Всеподданнейшие отчеты III отделения

Число польских выходцев во Франции ныне простирается до 4790 человек, но из них большая половина вовсе не участвует в действиях революционных клубов, особенно с того времени, когда присоединение Кракова к австрийским владениям, вопреки предположениям поляков, оставлено со стороны Франции и Англии без всяких споров. Сверх того, общества польской эмиграции сами себя ослабляют взаимными несогласиями и спорами.

Несмотря на это, особенно партии Аристократическая и Демократическая в 1847 году несколько раз высылали своих эмиссаров, а случившееся в исходе года убийство в Кракове председателя уголовной палаты За-ечковского показывает решительность, с какою действует парижский комитет Демократического общества. Заечковский в начале ноября получил из Парижа посылку, в которой оказались веревка и пуля, и письмо, извещающее его, что он за донесения его австрийскому правительству во вред поляков приговорен комитетом к смерти. Для охранения Заечковско-го местное начальство тогда же назначило одного полицейского служителя и жандарма, которые везде сопровождали его. Но это не избавило За-ечковского от убийц. Возвращаясь поздно от должности, Заечковский был остановлен на улице двумя людьми, один из них выстрелил в Заечковско-го двумя пулями и тот пал на месте. На другой день в Кракове найдены были объявления, что вскоре будут исполнены такие же приговоры и над другими лицами, сообразно их преступлениям.

В последнее время французское правительство не только не поощряло преступных намерений польских выходцев, но даже по настоянию нашего поверенного в делах в Париже решилось предписать членам Центрального комитета разъединиться и прекратить выпуск всякого рода изданий, и профессору славянской литературы Киприяну Роберту воспрещено продолжать возмутительные его лекции о необходимости освободить поляков от зависимости.

Из разных обществ польской эмиграции перед сим особенную деятельность выказывала секта Резюррекционистов. которая успела приобрести многих последователей в странах католических. Действуя во мраке, согласно правилам своей касты, Резюррекционисты вели тайные сношения и призывали своих единоверцев к защите религии, будто бы преследуемой русским правительством, но в последнее время и они принуждены были оставить пределы Франции и удалиться в Рим.

Эмиссары

Несмотря на все неудачи, польские революционные общества продолжали высылать из Франции эмиссаров с преступными замыслами, но при самом строгом наблюдении не обнаружено, чтобы злоумышленники мо-

397

гли проникнуть в наши пределы, кроме Антона Велички. который за границею назывался Иосифом Опаиким.

Как Опацкий показывался уроженцем Шавельского уезда, то, сверх общих мер, Ковенский губернатор⁴ посылал от себя чиновника для секретных разысканий; а между тем помещик Шавельского уезда Иван Величко донес, что сын его Антон, ездивший самовольно в Париж, входил там в связи с польскими выходцами и, возвратись на родину, намерен был лишить его, своего отца, жизни, чтобы тот не мог воспрепятствовать злоумышленным его покушениям. Антон Величко немедленно арестован и сознался, что он действительно был в Париже под именем Опацкого, познакомился с несколькими польскими выходцами и, получив от одного из них 400 франков, принял поручение доставлять им нужные из России сведения.

Сверх того, Величко показал, что в феврале 1848 года должен проникнуть в Ковенскую губернию эмиссар Позорский и что, если ему, Велич-К£, сделают доверие, то он не только предаст Позорского в руки нашего | правительства, но надеется открыть и многие другие политические замыслы поляков. По внимательном рассмотрении этого дела оказалось, что Величко не заслуживает никакого доверия, и решение его участи предоставлено генерал-фельдмаршалу князю Варшавскому.

398

Всеподданнейшие отчеты HI отделения

Замечательно также, что в числе лиц, арестованных в Милане во время происходивших там беспорядков, находились и 12 польских выходцев, присланных пропагандою нарочно для усиления мятежа. Итак, в поляках столько укоренился мятежнический дух, что они волнуют не одну родину свою, но готовы являться повсюду, где могут производить народные беспокойства.

ВЕЛИКОЕ ГЕРЦОГСТВО ПОЗНАНСКОЕ И ГАЛИЦИЯ

Ход следствий по делам политическим, возникшим с 1846 года, показывает, что гнездом заговора поляков было герцогство Познанское. Главные и решительные действия их развились с того времени, как прусское правительство дозволяло эмигрантам селиться в Познани; они являлись туда во множестве и успели воспламенить умы шляхты и других сословий. Скоро в Познани образовалась провинциальная централизация, которая, по сближению своему с прочими частями прежней Польши, могла с большим удобством приводить в действие планы Главной Парижской централизации. Следствием этих интриг были беспорядки, происходившие в 1846 году особенно в Галиции и частию в герцогстве Познанском.

Из обвинительного акта, представленного королевским прокурором Прусскому Верховному трибуналу, видно, что число лиц, замешанных в возмутительных действиях, простирается до 254. Арестованные преступники избрали себе защитниками таких адвокатов, которые известны по либеральному образу мысли. Адвокаты сии давали такой оборот делу, что арестованные поляки считались не политическими преступниками, а людьми, желавшими возвратить прежние свои преимущества и оказать помощь соотечественникам, будто бы страждущим под скипетром России и Австрии. Вообще, пруссаки оказывают сочувствие к полякам и говорят, что, если бы последних осудили строго, то разве для того только, чтобы сделать угодное нашему правительству.

Возмутительный же дух народов в герцогстве Познанском обнаруживался неоднократно и в 1847 году, так что в некоторых случаях была упо-

399

В Галиции наказание виновных только временно могло навести страх на мнимых патриотов. Легкомыслие до того овладело умами, что там, несмотря на давнюю неудачу заговорщиков, снова проявлялись случаи гибельного направления и весь край находится в тревожном положении. Женщины играют в Галиции важную роль во всех политических интригах; они составили между собой обширный заговор, цель которого состоит в том, чтобы возбуждать в крестьянах и в войске ненависть к правительству. Патриотки действуют с величайшим одушевлением, обязавшись взаимною клятвою не отступать ни пред какою опасностью.

ЦАРСТВО ПОЛЬСКОЕ И ЗАПАДНЫЕ ГУБЕРНИИ

В Царстве Польском в продолжение 1847 года не было особенно важных политических событий; продолжались только разыскания, начавшиеся со времени последнего Краковского возмущения, и изобличено несколько лиц, которые принимали участие в этом возмущении; открыто еще, что некоторые из жителей Августовской губернии имели тайные сношения с польскими выходцами, получая от них возмутительные сочинения и распространяя их между жителями смежных губерний. Главные виновники в этом - двое сыновей помещика Скаржинского. преданные военному суду. Впрочем, дух жителей Царства Польского остается прежний; сочувствие пруссаков к преступникам познанских злоумышлении и то, что там из заговорщиков никого не подвергли заслуженному наказанию, произвело в жителях Царства общее удовольствие, а в течение карнавала 1847 года не было в Варшаве никаких увеселений в ознаменование, как говорили, траура по Кракову!

В губерниях, вверенных управлению генерал-адъютанта Бибикова, кроме незначительных доносов и открытия запрещенных книг, производилось только одно важное дело о дворянине Вешицком. который в Киеве подговаривал чиновника Сосновского действовать соединенными силами к составлению заговора для поднятия нового восстания в Западном крае, обнаруживая при этом самые неистовые и кровавые замыслы. Но Вешицкий еще не успел приступить ни к каким действиям, как был задержан и заключен в Шлиссельбургскую крепость.

Напротив того, учрежденная в Вильне следственная комиссия над политическими преступниками была беспрерывно обремена* делами. Главное внимание этой комиссии обращено было на дела об эмиссарах Рере и Магдзинском. которые в начале 1846 года приезжали из Познани, чтобы

* Так в тексте.

400

Всеподданнейшие отчеты III отделения

возбуждать жителей Литвы к восстанию, вербовать недовольных и направлять их за границу, где готовился общий мятеж. Комиссиею открыто, что хотя Pep по краткому пребыванию в Западном крае не мог распространить преступных своих намерений, но, тем не менее, оказалось, что до 15 человек знали о его намерениях. Более других виновен по этому делу лекарь Рениер. который имел сведения о приготовлениях к мятежу в Познани, получал запрещенные книги, распространял их и подговаривал других к участию в своих замыслах. Следственная комиссия сначала подозревала, что Pep и Рениер успели составить в Литве тайное общество, или, по крайней мере, род общества, но подозрение это по сие время не оправдалось.

Другой же эмиссар Магдзинский. приезжавший из Познани в Ковен-скую губернию, пробыл там только двое суток и не мог ни завести связи, ни распространить преступных замыслов. Из всех лиц, арестованных по этому делу, одна только девица Пржецишевская оказалась виновною в том, что слышала от самого Магдзинского о политической цели его пребывания, и то в общих выражениях.

По донесениям лекарей Тераевича и Койсевича. еще возрождалось сомнение, что князь Ксаверий Сапега и другие дворяне Брестского уезда составляют тайное общество, имеющее цель распространять правила коммунизма. Донос этот, в сущности, не подтвердился, но Сапега и некоторые другие дворяне навлекли подозрение тем, что имели у себя запрещенные книги или в разговорах своих обнаруживали мнимый польский патриотизм. Поэтому князь Сапега удален из Литвы, а за оговоренными дворянами Брестского уезда учреждено секретное наблюдение.

Кроме разысканий об обширных злоумышлениях, представлялись случаи и частичных политических преступлений в Литве. Бокшанский⁵ желал возмутить крестьян, предполагая, не начнется ли от этого и полити-⁵ ческое волнение в крае; Висловский обвиняется даже в намерении во время Высочайших путешествий через Литву покуситься на жизнь Вашего j Величества; у монахов базилианского монастыря в Вильне и у разных помещиков найдены были возмутительные книги и бумаги; даже девицы, воспитывавшиеся в пансионе Германа, хранили у себя подобные бумаги, питая дух мнимого польского патриотизма.

Было даже безымянное донесение, что поляки, составляя обширный заговор, переписываются из Ковно, Острова и Луги с С.-Петербургом и намерены здесь 17 ноября произвести возмущение. Как донесение это подтверждалось предостережением, полученным от короля прусского⁶, то приняты были деятельнейшие меры осторожности, но все наблюдения показали только ложность этого доноса, и 17 ноября прошло без всяких особенных событий.

Вообще разысканиями не открыто, чтобы ныне в Западных губерниях существовали тайные общества, но это нисколько не утешительно: ибо

Царствование императора Николая I

401

злоумышленники находятся и без обществ в стране, где большая часть жителей сочувствует им в преступных намерениях. Уроженцы Западных губерний, с немногими исключениями, и духовенство, и женщины, и молодые люди, и даже старцы столько легкомысленны, что как бы непреоборимою силой влекутся к неустройству, хотя Россия предоставляет им спокойствие и счастье, а со стороны противной нет для них ничего, кроме потерь и волнений.

МАЛОРОССИЯ

Украина всегда была одной из самых спокойных областей, так что в общем мнении малороссияне были почти то же, что великороссияне. Тем прискорбнее было открыть, что ученые люди из малороссиян старались поколебать верность этой страны. Учители и воспитанники университета Св. Владимира по близости к западным славянам переняли у них страсть к старине и народности и, рассуждая о всех славянских племенах, пришли к мысли о соединении их в одно государство. Как наши ученые в Киеве были большею частью из малороссиян, то они преимущественно предавались рассуждениям о восстановлении языка, обычаев и народности Малороссии. В это время явился в Киеве коллежский секретарь Гулак⁷. воспитанник Дерптского университета, с стремлением составить общество какое бы то ни было. Киевские ученые Костомаров⁸ и Белозерский⁹, сблизившись с ним, составили тайное общество Св. Кирилла и Мефодия¹⁰. Общество вскоре само собою разрушилось, но мысль о восстановлении малороссийской народности распространилась. Учитель Кулеш" в своих исторических сочинениях и художник Шевченко¹² в стихотворениях, которыми восхищались малороссияне, описывали вольность прежнего казачества, наезды гайдамаков и прославляли времена гетманщины. Нет сомнения, что стремление это, продолжаясь и расширяясь, могло бы укоренить в малороссиянах мысль о мнимом угнетении их Российскою державою и возможности существовать отдельно, подстрекать к возмутительным попыткам и поставить край в такое же зыбкое положение, в Iкаком находится Польша и возвращенные от нее губернии. Но зло обнаружено было в самом начале, и, с одной стороны, зараза еще не проникла В умы жителей Украины, а с другой - наказание, которому подвергнуты виновные, без сомнения удержит молодых малороссиян от преступных замыслов.

В то же время сделалось известно, что идеею о соединении славянских племен заняты не одни малороссийские, но и другие ученые, особенно в университетах Св. Владимира, Харьковском и Московском. Люди сии не заговорщики, не злоумышленники и даже полезные двигатели в государстве: ибо заботятся об утверждении образа мыслей собственно русских

402

Всеподданнейшие отчеты III отделения

и очищении нашей народности от излишних примесей иноземного. Но, как с одной стороны, возгласы славянистов о присоединении к России иноземных славян могли навлечь неудовольствие соседственных держав, а с другой - подвластные России народы с рассуждениями о народности каждого племени могли бы, подобно малороссиянам, перейти к желанию достигнуть самобытного существования, то и объявлено Высочайшее повеление о наблюдении со стороны начальников учебных заведений и цензуры, чтобы ученые и на лекциях и в издаваемых ими книгах все выводы свои клонили к возвышению не Малороссии, Польши, Литвы и других подвластных стран отдельно, но Российской империи и чтобы они не касались ни расширения пределов государства, ни других политических предметов, не входящих в круг науки.

ОСТЗЕЙСКИЕ ГУБЕРНИИ

Неурожаи предшествовавших лет привели в Лифляндии многих домохозяев к несостоятельности. Это положение и равнодушие помещиков, особенно к тем из крестьян, которые оставили лютеранскую веру, было причиною, что многие покушались на явные кражи, дабы получить продовольствие в тюремном заключении!

В начале марта до 40 жителей ближайших к Псковской губернии мест, узнав о переселении оттуда крестьян в Тобольскую губернию, пошли в Псков и просили об отправлении их «в теплый край». Слухи об этом быстро разнеслись по уездам Дерптскому и Верроскому, и в то время как делались распоряжения к возвращению бежавших, прочие крестьяне означенных уездов начали толпами уходить в Псковскую губернию. Распоряжения, сделанные к прекращению этих беспорядков, увенчались полным успехом.

В исходе 1846 года крестьяне, принявшие православие, освобождены от платежа повинностей в пользу пасторов. Это много способствовало распространению православной веры в Лифляндской губернии: с 1845 года до состояния указа об этом присоединенных эстов и латышей считалось до 37 000 душ; в первые же два месяца после того число изъявивших желание оставить лютеранизм возросло до 76 000 душ.

Производство следствий, возникавших в Лифляндии по обоюдным жалобам лютеран и православных, возбуждали ропот со стороны дворян; находили, что назначение для этих следствий особых чиновников нарушает местные привилегии. Вообще, усиление православия в Лифляндии и действия нашего правительства по этому предмету огорчили многих лиц в Остзейских губерниях, которые всегда верною и полезною службою доказывали правительству свою преданность. Жаль будет, а не удивительно, ежели их преданность потрясется.

Царствование императора Николая I

403

РАЗНЫЕ СОБЫТИЯ

В пределах Империи в конце 1846 года появилась эпидемическая холера. Сначала действие этой болезни было слабо, но с наступлением весны 1847 года она возобновилась с большею силою, распространяясь по всему Закавказскому краю; в мае перешла в Ставропольскую губернию, в первых числах июля - в Астраханскую, потом достигла земли войска Донского, Саратовской, Воронежской, Пензенской губерний; в августе распространилась по Курской, Орловской, по Южному краю; в сентябре появилась в Тамбовской, Казанской, Симбирской, Оренбургской, Московской и Киевской губерниях. Болезнь эта наиболее опустошительна была в Ставропольской и Саратовской губерниях, потом в Москве, Киеве и в губерниях Астраханской, Симбирской и Казанской; в прочих губерниях действие эпидемии было слабее, а с наступлением осени она во многих местах прекратилась.

Учреждением холерных комитетов и временных лазаретов, в которые принимались только добровольно желавшие поступить в оные, дозволение, дабы обозы и транспорты следовали безостановочно, и другие распоряжения правительства сохранили общее спокойствие. Народ не унывал, не чуждался медицинских пособий и подвергался с кротостью предписанным мерам¹³.

Пожары

В Костроме в конце августа разнеслись слухи, что город истреблен будет огнем. Поводом к этому была найденная в доме помощника почтмейстера записка, в которой угрожали убийством и поджогами за утайку пересылаемых солдатских денег. Виновных в сочинении записки не открыто; но вскоре произошел опустошительный пожар. Между встревоженными жителями возникла молва, что поджоги происходят от поляков. В последовавшие за тем дни начали подкидывать записки и писать на стенах угрозы, и когда предрекаемые пожары действительно происходили, жители не сомневались уже, что поляками составлен заговор. Гражданский губернатор Григорьев¹⁴, поверив народной молве, заключил в тюрьму чиновников, дворян и нижних чинов из поляков, всего до 90 человек. Назначенная следственная комиссия и сам губернатор пристрастными действиями своими вынудили двух мальчиков, бывших в услужении у польских дворян, к показанию, что заговор действительно составлен в доме штаб-лекаря Ходоровича. К этому присоединилось подобное же объявление дворовой женщины означенного медика. Следственная комиссия и губернатор, еще более доверив обвинениям, вытребовали других подозреваемых лиц из Москвы, Ярославля и Владимира.

Между тем пожары не возобновлялись, мальчик и дворовая женщина Ходоровича признались в оклеветании господ своих, и комиссия не обнаружила никаких фактов к обвинению оговоренных лиц. Вслед за тем по Высочайшему повелению неосновательно обвиненные освобождены из-под ареста, а губернатор Григорьев отрешен от должности и предан военному суду.

Составление в Западных губерниях инвентарей для уравнения повинностей и облегчения податного состояния поселили в крестьянах ложную мысль, будто бы им Высочайше дарована свобода и будто бы владельцы стараются скрыть это в тайне. Последствием этих превратных толков в Могилевской губернии в начале года случилось происшествие, встревожившее все местное дворянство. Два дворовых человека помещика Лес-невского, озлобленные наказанием брата их, убили управителя и потом, не успев лишить жизни своего господина, отправились в соседние имения для отмщения другим помещикам за угнетение крестьян: в несколько часов на расстоянии 18 верст они убили шесть и ранили восемь дворян. Свидетели зверства этих людей, крестьяне, не остановили их и допустили скрыться, но они вскоре были задержаны. По исследованию дела оказалось, что ни предварительного заговора на совершение этого злодеяния, ни сообщников убийц не было, а 14 крестьян не защитили своих владельцев оттого, что были испуганы неожиданностью событий. Виновные суж-дены военным судом и подвергнуты примерному наказанию, которое произвело на местных жителей сильное впечатление.

Вскоре после этого произошло волнение в Витебской губернии. Там разнеслись слухи, что крестьянам, работавшим три года на Московской железной дороге, даруется свобода. Крестьяне, изнуренные недостатком продовольствия, легко поверили этим слухам, распродавали свои имущества, истребляли земледельческие орудия и уходили из селений. В начале мая некоторые имения опустели; остались только те, которых удержала на месте крайняя нищета!

Губернское начальство медлило своими распоряжениями до того, что в Дризинском уезде движение крестьян приняло вид совершенного возмущения. Они угрожали помещикам смертью, вооружались и отправлялись толпами. Некоторые из этих партий устремились через Псковскую губернию с целью достигнуть С.-Петербурга и подать жалобы на владельцев. Напрасно местные чиновники, посланные с слабыми отрядами внутренней стражи, старались остановить уходивших; они бросались на нижних чинов, ранили их, жестоко били чиновников и дворян.

Для прекращения этих беспорядков посланы были флигель-адъютанты Опочинин и Назимов¹⁵ и приказано направить туда находившиеся в

Царствование императора Николая I

405

ближайших местах войска. Бежавшие толпы задержаны, обращены на место жительства, и спокойствие в губернии восстановлено. Зачинщики беспорядков и виновные в буйствах арестованы и преданы военному суду. По исследованию, злоумышленных подстрекателей не открыто, но оказалось, что предписание о скорейшем составлении инвентарей дало повод к превратным толкам о свободе; наем людей на железную дорогу, самовольный уход туда многих крестьян в надежде лучшего пропитания и долговременное нахождение там беспаспортных распространяли еще более ложные слухи, которые поддерживали местные жители в видах корысти. Виновные в подстрекательстве также преданы суду.

В других губерниях Западного края крестьяне возмущались против помещичьей власти в 12 имениях. Это большею частию происходило от обременения крестьян работами, от дурного обращения с ними и от стремления крепостных людей к свободе. Особенное упорство оказано было крестьянами двух имений помещиков Подольской губернии Гижицкого и Поповского, где ни меры исправительные, ни воинский постой не обратили крестьян к покорности, и только жестокое наказание зачинщиков усмирило возмутившихся. В прочих имениях волнения прекращены мерами кроткими. В подстрекательстве крестьян открыты виновными жители î смежных казенных имений, сочинители просьб, руководимые корыстью, ■1 и несколько сельских священников, возбуждавших в крестьянах дух неповиновения из личных неудовольствий к владельцам.

Крестьяне внутренних губерний возмущались в 26 имениях. Спокойствие восстановлено было большею частью при содействии воинских ко-I манд, а в имении помещика Ярославской губернии Томановского по упор-і ству крестьян и вредному примеру для других вотчин, в которых замечен I был также дух своеволия, признано было необходимым предать виновных военному суду.

В Воронежской губернии распространены были закубанскими поселенцами из беглых жителей этой губернии ложные слухи, будто бы помещичьим крестьянам дозволено переселяться на Кавказ, и будто бы там даруют им льготы. Эти слухи, перешедшие и в Курскую губернию, взволновали умы до того, что крестьяне начали продавать свои имущества, и из имения воронежского помещика Харкевича несколько семейств ушли в Курскую губернию для получения билетов на дальнейшее следование. Они вскоре были задержаны, водворены на местах жительства, и волнение, принятыми губернским начальством мерами, прекращено.

В Курской губернии в то же время до 75 крестьян помещика князя Трубецкого отправились на Кавказ через Воронежскую губернию; когда же были остановлены в имении графа Бобринского. то, не желая возвращаться к своему владельцу, возмутились против местных чиновников и