Июнь 1980 года (продолжение)
1 3 июня три телефонных разговора: Париж, Польша, Ижевск.
Ижевск: продолжается процесс, и среди обвиняемых - Высоцкий. Польша: у жены Янкловича, Барбары, нет советской визы - надо уезжать. И разговор с Мариной - скорее всего, попытка загладить вчерашнее впечатление. Возможно, именно тогда Марина сказала - "разведусь".
13 или 14 июня - ссора с А.Федотовым.
Илья Порошин: "Володя был во Франции - в последний раз. Мы жили у него - отец, я и Анатолий Павлович. (Жила еще Б.Немчик. - В.П.) И пропали две коробки кассет - или Володе так показалось...
- А-а! Вечно у меня все тащат! Пошли вон из моего дома!
Орал на Федотова... А потом сам ему звонил - извинялся. Выяснилось, что он отдал их кому-то..."
В.Янклович: "Да, он поругался с Толей... И Федотов несколько дней не появлялся. Володя же сам позвонил:
- Толя, приезжай... Я не могу без тебя.
Он действительно не мог без Федотова".
Федотов тоже вспоминал об этом: "Володя потом позвонил:
- Толян, приезжай. Ну чего не бывает между друзьями!"
Дело в том, что Высоцкий уже многое забывает - может полчаса искать ключи, которые лежат у него в кармане... Но с другой стороны, Марина Влади пишет, что много французских дисков В.В. "увели" прямо из квартиры...
"Конечно, Высоцкий никого не предал и не продал - честь ему и хвала за это, но наркотики разрушают не только память..." (А.Макаров).
В.Янклович: "Он мог Марине одно сказать по телефону - поворачивался и нам говорил другое: Оксане - одно, мне - совершенно другое..."
Оксана: "Вообще, это время жуткого вранья. Володя врал Марине. Мы врали ему и друг другу: да, вроде бы состояние ничего..."
14 или 15 июня Оксана улетает в Сочи... "Когда Володя вернулся, почти все время он был в плохом состоянии. Тогда он отправил меня отдыхать, и я улетела на юг. Прилетела, пошла звонить в Москву. К телефону подошел Янклович, и я сразу понимаю, что все плохо:
- Володе плохо. Бери билет и возвращайся.
Я сразу же села в поезд".
(Вполне возможно, что это было немного позже.)
Сразу после возвращения из Франции у Высоцкого появляется идея - уехать к Вадиму Ивановичу Туманову, там забраться в тайгу и еще раз попытаться "выскочить". Все-таки на юге Франции он продержался неделю без наркотиков, - смог продержаться... В.Янклович: "Была еще одна - тоже неудавшаяся попытка. Володя говорит:
- Я знаю, что надо делать, чтобы вылечиться. Вадим поставит мне домик в тайге, у озера. Вот там я "выскочу".
В.Шехтман: "Была такая договоренность... Володя улетает к Вадиму и запирается в этом домике с врачами. Туманов этот домик уже приготовил".
В знаменитой золотодобывающей артели "Печора" готовятся к приезду Высоцкого - на вертолете в тайгу забросили дом, поставили, правда, не на берегу озера, а на берегу реки... Коптят колбасу, где-то достают - на всякий случай - шампанское. Как сказал мне один из старателей "Печоры": "Все знали, что приедет Высоцкий. Ждали".
Но, собственно, попытки улететь начались в самом конце июня - в начале июля, а пока...
Оксана: "И с приезда началось... Практически ни дня Володя не бывал трезвым. Если и был, то один какой-то день. Он все время был в каком-то болезненном состоянии. Все время что-то болит - то рука, то нога... То есть очень больной человек... И тем не менее были и концерты, и спектакли... Как он работал, я не представляю".
Снова начинается воспалительный процесс в ноге. Б.Немчик: "Володя приехал в очень плохой форме. Потом стало немного лучше - были спектакли, концерты... Но в принципе, до моего отъезда во второй половине июня - все было плохо.
Однажды я сидела в кабинете и собиpала свои вещи. Володя вошел и с отчаянием сказал:
- Ты знаешь, мне ничего не осталось кpоме пули в лоб.
Я начала возpажать, но он меня пеpебил:
- Ты же сама пpекpасно все понимаешь...
У него было пpосто стpашное лицо. И тогда я поняла, что пpиближается конец".
В те же дни, 16 или 17 июня, "кефлекс", котоpый Баpбаpа получила в амеpиканском посольстве, очень помог Юрию Петровичу Любимову. Зачем Высоцкий заехал к Любимову, неизвестно. Может быть, он уже знал, что на неделю уезжает в Калининград, и хотел предупредить Юрия Петровича?
Ю.Любимов: "Я очень сильно болел, и так случилось, что моя жена с сыном были в Будапеште (моя жена - венгерка). Я был один и лежал с очень высокой температурой - за сорок. И был в полубессознательном состоянии, но слышу - кто-то настойчиво звонит. Я по стенке, по стенке долго-долго шел. Звонит еще - знал, видно, что я дома, и думает - почему не открываю? Я открыл, зашел Владимир. Увидел меня в таком состоянии и говорит:
- Как же так? Вы - один?
- Ничего, ничего... Я как-нибудь отосплюсь, Володя.
- А что у вас?
- Не знаю, просто температура очень высокая.
Но Владимир увидел, в каком я состоянии, сказал: "Подождите" - и уехал. Я даже не помню, сколько времени его не было.
Пpивез мне какой-то сильный антибиотик. И я глотал это лекарство через каждые четыре часа. Действительно, через два дня температура спала".
Между тем Игорь Шевцов добивается утверждения Высоцкого режиссером-постановщиком фильма "Зеленый фургон".
И.Шевцов: "Наконец, стало известно, что главное решено - его готовы утвердить режиссером. Он вернулся, я позвонил ему и сказал, что он утвержден.
- Нет, ты скажи, ч т о они утвердили? Сценарий или меня, как режиссера? - допытывается он.
- Сценарий как раз требует доработки, а тебя утвердили. Так и стоит в плане "Экрана" - режиссер Владимир Высоцкий.
Он был удовлетворен, но особого энтузиазма не высказал. Просил разыскать его через несколько дней, когда он вернется в Москву из какой-то поездки".
Дело в том, что Высоцкий встретил в Доме кино администратора Владимира Гольдмана. Гольдман проводил в Калининграде концерты ансамбля "Земляне" (с 18 по 22 июня) и предложил В.В. принять участие в этих гастролях. С Высоцким полные сборы были гарантированы. У В.В. довольно большие долги, - и он соглашается.
Перед отъездом еще одна встреча - с Артуром Сергеевичем Макаровым: "Я помню наш последний разговор перед его поездкой в Калининград. Володя подробно выспрашивал меня про деревню, в которой я живу. Какой дом, далеко ли от дороги? Потом сказал, что нам надо серьезно поговорить". Высоцкий ищет запасной вариант, если что-то не получится у Туманова...
В июне Высоцкий читает одну из очень немногих публикаций о себе. В майском номере журнала "Аврора" появляется статья В.Смехова "Мои товарищи - артисты", где в главе "Владимир Высоцкий" есть такие слова:
"Высоцкий - дитя стихий, я не видел второго такого же по выносливости. Он неутомим, как горная река, как сибирская вьюга, и это не метафора, увы! - он так же беспощаден к себе в работе, как и упомянутые явления природы. Только ему это дороже стоит - жизни и здоровья...
Сталкиваясь с актерами в таганском "быту", иногда теряешь меру отсчета. Легко поддаться мелководным, растительным придиркам... Ну зачем он ерничает, зачем неспокоен, зачем меняет друзей на фаворитов, зачем так подозрителен и грубоват, а вот уже и неблагодарен, забывчив... Но стоит ему взять в руки гитару... Но стоит ему начать что-то рассказывать..."
О том, как прореагировал на статью Высоцкий, есть несколько мнений. Сам В.Смехов говорил, что В.В. сразу же позвонил сыну, чтобы тот купил несколько экземпляров журнала... Или даже так: скупай все!..
Другой отзыв от Валерия Плотникова, которому, по словам В.Смехова, "за несколько дней до 25 июля поэт бодро ответил (на вопрос: как понравилось): "Приятно о себе читать не на латинском шрифте"..."
Хотя Вениамин Смехов не скрывает, что в последние годы они с Высоцким "разлетелись"...
Публикация Смехова, разумеется, не была первой - не будем перечислять другие, но в 1980 году Высоцкий читал еще одну статью - Вайля и Гениса - о себе, которая была опубликована двумя годами раньше в эмигрантском издании "Время и мы" (N36, 1978) и называлась "Шампанское и политура". Фрагменты статьи перепечатаны в альманахе "В.Высоцкий: все не так" (М., 1991). Приведем несколько отрывков:
"Высоцкий, хрипя и рвя струны, изобрел небольшой, но очень производительный станочек для печатания самых подлинных ассигнаций. И как-то забылся - ручка вертится легко, педаль не тугая, мотор поет - и ненароком наводнил рынок. Началась инфляция...
Раздается по Советскому Союзу намекающий рев вместо смеха, и слабеют колени школьников, и напиваются студенты и учащиеся, и переглядываются доктора наук..."
Но с другой стороны, "в лучших песнях Высоцкого - подлинное гражданское отчаянье, глубина понимания жизни и любовь к ней".
Вспоминает В.Янклович: "Володе дали статью этих ребят. Мы ехали на машине, он остановился около Белорусского вокзала. Прочитал. Он же читал очень быстро...
- Ничего-то они не понимают, - сказал Володя".
17 июня - Высоцкий разговаривает с Романом Фрумзоном. Он пообещал Фрумзону что-то сделать, но не сделал. В.Янклович помнит, что Роман звонил перед этим и говорил: "Что, он меня мальчиком считает?!" Звонил и Шемякин - Высоцкий обещал сделать памятник его отцу (то есть заказать, кажется у Церетели), но тоже не сделал. Шемякин разговаривал с В.Янкловичем.
18 июня утром Высоцкий вместе с Гольдманом вылетает в Калининград. В этот же день - телефонный разговор с Польшей. Скорее всего, В.В. разговаривал с Ольбрыхским. В.Янклович: "Володя отправил Барбару в Польшу... Ольбрыхский принимал участие, доставал валюту".
Б.Немчик: "Володя попpосил Ольбpыхского помочь мне достать советскую визу. Ведь меня пpосто выгнали из Союза, хотя я должна была pаботать на Олимпиаде для амеpиканского телевидения. Я уехала в Кpаков к своим дpузьям, Ольбpыхский позвонил мне и спpосил, в чем он может помочь... Но он не смог ничего сделать. Никакого pазговоpа о деньгах не было, я получала свою стипендию и в России, и в Польше".
Но проводил В.В. Барбару накануне вечером (т.е. 17 июня). Б.Немчик: "Я уезжала... Даже точно не помню когда - 15 июня или позже... Володя меня провожал. Но поехать на машине он не смог. Вызвали такси. Приехали на вокзал, было немного неудобно - Володю все узнавали, а он был в плохой форме".
С 18 по 22 июня последние гастроли Высоцкого.
Проводил гастроли Владимир Гольдман; вел концерты, но не с самого начала - хороший знакомый В.В., актер и режиссер - Николай Тамразов. Высоцкий сам попросил его об этом.
Вспоминает Н.Тамразов: "Володя уезжает в Калининград. Утром мне звонит Володя Гольдман и говорит:
- Коля, Володя говорит, что хорошо бы Тамразочку сюда пригласить, но ты же, наверное, не сможешь - Олимпиада...
Еще он сказал, что у Володи болит горло, он даже собирается отменять концерты... В общем, настроение неважное:
- Если сможешь - приезжай.
Я не очень удивился, что Володя хочет меня видеть, - ему было легко со мной. Во всяком случае, я старался, чтобы ему было легко...
В пять часов вечера того же дня я уже в Калининграде. Прилетаю, беру такси, еду во Дворец спорта. На сцене стоят "Земляне", а Высоцкого еще нет...
(Тамразов берет инициативу на себя - выходит на сцену и заполняет паузу: "Земляне" закончили, а Высоцкий опаздывал...)
Я начал что-то говорить об авторской и эстрадной песне... К этому времени я уже столько наездил с Володей, что половину его "литературы" знал наизусть.
Говорю, говорю... Слышу за кулисами голос Высоцкого. Оглядываюсь: стоит Володя с совершенно невообразимым лицом! Вчера вечером он подумал обо мне и сказал об этом вслух Гольдману, а сегодня вечером я уже стою на сцене. Мистика! Володя без гитары вышел на сцену, мы расцеловались. Потом я вынес гитару. Все прошло нормально".
К онцертов было много. Высоцкий работал на двух стационарных площадках - во Дворце спорта и в кинотеатре "Россия". Были еще и выездные концерты.
Один из поклонников Высоцкого слушал три концерта подряд из-за кулис Дворца спорта: "Между концертами приезжала "скорая" - делали уколы. На сцене стоял весь мокрый... Все время врачи в белых халатах. Было много цветов, на одном из концертов Высоцкий сказал:
- Вы меня завалили цветами, как братскую могилу".
Конечно, В.В. держался на наркотиках... Московские запасы быстро кончились, возможно, что-то доставал Тамразов:
"Как человек, все понимающий, я помогал ему в каких-то ситуациях, но... В Калининграде мы свели дозу до одной ампулы... Не хватало... Володя мне говорил:
- Я покончу с собой! Я выброшусь из окна!
Я отвечаю:
- Ну нет, Володя, нет у меня. Можешь что хочешь делать - нет.
И Марина эта была ему нужна поэтому... У нее муж был врач, и она могла что-то доставать..."
В.Гольдман: "Там была одна женщина - Марина, очень красивая... Я знал ее по Ленинграду. У нее муж работал врачом, и она сказала:
- Могу помочь.
Она очень хотела познакомиться с Высоцким. Я пошел к Володе, он говорит:
- Накрывай обед".
Там же, в Калининграде, Марина попросила своего мужа посмотреть Высоцкого, и он сказал, что В.В. жить не может в таком состоянии, а не только выступать. "Живой мертвец". Но тогда он сказал об этом, разумеется, только жене.
В Калининграде Высоцкий живет в трехкомнатном "люксе", все это время вместе с ним Николай Тамразов. "При мне у него была однажды - как бы это назвать - удивительная ситуация... Бреда?.. Удивительного бреда. Я уже говорил, что мы жили в одном номере. Володя лежит на кровати, нормально со мной разговаривает, потом вдруг говорит:
- Ты хочешь, я тебе расскажу, какой чудак ко мне приходит?
- Ну давай.
Нормальный разговор: вопросы - ответы... И вдруг - это...
- А что тебе рассказать? Как он выглядит?
- Ну расскажи, как выглядит.
Володя кладет голову на подушку, закрывает глаза и начинает рассказывать... Какие у него губы, какой нос, какой подбородок...
- Ну как - хороший экземплярчик меня посещает?
Совершенно спокойно он это говорит. Потом я попросил продолжения. Мне было интересно: он фантазирует или это на самом деле? Непонятно, как это происходит. Я закрою глаза - и могу надеяться только на свою фантазию. А он - видел! Через некоторое время спрашиваю:
- А "этот" еще не отстал от тебя?
- Сейчас посмотрим.
Снова закрывает глаза и продолжает описывать с той точки, на которой остановился. Володя мог с "ним" разговаривать!
- Сейчас он мне говорит... А сейчас спрашивает...
Открывает глаза, и мы продолжаем разговор. Про уход из театра, про желание создать театр авторской песни. Идет нормальное развитие темы... Я снова его спрашиваю:
- А "этот" где?
Володя лежит на боку, теперь ложится на спину, закрывает глаза.
- Здесь. Порет какую-то ахинею.
Один раз я это видел..."
На эту же тему в воспоминаниях М.Шемякина: "Володя ведь многое не говорил. А у него начиналось раздвоение личности... "Мишка - это страшная вещь!, когда я иногда вижу вдруг самого себя в комнате!"
Несколько по-другому говорит об этом В.Янклович: "С полной ответственностью за свои слова утверждаю, что Володя мог общаться с какими-то потусторонними силами, о которых знал только он... Иногда он, лежа с открытыми глазами, говорил мне:
- Подожди, подожди...
И совершенно отключался от реальности".
Между тем гастроли в Калининграде подходят к концу.
В.Гольдман: "Мы отработали четыре дня, на пятый - перед последним концертом - Володя говорит:
- Я не могу. Не могу больше работать.
А потом спрашивает:
- А тебе очень нужно?
- Володя, откровенно говоря, - надо. Если ты сможешь... Пять тысяч человек приехали из области...
- Ну ладно, я буду работать, только без гитары.
- Хорошо, гитару оставляем здесь.
На сцену вышел Коля Тамразов и сказал, что Владимир Семенович Высоцкий очень плохо себя чувствует:
- Петь он не может, но все равно пришел к вам. Он будет рассказывать и читать стихи. Вы согласны?
Все:
- Конечно!
И впервые Володя работал концерт без гитары: час стоял на сцене и рассказывал".
Об этом же рассказывает Н.Тамразов: "Ситуация перед последним концертом такая... У Володи совершенно пропал голос: не то что петь - разговаривать он мог с трудом. Все-таки выходит на сцену, берет первые аккорды... Затем прижимает струны, снимает гитару и говорит:
- Не могу... Не могу петь. Я надеялся, что смогу, поэтому и не отменил концерт, но не подчиняется голос. Но вы сохраните билеты. Я к вам очень скоро приеду и обещаю, что первый концерт будет по этим оторванным билетам. Я буду петь столько, сколько вы захотите.
Кто-то из зала крикнул:
- Пой, Володя!
- Вот видит Бог, не кобенюсь. (Это его слово - "не кобенюсь".) Не могу.
Потом он как-то естественно перешел к рассказу о театре... Стал читать монолог Гамлета, потом стал рассказывать о работе в кино, о том, что сам собирается снимать "Зеленый фургон" на Одесской студии... Пошли вопросы, Володя стал отвечать. И вот целый час он простоял на сцене: рассказывал, читал стихи, отвечал на вопросы... Вечер был просто неожиданным. К сожалению, не было записи, я потом узнал об этом".
Во время этого последнего концерта за кулисами происходили "драматические" события. В.Гольдман: "А с нами в Калининграде работали "Земляне"... И они должны были заканчивать концерт. Володя - на сцене, а они за кулисами стали бренчать на гитарах. Я подошел, сказал:
- Ребята, потише, Владимир Семенович плохо себя чувствует.
Раз подошел, второй, а один сопляк говорит:
- Да что там... Подумаешь, Высоцкий?!
- Что?! Ах ты - мразь! Ничтожество! Если услышу хоть один звук!
И только я отошел, он снова - дзиньк! Я хватаю гитару и ему по голове! А они все четверо человек - молодые, здоровые жлобы - накинулись на меня. Я один отбиваюсь от четверых этой гитарой... Тут Коля Тамразов спускается по лестнице, увидел, бросился ко мне!
- Сейчас Высоцкий скажет в зале только одно слово - от вас ничего не останется!
Ну, тут они опомнились, разбежались..."
О том, как закончился концерт, есть два, почти совершенно противоположных, рассказа. Один - слегка беллетризированный - Николая Тамразова:
"Володя закончил словами из песни: "Я, конечно, вернусь..." Зал скандировал: "Спасибо! Спасибо!"
Володя уходил со сцены, еще не дошел до кулисы - вдруг в зале зазвучала его песня! Это радисты включили запись. Володя - ко мне:
- Тамразочка, это ты срежиссировал?
- Нет, Володя, я здесь сижу.
Володя вернулся к кулисе, нашел щелку и, наверное, песни три, не отрываясь, смотрел в зал. Потом подошел ко мне - в глазах чуть ли не слезы.
- Тамразочка, они все сидят! Они все сидят!
Действительно, ни один человек не ушел, пока звучали песни Высоцкого".
И вторая версия, она принадлежит человеку, который в этот день побывал на всех концертах Высоцкого.
"На последнем концерте Высоцкий не пел, много рассказывал о театре, о себе... Читал стихи. Потом стал отвечать на вопросы... И вдруг какая-то записка. Он повернулся и ушел со сцены".
По некотоpым сведениям записка была следующего содеpжания: "Кончай тpепаться - пой!"
Косвенно это подтверждает и Н.Тамразов:
"После этого последнего концерта нам принесли угря - здоровый, жирный. Горничная сварила картошки. Сидим, едим - пальцы жирные... Заходят люди:
- Владимир Семенович, мы просим прощения, что некоторые в зале кричали: "Давай пой!" И мы здесь не одни...
Мы посмотрели в окно, там стояла целая делегация".
В этот день, 22 июня, в Москве В.П.Янклович идет к отцу В.В. - Семену Владимировичу Высоцкому.
В.Янклович: "В Калининграде Володе было очень плохо. Каждую ночь он мне звонил - с Володей были Гольдман, Тамразов и еще кто-то... Я иду к отцу и рассказываю ему все... Что мы были у врача и тот сказал, что Высоцкому осталось жить два месяца. Единственный выход - Володю надо как-то изолировать.
(Для того чтобы попасть в такую специальную больницу, нужно разрешение близких родственников. - В.П.)
Семен Владимирович говорит:
- Все! Я берусь за это дело! Он приедет, и я с ним поговорю! И пусть Володя на меня не обижается. Буду действовать - вот Эдит Пиаф погибла из-за этого. Я все возьму на себя!
При моем разговоре с отцом присутствовала Евгения Степановна...
Из Калининграда приезжает Володя. Я говорю:
- Вот отец берет на себя ответственность... Мы положим тебя в больницу. Тебе надо в больницу.
Мне на всю жизнь запомнилось, что тогда сказал Володя:
- Валера, я тебя предупреждаю. Если ты когда-нибудь подумаешь сдать меня в больницу - в каком бы состоянии я ни был, - считай, что я твой враг на всю жизнь. Сева попытался однажды это сделать. Я его простил, потому что - по незнанию.
И тут же звонит отцу по телефону. Говорит с ним в довольно резкой форме. Через некоторое время приезжает отец и разговаривает с Володей как-то смущенно, совсем в другой тональности, чем со мной.
- Да что ты, Володя... Я и не собирался...
Тут я понял, что и отец ничего не сможет сделать".
За концерты в Калининграде В.В. получил шесть тысяч рублей. Марине он пообещал устроить пробы в кино. На прощание она подарила В.В. янтарный ромб, который должен храниться в квартире на Малой Грузинской, если только не исчез - среди некоторых других вещей - в день смерти.
| 
