Царствование императора Николая I

дельное министерство, как это было прежде, и как мы это видим теперь во всех культурных странах Европы. К этому добавляют, что Министерство финансов охватывает слишком большое число отраслей управления, для того чтобы один человек мог хорошо его направлять и смазывать все колеса. При этом случае высказывается мысль об образовании финансовой палаты (Chambre des finances).

Согласно общественному мнению, министр внутренних дел должен быть человеком образованным, знакомым с ходом дел в других европейских государствах и говорящим на иностранных языках. Г<осподин> Зак-ревский деятелен и враг хищений, но он совершенный невежда. Всю свою славу и свое честолюбие он полагает в чистоте апартаментов, в соблюдении формы, в составлении карточек и в числе входящих и исходящих бумаг. Последние читаются и пишутся, но дело не двигается; не замечается никакого улучшения. Напротив, в целях достижения некоторой популярности и репутации великого государственного человека, в русском смысле этого слова, г<осподин> Закревский полагает свою честь в том, чтобы незаметно оказывать покровительство своим подчиненным. Все сообщаемые ему жандармерией сведения он посылает губернаторам, сообщая им, от кого они исходят; это тормозит деятельность жандармов и навлекает на них придирки и злобу местных властей. Сколько ему не объясняют, что эти сведения сообщаются ему только в порядке частном, как предназначаемые исключительно для его личного сведения в целях дать ему возможность действовать, когда и где следует, - он не отступает от своей методы исключительно из-за неуместной ненависти к учреждению, которое, по его мнению, врывается в сферу его компетенции.

Губернаторы слишком обременены бумагами, поглощающими всю их деятельность, и в конечном итоге в большинстве случаев сжигаемыми в департаментах. Состояние провинциальных тюрем в высшей степени плачевно, потому что министр, по странному пониманию справедливости, полагает, что не следует нежить злодеев, не принимая во внимание того, что среди заключенных могут быть люди невинные и несчастные. Полиция в губерниях тоже в плачевном состоянии, везде, даже под стенами Петербурга, кишит беглецами и бродягами, и особенно их много в Шлиссельбургском округе, где они легче находят себе убежище. Всякому сколько-нибудь важному преступнику, конечно, не раз удавалось бежать из тюрьмы. Не принимается никаких действительных мер против опустошающих целые местности эпизоотии, и все заботы администрации ограничиваются перепиской. Везде недостаток ветеринарных врачей. Немного более заботятся и о людях: целые деревни заражены венерическими болезнями; оспа, корь и другие заразные болезни беспрерывно

52

Всеподданнейшие отчеты III отделения

свирепствуют среди беспомощного населения. Медикаменты в казенных аптеках, даже в Петербурге - скверные. Карантины соблюдаются беспорядочно и с недостаточною строгостью. Вступив в управление министерством, г<осподин> Закревский на основании доносов наложил руку на медицинский департамент; он без всякого разбора разогнал старых и опытных в этой сфере управления служащих, заменил их новыми, которые внесли путаницу в дела; последствием этого нелепого управления явится, как уверяют, значительный дефицит. Так как это одна из наиболее доходных областей, то в нее проникает больше интриг; г<осподин> Закревский облек своим особым доверием двух известных и всеми презираемых взяточников гг. Дьяконова²¹ и Кусовникова. Недавно он назначил еще директором этого департамента некоего Швенсона²², который тоже не пользуется хорошей репутацией.

В колониях дела идут плохо, - колонистам не оказывают никакого покровительства вследствие странной ненависти министра к иностранцам и непостижимого предубеждения, что колонии в России бесполезны²³.

Общественные здания в провинции разрушаются, и никто не думает больше об исторических развалинах, которые Государь приказал сохранять. Одним словом, обычно говорят, что дело управления идет так, как того можно ожидать от человека непросвещенного, пропитанного национальными предрассудками, начинающими подвергаться осуждению даже со стороны некоторых бородачей.

Общество желает внесения улучшений в эту столь важную часть управления, и вот вкратце, что намечается в этом отношении общественным мнением:

1) Указать специальный путь для прогона скота в разных местах империи и устроить на этом пути несколько постов (заставы) для санитарного осмотра стад; воспретить гуртовщикам продавать скот в ближайших по пути городах и деревнях, потому что они сбывают таким образом больных животных. Чтобы предупредить при этой процедуре злоупотребления, следовало бы возложить надзор за ней выбираемому дворянством должностному лицу, которое находилось бы в непосредственном подчинении местному предводителю дворянства. Заинтересованные в предотвращении заразы помещики будут друг за другом наблюдать, между тем как местная полиция стремится только вытянуть из занимающихся этой торговлей купцов как можно больше денег.

2) Устроить в провинции ветеринарные школы и допустить в них несколько человек из крестьян.

3) Увеличить число аптек в провинции и обращать больше внимания на медицинскую часть вообще. Мы испытываем недостаток во врачах, и было бы, может быть, полезно дать Дерптскому университету средства, чтобы там на казенный счет подготовлялось несколько врачей, взятых из

Царствование императора Николая I

S3



Максим Яковлевич фон Фок

числа бедных студентов, не имеющих средств продолжать учение; за эту мысль держатся особенно потому, что самые известные врачи столицы, как Раух²⁴, Лерхе²⁵ и другие - ученики этого университета.

4) Устроить несколько окружных больниц, отнеся расходы на счет общинных податей, которые чрезмерно велики и растрачиваются бесплодно.

5) Побудить к более энергичной деятельности местную полицию в целях борьбы с укрывательством всех дезертиров и бродяг, с применением к укрывателям суровых мер, причем ответственность возложить на общество.

6) Учредить в провинции суды исправительной полиции, члены которой должны быть избираемы из среды дворянства и купечества; на обязанности их лежало бы производство предварительного следствия при всяких преступлениях, потому что таковое является слабой стороной всех наших уголовных процессов.

7) Учредить комитет, рассмотрению которого подлежали бы все могущие быть представленными проекты из различных областей управления.

8) Обращать больше внимания на статистику, которая, несмотря на то, что могла бы приносить огромную пользу, находится в полном пренебрежении и требует коренной реорганизации.

54

Всеподданнейшие отчеты III отделения

9) Реорганизовать медицинский департамент. Между прочим, следовало бы повелеть, чтобы ревизия материалов лежала на обязанности ученого комитета, а не предоставлялась ничего в том не понимающим чиновникам, и чтобы деньги поставщикам уплачивались кассиром министерства, функции которого должны быть выделены. Теперь деньги вручаются первому встречному, и никто не заботится об отчетности. Может быть, было бы лучше возложить это дело, также как и контроль, на Комитет министров.

В обществе очень желают, чтобы губернаторы выбирались с большой осмотрительностью, потому что, подобно тому как армия не может никогда достигнуть известной степени совершенства без хороших полковников, - дело внутреннего управления не может идти правильно без умных и честных губернаторов. Чего можно ждать от всех этих людей, находящихся под покровительством г<осподина> Закревского и составляющих его круг, с их очень плохой репутацией?

Следовало бы сделать очень многое в этом министерстве, - говорят, -если бы только министр был образованным и просвещенным человеком, но г<осподин> Закревский создан для формы и предрассудков; он не на месте. Вот что говорят даже те, кто группируется вокруг него.

III. О Министерстве юстиции

Г<осподин> Дашков²⁶ обладает всеми качествами ума и сердца, необходимыми для того, чтобы стать прекрасным министром. Некоторые ставят ему в упрек то, что он не мог столковаться с Закревским и Долгоруким²⁷, но общественное мнение его вполне в этом отношении оправдывает, говоря: «Как могут ум и совесть примириться с невежеством и недобросовестностью?». Ему приписывают один только недостаток - низкопоклонничество перед власть имущими, влияния которых он слишком боится. Он жалуется на невозможность сделать все, что хотел бы, за полным неимением сотрудников. Канцелярии министра и Сената полны взяточников и людей неспособных, и министр вынужден сам рассматривать всякое сколько-нибудь значительное дело. Все обер-прокуроры, за исключением Журавлева²⁸, люди более или менее малоспособные. Журавлев, - человек интеллигентный и основательно знакомый с делами, - находится, к несчастью, под влиянием своей жены, которая жадна, как сорока, и во все вмешивается. За последнее время, однако, Журавлев испытал много неприятностей и намеревается, по-видимому, принять меры к тому, чтобы избавиться от этого гибельного влияния. Г<осподин> Дашков жалуется на то, что он бессилен уничтожить все это лихоимство, не будучи в состоянии уследить за всем лично и не имея возможности положиться на прокуроров, которые все закрывают на это глаза. Что касается общего хода дел, то лихоимство и применение ложных принципов внесли в него такую путаницу

и воздвигли на его пути столько препятствий, что необходимо его преобразовать на новых началах. Вот как рассуждают по этому поводу.

Сенат должен только рассматривать поступающие на его рассмотрение дела и приводить в исполнение повеления монарха; но вместо этого бюрократы, чтобы иметь больше добычи, уговорили министра издать постановление, в силу которого по жалобе частных лиц на провинциальные суды дела посылались бы на пересмотр в Сенат и рассматривались бы предварительно последним, причем ему дается произвольное право отменять приговоры местных судебных инстанций. Таким образом, Сенат, обогащаясь взятками, завален процессами. Это привело к необходимости увеличить штат чиновников и открыло обширное поле для интриг. Другим препятствием на пути правосудия, способствующим притом интригам, является Комиссия прошений²⁹. Состоящая из сенаторов, она становится судьей в собственных делах. Совершенно естественно, что члены этой Комиссии вынуждены поддерживать свое собственное мнение или мнение своих коллег по Сенату. Сколько это влечет за собой отступлений от законного порядка и противоречий! Так как Комиссия эта решает дела от имени Государя, она является высшей инстанцией, все парализует, врывается в область компетенции министров и нарушает общий порядок ведения тяжбы.

Почти то же следует сказать и о Комитете министров, являющимся также в одно и то же время судьей и стороной³⁰. Согласно общему мнению, нет другого средства бороться со взяточничеством, как уменьшить число чиновников, лучше их оплачивать и ввести с той же целью существующее во всех европейских государствах право субсидий*.

Прибавим к этому краткое изложение некоторых предлагаемых общественным мнением проектов улучшений:

1) Принимать в Сенат только апелляционные прошения и кассационные жалобы.

2) Повелеть, чтобы жалобы на приговоры низших судебных инстанций приносились министру, которому присвоить право приостанавливать дело после предварительного рассмотрения его специально учрежденным под его руководством комитетом; последний имеет быть составлен из нескольких прокуроров и сенаторов и должен заменить нынешнюю консультацию. Комиссия прошений не должна будет более заниматься рассмотрением процессов, потому что, решая их от имени монарха, она, в силу этого, идет в разрез с установленными правилами. В случае признания вынесенного одним из департаментов Сената приговора неправильным, он может быть обжалован в заседании в полном составе, на котором

* По-немецки Sportein - род субсидий, выплачиваемых по таксе за каждое дело. (Примечание авторов документа.)

56

Всеподданнейшие отчеты III отделения

разбиравшие дело сенаторы были бы лишены права присутствовать. Компетенции Комиссии прошений будут подлежать только дела, зависящие от личного благоусмотрения монарха.

3) Чтобы доклады о процессах составлялись согласно установленного порядка, чтобы для сего были установлены сроки, и дело это не было бы предоставлено, как теперь, доброй воле докладчика.

4) Допустить, чтобы тяжущиеся могли печатать к своему делу объяснительные записки, которые проходили бы через цензуру прокурора того департамента, которому дело подсудно, и при условии согласия на то министра. Мера эта сильно способствовала бы обузданию лихоимства. При этом уже случаи, подобные делу Гежелинского³¹, стали бы невозможны.

Считают также, что было бы необходимо изменить ход дел в Государственном совете. Граф Кочубей запретил тяжущимся представлять объяснительные записки к своему процессу членам совета и лично им их разъяснять. Строго воспрещено также докладчикам сообщать тяжущимся свои доклады. Это мнимое сохранение их в тайне является только средством обогащения докладчика, потому что при нынешнем порядке вещей приходится покупать то, что должно бы узнаваться даром. Нелепость этой меры становится очевидной из данной Комиссии прошений инструкции, где сказано: «Нарешение Государственного совета не должно приниматься жалоб, а можно принимать жалобы на доклад совету, если в докладе сделаны упущения». Теперь восклицают: «Каким же образом можно жаловаться на доклад, когда это тайна и когда доклад не прописывается в решении?».

Было бы необходимо, думают многие, учредить последнюю инстанцию, решения которой не подлежали бы апелляции и являлись бы неотменимыми. Без этого никто не может быть спокоен за свою собственность, что причиняет массу неприятностей и семейных несчастий.

Много говорят о безответственности членов совета, сенаторов и министров в случаях противозаконных решений, потому что, как говорится в указе Петра Великого: «На что писать законы, когда не исполнять их». Судьи наши присвоили себе права присяжных и решают дела по своему усмотрению, по совести, вопреки законам, чем приносится много зла.

Очень желают восстановления совестных судов³², пришедших, к несчастью, в упадок; они имеют важное значение и очень полезны для процессов, в которых отсутствуют документы и которые не навлекают иного наказания, кроме стыда.

Бесконечно жалеют об уничтожении юнкерского института, где молодые люди подготовлялись к гражданской службе. Учреждение подобного заведения принесло бы существенную пользу.

Царствование императора Николая I

57

IV. О Министерстве народного просвещения

Общественное мнение высказывается открыто против этого министерства, которое, как говорят, с 1818 г. двигается в обратном направлении³³. Было время, когда его обвиняли в мистицизме; теперь его упрекают в обскурантизме. Государь-Император повелел составить элементарные учебники, и с этой целью был учрежден особый комитет, но в состав его вошли люди, за которыми общество отказывается признать нужные для столь важной работы качества: до сих пор не появились даже азбуки. Положение о гимназии³⁴ подвергается сильной критике. Уверяют, что в Московском университете царит скверный дух, что дипломы там публично продаются, и что тот, кто не брал частных уроков по 15 рублей за час, не может получить такового диплома. Жалуются на недостаток преподавателей и наставников; но никто не желает служить в этом министерстве, где заставляют работать, как каторжников, а все сколько-нибудь способные люди стараются попасть в учреждения Императрицы или в военные учебные заведения. Общество было недовольно тем, что князь Ливен³⁵ получил недавно орден, в то время как никто в министерстве не удостоился награждения.

Литература, - как говорят, - находится в довольно печальном положении. Министр не знает ни одного литератора, и ни одному из них он не сказал любезного слова. Общество его состоит из нескольких ханжей*, пользующихся дурной славой в глазах общества.

Надзор внимательно наблюдал за молодыми людьми, метившими в политические реформаторы и желавшими издать с этой целью газеты. Добытые надзором в этом отношении данные в большинстве случаев подтвердились. Среди газетных писак Москвы есть еще много дряни, но некоторые репрессии, будучи своевременно применены, принесли значительную пользу.

Вообще литераторы стремятся превозносить царствование Императрицы Екатерины и первые годы царствования Императора Александра -как эпоху, когда к писателям относились с уважением, ухаживали за ними и награждали их. Во всех европейских государствах, - говорят они, - самые видные литераторы и артисты пользуются, по собственной инициативе государей, некоторыми щедротами со стороны правительства и наградами. Очень многие считают, что Государю-Императору следовало бы время от времени проявлять свое благоволение к тому или другому из наиболее выдающихся писателей. Оказанное Государем Академии художеств особое покровительство принесло огромную пользу и дало новый толчок к деятельности художников, которые благословляют монарха. Покровительство, оказанное Ботаническому саду³⁶ и такому выдающему-

* Гг. Пезаровиус, Адеркас и т. д. (Примечание авторов документа.)

58

Всеподданнейшие отчеты III отделения

ся ученому, как Фишер³⁷, произвело также наилучшее впечатление и было встречено с большим удовлетворением.

Общество, особенно средние классы, в массе странным образом предубеждены против графа Нессельроде. Его всегда подозревают в тайной приверженности венскому кабинету и в предосудительной близости с Меттернихом и Лебцельтерном³⁸; ему ставят также в упрек исключительное покровительство, которое он, якобы, оказывает гг. Лавалю и Радофи-никину³⁹, двум лицам, сугубо непопулярным в обществе. Утверждают, что г-жа Нессельроде⁴⁰ имеет слишком большое влияние на своего супруга и даже на ход дел, что в ведомство проникла система покровительства родственникам и что слишком заметное влияние некоторых иностранных посланников может причинить вред в смысле нарушения государственных тайн. Но, с другой стороны, слава, которую принес торжествующей России Адрианопольский мир, относится, естественно, к Министерству внешних сношений, трудная работа коего, особенно перед и во время ряда наших побед, увенчалась заметным успехом. Русскую политику нельзя упрекнуть в том, что она оставила существовать подобие Оттоманской империи в то время, как она имела возможность безнаказанно отважиться на все, так как неспособный нарушить свою клятву Император дал слово Европе не тревожить ее победами и сдержал свое обещание, проявив при этом столько же умеренности, сколько и осторожности и великодушия. Министерство внешних сношений, на которое было возложено приведение в исполнение его намерений, свято их выполнило.

Граф Чернышев пользуется печальной репутацией: это предмет ненависти (bete noire) публики, всех классов без исключения. Его вообще боятся и ненавидят; его обвиняют даже в том, что он в своих докладах обманывает Государя ложными донесениями, стремясь приписать себе чужие заслуги, и искренно сожалеют о графе Дибиче, возвращения которого ждут с нетерпением. Надо, однако, сознаться, что, благодаря ежедневному наблюдению со стороны Императора, военной субординации и обилию средств набирать умных и деятельных должностных лиц, работа в этом министерстве ведется лучше, чем в большинстве других органов власти. Дисциплина там требуется безусловно, особенно в канцелярии Главного штаба. В отделах снабжения и обмундирования армии дело обстоит иначе: там мы часто видим злоупотребления. Начальник отдела обмундирования проявил особую строгость, против которой возмущались его подчиненные и на которую жалуются также поставщики и другие, имеющие с ним сношения лица.

Все единодушно сходятся на том, что управление этой отраслью государственного хозяйства находится в самом скверном состоянии. Лихоимство и взяточничество - там обычное явление, а отчетность - в хаотическом состоянии. Герцога⁴¹ обманывают на каждом шагу и занимают мелкими работами и крупными проектами. Институт или, вернее, школа⁴² также в упадке. Надзор не раз указывал на дурное поведение учеников; они чрезвычайно распущены и насмехаются над своим инспектором - Ре-зимоном⁴³, человеком, в полном смысле этого слова, - ничтожным, корыстным и алчным. Молодые люди его постоянно поносят.

По этому поводу обычно указывают на другие военные учебные заведения, которые, благодаря отеческим попечениям Государя-Императора, чрезвычайно улучшились сравнительно с тем, какими они были. Все родители жаждут поместить в них своих детей, чего не было несколько лет тому назад.

VIII. О Морском ведомстве

Общественное мнение никогда не относилось сочувственно к г-ну Моллеру⁴⁴. Говорят даже, что он часто обманывает Государя, показывая экономию по сметам, которые он сам произвольно составляет и в которых

60

Всеподданнейшие отчеты III отделения

перетасовывает суммы и служащих по своему желанию, чтобы усугубить значение своих заслуг. Флотские офицеры много говорят о неосмотрительности, с которой строятся суда. Они говорят также, что часто испыты-вается недостаток в плотниках, потому что те, которых, якобы, нанимают, служат только для обогащения строителей, так как последние получают за них с поставщиков чистыми деньгами по числу людей. Государь-Император остался очень доволен сооружением больших стопушечных судов, а между тем моряки утверждают, что корабли построены плохо, без соблюдения правильных размеров, но никто не осмеливается сказать об этом Государю, после того как г<осподин> Исаков⁴⁵ был за это награжден. Кронштадтские строители, сооружающие суда и исправляющие их недостатки наиболее заслуживают наград, и, к несчастью, ими-то более всего и пренебрегают. Моряки жалуются еще на то, что от них требуют, по их выражению, «пехотной выправки»; они говорят, что на это у них нет времени и что подобная выправка не соответствует роду их службы. Среди моряков идут пересуды по поводу дела Грейга⁴⁶, которого вообще считают отличным офицером, но говорят, что дела у него велись не совсем правильно и отчетность не в порядке. Впрочем, все без исключения моряки гордятся особым личным вниманием Государя-Императора к их ведомству; они говорят, что за последнее время улучшения в морском деле вводились в гигантском масштабе; существовавшее прежде подобие флота, благодаря особой заботливости Государя, представляет в настоящий момент внушительную силу.

Общественное мнение неблагоприятно этой части государственного управления, и надзор имел не раз случай указывать на имевшиеся в этой области отступления от законного порядка. Любимец начальника⁴⁸ г<ос-подин> Карнеев⁴⁹ ввел туда несколько лиц, которые нажились на питейных сборах, на вине. Утверждают открыто, что в контроле все продажно и что министр финансов является там полным хозяином. Впрочем, общество слишком мало интересуется этой отраслью управления, для того, чтобы придавать ей большое значение.

В высшей степени важная, благодаря имеющимся в ее распоряжении средствам незримо видеть все, эта отрасль управления приобретает большое значение в руках начальника⁵⁰, пользующегося влиянием и стремящегося побудить своих подчиненных к деятельности. В обществе довольно распространено мнение, что, из профессионального соревнования, начальник почтового ведомства не может питать расположения к надзору и помогать ему. По секрету рассказывают друг другу, что, кроме общеиз-