9 7
фермеру за зерно и за мед. Он не платит ростовщику. Все они злы на
него и угрожают ему.
— Почему мы должны беспокоиться из-за его глупости? Мы не
обязаны смотреть за ним, — сказал я беспечно.
— Глупый юноша, как ты не понимаешь. Чтобы получить ссуду
у ростовщика, он отдал ему право собственности на тебя. По закону
тот может потребовать и продать тебя. Я не знаю, что делать. Он
хороший хозяин. Почему? Ох, ну почему такое несчастье случилось
именно с нами?
— Опасения Свасти не были необоснованными. Утром
следующего дня, когда я занимался выпечкой хлеба,
пришел
ростовщик с человеком по имени Сази. Этот человек осмотрел меня и
сказал, имея в виду меня: “Этот человек годится”.
Ростовщик не стал ждать, когда вернется мой хозяин, а велел
Свасти передать ему, что он забрал меня. В одном халате и с кошельком
денег, крепко висевшем на моем поясе, меня спешно увели из дома,
где так и остался недопеченный хлеб.
В один момент жизнь вырвала меня из привычного круга и
лишила моих самых дорогих надежд, подобно тому,
как ураган
вырывает дерево из леса и бросает его в бушующее море. Опять в
моей судьбе игорный дом и ячменное пиво принесли мне несчастье.
Сази был резким, грубоватым человеком. Пока он вел меня по
городу, я говорил ему о том, как хорошо я работал на Нананаида, и
надеюсь так же хорошо работать и на него. Его ответ не оставил мне
ничего обнадеживающего:
— Я не люблю эту работу. Мой хозяин тоже ее не любит. Царь
велел ему послать меня на строительство одного участка Великого
канала. Хозяин приказал мне купить побольше рабов, чтобы они
упорно работали и быстро закончили. Вот еще! Как может какой-
либо человек быстро закончить такую огромную работу?
Представь себе пустыню без единого дерева,
только низкий
кустарник, и солнце, палящее так нещадно, что вода в наших бочках
становилась горячей, и мы с трудом могли ее пить. Затем представь
себе вереницы людей, спускающихся вниз в глубокий котлован, а затем
тянущих вверх тяжелые корзины с землей; эти рейсы пыльными
тропами с рассвета и до темноты. Представь себе еду, которую нам
давали в открытых корытах, так что мы ели оттуда, как свиньи. У нас
не
было ни навесов, ни соломы для постелей. Таково было положение,
в котором я оказался. Я зарыл свой кошелек в условном месте, думая
при этом, что буду очень удивлен, если когда-нибудь смогу выкопать
его снова.
Сначала я работал с большим желанием, однако когда прошли
месяцы, то я почувствовал, что мой дух ослабевает. Затем сильная
лихорадка обрушилась на мое изнуренное тело. Я потерял аппетит и
с трудом мог есть баранину и овощи. Ночью я мучился от бессонницы.