Отчеты III отделения 1827-1869 Составители кандидат исторических наук М. В. Сидорова кандидат исторических наук е м

Независимо от общего отчета по Высочайше вверенному мне управлению я поставляю себе долгом всеподданнейше представить при сем Вашему Императорскому Величеству обзор действий революционной пропаганды и политический очерк внутреннего состояния России в 1858 году.

О РЕВОЛЮЦИОННОЙ ПРОПАГАНДЕ

Польская эмиграция, утратив постепенно политическое значение в Европе и убедясь, по окончании последней войны, что западные державы не помышляют о восстановлении Польши, была, наконец, обессилена переворотом в расположении умов жителей Царства Польского и Западных губерний вследствие попечительных забот правительства о благосостоянии их края. Таково было положение польской эмиграции при наступлении 1858 года. Из двух ее партий аристократическая лишилась притом главного своего деятеля графа Ворцеля¹. скончавшегося в Лондоне в самом начале минувшего года. Демократическая партия, известная под названием революционной, увидев еще прежде невозможность получить успех при отдельном образе действий, протянула руку Маццини² и Коссутѵ³. дабы вместе с ними стремиться к одной общей цели, то есть к разрушению настоящего политического и общественного порядка в Европе.

После уныния, в которое впала вся заграничная революционная пропаганда от неудачи в покушении Орсини⁴ и от участи, его постигшей, волнения, начавшиеся затем в Ломбардии и между славянским населением Турции, ободрили вновь возмутителей, породив у них надежды извлечь для себя пользу из запутывающихся политических обстоятельств Европы и могущей возникнуть всеобщей войны. Вместе с тем влияние новой деятельности революционеров начало проявляться в Галиции и Познани беспорядками между школьною молодежью, обнаруживанием польского патриотизма в публичных местах и распространением возмутительных сочинений. В Царстве Польском и в Западных наших губерниях влияния

* Перед текстом помета: «Государь Император изволил читать. 9 марта».

сего заметно не было; но это происходило, как повторялось в разных заграничных донесениях, от того, что революционеры, видя либеральные вообще преобразования в Российской Империи, освобождение крестьян из крепостного состояния, повсеместную постройку железных дорог и учреждение многочисленных промышленных обществ, считали такое социальное у нас движение до времени достаточным и занялись приготовлением умов к мятежным началам в польских областях в Австрии и Пруссии.

В Лемберге в начале прошлого года открыт был заговор 18-ти воспитанников тамошнего училища, которые условились, по их поступлении в сельские учители, стараться примирить поляков с галицийским простым народом (русяками) и, распространив в оном демократические идеи, достигнуть низвержения Австрийского владычества. Если б этот заговор был только плодом воспламененного воображения нескольких несовершеннолетних учеников, то он не заключал бы в себе ничего особенно важного, но, быв составлен под руководством демократической пропаганды, которая в этом случае не ограничилась бы Лембергским училищем, но распространила бы свои действия на все юное поколение сельских учителей в Галиции, приготовляя чрез них целое сословие тамошних крестьян к возмущению, -замысел представлялся опасным не для одной Галиции, но и для России; ибо галицийские крестьяне могли бы распространять те же вредные идеи между соседними с ними крестьянами Волынской и Подольской губерний.

Вслед за изложенным событием в Лемберге наместник Царства Польского⁵ получил от прусских властей предостережение, что польское революционное общество в Лондоне, по соглашению с польскими аристократами в Париже, замышляет поднять новые восстания, что планы свои они провозглашают в двух издаваемых в Париже польских журналах: «Przgled rzeczy Polskich» и «Wiadomosci Polskie» и, кроме того, во многочисленных брошюрах, рассылаемых из Лондона, что оттуда же польская эмиграция распространяет прокламации, призывая всех поляков вооружаться и всемерно готовить себя к близким событиям и что два таковых воззвания обращаются уже в Познанской области.

Приписывая неудачу восстаний 1848 года тому, что тогда поляки заботились только о самих себе, и, полагая, что ныне все европейские народы чувствуют потребность политического переворота, злоумышленники в прокламациях своих проповедуют о возмущениях не в одних уже польских областях, но и в других европейских странах. Для этого они советуют полякам соглашать виды Польши с политикою прочих государств; скрепить союз со всеми славянскими племенами и еще более с русскими, произвести мятеж одновременно на всех пунктах славянского мира*, по единодушному

* Эти предположения польских революционеров различествуют с изложенным ниже сего новейшим планом Маццини. (Примечание авторов документа.)

468

Всеподданнейшие отчеты III отделения

Прусские власти, перехватывая прокламации, приняли меры к уничтожению оных в самых местах их появления. В Царстве Польском и в Западных губерниях сделаны равным образом распоряжения, дабы надзор был усилен как за возмутительными воззваниями, так и за подозрительными сношениями наших поляков с заграничными.

Необходимость этих распоряжений подтвердилась полученным в октябре минувшего года сведением о новейшем плане Маццини. который изложен в издаваемом им в Лондоне итальянском журнале «Pensiero ed azione»*.

Маццини вызывает всех демагогов Европы, которые в чем-либо разделяют демократические его виды для блага человечества, соединиться между собою для составления партии действия (le parti d'action). Отделения этой партии, по плану его, имеют образоваться во всех землях, страждущих под чужим игом, в том числе и в Польше. Каждому отделению предоставляется действовать с полною независимостью во всем, что относится до национальной цели оного; в совокупности же все отделения должны стремиться к низвержению тиранов, к изменению карты Европы чрез новое, более соответственное разделение земель, и к установлению повсеместно свободы и равенства людей. Депутаты из всех различных отделений составят центр действий. Возлагая на каждое отделение и каждого члена оного служить общему делу словом, пером и денежными пожертвованиями для составления частного, в отделениях, и, кроме того, общего фонда, необходимого при начатии действий вооруженною рукою, Маццини, в отношении сих последних, признает единовременное на всех пунктах восстание для успеха вредным, во-первых, потому, что никак нельзя определить вперед удобнейшего для начатия возмущения момента, зависящего от политических событий, а, во-вторых, по причине раздробления сил партии, легко преодоляемых в таком положении враждебными свободе правительствами. Посему он предоставляет каждому отделению начать явные действия по своему соображению, с тем, чтобы к воздвигнутому впервые на каком-либо пункте знамени свободы немедленно устремились вооруженные силы из всех прочих мест.

Князь Горчаков, признавая исполнение плана Маццини о соединении в одно целое республиканцев всех оттенков делом, хотя трудным, но, по

* «Мысль и действие» (итал.).

Царствование императора Александра II

469

общему везде сходству в направлении умов, не невозможным, нашел нужным, в дополнение принятых с его стороны мер предосторожности, усугубить по почтовому ведомству наблюдение за заграничною перепискою, особенно же за посылкою денег в Лондон. То же самое было сделано в Империи и сверх того сообщено послу нашему в Париже⁶, не признает ли он возможным узнать от французского правительства, не получены ли оным, вследствие наблюдений с его стороны за помянутым планом Мац-цини, какие-либо указания на существование сношений заграничных революционеров с подданными Российской Империи.

В ответ на сие посол граф Киселев доставил следующие, сообщенные ему префектом парижской полиции сведения:

Маццини состоит в связи с польским революционным обществом в Лондоне. Общество это довольно ограничено, имея только до 40 членов, находящихся в Англии и Франции, оно управляется центральным комитетом под председательством выходца Забицкого. Агенты общества во Франции, Бельгии и Швейцарии стараются о присоединении к оному тех из находящихся там поляков, кои разделяют революционный образ мыслей. Имена и место пребывания 18 агентов, находящихся во Франции, все известны полиции. Самый деятельный и опасный агент общества есть Дарош⁷. хирург бывшей польской армии и выходец 1830 года, который после пребывания его в Польше с 1848 по 1853 год, возвратился во Францию* и тогда же был выслан. В сентябре 1858 года Дарош. прибыв вновь во Францию из Лондона, под именем Адриана Хозинского. был арестован и отправлен в Африку под военный надзор. Лондонское общество действует также на умы поляков посредством распространения периодических сочинений, из коих самое неистовое есть «Democrata polsky», издаваемое в Лондоне; но чтобы существовали прямые сношения сего общества с жителями Царства Польского и России, того по сие время французскою полиииею не замечено.

В декабре Познанская полиция сообщила наместнику Царства Польского о циркуляре Лондонского общества к эмиссарам оного в Пруссии и Австрии, на которых возлагалось склонить тамошних помещиков к уступке известной части их земель тем из поляков, служащих в прусской и австрийской армиях, которые примут участие в борьбе за свободу.

Вслед за тем он же, князь Горчаков, получил известие о плане венгерца Клапки⁸. прочитанном будто бы представителем американских демократов,

* Выделенный курсивом текст подчеркнут карандашом, рядом на полях имеются помета и ее расшифровка - «Собственною Его Величества рукою написано карандашом: «Каким образом мог он к нам воротиться, и было ли оно нам известно, или только по сведениям, полученным от Киселева». 9 марта». Далее карандашом: «Объяснение по этому вопросу доложено Его Величеству».

полковником Моксом. прошедшею осенью в собрании у Герцена. Клапка того мнения, что демократический дух в Европе развит до такой степени, что и без помощи пропаганды следует ожидать весною 1859 года взрыва, который начнется в Польше между крестьянами; к ним присоединятся ремесленники Силезской и Саксонской провинций Пруссии, доведенные до крайней нищеты; в то же время вспыхнут революции в Италии и Венгрии, и таким образом Европа примет опять вид 1848 года. В случае же, если возмущение в Польше не совершится до 1 мая, представится надобность подать сигнал к оной в Париже; Швейцарский национальный банк даст нужные для начатия действий средства, а выходцы, находящиеся в Америке, по первому знаку поспешат на помощь их товарищам.

В декабре же месяце арестован познанскою полицией эмиссар Рерит. обвиненный в распространении возмутительной польской прокламации. Рерит объявил, что он послан из Лондона книгопродавцем Тхоржевским⁹ для узнания истинного положения края. Он предан в Познани суду.

Почти в то самое время арестованы были в Кракове десять лиц, между коими ксендз, мясник, сапожник, магазинщик, студент и две публичные женщины. Лица эти, составив клуб, предавались оргиям и распространяли самые тревожные слухи, готовя грабеж и убийство всем богатым.

Наконец, в том же декабре месяце получены от заграничного секретного агента III отделения донесения: о возмутительном воззвании Коссута к венграм и всем славянам южной Европы, и об отправлении из Лондона известным либелистом* Свентославским¹⁰ сына его в Бреславль, Лемберг и Царство Польское для распространения возмутительных сочинений. Сведения эти были сообщены немедленно наместнику Царства Польского.

При соображении всего вышеизложенного представляется, независимо от явного легкомыслия и мечтательности в планах революционеров, опасных однако ж по случаю общего брожения умов в Европе от распространения идей социализма, что в течение минувшего года деятельность польской пропаганды, при союзе с первыми демагогами, Маццини и Кос-сутом. постепенно усиливалась и что со времени более либерального направления в действиях прусского правительства Познанское герцогство сделалось главным пунктом политических интриг польских возмутителей.

Доказательством, до какой степени увлекаются за границею в мечтах своих даже те поляки, которые не принадлежат к республиканской партии, могут служить мысли выходца Лемпицкого. получившего, по просьбе его, Высочайшее разрешение прибыть в Варшаву: Лемпицкий предсказывает, что общественная революция в западной Европе для низвержения монархических правлений неизбежна, так как злоупотребления монархий дошли ныне до того, что уже не закон составляет силу, а сила - закон и что

* От латинского libellus - книжка, небольшое сочинение; памфлет, пасквиль.

471

вследствие этого общественный порядок и устройство могут быть поддерживаемы не иначе, как вооруженною силою. Вместе с тем, изъясняя свое убеждение, что одна Монархия спасительна для народов как учреждение священное, Лемпицкий умоляет Ваше Величество освободить крестьян, приступить к преобразованию всех прочих составных частей государства, дать России конституцию и соединиться дружно с Польшею, для которой он предлагает написать органический устав.

О ВНУТРЕННЕМ СОСТОЯНИИ ГОСУДАРСТВА

Несмотря на все замыслы выше сего изложенные, у нас, благодаря Бога, спокойствие сохранялось в 1858 году повсеместно. Нет сомнения, что в Царстве Польском аристократия и духовенство продолжают питать надежды на восстановление когда-либо прежней независимости; но они ничего действительного не предпринимают, и в последние годы влияние их на народ значительно ослабело. Прежде польские дворяне смело передавали свои внушения крестьянам, зная, что их будут слушать; теперь же не всякий на это решится, ибо земледельческий класс, составляющий массу польского населения из собственных выгод придерживается существующего порядка вещей. От сего теперь правительство наше стоит в Польше

472

Всеподданнейшие отчеты III отделения

на более прочных основаниях, нежели в прежнее время; и пока в Европе нет революции, пока не затронут польский вопрос, до тех пор едва ли можно опасаться в Царстве важных беспорядков.

Это же самое может быть сказано и о Западных губерниях, в которых дух народности проявляется иногда довольно явственно.

Относительно Литвы получен был донос, будто бы там заметны какие-то неприязненные приготовления; но генерал-адъютант Назимов¹¹ удостоверил, что во все время пребывания его в сем крае он не только не замечал в жителях оного ничего предосудительного или враждебного, но еще имел утешение видеть, как все правительственные меры, разные милости и льготы, оказанные по случаю священного коронования, благотворно действовали на вверенные ему губернии, возрождая в них довольство, спокойствие, а с тем вместе и расположение к нам; что помещики, прежде чуждавшиеся общения с коренными русскими и с местными властями, все более и более съезжаются в города и в нужных случаях охотно, с доверенностью обращаются к начальству; что предводители дворянства и многие помещики при настоящих рассуждениях по крестьянскому делу сами убедительно просят о введении большего числа войск в уезды, как верной опоры для удержания существующего порядка; что в последние годы спокойствие нигде не было нарушено; что существующая в Вильне при генерал-губернаторском управлении секретная следственная комиссия по делам политическим оставалась почти без занятий, тогда как в прежнее время она постоянно была завалена делами; что хотя на всех и каждого нельзя положиться, ибо легкомысленные и пылкие головы находятся везде, но он, генерал-адъютант Назимов, имеет полное право утверждать, что прежнее нерасположение к нам значительно ослабело, что общее направление и состояние края весьма удовлетворительно и что нынешняя система управления, основанная на тщательном наблюдении, соединенном с кротостью, начинает уже приносить благие последствия и есть лучшая в отношении к польским уроженцам.

Во всех прочих местах Империи не оказывалось также злоумышленного мероприятиям правительства противодействия.

Ныне умы русских заняты иным. Вводимые Вашим Императорским Величеством преобразования, особенно улучшение быта помещичьих крестьян, столь важны, что они поглотили общее внимание. Тем не менее, никогда, быть может, не требовалось столько бдительности, сколько в настоящее время: ибо хотя преобразования у нас вводятся законным путем, но сильно затронутые интересы двух многочисленных сословий, дворянства и крестьян, весьма естественно влекут за собою неудовольствия, жалобы или уклонение от должного порядка. Притом и непричастные к этому делу люди, особенно из молодого поколения, при общем движении к улучшениям, забегают слишком далеко вперед и желали бы ввести преобразования по всем частям вдруг, тогда как правительство может допускать их не

473

О РУССКИХ КНИГАХ, ИЗДАВАЕМЫХ ЗА ГРАНИЦЕЮ

За границею русские типографии находятся в Лондоне, Париже, Берлине, особенно же в Лейпциге, где их учреждено несколько книгопродавцами, промышляющими изданием сочинений на разных языках и по дешевым ценам. Кроме помянутых главных пунктов, русские книги печатаются еще и в некоторых других мелких германских городах, между прочим, в Наум-бурге. Деятельнее же всех прочих типографий лондонская, принадлежащая Герцену, который в 1858 году напечатал 4-ю часть «Полярной звезды», продолжал газету «Колокол» и приступил ко второму изданию почти всех прежних своих сочинений. В 1857 году присоединился к нему выехавший из России по паспорту помещик Пензенской губернии Николай Огарев¹². Сделавшись вполне сотрудником Герцена, он помещает в «Колоколе» статьи либерального направления и злостные выходки против русского правительства. Им же напечатан разбор книги, сочиненной статс-секретарем бароном Корфом¹³ «Восшествие на престол Императора Николая I».

Другие русские книги издаются: в Лейпциге парижским книгопродавцем Фивегом под фирмою Франк и К «Русский заграничный сборник»; в Лейпциге же книгопродавцем Гергардом «Русская библиотека» и в Берлине книгопродавцем Шнейдером. отдельные книжки разных русских сочинений.

Полагать, что издатели помянутых книг разделяют вредную для России цель их сочинителей, достаточного основания нет. Подобные издания предпринимаются большею частью как денежные спекуляции, и часто издатели даже не знают вполне содержание отдаваемых ими в печать сочинений на чужих языках. Парижский книгопродавец Фивег объявил даже, что он не только отказывается от статей, направленных против нашего правительства, но будет стараться противодействовать Герцену. В вышеозначенных изданиях помещаются статьи, недозволенные нашею цензурою к напечатанию или по безнравственности, или по откровенному описанию недавних событий, или по личностям.

Несколько раз уже были делаемы распоряжения к строжайшему наблюдению по границам нашим и внутри Империи, дабы не было допускаемо ни ввоза в Россию изданий Герцена и других вредных сочинений, ни обращения

их в наших пределах; но, несмотря на это, помянутые книги или выписки из них появляются у довольно многих лиц. Кроме водворения оных скрытыми путями и привоза путешественниками, заграничные комиссионеры иногда, без всякого требования, присылали подобные книги к нашим правительственным или частным лицам и к книгопродавцам. Некоторые (генерал-адъютант граф Строганов 2-й. журналист Греч¹⁴, московский книгопродавец Кунт) сами представляли эти книги в III отделение или в цензурные комитеты.

Донесения штаб-офицеров Корпуса жандармов доказывают, что запрещенные издания преимущественно обращаются в С.-Петербурге и Москве. В губерниях Западных, Прибалтийских и в Финляндии, где русские книги не читаются, о сочинениях Герцена почти не знают. Во внутренних губерниях известны более других изданий «Колокол» и «Голоса из России». Впрочем, сколь трудно приобретать у нас подобные книги, видно из того, что даже случайные люди, желающие из любопытства иметь о них понятие, иногда, при всем старании своем, не могут их достать. Если они передаются от одного к другому, то с величайшею осмотрительностью и лишь по личной особенной доверенности.

Обнаружение, кем и какими способами пересылаются из России за границу рукописи неблаговидного содержания, составляло предмет особенного внимания. Но сношения эти производятся с такою осторожностью, что, хотя имеется отдаленное подозрение на нескольких лиц: Коше-лева. Самарина. Селиванова, Павлова. Погодина. Пальчикова. Тетеру¹⁵ и других; однако ж, доселе не было возможности их обличить, и положительно открыта переписка с Герценом одного только князя Ю.Н. Голицы-на¹⁶, который подвергнут за это заслуженному взысканию.

Озабочиваясь о средствах положить более решительную преграду как ввозу к нам вредных изданий, так и пересылке рукописей за границу от нас, я имел совещание с министром финансов¹⁷. Сначала полагалось предписать, чтобы таможни наши производили самый точный досмотр багажу всех без исключения проезжающих, а в случае подозрения осматривали бы и самих путешественников. Но потом министр нашел в этом важные неудобства, как по той причине, что поголовный досмотр причинил бы большую остановку в пропуске проезжающих, так и потому, что это подало бы повод ко многим жалобам на несправедливое подозрение и оскорбление чести. Сверх того предполагаемая мера, по мнению министра, не достигла бы своей цели, ибо ни одному правительству не удавалось еще прекратить тайный ввоз и вывоз не только предметов столь малого объема, как книги и рукописи, но даже громоздких товаров, а у нас это, по огромному протяжению наших границ, еще менее возможно. За сим книги и рукописи могут легко провозиться дипломатическими лицами и их курьерами, которые по порядку, принятому всеми европейскими правительствами, не подвергаются никакому досмотру.

Царствование императора Александра II

475

По всему вышеизложенному необходимость заставляет ограничиться ныне принятыми мерами, т.е. общим таможенным досмотром, обыском тех лиц, которые оподозрены*, и секретным наблюдением.

О КРЕСТЬЯНСКОМ ДЕЛЕ

События, сопровождающие вопрос об улучшении положения помещичьих крестьян, по важности последствий, которые они могут за собою повлечь, требуют величайшего внимания.

Считаю обязанностью изложить здесь с полною откровенностью собранные по сему предмету сведения.

Первые Высочайшие рескрипты об изменении крестьянского быта произвели грустное и тревожное впечатление. Хотя, по предварительным слухам, все этого распоряжения ожидали; но выраженное официально оно озаботило даже тех, которые прежде одобряли означенную меру. Большая часть помещиков смотрит на это дело, как на несправедливое, по их мнению, отнятие у них собственности и как на будущее их разорение.

При таком взгляде, не общее желание, как выражалось в адресах, но только настояние местного начальства и содействие немногих избранных помещиков, побудили дворян литовских, а за ними с.-петербургских и нижегородских просить об учреждении губернских комитетов. После того, до возобновления подобных просьб, протек довольно значительный промежуток времени; даже Москва медлила подражать данному примеру; а прочие губернии ждали, что скажет древняя первопрестольная столица? У многих таилась и доселе еще таится мысль, что само правительство, увидев разные неудобства объявленной меры, может быть, ее отменит.

Между тем, однако ж, несмотря на внутреннее нерасположение, помещики не могли не убедиться, что дело это началось и продолжается по непреложной воле Вашего Величества. Посему в течение восьми месяцев после первого рескрипта¹⁸ (с 20 ноября 1857 по 11 июля 1858 года) дворяне 43 губерний, т.е. всех, где находятся значительные помещичьи имения, испросили разрешение открыть губернские комитеты. Относительно сибирских и других губерний, где таких имений мало и где наличных дворян почти нет, предписано начальникам оных составить соображения, согласные с местными обстоятельствами, но на тех же основаниях, какие указаны для губерний внутренних. Таким образом, теперь суждения насчет улучшения быта помещичьих крестьян происходят уже во всей России, где только существует крепостное право.

Впрочем, нельзя сказать, чтобы у нас не было вовсе дворян, сочувствующих крестьянскому вопросу. Напротив, некоторые, более образо-

* Так в тексте.

476