁶. В ней между прочим сказано: «Супруга сына и наследника Императора Николая⁷ (хотя ныне беременная) решилась оставить своего мужа и возвратиться к отцу своему⁸ в Дармштадт по причине постоянно грубого обращения, которое она претерпевает. Герцог Лейхтенбергский искренно сожалеет о том, что покинул свое счастливое пребывание в Мюнхене для женитьбы с русскою Великою Княжною⁹ и что поселился в Петербурге, где уже перенес много неприятностей от своего тестя, Императора. Неблагоприятные сведения, полученные в Мюнхене о дворе Петербургском, воспрепятствовали супружеству баварского принца с Великою Княжною Ольгою¹⁰, рука которой предлагается теперь герцогу Бордосскому»¹¹.

Редактор газеты «MorningPost» отвечал на это следующее: «Нет ни одного англичанина, жившего в Петербурге или имевшего случай посетить эту столицу, который бы не был поражен семейным счастьем, дружескою связью и благородством домашнего и общественного обхождения, отличающих российскую Императорскую фамилию. Каждый из наших соотечественников, возвратясь на родину, с восторгом отзывался об этом сочетании добродетелей, окружающих престол самодержавного Государя и служащих украшением, счастьем, славою семейств, стоящих и не на столь высокой степени могущества.

Российская Императорская фамилия также безмятежно радуется ожиданием прямой наследственной линии, как бы могло в таком случае радоваться каждое добродетельное семейство, с тою, может быть, только разницею, что чувство счастия в этом царственном доме должно быть тем сильнее, чем более важности имеет это событие.

Герцог Лейхтенбергский не только не претерпевает никаких неприятностей от тестя своего, императора, но даже постоянно употребляется Им во многих делах государственных и особенно по тем отраслям наук, где герцог более всего может проявить свои высокие дарования; доказательством, что это внимание выражает величайшую доверенность Императора может, служить то, что Он собственному сыну своему, наследнику престола, предоставляет участие в делах государственных и еще недавно

Царствование императора Николая I

281

поручил ему устройство железной дороги, предположенной между обеими столицами.

Что же касается дерзких строк, относящихся к Великой Княжне Ольге, на которую, вероятно, непочтительные замечания устремлены единственно потому, что она предмет пламенной нежности державного своего родителя, то мы не унизим себя опровержением этих строк; но поздравляем их сочинителя, который сумел в немногих словах соединить оскорбления, ложь и клевету против трех царственных домов: России, Баварии и Франции».

Царство Польское

Прошло одиннадцать лет, как в Царстве Польском восстановлено спокойствие. Волнение умов и разорение края - неизбежные последствия революции, - казалось, должны были послужить назидательным, хотя и горестным уроком для жителей. Можно было надеяться, что они, вразумленные опытом, возвратятся к исполнению своих обязанностей и снова примут то полезное направление, которому следовали до 1830 года.

Но это ожидание исполнилось только частию и то в отношении одного материального благосостояния, которого успехи теперь очевидны. Постоянная заботливость нашего правительства о поддержании в Царстве Польском земледелия, промышленности и торговли, истребленных революцией; пожертвования и льготы, сделанные от казны для этой цели; наконец, изобретательность и предприимчивость, составляющие отличительный характер нашего века и возбуждаемые у поляков потребностью иметь занятие полезное и выгодное взамен военного и политического поприща, на котором они подвизались прежде, - все это должно было про-известь хорошее действие на вещественное благосостояние края. И если в Царстве Польском теперь уже не столько больших мануфактурных заведений, как было до революции, то это следует отнести не к упадку, но к успехам промышленности, которая прежде сосредоточивалась только в некоторых округах, а теперь разлилась по всему краю и дала ему этот вид довольства, которого нельзя не заметить.

Но зато здесь и предел успехам: ибо в нравственном отношении опыт не исправил поляков, и политические мнения их не только не улучшились, но стали несравненно хуже. Можно утвердительно и без всякого преувеличения сказать, что общественный дух в Польше или расположение ее жителей к России и ко всему русскому сделался гораздо враждебнее, нежели как был до революции. Тогда горячих голов и врагов порядка являлось не много в сравнении с массою народонаселения. Большая часть народа не питала мятежных намерений, но увлеклась меньшею частью потому, что не имела довольно силы и смелости воспрепятствовать восстанию, хотя и видела в нем свою погибель.

282

Всеподданнейшие отчеты III отделения

В настоящее время нерасположение к России и ненависть к имени русского сделались общими: они проникли в массы народа и равно одушевляют как городских, так и сельских жителей.

Впрочем, должно, однако ж, сказать, что это недоброжелательство не касается особы Государя Императора; напротив того, Его любят в Польше, как везде, и прибытие Его Величества в Варшаву всякий раз возбуждает радость, надежду и восторг столь же пылкий, как непритворный и повсеместный. Поляки не любят только русского народа и всего, что от него происходит.

Это враждебное расположение умов и ожесточение противу всего русского не есть случайность или явление, которого нельзя было бы объяснить: напротив, причины явны. Но при всей очевидности своей эти причины неуловимы собственно потому, что исключительно принадлежат к разряду нравственных или к области мнений: вот почему они ускользают и вечно будут ускользать от действия правительственных мер.

Четыре главные причины непосредственно и непрестанно действуют на мнение польской публики и дают ему это вредное направление, несмотря на все усилия фельдмаршала князя Варшавского, который там любим и вполне уважаем:

1. Тщеславие польской нации.

2. Злоумышленность латинского духовенства под личиною религиозного рвения.

3. Влияние прусских демагогов, и, наконец

4. Необразованность и дурной выбор наших чиновников. Поляки, встречая в сих последних грубое обращение и видя, что они действительно опередили их в просвещении, составили себе совершенно ошибочное понятие о русских, отчего происходит то, что они почитают за унижение находиться под владычеством народа, который столь низко стоит в их мнении. Опытные люди полагают, что это обстоятельство не должно почитать маловажным, потому что оно-то и подстрекает национальное их самолюбие.

Духовенство

Но еще сильнее влияние веры. Духовенство латинское, искони взиравшее с завистью на благосостояние российской православной церкви, совокупило теперь фанатизм политический с фанатизмом религиозным и заставляет первого действовать под личиною второго. Из всех классов польского общества ни один столько не враждебен России, как духовенство, которого власть тем опаснее, что служители церкви находятся в непосредственном и ежедневном соприкосновении с народом, безусловно покорным их неограниченному влиянию. Выдавая себя за очистительных жертв угнетаемой религии, духовенство употребляет ее как орудие и под

283

Эти козни и ухищрения совершаются не только внутри, но и вне Царства. Из имеющихся сведений можно с достоверностью заключить, что духовенство ведет деятельную и постоянную переписку с католиками других государств и, в особенности, с Римом, где оно пронырствует совокупно с приверженцами Чарторижского, который собственно для этой цели по временам посылает туда своих эмиссаров. Краков, где заклятые демагоги скрываются под монашескою рясою, есть средоточие сношений (большею частью изустных) между Польшею и другими странами. Но как воспрепятствовать этому политическому и религиозному заговору, когда большая часть духовных учреждений в Кракове суть не что иное, как отделения подобных учреждений, существующих в Польше, и когда ксендзы и монахи переходят из одних в другие без ведома правительства по одному произволу своих настоятелей?

Самый могущественный довод, употребляемый польским духовенством для привлечения народа на свою сторону, заключается в распространении и утверждении толков о том, что Россия намеревается обратить его в греко-российское вероисповедание.

Речь Папы¹², известная всему польскому духовенству, также много способствовала к распалению тайной злобы духовенства. При всей неусыпности полицейских наблюдений, многие экземпляры этой речи прокрались в Варшаву и ходят по рукам в публике. Католицизм, столь ослабевший в последнее время как в Царстве, так и в Западных губерниях и оставивший уже почти одну только тень своего существования, внезапно так воспламенился, что ныне церкви этого исповедания не могут вмещать в себе толпы, в них стремящиеся. Вот какие последствия произошли от действительного или мнимого опасения насчет преследования их религии. Не менее того полагают, что есть еще возможность уничтожить враждебное к нам чувство католического духовенства; все уверены, что без больших затруднений, ежели не совсем, то, по крайней мере, в сильной степени, можно привлечь его на нашу сторону. Средства эти состоят в скромном и ласковом обращении с духовными лицами; в изъявлении им всех возможных знаков уважения и в денежных пособиях, которые докажут,

284

Всеподданнейшие отчеты III отделения

Из переписки с нашими посольствами видно, что и эмигранты польские не остаются в бездействии! Известный демагог Чайковский" вошел в сношение с живущими в Царьграде сербами; он весьма хорошо принят французским посольством и вкрался в милость у некоторых пашей, которым внушает недоверчивость к политике России относительно Турции. Чайковский с сею же целью ездил к некрасовцам и завел с ними связи. Другой, Верещинский, находится ныне в Персии и сильно поддержан там английским посольством. Он намерен по распоряжению польской эмиграции отправиться в Константинополь и учредить там коммерческий дом, дабы скрытным образом иметь сношения с закавказскими племенами и при первом удобном случае увлечь даже войска Кавказского корпуса в преступные действия. Все эти замыслы польской эмиграции заставили прибегнуть к мерам осторожности, которые и приняты чрез посредство военного министра¹⁴ и Новороссийского генерал-губернатора¹⁵. Третий, Задорновский, намеревался пробраться из Кракова в Россию для исполнения преступных поручений эмиграции, и насчет его должно было принять и приняты меры предосторожности чрез посредство наместника Царства Польского и Западных генерал-губернаторов.

Посланный за границу по распоряжению князя Варшавского секретный агент достоверно донес, что в герцогстве Познанском существуют комитеты, учрежденные собственно с тою целью, дабы пересылать денежные пособия к польской эмиграции. Один из сих комитетов находится в самой Познани, другой - в Шамотулах. Комитеты сии, желая скрыть настоящую цель свою, представляют себя: один - в виде заведения торгового, а другой - учреждения ученого. Сверх того, общества сии имеют обязанностью печатать книги, преисполненные начал революционных, и распространять их в народе. Они выписывают из-за границы большое число возмутительных сочинений и тайно отправляют оные в Царство Польское, даже и в Россию и находятся в постоянной переписке с польскими выходцами.

По сведениям из Кракова, кондукторы прусских дилижансов привозят туда разные возмутительные сочинения и книги, печатанные за границею, и Прусская почтовая контора подозревается участницею таковой контра-