Приложение марк Лившиц Семейная хроника
жүктеу/скачать 0.51 Mb.
|
| (родителей)) были брошены на то, чтобы быстрее перетащить поближе и меня. В Москве этой проблемой занимались Табакины, а в Риге папа вёл переговоры с Рижским политехническим институтом.
Между тем, дела у меня шли хорошо. Я нормально без «хвостов» учился уже на третьем курсе. У меня было много друзей, я был комсоргом группы, членом комсомольского бюро факультета. И тут вдруг случился «облом». Наша группа в полном составе вступила в конфликт с преподавателем по фамилии Малец. Он вел у нас предмет «Горные работы». ((Он был ярым антисемитом и очень невзлюбил нашу «еврейскую» группу. Мы отвечали ему взаимностью, и с первого дня вступили с ним в конфронтацию. На третьем курсе)) во время экзамена он на нас отыгрался и завалил практически всю группу. ((Мы понимали, что пощады не будет, и очень хорошо готовились, но он всё равно оставил без стипендии всю группу. Однако, Малец явно перестарался – такого, чтобы экзамен не сдала вся группа, в институте ещё не бывало, получился большой скандал.)) Меня, как комсорга, послали в деканат требовать справедливости. Я добился, что нам разрешили пересдать предмет. ... ((Экзамен принимала комиссия во главе с деканом. Не было ни одной тройки.)) Мы праздновали победу, а я на радостях экспромтом сочинил стихи: Никого не любишь, не жалеешь, Хоть красив он или некрасив, Выпучив глаза, от злобы млеешь, В чёрством сердце хамство затаив. С маленькими круглыми глазами, Вечно недовольный, вечно злой. Сколько приходящих на экзамен Навсегда замучено тобой?! Знаю, все они прошли,как тени, Не коснувшись сердца твоего, И не мудрено, ведь в этом сердце Кроме злобы, нету ничего. Но учти, ... ((мучитель нечестивый)), Проклятый студентами, Малец, Рано или поздно, в день счастливый Всё равно придёт тебе конец. ((Каждый, ненавидящий евреев, В то время это это было бы слишком смело, Рано или поздно будет бит. тем более, что больше половины группы От возмездья не уйдут злодеи, было не евреями. В том тексте, что мы Скоро час пробьёт, антисемит! отослали Мальцу, этой строфы не было.)) И когда тебя в гробу тяжёлом Повезут в машине грузовой, Так и знай, что в этот день весёлый Я напьюсь от радости такой. Сдав сессию, мы всей группой поехали на практику в Караганду. Я прочитал ребятам это стихотворение, но слишком поздно понял, что этого делать не следовало. Джин выскочил из бутылки. Помимо моей воли стихи размножили, запечатали в конверты без марки и с каждой станции от Владивостока до Караганды отсылали эти письма Мальцу. Поскольку марки не было, получатель письма обязан был заплатить за марку. Я представляю, что было, когда ежедневно к Мальцу приходил почтальон, вручал письмо и требовал деньги. Всем, кроме меня, было очень весело. Я сразу понял, что добром это для меня не кончится. Ребята мне сочувствовали, утешали, как могли, но затеи своей не оставили и в Караганде. Это безусловно был беспредел, и руководство института было абсолютно право, решив исключить меня из института, а заодно и из комсомола. Ждали только моего возвращения с практики. Но на этот раз звёзды были на моей стороне. Во-первых, дядя Миша Табакин договорился в Московском горном институте, что они примут меня переводом на четвёртый курс с досдачей некоторых экзаменов. А во-вторых, моя хорошая знакомая, секретарь деканата, ((телеграммой)) предупредила меня о грозящей опасности. Я срочно, бросив практику, инкогнито вернулся во Владивосток, тайно встретился на конспиративной квартире с секретарём деканата, получил от неё свои документы, дал слово, что ни один человек в институте не будет знать, где я нахожусь и куда делись мои документы, и в тот же день уехал в Москву. Я был потрясён Москвой, как городом, а с другой стороны, очень разочарован москвичами, их эгоизмом, меркантильностью, пренебрежением друг к другу. На Дальнем Востоке отношения между людьми были, может быть, грубее, но гораздо чище и человечнее. ... Жил я сначала у Табакиных, а потом в общежитии. ((Лучшим из того, что есть в моём характере, я обязан общежитиям. Общежития сделали меня самостоятельным человеком. В общежитиях я впервые узнал, что такое любовь, и научился ценить дружбу. Благодаря общежитию я на всю жизнь понял, как важно быть терпимым к человеческим слабостям, не делать трагедий из пустяков, и стойко с юмором переносить невзгоды и бытовые неудобства. Сколько общежитий было в моей жизни, сейчас уже трудно сосчитать, но с каждым из них связано множество весёлых и поучительных историй. Во Владивостоке на первом и втором курсах я жил, где придётся, только на третьем курсе я, наконец, получил законное место в студенческом общежитии. К этому времени у меня уже было много настоящих друзей и хороших подруг. Жизнь бурлила и била ключом. Комсомол не мог до конца поглотить нашу кипучую энергию. Центром неформальной общественной деятельности были общежития. Капустники бывали с шутками на грани фола. Мне пришлось лишиться стипендии и три раза пересдавать экзамен на военной кафедре за загадку: «Что такое ёлка, а вокруг дубы?» с ответом: «Военная кафедра справляет Новый год». У нас в общежитии функционировало «Общество по распространению ложных слухов» (ОРЛС), имевшее устав, президиум во главе с президентом. Все процедуры распространения слухов были тщательно прописаны. Членом общества мог стать только тот, кому удавалось распространить слух, о котором заговорил бы весь город. При этом надо было доказать, что слух распространил именно ты, получить рекомендации действительных членов общества, пройти кандидатский стаж. Устав предусматривал почётные степени кандидата и доктора брехологических наук. Диссертация – том с текстом, формулами, расчётами, таблицами и графиками, которые на защите развешивали на стенах. На защите могли присутствовать все проживающие в общежитии. Были учёный совет, рецензенты, оппоненты, голосование шарами. Например, в докладе на тему «Влияние космического излучения и высокочастотных электромагнитных полей на прохождения менструального цикла у студенток энергетического факультета ДВПИ» диссертант без тени улыбки проанализировал, как это происходит у блондинок, брюнеток, рыжих и крашеных; сделал анализ зависимости этого интимного болезненного процесса от объёма груди, бёдер и размеров талии, цвета глаз, роста, веса и других параметров женщины. Было убедительно доказано влияние космических лучей и электромагнитного поля на темперамент и успеваемость. Дамы обозначались, как мадмуазель Х, сударыня У, товарищ Z и т.д. Но при этом давались такие точные и меткие описания Х, У и Z, что не узнать в них конкретных студенток было невозможно. Мы катались по полу и визжали от восторга. После перевода в Московский горный институт я с большим трудом получил место в общежитии на улице Студенческой. Со мной жил вьетнамец из нашей группы Тринь–Нят–Тан – очень худенький небольшого роста паренёк с наивными восторженными глазами. На празднование в актовом зале МГУ дня рождения Хо-Ши-Мина (вождя) он надел свой выходной костюм с грудью в орденах и медалях. Оказалось, что ещё ребёнком он уже воевал с французскими колонизаторами. Нехотя он рассказал мне, что его захватили в плен и пытали. Всё его тщедушное тело было в шрамах от ран. Занимался он до полного изнеможения, спал не больше четырёх часов в сутки. Учился Тан только на пятёрки, получить четвёрку было для него трагедией. Каждый вьетнамец периодически на собрании рассказывал товарищам о том, что он сделал плохого за отчётный период, каялся и давал честное слово, что никогда больше такого безобразия не допустит. После окончания института я получил от Тана несколько писем, а потом началась Вьетнамская война, и письма приходить перестали. В соседней комнате жил Костя Петровский – признанный весельчак, баламут и любимец публики. Учиться он не любил, к окончанию института у него накопились хвосты ещё со второго курса, и декан выдал ему ультиматум: если он за 2 недели не сдаст хвосты, его отчислят из института. Костя сдался и дал прощальный бал. Когда алкоголь уже ударил в головы, кто-то в шутку предложил Косте пойти добровольцем на Кубу воевать с Америкой (тогда разгорался Кубинский кризис). Идея была горячо поддержана, мне поручили написать, я сочинил от имени Кости пламенное послание Н.С.Хрущёву с просьбой направить его на Кубу, поскольку он не может спокойно сидеть за партой, когда враги угрожают Кубе и лучшему другу нашей страны Фиделю Кастро, и опустил письмо в почтовый ящик. Про нашу шутку все уже забыли, когда дней через десять в общагу примчался гонец из деканата и потребовал срочно доставить Костю к ректору. Там Костю встретило всё институтское начальство и какой-то важный чин из ЦК, который произнёс целую речь, что институт должен гордиться отважным патриотом, ЦК одобряет его порыв, но на данном этапе Костя должен закончить учёбу, а когда пробьёт час, мы тебя позовём. – Всегда готов! – ответил Костя. На следующий день всё общежитие покатывалось со смеху. Костю не исключили, а отправили в академический отпуск. Преддипломную практику я проходил в Караганде в научно-исследовательском угольном институте. Мой рукводитель практики, начальник лаборатории шахтного транспорта Лёня Алотин (кстати, тоже еврейский шахтер) заимел на меня виды и познакомил со своей сестрой Ритой. ((Она была года на три моложе меня и училась в медицинском институте. Это была удивительно красивая, милая и скромная девушка. Она обожала поэзию, и мы с ней могли часами читать друг другу наизусть стихи Есенина и Блока. Не удивительно, что у нас разыгрался серьёзный роман)). За моей спиной он ((Лёня)) договорился в моём институте, что я получу назначние в Караганду. И хотя Рита мне очень понравилсь и мы с ней полюбили друг друга, я решил, что, во-первых, мне ещё рано ставить на себе крест, а во-вторых, мне очень не понравился сам факт этого закулисного сговора. В июле 1961 года я защитил диплом по специальности «Горный инженер электромеханик по автоматизации». Из двух возможных вариантов – жениться и остаться в Москве или уехать в Караганду и жениться я выбрал третий – не жениться и ((взять распределение)) в Ростовскую область к чёрту на рога. ... (Стр.38) 10. Богураевка У меня была редкая по тому времени для горняка специальность – автоматизация производственных процессов. Ни о какой автоматизации на шахтах тогда ещё даже не слышали. В комбинате «Ростовуголь» не знали, что со мной делать и направили меня на «Опытную фабрику центробежного обогащения» треста Богураевуголь в пос. Восточно-горняцкий ... Дело в том, что в России есть ((почти)) всё, кроме германия, а без него в электронике полный завал. Вот и придумали учёные, как получать германий из некоторых особых марок угля. Уголь обогащали, очищая от примесей ... ((в центрифугах)), полученный концентрат сжигали в специальных печах, золу улавливали на электрофильтрах, и уже из неё извлекали германий. ... Посреди голой степи шахтёрский поселок тысячи на три жителей – ... два или три десятка небольших двухэтажных домов, несколько ... бараков дореволюционной постройки, масса ... домиков-хаток с садиками и без, два магазина, общественная столовая, пивная палатка, школа, дом культуры и летняя танцплощадка. Ближайший город Белая Калитва ... в 25 километрах по раздолбанной вдрызг дороге. В дождь по посёлку ни проехать, ни пройти без сапог. Вокруг поселка по степи разбросано несколько угольных шахт и колоритных казачьих хуторов, очень точно описанных в романах Михаила Шолохова. ... Жили мы колонией шесть человек в очень запущенной несколькими поколениями холостяков трёхкомнатной квартире, которая называлась «общежитие молодых специалистов». Перед каждым из нас было три дороги: – спиться от тоски; – жениться на местной красавице-казачке и уже потом спиться от тоски;– найти себе на три года занятие для души и, отбыв срок, бежать, куда глаза глядят. За три года я поработал инженером энерго-механического отдела, начальником лаборатории КИП и начальником технологической смены. Последняя работа более всего пришлась мне по душе. Чтобы себя чем-то занять, я с удовольствием занимался всякой общественной работой. Был секретарём комсомольской организации фабрики. Мне писали, что уже после моего отъезда один мой номер «Комсомольского прожектора» долго висел в Ростовском обкоме комсомола, как образец. Очень много с удовольствием занимался с местными детьми (наша комсомольская организация шефствовала над школой) – рассказывал им о Москве, о музеях и театрах, водил их в туристические походы, читал стихи, пытался привить любовь к поэзии ((и музыке. После моего переезда в Олайне я ещё долго переписывался с этими ребятами)). ... Я через обком комсомола устроил для своих комсомольцев экскурсию в Вёшенскую (100-150 км от нашего посёлка). Нас встретила красивая ... казачка – вылитая Аксинья из романа «Тихий Дон». Она выразила явное неудовольствие по поводу нашего приезда – великий писатель работает и не надо ему мешать. После дипломатических переговоров нас усадили за стол во дворе огромного дома с высоким глухим забором, вынесли нам ящик водки, два ящика пива, какую-то очень вкусную рыбу и мочёные арбузы, пообещав, что великий пролетарский писатель выйдет к нам позже. Когда мы уже плохо узнавали друг друга, во дворе появился сильно подвыпивший мужичок, про которого все говорили, что это и есть Шолохов. Мы нестройым хором спели «Ой мороз, мороз» и «Скакал казак через долину». Смутно помню, как классик уговаривал одну смазливую комсомолку из нашей делегации пойти с ним пощупать костыль отца Григория Мелехова или саблю Григория, которой он порубал красных матросов под хутором Гремячим ... «Аксинья» оторвала классика от комсомолки и уволокла в дом. Вскоре мы все отрубились и выпали в осадок. Утром захотелось тепло попрощаться с классиком, но он к нам не вышел. Нам вынесли опохмелиться и с миром отправили восвояси. Я до сих пор так и не знаю, был ли тот пьяный мужичок на самом деле Шолоховым ... ((Однажды я чуть не убил человека. С детства я драчуном не был, всегда стремился к мирному разрешению конфликтов, кроме связанных с национальностью. Если меня задевали по этой части, срабатывала какая-то тайная пружина в моём мозгу, автоматически отключалась защита, я зверел и, не задумываясь о последствиях, лез в драку. Когда в наш поселок привозили пиво, за ним сразу выстраивалась очередь. Главной проблемой было отсутствие свободных кружек. Как-то после смены я дождался кружки и встал в очередь. Ко мне подкатился здоровенный мужик – гроза обывателей поселка. Он на всю столовую стал разоряться, что жиды пиво не пьют, и с наглой ухмылкой потребовал, чтобы я отдал ему кружку. Дальше я ничего не помню до момента, когда несколько человек с трудом отдирали меня от него. Он лежал без сознания, весь в крови, я сидел на нём, и в руке у меня была только ручка от разбитой о его голову кружки. Слава Богу, что у него оказалась голова с достаточно крепким лбом и всё обошлось без последствий. После этой стычки мои акции в Богураевке поднялись, и все три года никто не вступал со мной в дискуссии по национальному вопросу. Осенью 1962 года я возвращался из командировки. Перед Новочеркасском поезд остановился. Впереди стояло несколько составов. Просочилась информация, что в городе стреляют. Несколько парней решили сходить на станцию в разведку. Нас задержал патруль, отобрал документы и загнал в помещение вокзала, окружёного солдатами. На площади стояли танки. Время от времени солдаты приводили перепуганных горожан – случайных прохожих. Они рассказывали разное, в том числе, что рабочие электровозостроительного и некоторых других заводов устроили забастовку, пошли колонной к горкому партии и были обстреляны солдатами. В городе начались беспорядки. идёт стрельба, а кто-то даже видел убитых и раненых. Нас продержали на вокзале часов шесть. Нам повезло – офицер, отобравший у нас документы, оказался на месте, и мы успели вернуться на свой поезд. Позже как-то (в прессе 25 лет не было ничего) стало изестно, что перед этим в Новочеркасске в магазинах полки были пусты, цены на мясо и масло существенно подняты, а на НЭВЗ резко увеличены нормы выработки. Попытка войск остановить демонстрацию стрельбой поверх голов привела к ранениям и гибели детей, наблюдавших с деревьев. Вид убитых детей до предела взбудоражил толпу. Народ пошёл к горкому партии и горисполкому, круша по пути магазины, государственные учреждения и поджигая машины. Когда толпа ворвалась в горком, было убито несколько партийных функционеров. Войскам дали приказ стрелять на поражение. Через несколько лет я случайно познакомился с офицером, который командовал там ротой. Он утверждал, что выступление рабочих не было стихийным, а было спланировано заранее и тщательно готовилось. Кем? – Этого он мне не сказал. Его воинская часть была заранее переброшена в Новочеркасск и приведена в боевую готовность за несколько дней до этих событий, с офицерами был проведён инструктаж, были заготовлены приказы. По секрету он сказал мне, что организаторы и руководители этой акции были известны, арестованы и по приговору суда расстреляны. В конце 1962 года мне довелось в составе делегации Ростовского обкома комсомола поехать в ГДР. Эта страна потрясла меня чистотой, порядком, полными товаров магазинами и высоким уровнем жизни. В этой поездке я впервые задумался о том, почему побеждённые немцы живут лучше, чем победители. Я подумал, что наши правители знали, что делают, когда решили окружить нашу страну железным занавесом. Запомнились эмоциональные рассказы гордых собой немецких комсомольцев о том, как они за несколько дней возвели «берлинскую стену».)) ... Отработав ровно три года, в ноябре 1964 года я уволился, распрощался с друзьями и уехал в Латвию. За эти три года я поверил в свои силы и понял, что я нигде не пропаду и что моё призвание – производство и работа с людьми. ... (Стр. 41. Фото) Шахтёры – гвардия труда. *Вперёд, заре навстречу! Я после окончания Московского горного института им.Сталина Москва 1961 год. (118*178, лицо 60мм) (Стр. 42. Фото) Степь, да степь кругом. Так выглядит посёлок Восточно-Горняцкий (Богураевка) с крыши фабрики В Донбассе, средь степи широкой Стояло старое село. В сей край заброшенный, далёкий Пижона как-то занесло...(160*84, лицо 60 мм) (Стр. 43. 2 фото): Там, на шахте угольной... 1961-1964 год Девушки пригожие тихой песней встретили... Я и моя комсомольско-молодёжная смена.((132*79, 14 чел. (Марк и 13 девушек в рабочих комбинезонах), лица 9-12 мм; И в забой отправился парень молодой… Богураевская опытная фабрика центробогащения. Пос. Восточно-Горняцкий Ростовской области. (142*85 мм, 3 чел. в пальто стоят на фоне террикона и посёлка, лица 5-6 мм) (Стр.46) 11. Жизнь продолжается Полгода я поработал инженером по телемеханике Лиеайской ТЭЦ и сети в ожидании вакансии на строящемся заводе по переработке пластмасс в Олайне под Ригой – ударной комсомольской стройке, а первого июля 1965 года стал начальником лаборатории контрольно-измерительных приборов (КИП) завода. ((В том же году я вступил в партию. Вступил по убеждению. По моим сегодняшним понятиям, гордиться тут особенно нечем, но и стыда за это у меня нет и никогда не было.)). Со всей страны в этот молодой город химиков съезжались энтузиасты и молодые специалисты. Среди них была большая группа выпускников Ленинградского технологического института. Мы подружились, эта дружба продолжается около сорока лет. Почти все мы жили в общежитии, питались коммуной. На выходные дни уходили в походы, устраивали вылазки в театры и т.д. В их числе была Галина Вертоусова, ставшая впоследствии твоей мамой. Мы с Галей и Ермолаевы устроили свадьбу в один день 28.1.1967. Свадьба получилась шумной и весёлой. Мои родители сразу и безоговорочно приняли Галю в свою семью и искренне её полюбили. Мама терпеливо учила её премудростям быть женой и матерью. К тому времени папа уже вышел в отставку и работал инженером на Лиепайской ТЭЦ. Родился ты в Лиепае. Твоего появления на свет мы все очень ждали. Дедушка с бабушкой уже созрели для внуков и были счастливы. Мы с братьями выросли практически незаметно для отца – он всё время был занят. Появление внуков стало для него откровением. А поскольку ты был первым внуком, то тебе досталось больше всех любви и нежности от моих родителей. Мы с мамой проработали на заводе пластмасс без малого 25 лет. Мама – мастером, зам.начальника ОТК, представителем Госприёмки, а я – начальником цеха экструзии. Мода на химию прошла быстро, дела на заводе шли всё хуже и хуже, Госприёмку разогнали и мама перешла на работу зам.директора в Олайнский коледж, а я в 1988 году перевёлся директором по производству на кондитерскую фабрику «Лайма», где я проработал до пенсии 13 лет.
Младший брат Саша никогда не забывал заветы бабушки Груни. Он всегда «знал цену вещам, деньгам и хозяйству». По сути дела, после окончания института это стало его профессией. ... Его с Еленой сын Женя успешно окончил школу, поступил в институт и в августе 2000 года уехал в Америку для продолжения учебы. Закончив учебу, он сейчас живёт и работает в Вашингтоне. Наш Саша, в духе времени, стал успешным предпринимателем и занимается аптечным бизнесом. Мы все им очень гордимся и радуемся его успехам. Так получилось, что к началу двадцать первого века от некогда большого семейства Лившицев в Латвии остались только папа, мы с Сашей со своими жёнами и старший сын Саши Гунтар со своей семьёй. Мы с Сашиной семьёй всегда были близки друг другу, а за последние годы эта близость стала еще сильнее. Наш Боря 4 февраля 1996 года обвенчался с Леной Давидович. Мы с Галей раз и навсегда приняли для себя его выбор. Алина и Яна стали нам родными внучками. Мы очень переживаем, когда у них возникают проблемы, и от души радуемся их успехам. Но эти события случились значительно позже, а пока я вернусь в Лиепаю. После ухода в отставку папа работал инженером по подготовке кадров на Лиепайской ТЭЦ и сети. У родителей в Лиепае было много хороших друзей, и сложилась очень душевная и дружная компания. Однако, постепенно члены этой «могучей кучки» начали уезжать из Лиепаи за своими детьми. Миша и Саша уже были женаты и жили в Риге. Саша нашёл удачный вариант обмена и в 1982 году родители перебрались в Ригу. В июне 1982 года мы широко и весело праздновали семидесятилетие папы, собралось много родственников и сослуживцев отца. У мамы развивался диабет и она начала терять зрение. Она, очень мудрая и мужественная женщина, не только стойко переносила свою болезнь, но начала исподволь подготавливать папу к жизни без неё. Уже практически ничего не видя, она учила папу готовить пищу, стирать и штопать. Конечно, мама понимала, что мы никогда не оставим отца на произвол судьбы, но она слишком хорошо знала его независимый и щепетильный характер. 29.6.1993 мама скончалась в больнице, в окружении близких людей, и была похоронена в Риге на еврейском кладбище Шмерли. ((В 1966 году моя коллега Рая Раппопорт предложила мне отметить Песах. Что это за праздник, я не знал, но с радостью согласился. В большой квартире на улице Горького собралось 20–25 парней и девушек. Стол был организован в складчину, каждый что-то принёс с собой. Заправлял всем очень колоритный мужчина богатырского телосложения, с красивой густой черной бородой, немного старше меня. Звали его Мордехай. Перед трапезой все встали, и он торжественно прочёл на иврите главу из Торы. Оказалось, что все присутствующие, кроме меня, знают этот язык. Когда выяснилось, что я не знаю и идиш, на меня посмотрели с удивлением. Одна дама спросила, на самом ли деле я еврей. Я коротко рассказал свою историю. Не всё мне нравилось в этой компании, но в целом я был очарован. Впервые в жизни я почувствовал, что нахожусь среди своих и пружина, которую я постоянно ощущал в своём мозгу, исчезла. Я даже не представлял себе, что евреи могут быть такими организованными, сильными, знающими, чего они хотят, и имеющими перед собой ясную цель. Цель эта была – уехать в Израиль и бороться с врагом. Некоторые из этих ребят только что вышли из следственного изолятора. Незадолго до этого в Риге в небольшом зале камерной музыки прошёл первый в СССР концерт певицы Нехамы Лившицайте. Собралось так много народа и люди так ликовали, что власти испугались и послали милицию разгонять толпу. Была спровоцирована потасовка, в которой милиционерам крепко досталось. Нескольких ребят из компании, в которой я оказался, тогда арестовали и объявили зачинщиками беспорядков, обвинили в нападении на милицию. Был суд. Ребят защищали очень хорошие адвокаты. На суде свидетелями выступили девушки, которые сказали, что милиционеры нагло хватали их за грудь, а арестованные ребята были их женихами и вступились за честь девушек. Суд вынес оправдательный приговор. По тем временам это была победа, и ещё какая! В квартире Мордехая в старой Риге всё было заставлено полками с книгами, плакатами, флагами, какими-то старыми вещами из гетто, как в музее. Он дал мне переписать кассету с еврейскими песнями, которыми я хотел порадовать маму, да и мне они были интересны и согревали душу, подобрал для меня книги. Эти книги мы изучали вместе с Галей (с которой ещё не были женаты), они произвели на меня и, особенно, на Галю, большое впечатление. Мои встречи с этой компанией стали регулярными. Я не скрывал своего патриотизма по отношению к СССР и неприятия для себя отъезда в Израиль, горячо пытался доказать, что моя родина здесь. Однажды после особо жаркого спора кто-то спросил меня, уж не коммунист ли я. Надо было видеть лица моих товарищей, когда я ответил «Да, член КПСС». Назавтра я встретился с Мордехаем, я как мог его успокоил, дал слово никому не рассказывать о том, что видел и слышал, поблагодарил за науку, и пожелал через него всем успехов на том пути, который они для себя избрали. Мы обнялись на прощание. Через несколько лет я случайно встретил Раю Рапопорт. Она сказала, что почти все участники кружка вскоре уехали, многие стали в Израиле заметными фигурами. Мне очень жаль, что я не знаю еврейского языка, что я мало знаком с обычаями и культурой народа, к которому принадлежу по рождению. Но есть что-то, что живёт в моём подсознании, что в детстве заставляло меня плакать над книгами Шолом-Алейхема и от чего сладко ноет сердце, когда я слушаю песни еврейских местечек, слов которых, к сожалению, не понимаю. Есть нечто, каждый раз наполняющее меня невыразимой болью при мысли о 6 миллионах евреев, загубленных в Холокосте, заставляющее меня переживать за Израиль, когда там что-то случается, и гордиться его успехами. Ведь я еврей!)) (Стр.47. Фото) * Папа перед уходом в отставку. Гор. Лиепая 1962 год. (135*185, лицо 80 мм) (Стр.48. Фото) Счастливое семейство. ((Мама, папа, Миша, Марк, Саша) * Снова все вместе! Возвращение блудного сына из «Богураевки». Г. Лиепая, 1964 год. (165*128 мм, 5 чел., лица 25-30 мм) (Стр.49. 2 фото): Второй круг. *Жених (Марк, 82*113, лицо 46 мм) и *невеста.(Галя, 85*111, лицо 40 мм) Гор. Олайне. 1965 год. (Стр.50. 2 фото): Будут дети потом, всё опять повторится сначала… (Регистрация брака – Марк ставит подпись, Галя смотрит вниз) Гор. Олайне. 28 января 1967 года. (133*79 мм, лица не видны) Сынок, принимай эстафету. (Олайне 1968год. Марк и Галя с Борей; 132*95, лица 25-40 мм, одно вниз) (Стр.51. 4 фото:. *Марк (ок. 5 лет) в бескозырке «Моряк»,. 74*104, лицо 32 мм)), 1938 (Марк в кроватке, 90*60, лицо16 мм) Повторение (Боря (ок.4 лет) в бескозырке «Юн...», 74*115, лицо 37мм; бледное, профиль Боря в кроватке, 89*58, лцо 17 мм) 1967 29 лет спустя. (Стр.52. 2 фото): Страшно, аж жуть!!! Орлята учатся летать, или – пока не видит мама... (Боря в полёте – подброшен, фото снизу 130*95, лицо 10 мм,. Лиепая, 1968) Уходи, лиса!!! Не ешь «Серую Шейку»! Очень страшная сказка. ((Боря плачет, кричит, 76*118, лицо 25 мм темное) (Стр.53. Фото) С новым годом! (Папа (Борис И.) с Борей, Саша (в маске) и Галя) Гор Лиепая. 1 января 1968 года. (149*98, лица 11-17 мм) (Стр.55) 12. Несколько слов о времени и о себе Рассказывая о жизни нашей семьи, мне очень хотелось обойтись без политики, но это, увы, невозможно. ... Политика сама приходит в твой дом, вмешается в твою жизнь и в жизнь твоих близких. Если бы лет 15 назад кто-нибудь сказал моим родителям, что ... кто-то из членов нашей семьи добровольно покинет Родину – они бы плюнули этому человеку в лицо. Кто мог себе представить, что страна, которую мы любили, которой гордились, которую наши отцы ценой своих жизней отстояли в самой страшной и беспощадной войне, развалится, как карточный домик? Сынок, взгляни на схему родственных связей нашей семьи. Из четырех мужчин, стоявших в 1941 году во главе семей нашего рода, на фронте погибли трое – мамин брат, мой дядя Володя; папин брат Бенциан (дядя Боря); муж маминой сестры, отец Нели и Дины – Яков. В живых остался только мой отец. Можешь мне поверить, что все они сами добровольно выбрали свою судьбу и отдали молодые жизни за свою родину. И так было во многих семьях. Конечно, разные люди по-разному относились и относятся к тому, что происходило и происходит в нашей стране. Я говорю только за себя. Думаю, что на примере нашей семьи вполне можно было бы проиллюстрировать историю нашей страны за последние 80-90 лет. Мой папа ... остался круглым сиротой сразу после революции. Не надо иметь большого воображения, чтобы представить себе, какая судьба была уготовлена до революции бедному еврейскому мальчику-сироте. Естественно, что папа безоговорочно принял для себя идею свободы, равенства и братства, провозглашённую революцией. Другое дело, во что потом превратили эту идею наши вожди. Папа был одним из первых в стране пионеров, активным комсомольцем. Для него никогда не стоял вопрос «хочу или не хочу». Всё решалось по принципу – «Надо!». На вопрос, кому надо, ответ всегда был один – «Надо Родине!». Уже потом, когда стали достоянием гласности многие факты нашей истории, о которых раньше не принято было говорить, я спрашивал у отца – знал ли он об этих злодеяниях режима, и что он думает по этому поводу. Папа не очень любил обсуждать со мной эту тему, но он никогда не уходил от ответа. Конечно, он знал об арестах; видел, как арестовывали его сослуживцев, которых он знал лично и в честности которых не сомневался. Но в том-то и есть главный фокус и главная мистификация того периода, что больше, чем своим товарищам, и даже больше, чем самому себе, большинство людей этого поколения верило своим вождям. Вера в мудрость и непогрешимость этих вождей была абсолютной. Единственным ответом на все вопросы и сомнения было – «Значит так надо». В истории человечества было много случаев, когда к власти приходили честолюбцы, обладающие талантом загипнотизировать и вести за собой целые народы к целям, которые они намечали не только для своих государств, но и для всего мира. Такими людьми были Александр Македонский, Наполеон, Гитлер, Сталин. ... Пожалуй, ни в одной другой цивилизованной стране жизнь человека не стоит, и никогда не стоила так дёшево, как в России. В то время, о котором я пишу, не было принято рассуждать о демократии. Это сейчас все храбрые, а тогда за любое необдуманное слово можно было не только надолго сесть в тюрьму или расстаться с жизнью, но и подвести под репрессии своих близких, что было ещё страшнее. Уверен, что наши родители хорошо это понимали. От умения держать язык за зубами часто зависела наша судьба, и тем не менее… Расскажу в этой связи одну историю, ... В 1950–1951 году я очень подружился с матросом, которого звали Марк Аристов. Это был очень интересный и на редкость образованный для матросской среды того времени человек. Естественно, что я всё время крутился возле него. Он был руководителем нашего полкового оркестра и отлично играл на гитаре, пианино и трубе. Однажды мы сидели в клубе и слушали рассказы матросов, только что призванных на службу из центральных областей России. После войны прошло всего 5 лет, и в российских деревнях ... был страшный голод и разруха. Наслушавшись жутких рассказов о колхозной жизни, мы остались с Аристовам одни. Неожиданно он спросил, знаю ли я, кто виноват во всех бедах нашей страны? Когда я удивлённо на него посмотрел, он молча с ненавистью показал мне на большой портрет Сталина, который висел у нас в клубе. Надо принять во внимание, что я был тогда убеждённым пионером-ленинцем, а Сталин был ещё жив и я, как и большинство, находился под влиянием магии его имени и авторитета. Когда у меня прошёл шок, Аристов рассказал мне о своей жизни. После ареста отца в 1938 году его вместе с матерью отправили в лагерь под Норильском. Там они хлебнули горя. Он дружил с дочками Постышева и Косиора. ... О жизни и порядках в Государственных Особо Режимных (ГОРНых) лагерях много лет спустя весь мир узнал из романа Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Но тогда!!! Рассказ Аристова потряс меня. Я решил, что такого просто не могло быть в нашей стране и счёл своим долгом всё рассказать отцу. Это был единственный случай, когда я рассказал отцу то, что мне стало известно от матроса. Папа меня внимательно выслушал, сказал, что во всём разберется, и взял с меня слово никогда и никому не рассказывать об этой истории. На следующий день он вызвал Аристова к себе. По всем канонам того времени отец обязан был «сдать» этого матроса, но он этого не сделал. Через несколько дней после этого разговора Марк подошёл ко мне и сказал, что у меня потрясающий отец, и что я должен им гордиться. Конечно, папа очень рисковал. У нас в части в то время работал начальником особого отдела некто Томилин жүктеу/скачать 0.51 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|