Праславянская письменность
«Расстояние единственности»
жүктеу/скачать 1.78 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Дополняя Ипсена
«Расстояние единственности»«Тайнопись — искусство писать знаками, наместо буквъ, такъ, чтобы без ключа нельзя было разобрать.» Владимир Даль В годы второй мировой войны очень остро стоял вопрос о создании надёжных шифров. Необходимо было решить и противоположную задачу: расшифровать секретные донесения противника. В Соединенных Штатах над решением этой проблемы работали многие выдающиеся учёные, в том числе и Клод Шеннон. Результатом его исследований стал секретный доклад «Математическая теория криптографии» (тайнописи). После войны доклад был рассекречен и лег в основу работы Шеннона «Теория связи в секретных системах», перевод которой был опубликован и в нашей стране. «Расстояние единственности» — так назывался в этой работе минимальный объем текста, при котором возможно одно, единственно правильное, «решение», расшифровка криптограммы. Нерасшифрованные древние тексты — это криптограммы своего рода, и потому оказалось возможным при их расшифровке применять методику Шеннона. Как же Шеннону удалось определить «расстояние единственности», величину текста, достаточного для дешифровки? Величина эта слагается из трех показателей. Прежде всего — общее число разных знаков, чтение которых нам предстоит установить. Затем — число «референтов», количество букв (или звуков), которым должны соответствовать знаки шифровки. И, наконец, необходимо знать третью величину — так называемую «избыточность языка». Не всякое сочетание букв образует русское слово (так же, как английское, немецкое и т.д.). Одни буквы и сочетания букв употребляются очень часто (например, «ти-эйч», в английском), другие — редко, а третьи не встречаются вообще (например, «эйч-ти», в том же английском). Кроме законов фонетики, морфологии, лексики, есть еще и законы грамматики, требующие согласования времен, падежей и т.д. Вес это накладывает на язык множество «запретов», ограничений. И тем самым создаст «избыточность» языка. Лингвисты определили величину избыточности в самых разных языках мира: в русском и немецком, армянском и азербайджанском, румынском и венгерском. И везде она колеблется в пределах 70-80 процентов, т.е. в любом тексте, записанном буквами, около трех четвертей этих букв — «лишние», они диктуются законами языка. Меньше всего различных букв в гавайском алфавите — всего лишь 12 согласных и 7 гласных. Больше всего букв в алфавитах, разработанных советскими языковедами для языков Кавказа: свыше пятидесяти. Нетрудно определить и число возможных «референтов» знаков любого алфавита. В языках Кавказа их очень много — до восьмидесяти фонем! Зная эти цифры, нетрудно определить, какой величины должен быть алфавитный текст, чтобы мы могли дать его однозначную дешифровку. Для гавайского алфавита получаем 20 букв, для русского — 70, армянского — 80. Для логографического письма избыточность равна примерно 50 процентам. Это означает, что лишними в тексте, написанном логограммами, будет половина всех знаков. Логография оказывается гораздо более экономным письмом, чем алфавит (правда, эта экономия достигается дорогой ценой, сравните несколько десятков знаков в алфавитах и многие тысячи знаков — логограмм в китайском письме). Для того, чтобы однозначно расшифровать текст, записанный знаками — логограммами, он должен быть очень большим, порядка миллиона знаков. Величина избыточности слогового письма находится где-то между величинами алфавита и логографии (слоговое письмо более «ёмко», чем буквенное, но менее «емко», чем логографическое), т.е. между 50 и 70 процентами. В среднем можно принять величину, равную 60 процентам. Для определения числа «референтов» слоговых знаков нужно принимать во внимание тип слогового письма. Если все знаки передают лишь открытые слоги («гласный» и «согласный + гласный»), их будет гораздо меньше, чем в случае употребления открытых и закрытых слогов. От этого зависит и величина «расстояния единственности». Для силлибариев первого типа, каким и является письмо Фестского диска, она будет равна примерно 300-500 знакам. При меньшем объеме текста браться за его расшифровку не следует, так как в этом случае возможно множество «решений», множество вариантов прочтения. Фестский диск содержит всего 241 (242) знак, и расшифровать его невозможно, если работать лишь с одним этим текстом. Для меня же надпись на Фестском диске явилась лишь одной из многих (наиболее пространных) надписей единой праславянскои письменности, которая вместе с другими надписями, выполненными этой письменностью, составила суммарный текст (≈ 1,9 тыс. знаков), более чем достаточный для однозначной дешифровки. Дополняя Ипсена«Мы экипаж одного корабля» Антуан де Сент-Экзюпери По общему мнению специалистов, одной из лучших работ, посвященных Фестской проблеме, является работа Г. Ипсена, опубликованная в 1929 году, и я, приступая непосредственно к дешифровке этого текста, позволю себе, время от времени, цитировать Г. Ипсена. «Диск был скопирован и опубликован в 1909 г. Л. Пернье в журнале «Ausonia» (№ 3, с. 255 и сл.). И с тех самых пор прорисовка Фестского диска, выполненная Л. Пернье, кочует из издания в издание, неся в себе те неточности, которые, в общем, имеют принципиальное значение. Речь о них пойдет ниже, когда наступит время подсчета количества различных знаков Фестского диска. «Памятник представляет собой плоский диск из обожженной глины... Обе плоские поверхности диска покрыты различного рода бороздами: по обеим сторонам проходит глубокая спиральная борозда, делающая четыре витка; получившиеся в результате спиральные полосы на внешнем конце замыкаются поперечными черточками, пересекаемыми четырьмя или пятью кружками; ограниченная таким образом полоса подразделяется неравномерно распределенными простыми поперечными черточками на поля различной величины; эти поля заполнены разнообразными рисунками» (лист 13). «Четко оттиснутые линии внешнего силуэта, кое-где зарисованного внутри, складываются в отчетливые и определенные изображения. Большинство рисунков интерпретируется легко и бесспорно: мы узнаем, например, кипарис, кустарник, ветвь, колос, лилию, крокус (шафран), какую-то розетку (круглый орнамент, напоминающий цветок); мы видим на диске и изображение животного мира, например гусеницу (?), пчелу, дельфина, голубя, летящего сокола, держащего в когтях маленький двойной щит, головы льва и газели, снятую шкуру, коровью ногу, две кости предплечья, козий рог; мы видим бегущего человека, пленника со скованными за спиной руками, женщину в набедренной повязке с обнаженной грудью, ребенка, голову мужчины с татуированными щеками и другую — в уборе из перьев; мы можем рассмотреть и оружие, например шлем, круглый щит, двойную секиру и натянутый лук, а также дом, колонну, корабль, коромысло, угломер, отвес, треугольник и т.п. Кроме того, мы замечаем несколько рисунков, смысл которых вызывает сомнение или не поддается разгадке. Однако в том, что они, так же как и остальные, нечто изображают, сомнений нет..». «Однако, несмотря на то, что рисунки отчетливо и конкретно изображают предметы окружающего мира, совершенно ясно, что их назначение не в этом. Их нельзя считать ни отдельными независимыми картинками (потому что они определенным образом упорядочены), ни единой картиной, состоящей из отдельных элементов (ибо их расположение нигде не обнаруживает образной связи)... рисунки являются знаками для звуков». «Направление чтения от краев к центру». С этим я категорически не согласен. Диск читается от центра к периферии 19, и подтверждением тому служит особый знак — косой штрих, стоящий в нижней части строки, справа от знака (поля А — 5, 11, 13,16, 17, 31; Б — 25). (Поскольку строй письма Фестского диска, для которого характерны били только открытые слоги типа СГ и Г, не допускал сдвоения согласных, а грамматический строй праславянского языка был все же несколько сложнее, то для более полной передачи его особенностей славяне использовали на письме этот знак.) Знак был призван снимать огласовку, создавая слоги типа ССГ (СГ\+ СГ = ССГ. В индийском слоговом письме деванагари аналогичный знак, выполняющий ту же функцию, назывался «вирамом». И еще несколько фраз из Г. Ипсена: «Поскольку исследователи не видели связи между обеими сторонами диска, то совершенно произвольно были приняты их названия — лицевая сторона (А) и оборотная сторона (Б). Обе стороны целиком исписаны (таким образом, диск сделан специально по размеру, соответствующему тексту): на стороне А — 123 или 124 знака в 31 поле (AI — XXXI); на стороне Б — 119 знаков в 30 полях (Б1 — XXX)... Обе стороны содержат всего 242 знака, однако среди них только 45 различных...» По моим данным, различных знаков на Фестском диске гораздо больше, а именно — 52(!) (лист 14). Откуда появились 7 (семь) лишних знаков? Прежде всего, работая с фотографией Фестского диска, а не с прорисовкой, я обнаружил, что в прорисовках совершенно самостоятельный знак Основным методом при идентификации знаков Фестского диска был метод акрофонии в комплексе с «этимологическим» (иконографическим) методом 20.
жүктеу/скачать 1.78 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
(поля А-28, Б-7, 11) неоправданно принимался за знак 
, а линия, сопровождающая его, принималась за косой штрих — «вирам». Знак этот я включил в репертуар знаков Фестского диска под номером 46. (В таблице знаков Фестского диска я сохранил общепринятую нумерацию знаков.) Далее. Я обратил внимание на то, что отдельные рисунки некоторых предметов, животных и птиц ориентированы совершенно по-разному, занимая в строке порой совершенно противоположное положение. Например, знак, изображающий «сокола»: «сокол» летит то вправо, то влево, то вверх. И уже на стадии