Ф оглер. Обычным людям трудно вынести твои требования о
правдивости.
Ракель (смеется).
Тебе тоже.
Ф оглер. На сцене охотно, но не в личной жизни.
Ракель. Микаэль тебе не рассказывал? И шеф тоже? И никто
другой?
Фоглер Нет, этого я не знал. (Поднимает обезоруживающе
руки.)
Ракель. Ты тоже был замешан.
Фоглер. Честное слово, нет.
Ракель. Микаэль звонил тебе. Ты был где-то за границей. Он
просил, чтобы ты попробовал поговорить со мной.
Фоглер (устал о). Это неправда.
Ракель. Ты посоветовал Микаэлю позвонить в больницу и в
полицию. Это ты сказал, что есть опасность самоубийства, хотя
прекрасно знал, что я никогда всерьез не пыталась что-либо с
собой сделать.
Фоглер. Будь добра, кончай провоцировать.
Ракель. Ты, Микаэль и доктор Якоби. (Тихо смеется.)
Ф оглер. Твоя теория заговора не имеет ничего общего с
действительностью. Я ничего на знал.
Ракель. По одному вы не могли меня растоптать, вдвоем тоже, а
вот объединившись втроем, вы оказались весьма способными. Я
признаю, что у вас были веские причины.
Фоглер. Что еще за причины? Мы были твоими любовниками,
ты воспитала нас между своих колен, и ты же отшвырнула нас и
нашла себе новые жертвы. Уже в мое время ты довольно сильно
пила, и когда напивалась, то вела себя отвратительно со мной, да и
с самой собой тоже. (И зд ает звук
,
состоящий из нетерпения
,
отвращения и гнева.)
Ракель. Боже, Боже! Помоги мне. Помоги мне. “Море так велико,
а мой кораблик так мал. Я верую без Бога. Без религии, без надежд.
Жестокость, ослепление, подчинение закону, неумолимое подчинение
37
закону круговорота вещей до скончания времен”. Почему ты не
можешь на меня поставить еще один раз? Обещаю, ты не будешь
разочарован. (Аффектированно.)
Достарыңызбен бөлісу: |