Древние культы и традиционная культура казахского народа

О все видавшем до края мира,
О познавшем моря, перешедшем горы,
О врагов покорившем вместе с другом,
О постигшем премудрость, о все проникавшем...1
Коркут был одержим страстью к познанию. Знания, приобре­
тенные им в жизни, были настолько глубоки, что он стал леген­
дарным и имя его стало предметом почитания. Гильгамешу так­
же известны “тайны” мира:
Сокровенное видел он, тайное ведал,
Принес нам весть о днях до потопа2.
Обоим героям известно все, кроме тайны смерти. Коркут к 
мысли о бессмертии приходит умозрительно, он, любивший 
свой народ настолько, что не захотел расстаться с ним на вечные 
времена, протестует против смерти как величайшего зла, кото­
рое надо изгнать из мира. Но, не найдя средств борьбы со смер­
тью, пускается в бегство от нее. Если толчком для странствий 
Коркута послужила метафизичность его философских раз­
думий, то для Гильгамеша - вполне конкретный факт: смерть 
его любимого друга Энкиду. Смерть дает знать о своем пред­
стоящем посещении как Коркуту, так и Энкиду в их сновиде­
ниях. Коркуту постоянно снится смерть3. Тот роковой случай, 
когда смерть явилась во сне Энкиду, описывается следующим 
образом:
Слушай мой сон, что я видел ночью:
Ану, Эллиль и Шамаш4 меж собой совещались.
И вещает Ану Эллилю:
“Зачем они сразили быка и Хумбабу?”
Ану сказал: “Умереть он должен,
1 Там же. С. 7.
2 Там же. С. 21.
3 Казак; ертегшерг 388-6.
4 Ану - бог неба, покровитель города Урука - главное божество 
шумерского пантеона, адекватный “Дингир” Ану и Дингир изображаются 
одной идеограммой “звезда” (солнце?). Эллильбог воздуха и населенной 
земли. Шамаш - бог Солнца и правосудия, а также предзнаменований.
167

Тот, кто у гор похитил кедры!”
Эллиль промолвил: “Пусть умрет Энкиду,
Но Гильгамеш умереть не должен!”1
Жажда жизни и протест против предначертаний судьбы тол­
кают героев на поиски средства бессмертия. Как Коркуту, гак и 
Гильгамешу степь становится защитницей от смерти. В обоих 
произведениях степь наделяется сакральной миссией. Если Кор­
кут вдоль и поперек изъездил великую степь С ары-Арка на сво­
ем мифическом Жел-Мая, то же читаем в эпосе о Гильгамеше:
И сам я не так ли умру, как Энкиду?
Тоска в утробу мне проникла,
Смерти страшусь и бегу в пустыню2.
Степь в древней поэме является не только защитницей и по­
кровительницей, но и наделяется ореолом святости. В таких 
выражениях, как, например, “Кто в степи рожден - велики его 
силы!”3, “В степи он рожден, с ним никто не сравнится”4, “Кто в 
степи рожден, ему ведома мудрость”5 пт. д., степь, ее жители и 
образ их жизни предстают перед читателями в одухотворенных 
и поэтизированных, образцах.
Беглецы поняли, что от смерти не убежать и приходят к одно­
му и тому же решению: искать лекарство бессмертия. Коркут на­
ходит его в мелодии своего кобыза на водах Сыр-Дарьи, а Гиль­
гамеш знает, в чьих руках оно находится и направляется к отцу:
Смерти, что страшусь я, пусть не увижу!
К Утнапишти, отцу моему, иду я поспешно,
К тому, кто выжив, в собрание богов был принят
и жизнь обрел в нем.
Я опрошу у него о жизни и смерти!6
Гильгамеш целеустремлен в своих поисках. Его не останав­
1 Дьяконов И. М. Указ. соч. С. 45^46.
2 Там же. С. 45, 46.
3 Там же. С. 13
4 Там же. С. 20.
5 Там же. С. 34.
6 Там же. С. 59.
168

ливает разумный совет:
Хозяйка ему ведает, Гильгамешу:
- Гильгамеш! Куда ты стремишься? 
Жизнь, что ищешь, не найдешь ты! 
Боги, когда создавали человека, 
Смерти они определили человеку, 
Жизнь в свотх руках удержали,
Ты ж, Гильгамеш, насыщай желудок, 
Днем и ночью ты будешь весел, 
Праздник справляй ежедневно,
Днем и ночью играй и пляши ты!
Своими объятиями радуй супругу
- Только в этом дело человека1.
Коркут, убегая от смерти, проходит “все четыре угла све­
та”. Гильгамеш так же проходит четыре инстанции (люди- 
скорпионы, охраняющие Солнце при восходе и заходе; Сиду- 
ри - хозяйка богов, корабельщик Уршанаби и, наконец, Утна- 
пишти). Подобная кварта обстоятельства места в сюжетах ле­
генд - вряд ли случайная деталь, скорее всего она связана с кос­
мологическими и географическими представлениями времени 
формирования их.
Коркут во всех четырех сторонах света не находит бессмер­
тия, наоборот, судьба, иронизируя его вожделение, готовит на 
пути его могилы, предназначенные для Коркута. Нечто подоб­
ное находим и в Гильгамеше: мотивы его странствий становят­
ся посмешищем богов и их приближенных. Утнапишти, отец 
Гильгамеша, заслуживший милости богов быть бессмертным, 
сначала разъясняет сыну естественную закономерность конеч­
ности человеческой жизни и живой природы на довольно высо­
ком философском уровне:
“Ты, Гильгамеш, исполнен тоскою,
Плоть богов и людей в твоем теле таится:
Как отец и мать тебя создали, такова твоя доля.
1 Там же. С. 64-65.
169

Ярая смерть не щадит человека:
Разве навеки мы строим дома?
Разве навеки мы ставим печати?
Разве навеки делятся братья?
Разве навеки ненависть в людях?
Разве навеки река несет полные воды?
Стрекозой навсегда ли обернется личинка?
Взора, что вынес бы взоры Солнца,
С давних времен еще не бывало:
Спящий и мертвый друг с другом схожи - 
Не смерти ли образ они являют?
Человек ли владыка? Когда близок он к смерти, 
Ануннакы собираются, великие боги,
Мамет, создавшая судьбы, 
судьбу с ними вместе судит 
Они определили смерть и жизнь,
Смерти дня они ведать не дали”1.
Следует отметить, что в эпосе о Гильгамеше и в легендах о 
Коркуте имеются мотивы, где человек впервые задается вопро­
сом о вечном и преходящем, что подтверждает архаичность гно­
сеологических истоков и казахских легенд о Коркуте.
Коркут нашел временный покой на водах Сыр-Дарьи, 
где и локализуют казахские сказания “обетованную землю” 
(“Жеруйьщ”), которую разыскивал другой степной странник 
Асан-Кайгы2. Это, по всей вероятности, связано с почитани­
ем вод р. Сыр-Дарьи, зафиксированным в народных обрядах. 
У казахов до последнего времени существовал обряд почита­
ния воды наряду с землей. Так, например, народная этика запре­
щала плевать в воду, осквернять нечистотами. Казахи почитали 
оз. Балхаш (Кок-Тещз)3, реки Атасу, Кандысу, Токраун и др. Ка­
захское племя кимак почитало р. Иртыш. “Кимаки, - сообщает
1 Там же. С. 65.
2 Казак ертегшерг 389-389-66.
3 Сарычаев Д. И. Озеро Балхаш в географическом, экономическом, 
этнографическом отношениях. //ВСО РГО. Семипалатинск, 1925. Вып. XV.
170

Гардизи, - оказывают уважение этой реке, почитают ее, покло­
няются ей и говорят: “Река - бог человека”1.
Гильгамеш не находит иное средство бессмертия:
Утнапишти возвещает Гильгамешу:
“Гильгамеш, ты ходил, уставал и трудился -
Что же мне давать тебе, в свою страну да вернешься?
Я открою, Гильгамеш, сокровенное слово,
И тайну цветка тебе расскажу я:
Этот цветок - как тори на дне моря,
Шипы его, как у розы, твою руку уколют,
Если этот цветок твоя рука достанет, -
Будешь всегда ты молод”2.
Коркут “эликсир” жизни находит сам, хотя по второй леген­
де средство от смерти ему сообщается всевышним Тенгри3, а 
Гильгамеш получает его как воздаяние за проявленный героизм, 
во имя человечества, “за изгнание из мира всего злого”. Разли­
чия, на наш взгляд, имеют объективный характер: если “Эпос
о Гильгамеше” или “О всевидавшем”, со слов Синликиуннин, 
“возможен для датировки IV тысячелетием до н. э.” (“шумерско- 
рудиментарный вариант), то “Китаб-и дэДэм Коркут” зафикси­
рован в науке сравнительно неравно и всецело привязан преи­
мущественно к кочевой среде, т. е. относится примерно к IX в.
Почти идентичен конец иллюзий обоих героев: Коркута ужа­
лила змея (кайрак; жылан или смерть в образе змеи), Гильга- 
меттт - обладатель цветка - “цвета знаменитого, ибо им человек 
достигает жизни”, котором он хотел “накормить” свой “народ 
огражденного Урука”, лишается его”. Причем при весьма инте­
ресных обстоятельствах:
... на привал остановились.
Увидел Гильгамеш водоем, чьи холодные воды,
Опустился в него, окунулся в воду.
1 Бартольд В. Отчет о поездке в Среднюю Азию с научной целью в 1893­
94 гг. ЗМАН СИФ. VIII. Т. 1. №4

жүктеу/скачать 5.74 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: