Практикум по русскому языку и культуре речи [Текст]: учеб практ пособие / А. В. Щетинина. Екатеринбург: Изд-во гоу впо «Рос гос проф пед ун-т»

149 
ную мысль. Составьте логическую схему текста. Какие способы использует ав-
тор, чтобы сделать речь интересной для слушателей? Подготовьте сообщение 
на 3 минуты по материалам статьи. 
КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОСТНАЯ ДИНАМИЧЕСКАЯ СРЕДА 
Прежде всего разрешите от всей души поблагодарить за присужде-
ние мне высшей академической награды, кстати, совпавшее с тем, что 
именно в этом году, весной, исполняется ровно 60 лет, как я непрерывно 
работаю в Академии наук. Мне особенно приятно отметить, что награда 
в каком-то смысле знаменует изменение отношения к гуманитарным нау-
кам. Во всяком случае, это первая Большая золотая медаль, присужденная 
гуманитарию. Данный факт не может не радовать, поскольку он является 
еще одним доказательством того, что наконец-то гуманитарные дисципли-
ны, в частности, литературоведение, история и другие, где прежде господ-
ствовала государственная идеология, получили полную, я бы даже сказал – 
абсолютную, свободу. Есть уже и реальные плоды таких перемен. В прош-
лом, 1993 г., вышло рекордное число книг – 34! – из серии «Литературные 
памятники», подготовлены и выпущены интереснейшие труды Советом 
мировой культуры при Президиуме РАН. 
Словом, я счастлив, что дожил до того момента, когда наступила 
свобода научного творчества, свобода мысли. 
Хочу вспомнить своих учителей и коллег, которые по праву разде-
ляют со мной столь высокую награду. Это прежде всего мой учитель ака-
демик Виктор Максимович Жирмунский; это Борис Михайлович Эйхенба-
ум, в свое время, как и Жирмунский, уволенный из Ленинградского уни-
верситета; Борис Викторович Томашевский, создавший текстологию, ко-
торой я занимаюсь; это Владимир Яковлевич Пропп; мой «соделец» Миха-
ил Михайлович Бахтин, чьи идеи сейчас являются самыми передовыми 
в мировом литературоведении; мой младший товарищ Юрий Михайлович 
Лотман и многие, многие другие, не дожившие до этого счастливого мо-
мента – свободы науки. 
Тему своего доклада я выбрал не случайно. С одной стороны, она ре-
зюмирует некоторые выводы моих многолетних исследований, с другой – 
очень важна для нашей текущей политики. В стране нет целостной кон-
цепции развития культуры, нет, собственно, ясного представления, что 
включает в себя это понятие. В него не вводятся наука, техника, образова-
ние, культурные традиции того или иного народа, поведение государст-

150 
венных деятелей, представителей общественных организаций и так далее. 
Министерство культуры занимается ограниченным кругом вопросов, более 
того, они рассматриваются не во взаимосвязи, а каждый сам по себе, изо-
лированно – театр, музыка, эстрада, литература. Между тем культура дела-
ет людей народом, нацией. Если у населения какой-то территории нет сво-
ей культуры, то его существование становится бессмысленным. Самое 
важное для осознания величия и значимости народа – это его культура. Не 
государственная или военная мощь, не наличие сырья, полезных ископае-
мых и тому подобное, а именно культура, которая оправдывает существо-
вание страны, народа. В понятие «Святая Русь например, входили все ре-
лигиозные ценности, которыми она обладала, –храмы, иконы, места, свя-
занные с исторической памятью. И для нынешней России наиболее важ-
ным, определяющим ее достоинство и мировое значение, являются в пер-
вую очередь достижения в области культуры, причем не только живущих 
здесь народов. Хранящиеся в наших музеях произведения итальянцев, 
французов, немцев, китайцев, африканцев также являются российскими 
ценностями. За редкими исключениями они вошли в ткань русской куль-
туры, стали ее неотъемлемой составной частью. 
Смертный грех – продажа национальных культурных ценностей, пе-
редача их под залог (ростовщичество всегда считалось в европейской ци-
вилизации самым низким делом). Недопустимо не заботиться о них, при-
нимать решения, которые так или иначе давят культуру, не позволяют ей 
развиваться. 
Культурным достоянием народа не вправе распоряжаться ни прави-
тельство, ни парламент, ни Президент. Да и ни одно поколение не может 
считать культурные ценности всецело своими. Они завещаны предками, 
коренятся в истории и в то же время принадлежат будущим поколениям. 
Культура народа – целостное динамическое явление, ее следует 
трактовать как определенную среду, из которой нельзя, как в игре в би-
рюльки, вытащить какую-то часть, не потревожив остальных и не нанеся 
вред целому. 
Надо признать, что многие специалисты нередко рассматривают 
произведения искусства с неправильной, односторонней точки зрения, 
«укладывая» их в схему, на одном полюсе которой – творец, создатель, 
а на другом – получатель, то есть зритель, слушатель, читатель. Тем самым 
понятие культуры чрезвычайно сужается, как бы ограничивается неким 

151 
пространством, где кто-то ее творит, а кто-то воспринимает. Между тем 
культуру создает не только автор произведения, но и тот, кто им пользует-
ся, и потому очень важно, чтобы в этой цепочке присутствовало еще и сот-
ворчество. Автор (если он талантлив) всегда оставляет нечто, что домыс-
ливается, «дорабатывается» затем зрителем, читателем, слушателем. Это 
особенно хорошо ощущается в произведениях великих мастеров, творив-
ших в эпохи расцвета культуры, в искусстве античности, Древней Руси, 
в романском искусстве, в XVIII в. В романском искусстве, например, при 
одинаковом объеме и одинаковой высоте колонн капители и материал, из 
которого они сделаны, все же значительно отличаются. Приходится, как 
говорится, «домысливать одинаковость». То же самое просматривается 
и в древнерусском зодчестве. 
В романском искусстве поражает другое: чувство принадлежности 
к священной истории. Крестоносцы привозили с собой из Палестины ко-
лонны и ставили обычно одну из них среди сходных по параметру колонн, 
сделанных местными мастерами. Христианские храмы воздвигались на 
развалинах языческих. Тем самым зритель имел возможность домысливать 
то, что было задумано творцом. 
Реставраторы ХIХ в. не понимали этой особенности и обычно стре-
мились к точной симметрии. Когда, скажем, достраивался собор в Кельне, 
то обе фланкирующие фасад собора башни с немецкой аккуратностью бы-
ли сделаны абсолютно одинаковыми, в результате чего этот памятник ар-
хитектуры не вызывает тех эмоций, которые вызывает Реймский собор. 
К такой же симметрии стремился французский реставратор Виолле ле Дюк 
в соборе Нотр-Дам в Париже, хотя различие оснований обеих башен дос-
тигало более метра и не могло быть случайным. 
Жесткая точность, как и полная завершенность, противопоказаны 
искусству. Великие произведения обычно не закончены. Это и «Евгений 
Онегин» Пушкина, и «Братья Карамазовы» Достоевского, «Война и мир» 
Льва Толстого. Не закончены великие драмы Шекспира, тот же «Гамлет». 
Каждый читатель трактует произведения, созданные в предыдущие эпохи, 
по-своему, воспринимает их с позиций своего времени. 
Югославский ученый Александр Флакер ввел очень важное поня-
тие – стилистическая формация. Речь идет и о готике, и о барокко, которое 
охватывает не только зодчество, но и литературу, музыку, живопись и да-
же в известной мере науку (стиль мышления), и о классицизме, и о роман-

152 
тизме, и о так называемом романском искусстве (англичане называют его 
норманнским стилем), и о стиле модерн. Но только посредственные ху-
дожники строго следуют системе определенного стиля, великие творения 
обычно создаются на грани двух стилистических формаций. Так, замеча-
тельный Мраморный дворец гениального итальянского зодчего А. Риналь-
ди в Петербурге, выстроенный в 1768–1775 гг. в стиле классицизма, несет 
в себе (причем в самом важном месте – в центре) и элементы рококо. Най-
ти рококо в классицизме и наоборот – в этом заключается задача образо-
ванного зрителя. А вспомните Гоголя, в чьем творчестве переплетены на-
турализм и романтизм, или Достоевского, соединяющего реализм с натура-
лизмом и романтизмом. Все выдающиеся произведения искусства погра-
ничны, и все они требуют домысливания и сотворчества. Сказанное в пол-
ной мере относится к XX в. В нашей стране это и ЛЕФ, и конструктивизм, 
и агитискусство, и литература факта, и кубофутуризм. В целом единство 
культуры в XX столетии проявляется в некоторых отношениях даже ярче, 
чем в предшествующие эпохи. 
Точное и неукоснительное следование всем особенностям какого-ли-
бо стиля – удел людей малоталантливых. Сотворчество автора, читателя, 
зрителя, слушателя – это только первая ступень единства культуры, един-
ства ее материала. 
Хочу обратить ваше внимание на то, что язык народа не просто вы-
ражает мысль, наблюдения, служит средством коммуникации и т. д. Язык 
сам по себе прежде всего творец, созидатель; ведь то, что не имеет назва-
ния, для человека не существует. И с этой точки зрения несколько наив-
ный, быть может, библейский рассказ о том, как Бог повелел человеку дать 
имена всем животным, чрезвычайно важен. 
Русский язык в силу ряда обстоятельств необычайно богат. Он созда-
вался на огромной территории, заселенной различными племенами и народ-
ностями, благотворное влияние на его развитие оказал церковнославянский 
язык. По мнению Алексея Александровича Шахматова и многих других 
специалистов, наш литературный язык, по существу, язык церковнославян-
ский, в который лишь введены элементы русского народного языка. 
С моей точки зрения, в язык входят и некоторые, ставшие уже сим-
волами, культурные явления, например, не только поговорки, пословицы, 
фразеологизмы, отдельные выражения и цитаты из басен Крылова, из «Го-
ре от ума»?, из пьес Островского, произведений Лескова, из русских ро-

153 
мансов и опер, но и целые образы: Обломов, Фамусов, Репетилов, Скало-
зуб, Митрофанушка и так далее. К языку относится все увиденное «глаза-
ми языка» и созданное языковым искусством. В русское языковое сознание 
через живопись, музыку, переводы, через греческий и латынь вошли поня-
тия и образы мировой литературы. Созданная русским языком культуро-
сфера (если можно так сказать, используя выражение Вернадского) была 
необычайно богата, однако сейчас она катастрофически быстро беднеет. 
Происходит это не только потому, что язык перестал творить и «видеть» 
многие явления. С исчезновением некоторых из них исчезает и слово. Вот, 
допустим, слово «учтивость». В пассивном языке оно еще существует. Мы 
понимаем, что оно означает, но очень редко его произносим. Гибнет слово, 
и исчезает само явление, которое с этим словом связано. 
Вначале было слово – не только как лингвистический феномен, но 
как логос. Это начальное словотворчество, оно сейчас стремительно пада-
ет, а вместе с тем обедняется культура. 
Когда в школах в 1918 г. запретили преподавать Священное писание, 
особенно Ветхий завет и церковнославянский язык, это нанесло огром-
нейший урон языку. Исчезло множество слов, связанных с церковносла-
вянским бытом, с Библией, с Псалтырем, стали непонятными многие вы-
ражения из псалмов и т. д. Оторвался целый пласт русской культуры. 
Культура представляет собой органическое целое, которое все время 
меняется, причем движение не останавливается традицией и накоплением 
ценностей, а регулируется. Культуру народа как целое можно уподобить 
леднику, медленно и нощно двигающемуся среди гор. 
Обратите внимание на такой чрезвычайно любопытный факт. Ни 
один из типов, созданных великими русскими писателями Грибоедовым, 
Гоголем, Крыловым, Фонвизиным, не исчезает из литературы. У Салтыко-
ва-Щедрина, например, действуют Репетилов, Скалозуб, Чичиков, Митро-
фанушка. Они продолжают жить в новой среде, у них рождаются дети, 
внуки, которые, в свою очередь, становятся чрезвычайно характерными 
для своей эпохи. Если проанализировать русскую литературу с этой точки 
зрения, то есть с точки зрения литературной традиции, то вся она предста-
нет как единое огромное литературное произведение. 
Любопытно, что Достоевский в своих ранних повестях пользуется 
тем приемом, который потом развил Салтыков-Щедрин. При этом он вво-
дит в свои «Зимние заметки о летних впечатлениях», «Записки из подпо-

154 
лья» еще и античную литературу, а также современную ему французскую, 
немецкую, английскую. 
Сейчас огромную популярность (особенно в Петербурге) получила 
идея, согласно которой нас следует причислять к евразийцам. Для меня 
многое тут неясно, ведь евразийство – это скорее эмоциональное понятие, 
чем логическое. Как некое эмоциональное течение оно возникло в 1921 г. 
в среде русской эмиграции в Болгарии, но в целом исходило из той эмо-
ции, которую задал Блок в стихотворении «Скифы». Основная причина 
возникновения этого течения – военные поражения России, а его бурное 
развитие в эмиграции объясняется тем, что на это наслоились события, 
связанные с октябрьским переворотом. Национальные чувства русских 
были ущемлены, и они провозгласили себя азиатами, которым не писаны 
европейские законы. «Да, мы потерпели поражение, но еще посмотрим, 
чем обернется ваша победа», «Придите в наши мирные объятья!» – вот 
формулы, заданные Блоком. 
Между тем азиатское начало в русской культуре – не более чем ми-
раж. Мы находимся между Европой и Азией лишь географически, я бы 
даже сказал, картографически. Если смотреть на Россию с Запада, то она, 
конечно, расположена на Востоке или, по крайней мере, между Востоком 
и Западом. Но ведь, например, французы видели Восток в Германии, 
а немцы, в свою очередь, усматривали его в Польше. При этом, вопреки 
рассудку, Восток всегда выступал как нечто оценочное и более низкое, чем 
Запад. С этой точки зрения евразийство в какой-то мере умаляет значение 
русской культуры. 
Замечательный русский археолог Анатолий Леопольдович Якобсон 
утверждал, что никаких восточных заимствований в древнерусской архи-
тектуре нет, есть лишь отдельные элементы в орнаментах Х в. Примеча-
тельно также, что вся восточная тематика в древнерусской литературе 
приходила к нам с Запада, ни один сюжет не пришел непосредственно 
с Востока. То же можно сказать о восточных мотивах в творчестве Пушки-
на, которое охватывало собой весь культурный мир своего времени. 
Россия не знала типичных для Сербии, Болгарии и существовавших 
даже в Польше и Венгрии «потурченцев», то есть представителей своих, ко-
ренных, народностей, принявших ислам. Симеон Бекбулатович, которого 
Грозный посадил на царство для устрашения, был чисто театральной, бала-
ганной, скоморошьей фигурой. А вот Казанское царство воспринималось 

155 
серьезно, его силой гордились, храбрость татар воспевалась, татарские кня-
зья были признаны в своем княжеском достоинстве (Юсуповы, а в ХIХ в. 
эмиры Бухарские были, кстати, богаче царствующих Романовых). 
Для России, как и для Европы – например, Испании, Италии, Венгрии, 
Сербии – всегда большее значение имело противопоставление Юга и Севера, 
то есть Византии и Скандинавии, чем Востока и Запада. С Юга, из Византии 
и Болгарии к нам пришла духовная европейская культура, а с Севера другая, 
языческая, дружинно-княжеская военная культура Скандинавии. Русь естест-
веннее было бы назвать Скандовизантией, чем Евразией. Мы принадлежим 
к европейской культуре, и наша культурная среда – европейская. Примеча-
тельно, что именно Европа, точнее, европейская университетская культура 
лучше всего понимает культуры других стран, времен и народов: античную, 
ближневосточную, египетскую, африканскую, исламскую, буддийскую. По 
сути дела, это общечеловеческая культура. 
Итак, культура представляет собой единство, из которого нельзя 
удалить ни одной части без ущерба для остальных. Это целостная динами-
ческая среда, и все ее составляющие должны развиваться вместе. 
Культура не имеет границ, замкнутость неизбежно ведет к ее обед-
нению и вырождению, к гибели индивидуальности. Здесь могут действо-
вать две, казалось бы, противоположные тенденции. С одной стороны, на-
циональный мазохизм, охаивание всего, что связано с Россией и русским 
народом, а с другой – наоборот, ущемленный патриотизм (по выражению 
Достоевского), который умаляет значение всего, что окружает русский на-
род, провозглашает особую миссию, особую национальную судьбу России. 
Эти тенденции порождены национальным комплексом, национальной 
ущемленностью, которые сейчас получили столь широкое распростране-
ние. В результате страдает наша культура. Преодолевая в себе эту нацио-
нальную закомплексованность, мы должны решительно отвергнуть попыт-
ки увидеть спасение отечественной культуры в нашем положении между 
Азией и Европой, в весьма сомнительной теории евразийства. Мы принад-
лежим к европейской университетской культуре, изучающей и усваива-
ющей все ценное, что накопила человеческая цивилизация, и именно это 
открывает нам ворота ко всем другим культурам. 
Концепция Достоевского об универсальности, общечеловечности 
русских справедлива лишь в том отношении, что мы близки к остальной 
Европе, обладающей именно этими качествами. Лучшим доказательством 

156 
тому является дореволюционная Российская академия наук, уделявшая 
большое внимание востоковедению, знанию других стран. Петербург 
и Москва являлись центрами грузинской и армянской культур, здесь также 
развивались арабистика, китаеведение, японистика, африканистика, фин-
ноугроведение, кавказоведение, индология, тюркология, были собраны бо-
гатейшие коллекции на Аляске, в Полинезии. 
Многонациональный общечеловеческий характер русской культуры 
сказался на языке, музыке, живописи, балете, литературе, и сейчас очень 
важно не дать ей ослабнуть, потерять цельность. Необходимо развивать 
нашу университетскую, академическую культуру, представленную в пер-
вую очередь Академией, делать все возможное, чтобы возродить культур-
ные традиции России. 

жүктеу/скачать 1.74 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: