Глава 7. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ МЕЖДУ РАЗВЕДКОЙ БРИГАДЫ "ЧЕКИСТ" И РАЗВЕДГРУППАМИ ФРОНТОВ ГЛАВНОГО РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА

В результате вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз и захвата значительной территории нашей страны существенный урон понесла и советская военная разведка. Главному разведуправлению Генштаба и разведотделам фронтов пришлось, по существу, заново создавать разведывательную сеть в тылу противника. На Западном направлении после короткой подготовки были переброшены в тыл противника около 560 разведгрупп. Из-за отсутствия надлежащих средств связи, отсутствия опыта многие из них погибли или были захвачены немцами. Но многие сработали и передали Главному Командованию и штабам фронтов ценную разведывательную информацию.

Так, при подготовке Белорусской наступательной операции разведывательные группы 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов своевременно доложили в свои штабы об отсутствии у противника крупных резервов. Это помогло командующим фронтами правильно распределить силы при прорыве обороны противника и успешно провести операцию. Разведывательные группы ГРУ ГШ и фронтов, где это было возможно, базировались на партизанские отряды и бригады, использовали разведданные, добытые партизанской разведкой, и передавали их в свои штабы.

С базы нашей партизанской бригады в 1943-44 годах действовала возглавляемая майором Вацлавским Борисом Николаевичем разведгруппа, которой мы постоянно оказывали помощь в решении разведывательных задач, так как возможности разведки бригады были значительно больше, чем у этой группы. Мы помогали Борису Николаевичу подбирать помощников из числа местных жителей для решения задач разведки в Орше, Толочине, Шклове, на железных дорогах. Оказывали помощь группе Вацлавского в решении продовольственной проблемы, иногда давали питание к радиостанции. Разведчики группы имели возможность периодически отдыхать, находясь под охраной партизан. Мы вместе с Борисом Николаевичем часто выезжали непосредственно к объектам разведки для уточнения каких-либо данных. Помню, что в знак дружеского расположения и оказания группе помощи, Вац-лавский подарил мне трофейное кожаное французское седло.

Молодой девушке-разведчице Милорадовой Клавдии Александровне из состава другой разведывательной группы ГРУ ГШ тоже оказывалось постоянное содействие в решении разведывательных задач по Орше и аэродрому Балбасово. Для нее в бригаде изготавливались легализационные документы, давались конспиративные адреса наших подпольщиков.

Клавдия Александровна написала в свое время небольшую книгу "В разведке" о действиях разведчиков своей группы. Она сейчас живет в Москве, активно участвует в общественной работе, выступает с воспоминаниями перед молодежью и перед молодыми офицерами-разведчиками, пишет в газеты статьи о разведчиках, в том числе о своей подруге Зое Космодемьянской, с которой вместе проходила разведывательную подготовку.

С объединением отрядов в бригаду "Чекист" в каждый партизанский отряд были назначены комиссары: комиссар бригады Седлецкий Ф.М., комиссары отрядов П.И. Счеславский, Ф.И. Букштынов, Н.М. Яковенко, Ф.А. Гришанов, Н.Г. Данилов, П.Я. Мякотенко, Н.И. Массюров, В.Ф. Мальчевский, М.Н. Иванов, И.Е. Кунгурцев.

Была оформлена партийная организация бригады, насчитывавшая в своем составе 66 коммунистов. В состав партийного бюро вошли Г.А. Кирпич. Ф.М. Седлецкий, Г.Н. Андреев, И.С. Щербаков; Б.Н. Клюшников, М.Н. Барановский, П.А. Красяков, Ф.Т. Сиялко, Ш.Л. Кеслер. Секретарем парткома был избран штурман, старший лейтенант Андреев Георгий Николаевич, его заместителем - И.С. Щербаков. В партизанских отрядах были созданы партийные группы.

Вся партийно-политическая работа была направлена на решение главных задач того времени - организацию партизанской борьбы, вовлечение в нее широких слоев населения, повышение результативности борьбы партизан с немецкими захватчиками, разоблачение гитлеровской пропаганды о строительстве "нового порядка" на оккупированной территории, срыв мероприятий гитлеровского командования по ограблению Белоруссии, угону молодежи в Германию на работы.

Комиссары отрядов, коммунисты, комсомольцы проводили собрания и беседы во взводах, ротах, отрядах, в деревнях, во время которых разъясняли реальное положение на фронтах Великой Отечественной войны, распространяли среди местного населения листовки, сводки Совинформбюро, воззвания, решения партии, правительства, местных подпольных партийных органов.

На разведку возлагались задачи по добыванию бумаги, типографской краски, распространению в городах и населенных пунктах газет, листовок, сводок, обращений к местному населению.

Комиссары и коммунисты в наших нелегких условиях являлись образцами для подражания, первыми шли в бой, возглавляли боевые группы при выполнении наиболее сложных задач, выходили на диверсии, воодушевляя партизан личным примером. Многие из них погибли. В бою с карателями в Рацево погиб первый комиссар бригады Седлецкий Ф.М., комиссар 1-го отряда Счеславский П.И. погиб при штурме немецкого гарнизона в Галошеве, погибли в боях во время блокады комиссары Массюзов Н.И. и Кунгурцев И.Е.

С особой теплотой вспоминают наши партизаны первого комиссара бригады Седлецкого Федора Михайловича. Он как будто рожден был для работы с людьми - для каждого находил ободряющие слова, вместе с рядовыми партизанами спал у костра, вместе с ними ел из партизанского котелка и вместе с партизанами шел в бой. Его похоронили в родном Староселье, на могиле установлен бюст. При встречах партизан нашей бригады обязательной традицией является возложение венков на могилу Седлецкого.

Федор Михайлович неоднократно предлагал мне стать его помощником по комсомолу (была у нас такая должность), учил меня разведке. Между нами не раз возникал примерно такой разговор. Седлецкий говорит: "Куда ты, Павка, всегда лезешь, ты же не знаешь, как должен действовать разведчик. Не нужно выскакивать на лошади на поле. Сперва надо остановиться, понаблюдать, а потом уже ехать дальше. Останешься ты без головы". А сам смеется одними глазами. Я ему отвечаю примерно так на его нравоучение: "Почему же Вы идете в бой в цепи партизан? Разве это комиссарское дело!" Весной 1943 года по согласованию с командиром бригады Седлецкий Ф.М. сдал свою должность Федору Ивановичу Букштынову, а сам сформировал новый партизанский отряд и стал его командиром. После гибели Седлецкого 60-му отряду было присвоено его имя.

В июле 1943 года для создания Шкловского подпольного райкома партии в бригаду прибыли представители Могилевского подпольного обкома партии Марк Иванович Куднн и Иван Павлович Крисповец. На партийном собрании был выбран состав райкома, в него вошли: Г.А. Кирпич, И.С. Щербаков, Ф.Т. Сиялко, Ф.И. Букштынов, Ш.Л. Кеслер. Секретарем Шкловского подпольного РК КП(б) избрали Ф.И. Букштынова.

С созданием подпольного райкома партии партийно-политическая работа активизировалась. В городах, населенных пунктах, железнодорожных станциях создавались новые партийные организации, которые проводили работу среди местного населения, информировали его о положении на фронте, вселяли уверенность в победу.

Через разведчиков и подпольщиков удалось достать в Лепеле и Могилеве шрифты, бумагу, типографскую краску, сами изготовили примитивный наборный станок. С помощью бывшего наборщика Петра Кольченко начала выходить газета шкловского подпольного РК КП(б) "За Родину". Первый номер газеты вышел в количестве 300 экземпляров. Редактором газеты выбрали Щербакова Ивана Самсоновича, до войны работавшего инструктором Богушевс-кого райкома партии и знакомого с редакторской работой.

В партизанские отряды и к населению пошла газета, в которой рассказывалось о боевой деятельности партизан, об успехах Советской Армии на фронтах, о зверствах оккупантов, чинимых по отношению к мирному населению, о партийной жизни района.

Наборщик, печатник и издатель в одном лице Петр Кальченко был мастер-золотые руки, он изготовлял для нас и немецкие печати, которыми мы пользовались при отработке легализационных документов.

В это же время был избран Шкловский подпольный райком комсомола, в который вошли: М.А. Иванов - секретарь райкома, Ш.Л. Кеслер (от парторганизации), Н.Ф. Захарченко, П.А. Голицын, В.Ф. Чебышев, СП. Обухов, В.П Алехнович.

Главным вопросом заседаний комсомольского райкома был вопрос: "Как нам лучше бить немецких оккупантов, как уберечь молодежь от угона в Германию". В населенных пунктах также создавались подпольные комсомольские ячейки.

Когда на наших посадочных площадках стали садиться самолеты, у нас появились газеты для передачи в отряды и местным жителям.

Ряды партийной организации со временем росли. В партию принимались лучшие командиры и рядовые партизаны, проявившие себя в боях, в том числе Г.Н. Севостьянов, И.Д. Буланов, командиры отрядов Г.С. Иванов, А.А. Белобрагин, С.Н.Якимов, начальник штаба отряда И.И. Жомейко, командир роты Н.К. Анапасенко, разведчики М.Топиволдыев, А.Р. Мачаховский, Н.Ф. Захарченко, врач Т.Я. Кривицкая и другие.

В конце марта 1943 года на партийном собрании в Стайске Г.Н. Севостьянов, И.Д. Буланов, Г.С. Иванов и я были приняты кандидатами в партию. Связывая судьбу с партией большевиков, мы присягали на еще большую активизацию борьбы с немецкими захватчиками и становились в первые ряды тех, кто был предан делу полного освобождения Родины. Меня рекомендовали в партию командир бригады Г. А. Кирпич, комиссар бригады Ф.И. Букштынов, член партбюро бригады И.С. Щербаков.

Букштынов Федор Иванович родился в 1903 году в деревне Слобода Толочинского района Витебской области. Слобода примыкала непосредственно к Рацевскому лесу, где зарождалась наша партизанская бригада. С 1921 года Букштынов Ф.И. - на комсомольской работе. С 1927 года работал в Москве в управлении Московско-Белорусской железной дороги, а перед началом войны - в Совнаркоме СССР. В сентябре 1941 года вступил в ополчение, участвовал в обороне Москвы. 15 июня 1942 г. вместе с братом Павлом Ивановичем начал партизанить. В период создания бригады Букштынов Ф.И. был выбран секретарем парторганизации 5-го отряда, затем назначен комиссаром этого же отряда, а с осени 1942 года - комиссаром бригады. В июле 1943 года Федор Иванович избирается секретарем Шкловского подпольного райкома. Он принимал непосредственное участие в диверсиях на железной дороге, боевых операциях 5 отряда и бригады. 1 мая 1943 г. около деревни Бовсевичи был ранен.

Федор Иванович пользовался большим авторитетом среди командиров и рядовых партизан бригады. Большой опыт партийной работы позволял ему хорошо разбираться в людях, быть чутким и внимательным к ним. Люди шли к нему со своими проблемами и тревогами. Многое Федор Иванович делал для укрепления дисциплины в отрядах и бригаде в целом. Непримирим был к нарушителям порядка, проявлениям мародерства.

В послевоенный период Букштынов Ф.И. продолжительное время работал секретарем партбюро Совета Министров РСФСР, но по-прежнему оказывал содействие и помощь бывшим партизанам бригады. Умер Федор Иванович в марте 1973 года.

Партийная организация бригады по сравнению с 1942 годом увеличилась в два раза. К лету 1944 года в ней насчитывалось 123 коммуниста.

На партийных собраниях ставились, в основном, вопросы о боевой деятельности партизан, примерах коммунистов в бою, политической работе среди населения, срыве мероприятий немецкой администрации, вовлечении в ряды партизан новых бойцов.

Для советских людей слово "партизан" стало синонимом патриота, мужественного борца за свободу и независимость своей Родины, готового на все лишения, на смерть ради победы над ненавистными захватчиками.

Лучших результатов партийно-политическая работа достигала, когда она проводилась целенаправленно, с учетом складывавшейся обстановки. Если в 1942 году население призывали к порче и уничтожению промышленного оборудования, уничтожению урожая, то к 1944 году обстановка изменилась. Советская Армия стояла на пороге Белоруссии, и важно было сохранить материальные ресурсы для восстановления народного хозяйства. В одном из обращений Шкловского подпольного райкома партии от 30 ноября 1943 года говорилось: "Мужчины и женщины! Могущие носить оружие, поднимайтесь на священную борьбу против озверевшего фашизма, не упустите ни единого дня.

Готовьте в лесах скрытые землянки для семей, заготавливайте продукты, прячьте имущество...

Не допускайте, чтобы фашистские палачи уничтожали вас и ваши семьи. Мстите гитлеровским людоедам за кровь и слезы, за причиненные муки нашему народу.

Проклятие, смерть немецким разбойникам.

Шкловский подпольный райком КП(б).

Прочитав, передай другому".

Копия этого обращения лежит передо мной, напоминая многотрудную работу наших политических и партийных органов.

Разведчики, действовавшие в полосе ответственности бригады, были проинструктированы о спасении наших летчиков в случаях, если наши самолеты будут сбиты огнем зенитной артиллерии немцев или потерпят катастрофу по иным причинам.

Первым летчиком, попавшим к нам в бригаду, был штурман, старшин лейтенант Андреев Георгий Николаевич, самолет-бомбардировщик которого сбили весной 1942 года. Андреев пробыл у нас несколько месяцев, был избран первым секретарем парторганизации бригады. Осенью 1942 года Андреев с группой партизан нашей бригады был направлен за линию фронта в расположение советских войск.

В сентябре 1943 года связная бригады из деревни Троица Ольга Жигунова стала свидетельницей воздушного боя между советским бомбардировщиком и немецким истребителем. Оля видела, как оба самолета, объятые пламенем, начали падать. Из бомбардировщика выпрыгнули 4 человека и на парашютах спустились на землю. Немедленный поиск летчиков результатов не дал. На другой день утром Оля нашла след летчиков, встретилась с ними в лесу и привела их в бригаду. Вскоре самолетами, совершавшими посадку на нашей площадке, все четверо были отправлены на Большую землю.

В конце июня 1944 года, во время проведения нашими войсками Белорусской наступательной операции, я с группой разведчиков находился в районе западнее Шепелевичей и наблюдал следующее. Два советских истребителя летели с запада на восток. Один из истребителей потерял скорость, начал падать и, ударившись о землю, разбился. Из-под обломков самолета разведчики вытащили летчика и доставили его в расположение бригады. Летчиком оказался офицер Волков Анатолий Ананьевич. Партизанскими врачами Волкову была оказана медицинская помощь, но состояние его оставалось тяжелым. Несколько дней он лечился в нашем госпитале, а в начале июля 1944 года, после соединения нашей бригады с войсками Советской Армии, Волков был направлен в распоряжение командования советских войск.

И вот, во время сбора партизан бригады "Чекист" в Шклове в 1984 году, мы встретились с Анатолием Ананьевичем, узнали друг друга, он с благодарностью вспоминал свое спасение после катастрофы. После этого случая Волков продолжал еще служить в рядах Советской Армии, затем уволился в запас, живет в Виннице и ежегодно поздравительными открытками дает о себе знать.

Весной 1944 года самолет ПО-2, летевший к нам в бригаду, был обстрелян немцами над Днепром. Летчик получил ранение, но дотянул до нашей посадочной площадки, где при посадке самолет ткнулся винтом в землю и замер. Из самолета вытащили окровавленного летчика в бессознательном состоянии, перевезли его в партизанский госпиталь, а самолет замаскировали на опушке леса. Через неделю летчика отправили на самолете на Большую землю долечиваться. Прилетевшие летчики-механики установили новый винт на самолет, и он перелетел в расположение своей части.

Через три года, уже в послевоенное время, мы случайно встретились с этим человеком в Москве, он уже был в звании капитана, продолжал служить в армии и летать (фамилию его, к сожалению, я не запомнил).

Были и другие случаи, когда наши партизаны оказывали помощь нашим сбитым летчикам. Но непременно мы стремились их направлять на Большую землю для продолжения службы, так как в летчиках в то время всегда испытывалась нужда.

Глава 10. МАТЕРИАЛЬНО-ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ БОЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ БРИГАДЫ

Казалось бы, какое отношение имеет разведка к материально-техническому обеспечению? В партизанских условиях - самое непосредственное. В период организации партизанских отрядов, т.е. в начальный период борьбы с оккупантами, мы испытывали недостаток оружия и боеприпасов, поэтому одной из задач разведки был поиск брошенных нашими отходящими войсками оружия и боеприпасов, доставка их в лес. Помню, что к осени 1942 года после блокадных боев с карателями, у нас в бригаде оставалось по 5 патронов на винтовку и по диску к автоматам ППШ и ППД. Эти цифры мы указывали в нашей заявке о помощи, когда отправлялись с Валей Воробьевой за линию фронта. Разведчики искали оружие и боеприпасы сами, а главное, через местных жителей, многие из которых припрятывали это оружие или видели его где-то брошенным. Точно такое же положение было со взрывчаткой -взрывчатку, бомбы, снаряды искали все и доставляли их в отряды.

С весны 1943 года к нам на посадочную площадку в 3 км западнее деревни Заозерье стали прилетать самолеты, главным грузом которых было оружие и боеприпасы, а у нас они забирали раненых. Но в лесу садились только самолеты ПО-2 и Р-5, грузоподъемность которых была очень невелика. На эту же площадку оружие и боеприпасы, ВВ и принадлежности для взрывания сбрасывались в грузовой парашютно-десантной таре. Посадка самолетов и прием грузов для нас всегда были праздниками. Груз собирали дежурные подразделения по площадке, доставляли в штаб бригады, а там он распределялся по отрядам. Занимались распределением полученного груза обычно или сам командир бригады Кирпич Г.А., или Севостьянов Г.Н., или Буланов И.Д.

Несколько раз на наши сигналы было проведено беспарашютное сбрасывание боеприпасов в ящиках. Но оно себя не оправдало, так как часть патронов деформировалась, и они стали непригодны к применению. А проверяли их так. Выделялась команда партизан, которые вскрывали все патронные ящики и цинковые упаковки и каждый патрон затвором загоняли в патронник и выбрасывали его. Если патрон не шел - значит он деформирован Из ткани грузовых мешков шились куртки или кителя, а из парашютов -белье. Кителя получались тяжелыми, негнущимися, особенно после дождя, а вот белье из парашютов получалось прекрасное, главным его достоинством было то, что вши в нем не заводились. Использовали парашютную ткань и как перевязочный материал после ее дезинфекции.

Вспоминаю в связи с приемом наших самолетов и комичные случаи. Часто просился дежурить по площадке приема самолетов комиссар 5-го отряда Савченко, носивший большую бороду. Он после выгрузки самолета подходил к летчику и выпрашивал у него пистолет. Разговор проходил примерно такой: "Подари мне, деду, пистолет, а мы из него убьем фашиста". Летчик: "Пистолет - это личное оружие, он записан у меня в удостоверении". Савченко: "Я тебе дам расписку о его получении, ты доложишь, что отдал партизанскому комиссару". Таким способом Савченко собрал примерно 5-6 пистолетов, что стало известно комбригу. Он его вызвал, отругал и приказал никогда не появляться на площадке, не позорить партизан.

Немецкое оружие и боеприпасы добывались в бою, особенно большими были трофеи при разгроме гарнизонов.

Для ремонта оружия на телегах была оборудована подвижная ремонтная оружейная мастерская, возглавляемая мастером-"золотые руки" Леонидом Николаевым. В мастерской не только ремонтировали оружие, а по чертежам комиссара 1-го отряда П.И. Счеславского изготавливали новые автоматы типа ППШ. Всего оружейники отремонтировали 1580 винтовок, 170 пулеметов, 4 пушки, 6 минометов, 3 ПТР, изготовили 122 новых автомата. Автомат № 2 был отправлен на Большую землю и вручен в качестве подарка начальнику Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко. Он экспонируется в музее Минска.

Насущной проблемой было обеспечение партизан продовольствием. Разведчики докладывали, в каких пунктах сосредотачивается зерно для отправки в Германию. Тут же направлялась вооруженная группа, и это зерно реквизировалось, а там, где оно уже охранялось, брали с боем. Продовольствие захватывали и при разгроме гарнизонов. Конечно же, одним из основных источников заготовок продовольствия было местное население. Разделение зоны ответственности бригады на районы действий отрядов позволяло более или менее планово проводить заготовки продовольствия. Главным продуктом питания была картошка, иногда мясо, в основном конина. В отличие от крымских, карельских партизан мы никогда не получали с Большой земли продовольствие.

Начиная с 1943 года, колхозникам вручался официальный документ примерно такого содержания: "Гражданин такой-то в счет государственной поставки сдал партизанам _____кг зерна, ____кг картофеля. Подпись должностного лица партизан, скрепленная печатью". Печать была изготовлена П.Кальченко с гербом СССР и надписью по кругу "Партизанская бригада "Чекист".

Поток раненых после проводившихся боев требовал организации медицинского обеспечения. В числе первых партизан были врачи Анна Ивановна Кокина, проживавшая до ухода в партизаны в деревне Бошарово, и Татьяна Яковлевна Кривицкая из деревни Воронцевичи. На плечи этих молодых женщин легла вся забота о раненых. Позднее из Орши пришли два высококлассных хирурга: Викентий Михайлович Волчек и Константин Петрович Чехов, а вслед за ними еще группа врачей, человек 6-7. Этими силами лечили раненых в бригадном госпитале и в отрядах.

На разведку возлагалась задача по добыванию медикаментов, перевязочного материала, медицинских инструментов. Добывали все это через связных и подпольщиков в Орше, Могилеве, Круглом, Толочине. Большую помощь в обеспечении медикаментами оказывала Е.М. Вольховская, кото рая доставала их в аптеках Могилева. При угрозе блокад раненых размещали в деревнях с согласия хозяев дома, иногда их удавалось даже разместить в больницах крупных населенных пунктов, а при прибытии самолетов раненых отправляли в армейские госпитали.

Врач Татьяна Яковлевна Кривицкая еще до прихода в партизаны подняла на ноги раненого бойца Красной Армии Потапова Ивана Сергеевича, который сразу же пошел в бригаду, а с осени 1942 года вел наше партизанское делопроизводство(приказы,указания, протоколы собраний и другие необходимые документы). У Ивана Сергеевича был очень емкий трофейный ранец, покрытый шкурой с шерстью, в котором он носил документы и берег их пуще своего глаза. Ранец был непромокаем и обеспечивал сохранность документов при переходах.

Если говорить об образе жизни и быте, то коротко можно сказать - они были походно-боевыми. Каждый из нас всегда имел при себе оружие, боеприпасы, одну-две гранаты (обычно "Ф-1"), вещевой мешок или ранец с туалетными принадлежностями и бельем; у некоторых была плащ-палатка или немецкий плащ. Все это составляло довольно приличный вес, и когда обстановка позволяла кое-что снять с себя (во время сна, перед баней и т.д.), то сразу чувствовалось облегчение. Большая часть времени проходила в походах и боевых действиях, а у нас - разведчиков - в непрерывном движении. Отдыхали и базировались в лесу. У отрядов нашей бригады было по два района: район боевых действий между реками Днепр и Друть, и район базирования тылов отрядов и бригады - в лесах западнее Друти. Эти районы были расположены друг от друга на расстоянии 50-70 км.

Когда отряды находились в районе расположения тылов, то пища готовилась в котлах каждого отряда, а в зоне боевых действий питались как придется - каждый из своего вещевого мешка и котелка или фляги. До 1942 года у отрядов был только один район - район боевых действий - и базировались все отряды на Рацевский и Казенный леса, незначительные по занимаемой площади. Жизнь заставляла иногда уходить в леса западнее Друтп. Леса и болота осложняли применение противником техники и в тоже время создавали возможность размещения партизанских тылов, госпиталя. Бригадный госпиталь размещался в лесах юго-западнее деревни Заозерье, там же размещались тылы отрядов, посадочная площадка для приема груза и самолетов. Но это не означает, что там не было противника. Противник был и находил нас везде. Гарнизоны немцев размещались в 7-8 км от районов базирования (в Шепелевичах, Белыничах, Ухвале, Корытнице).

Одевались мы кто во что горазд. Больше половины партизан было одето в немецкую трофейную одежду. Каждый стремился приспособить ее к боевой и походной жизни (ремень для пистолета и мешочки для боеприпасов и гранат на нем, рюкзак для нехитрых пожиток: белья, бритвы, продовольствия). Труднее было в зимнее время. Добывали у немцев шинели, местные жители помогали ватниками, пиджаками, кожухами.

Мне повезло с зимней одеждой. Будучи в Москве осенью 1942 года, я получил хорошую теплую куртку с воротником, теплый, спортивного типа, костюм. Такую же примерно экипировку получил и Володя Рябинин, находившийся в это время в Москве. На Смоленской площади был какой-то партизанский склад, на котором нам выдали эту одежду.

В лесу бригада размещалась поотрядно. Отрядный лагерь оборудовался летом шалашами, зимой, если позволяла обстановка, рыли землянки и устанавливали самодельные печки-буржуйки из бочек, железа, камня и другого подсобного материала. Особое внимание обращалось на маскировку с воздуха, потому что немцы периодически вели воздушную разведку, а по результатам проверки бомбили и расстреливали партизанские лагеря.

Под штаб бригады обычно оборудовалось 2-3 землянки или шалаша. В одной из них размещались комбриг Кирпич Г.А., комиссар Букштынов Ф.И., радистка Валя Полещук, редактор газеты Щербаков И.С. В другой землянке -начальник штаба Севостьянов Г.Н., его заместитель Буланов И.Д., я и заведующий делопроизводством Потапов И.С, в третьей - начальник медпункта Конина А.И., кухарка штаба Черня, ординарец комбрига Саша Бочков. Свою землянку, как правило, мы выкапывали и оборудовали сами, опыт у нас был большой. Для обшивки изнутри использовали осину, расколотую пополам. Белой стороной ставили ее внутрь землянки, горбылем к земле, и в землянке становилось чистенько и уютно. Летом для шалаша делали каркас из жердей, обдирали еловую кору и облицовывали ею каркас. Белой стороной внутрь шалаша, серой шершавой - наружу. В шалаше тоже получались беленькие стены, а снаружи кора была хорошей маскировкой от воздушного, да и наземного наблюдения.

Если обстановка была относительно спокойной, то пищу для руководства бригады готовила кухарка. В ее же обязанности входило готовить угощения для гостей, если таковые появлялись в штабе. Все мы принимали пищу за одним столом, это как-то роднило нас, сплачивало. Но все вместе мы собирались редко, у каждого были свои дела и обязанности за пределами штаба. Чаще других в штабе находились командир и комиссар бригады.

Интересна была судьба нашей кухарки Черни. Она жила с семьей в Шклове. Немцы перевели ее вместе с семьей в еврейское гетто, а однажды большую группу евреев, в том числе и Черню, повели на расстрел. Около леса несколько человек бросились бежать из колонны, охрана открыла по ним огонь. Черне удалось убежать и добраться до нас, а все ее родные погибли.

Все мы были очень внимательны к Черне, она дарила нам свою ласку, заботилась о нас, всегда старалась получше нас накормить. После войны ей вернули ее домик в Шклове, и однажды, будучи в Шклове, я заходил навестить ее. Много было в тот день и слез, и радости у этой одинокой женщины с трагичной судьбой.