179
свободному произволу художника и не являются простым выражением его внутреннего мира.
Скорее художник обращается к подготовленным умам и делает свой выбор в зависимости от
результатов воздействия, подыскивая оптимальное. При этом он находится в рамках тех же
традиций, что и публика, которую он имеет в виду и собирает. В этом смысле верно, что ему как
индивиду, как мыслящему сознанию нужно знать исключительно то, что он делает и о чем
говорит его произведение. Точно так же то, что привлекает играющего, создающего образ или
зрителя, никогда не бывает чуждым миром чар, дурмана или грез; это всегда его собственный мир,
который он и хочет собственноручно освоить, глубже познавая в нем себя. Всегда сохраняется
смысловая последовательность, в которой произведение искусства смыкается с посюсторонним
миром и от которой никогда не отделяется полностью даже отчужденное сознание образованного
общества.
Подведем общий итог. Что такое эстетическое бытие? Мы попытались указать на нечто общее в
понятии игры и преобразования в структуру, которое характерно для игры искусства, а именно:
исполнение, а также постановка литературных и музыкальных произведений — это нечто
существенное и никоим образом не случайное. В них обретает свое свершение то, что уже
заключено в самом произведении искусства,— бытие того, что им изображается. Специфическая
темпоральность эстетического бытия, собственное бытие которой осуществляется в процессе
постановки, обретает в спектакле статус самостоятельного и отдельного явления.
Спрашивается, действительно ли это столь общезначимо, чтобы таким образом можно было
определить бытийный характер эстетического бытия? Допустим ли перенос этого утверждения и
на произведения искусства, имеющие статуарный характер? Зададим этот вопрос вначале в адрес
так называемых изобразительных искусств, хотя со временем выяснится, что наиболее полезные
при нашей постановке вопроса выводы представляет нам наиболее статуарное из всех видов
искусства — архитектура.
Достарыңызбен бөлісу: |