181
эстетического сознания. Это производит впечатление главного свидетельства в пользу его
универсальных притязаний, и явно не случайно эстетическое сознание, развивающее понятие
искусства и художественного как формы проявления передаваемых образов и тем самым осущест-
вляющее эстетическое различение, является современником создания художественных коллекций,
объединяющих в музеях все, что мы склонны рассматривать подобным образом. Тем самым любое
произведение искусства мы делаем как бы изображением; вырывая его из всех его жизненных
связей и лишая особенностей условия его доступности, мы как бы заключаем его в раму и тут же
помещаем на стену.
Таким образом, следует обратиться к более подробному исследованию бытийного типа
изображения и задать вопрос, справедлива ли бытийная концепция эстетического, базирующаяся
на понятии игры, при анализе бытия изображения.
Вопрос о бытийном типе изображения, который мы здесь ставим, относится к чему-то, что
является общим для всех различных способов проявления изображения. Тем самым этот вопрос
предполагает абстракцию, но такая абстракция — это не произвольность философской рефлексии,
а нечто такое, что рефлексия находит осуществляющимся через эстетическое сознание, для ко-
торого, в сущности, изображением становится все, что поддается изобразительной технике
современности. Такое применение понятия изображения, конечно, лишено исторической правды.
Художественно-теоретические исследования наших дней могут в изобилии представить нам
поучительные случаи того, что нечто, называемое нами изображением, обладает
дифференцированной историей
1
. В сущности, в полной мере его «изобразительное величие»
(Теодор Гетцер) присуще только той фазе развития, которой достигла западная живопись во
времена Высокого Возрождения. Только к этой эпохе относятся изображения сами по себе
цельные и самодостаточные, которые и без рам и обрамляющего их окружения уже представляют
собой единые и замкнутые структуры. В требовании concinnitas (гармония, стройность,
соразмерность), которое Л. Б. Альберти предъявляет к изображению, можно усмотреть
теоретическое выражение нового художественного идеала, определившего изобразительный тип в
эпоху Ренессанса.
Однако представляется примечательным, что здесь теоретик «изображения» предлагает нам
классическое
Достарыңызбен бөлісу: |