СЕПАРАТИЗМ И РЕЛИГИОЗНЫЙ ЭКСТРЕМИЗМ В ИНДОНЕЗИИ: КОРНИ ПРОБЛЕМЫ

Однако в процессе получения независимости и сразу после нее в общественно-политической жизни Индонезии ярко обозначились различные точки зрения как на политическое устройство страны, так и на ее территориальные границы [1, c 163].

Корни этих проблем лежали в колониальном прошлом всего региона Юго-Восточной Азии. К приходу европейцев в XVI веке в политическом плане регион представлял из себя пестрый набор княжеств и султанатов. Колонизация региона европейцами, раздел ими сфер влияния и постепенное включение Юго-Восточной Азии в мировую торговлю, прервало естественный процесс образования государств в этом регионе. Образующиеся после Второй мировой войны независимые государства региона возникали в границах колоний европейских держав и получали в наследство все те же территориальные проблемы, с которыми боролась и колониальная администрация.

Для Индонезии основными вызовами ее территориальной целостности были: сепаратизм на западной части острова Новая Гвинея, где проживает народ папуа; сепаратизм на южной части Молуккских островов, населенной христианами, сепаратизм в провинциях Ачех и Восточный Тимор [4, c 397; 7, c 466]. Два последних конфликта имели свои положительные решения. В первом случае это получение статуса «особой автономии» в рамках унитарного индонезийского государства, во втором – образование независимого государства Демократическая Республика Тимор-Лешти (Восточный Тимор). [6, c 150]

1. 
   Другов А.Ю. История Индонезии: ХХ век. – М.: Институт востоковедения РАН, 2005. – 445 с.
   
2. 
   Кепель Ж. Джихад: экспансия и закат исламизма. – М.: Ладомир, 2004. – 468 с.
   
3. 
   Комиссина И.Н. Мусульманские организации Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии. – М.: Рос. ин-т стратегич. исслед., 2009. – 238 с.
   
4. 
   Конфликты на Востоке: Этнические и конфессиональные: Учеб. Пособие для студентов вузов / Под ред. А.Д. Воскресенского. – М.: Аспект Пресс, 2008. – 512 с.
   
5. 
   Терроризм – угроза человечеству в XXI веке. – М.: Институт востоковедения РАН, Изд-во «Крафт+», 2003. – 272 с.
   
6. 
   Урляпов И.В. Восточный Тимор: тернистый путь к независимости. – М.: Изд-во Гуманитарий Акад. гуманитар. исслед., 2005. – 212 с.
   
7. 
   Этносы и конфессии на Востоке: конфликты и взаимодействие / Под ред. А.Д. Воскресенского. – М.: Московский государственный институт международных отношений (Университет) МИД РФ, 2005. – 576 с.
   

Деятельность Бюро получила множество негативных оценок у историков. В исторической литературе СССР оно рассматривалась как «антисоветская организация, работавшая в пользу японской разведки», в эмигрантских русских публикациях, например у П. Балакшина, Бюро — «грязная японская задумка». Американский историк Дж. Стефан называет эту организацию «фашистской». Белорусская исследовательница Н.Е. Аблова отрицает важность и полезность Бюро для эмигрантов. Новый подход к оценке этой организации мы находим в работах С.В. Онегиной и Е.Е. Аурилене, он характеризуется объективностью и расширенностью выводов по деятельности самого Бюро и его отделов.

Создание благотворительного отдела при Бюро и его деятельность позволяет по-новому подойти к оценке деятельности Бюро, определить его место в жизни российских эмигрантов.

Безусловно, Бюро было орудием в руках японских властей страны, по их настойчивым директивам оно внедряло в эмигрантскую среду их идеологические установки, служило средством тоталитарного контроля над эмиграцией. Это отрицательный момент в деятельности Бюро. Вместе с тем, именно эта организация в новых, трудных, запутанных внутри- и внешнеполитических условиях 30—40-х гг. на Дальнем Востоке объединила эмиграцию, спасла от нового распыления по странам мира, создала возможности для экономического и культурного развития российских эмигрантов в Маньчжурии.

Одним из важнейших отделов Бюро являлся пятый — благотворительный. Его создание было обусловлено рядом причин. До его создания в начале 30-х гг. благотворительной деятельностью занимались 12 благотворительных организаций, а также различные общества и объединения, имевшие цели взаимопомощи, культурного обмена. Все эти многочисленные организации были представлены сами себе, создавались создавалась ненужная конкуренция, параллелизм в работе, что усиливало и без того тяжёлое материальное положение учреждений.

Жизнь показала, что помощь, оказывалась благотворительными организациями беднейшим эмигрантам, не охватывала всех важнейших нужд эмиграции. Во-первых, в связи со скудностью материальных средств и тяжёлым материальным положением самих организаций они вынуждены были принимать к себе людей для лечения и призрения, главным образом, за плату, хотя и небольшую. Но не все эмигранты могли получить ту или иную помощь за деньги. Во-вторых, не все виды нужды российской эмиграции могли удовлетворить существующие благотворительные учреждения, поскольку всё зависело от их компетенции, содержания устава и положения.

Вот здесь и нужен был один координирующий центр, который бы решал все вопросы, связанные с социальной помощью беднейшим эмигрантам: лечением, питанием, призрением, оплатой обучения и т.д. Таким координирующим центром всей работы по оказанию помощи нуждающимся эмигрантам и стал благотворительный отдел, созданный в системе Бюро в 1935 г.

ОСНОВЫ КОНЦЕССИОННОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЙ РЕСПУБЛИКИ

Лисицына Е.Н.

Сахалинский государственный университет,

г. Южно-Сахалинск

Lisitsina1997@yandex.ru
В России, в условиях острой нехватки инвестиционных ресурсов, применение такой формы вложения средств как концессия может принести значительные выгоды, обеспечив приток в национальную экономику долгосрочных инвестиций. Поэтому имеющийся в стране опыт, в том числе и Дальневосточной республики, по разработке и реализации концессионной политики продолжает находиться в центре внимания исследователей различных научных направлений [2; 3; 4; 5; 6; 7; 8].

Однако, несмотря на значительное число публикаций по указанной проблеме, некоторые документы концессионного законодательства ДВР, пока остались без должного внимания со стороны исследователей. К числу таких документов относятся «Основные положения об отдаче на территории Дальне-Восточной Республики недр для эксплуатации полезных ископаемых на концессионных началах», в которых сформулированы основы концессионной политики ДВР (1; 167-170)

Подготовка и принятие данного документа были вызваны проведением руководством Дальневосточной республики (при посредничестве Москвы) переговоров сначала с представителями американской администрации, а затем крупным американским нефтепромышленником Гарри Синклером об организации на Северном Сахалине концессии по разработке нефтяных месторождений. Успех предварительного обсуждения сделки и потребовал от правительства ДВР наличия соответствующей законодательной базы для ее оформления.

В документе определены условия допуска к организации концессий по поиску, разведке и эксплуатации месторождений полезных ископаемых на территории Дальневосточной республики, перечислены объекты, возможные для концессионирования, указан круг лиц, имеющих право на создание концессионных предприятий, подчеркнута состязательность процедуры получения концессии в случае наличия нескольких претендентов на нее (1; 167). Также в «Положениях» оговорены сроки поисков и разведки полезных ископаемых, указаны причины, ограничивающие горнопромышленную деятельность на территории Дальневосточной республики, установлены правила выделения и разработки отводов, введен регламент на разведку и эксплуатацию полезных ископаемых на территориях, не охваченных концессионными договорами (1; 167-168).

Кроме этого, документ устанавливает виды и оговаривает размеры платы за право эксплуатации предоставленных в концессию месторождений полезных ископаемых и определяет основные условия взаимодействия между концессионером и Правительством Дальневосточной республики, включая случаи прекращения действия концессионного договора (1; 168-170).

Пункты «Основных положений», на основе которых был заключен концессионный договор с Синклером, явились юридической основой, позволившей позже Советскому правительству без потерь выйти из заключенного соглашения (1; 170).

1. 
   Собрание Узаконений и Распоряжений Правительства Дальне-Восточной Республики. – Чита, 1921. - № 4 (10). – 8 сентября.
   
2. 
   Иголкин А.А. Советская нефтяная промышленность в 1921 – 1928 годах. – Москва, 1999.
   
3. 
   Косторниченко В. Н. Иностранный капитал в советской нефтяной промышленности (1918 - 1932 гг.). – Волгоград, 2002.
   
4. 
   Марьясова Н.В. Организация концессионной политики и практики в условиях ДВР // Из истории Дальневосточной республики: Сб. науч. трудов. - Владивосток, 1992.
   
5. 
   Немчанинова М.А. Экономическая эффективность концессионной политики (из опыта привлечения иностранного капитала в экономику русского Дальнего Востока в 20-е годы XX века).//Российское Приамурье: история и современность. Материалы докладов научного семинара. - Хабаровск, 1999.
   
6. 
   Орнатская Т.А., Ципкин Ю.Н. Концессионная политика Дальневосточной республики (1920-1922). – Хабаровск, 2008//Россия и АТР. - № 1. – 2007.
   
7. 
   Попов В.Г. Концессионная политика Советского государства на русском Дальнем Востоке (1922-1944 гг.)//Вопросы истории гражданской войны и интервенции на Дальнем Востоке России: Сб. науч. трудов. - Владивосток, 1994.
   
8. 
   Ципкин Ю.Н., Орнатская Т.А. Внешняя политика Дальневосточной республики (1920-1922). – Хабаровск, 2008.
   

С одной стороны, собственность предопределяет все и, прежде всего, экономические отношения в любом обществе. Она сама как сущность, и ее отношения являются глубинной основой, образующей реальный базис социально-экономического строя. Будучи неотделимой от производительных сил и всей совокупности производственных отношений, включая опосредованные через производство отношения человека с природой и, раскрываясь только через эти отношения, объединяя в себе прежде всего отношения отчуждения, присвоения, владения, пользования и распоряжения, собственность предстает перед нами как нечто общее, целостное и объективное.

С другой стороны, исходя из сущностной составляющей собственности, как предмета для количественного исследования, собственность обществ выступает как огромное скопление ценностей, а отдельная ценность – как элементарная форма этой собственности. То есть собственность, как таковая, предстает одной из составляющих «самого первичного и вещественного» или единичного, особенного и субъективного. Дихотомия отношений собственности в проявлении объективного и субъективного имеет важное практическое значение. Трудно придумать что-то более объективное и материальное, чем отчуждение, присвоение, владение, пользование и распоряжение огромным скоплением ценностей (включая интеллектуальные), представляющих вещественную сущность собственности общества. Отчуждение выражает объективное превращение деятельности человека и ее результатов в самостоятельную силу, господствующую над ним и враждебную ему, и связанное с этим превращением человека из активного субъекта в объект общественного процесса.

Так, за годы Гражданской войны партия большевиков практически не только устранила политических оппонентов, но политизировала марксисткой идеологией советские, профсоюзные, молодежные и другие общественные организации и вооруженные силы, руководствуясь принципом: «Идея, охватившая массы становится материальной силой». Большевики уже в первые месяцы Гражданской войны на практике превратили идею К.Маркса о «диктатуре пролетариата» в диктатуру своей партии. К концу Гражданской войны вся власть в Советской России сконцентрировалась в руках ЦК РКП(б), по существу оформился режим однопартийной диктатуры – «государства-партии».

Формально утверждая пролетарскую демократию, партия вела непримиримую борьбу со своими идейными противниками, осуществила национализацию промышленности и банков, запретила торговлю, ввела продразверстку и трудовую повинность, сопровождающуюся грубым насилием, произволом и массовыми репрессиями.

Следовательно, идеология (отношения идеологии) берет свое начало в отражении объективного «жизненного процесса материальной жизни людей» и окончательно приобретает свое сущностное содержание в отражении общественных отношений собственности.

Следовательно, человеческая цивилизация знает только две формы отношений идеологии:

- идеология (отношения идеологии) оправдывающая и защищающая отношения частной собственности;

- идеология (отношения идеологии) оправдывающая и защищающая отношения обобществленной (общественной) собственности.

Идеология не является самостоятельной философской субстанцией с присущими только ей первоосновой и сущностью всех вещей и явлений. Идеология, будучи явлением общественных отношений собственности есть конкретная истина – качественная характеристика самой собственности, потому она, оставаясь субъективной по форме и объективной по содержанию, всегда является заложницей этих отношений, проявляясь в форме «служанки» и т.д. отношений собственности. Речь идет об объективной сущностной составляющей идеологии, базирующейся на основе отношений собственности и отношениях отчуждения, присвоения, владения, пользования и распоряжения.

Мы пришли к выводу, что научная категория «Идеология» обладает базисом и надстройкой и выражает содержание и сущность посредством многообразия форм и явлений; что вторичные субъективные свойства и признаки, представляющие надстроечные категории отношений идеологии, как то: равенство, братство, патриотизм и т.д. не могут стать прародителями какой-либо новой идеологии вне отношений собственности, как объективной сущности.

НИКОЛЬСК-УССУРИЙСКАЯ ЖЕНСКАЯ УЧИТЕЛЬСКАЯ СЕМИНАРИЯ В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (1917-1919 гг.)
Лынша О.Б.

Дальневосточный федеральный университет,

г. Уссурийск

olynsha@mail.ru
История дальневосточных учебных заведений в годы революции и Гражданской войны является малоизученной проблемой. Это отчасти связано с тем, что документальные свидетельства, касающиеся народного образования, по большей части не сохранились. Тем ценнее представляются архивные источники, проливающие свет на существование учебных заведений в эту переломную эпоху.

В Государственном архиве Российской Федерации в фонде № 320 министерства народного просвещения Сибирского правительства (правительства Колчака) сохранились отчеты Никольск-Уссурийской женской учительской семинарии за 1917-1919 гг.

В июне 1917 г. Временное правительство принимает законы, касающиеся учительских семинарий. Отныне учебное заведение могло само выбирать тип организации – женская, мужская или смешанная. Летом 1917 г. Педагогический совет постановил оставить семинарию женской по составу учащихся.

Изменялись правила поступления. Отныне в семинарию без вступительных экзаменов могли поступать лица, окончившие высшие начальные училища. До революции в семинарию поступали выпускницы двухклассных начальных училищ. Таким образом, повышался образовательный ценз для желающих получить профессию учителя.

При семинариях открывались двухгодичные приготовительные классы, чтобы поднять образовательный уровень будущих педагогов. В приготовительные классы выпускницы сельских училищ сдавали вступительные экзамены. После окончания приготовительных классов девушки поступали в 1 класс семинарии. Цикл обучения в семинарии составлял 4 года. Подготовка будущего учителя начальной школы, таким образом, составляла 6 лет.

В семинарии вводилось выборное начало. Впервые директор переизбирался, а не назначался министром просвещения, как это было раньше. П.Н. Рябинин единогласно был оставлен в должности руководителя семинарии.

Избрание претендентов на преподавательские должности стало происходить на заседании педсовета. Учащимся было разрешено организовывать кружки.

Преподаватели семинарии активно включились в политическую жизнь города: читали лекции солдатам в Народном доме, в Железнодорожном собрании. Летом 1917 г. городскую думу от блока социалистов-революционеров и социалистов-демократов вошел преподаватель семинарии А.З. Федоров.

Отчеты колчаковскому министерству просвещения ломают стереотип П.Н. Рябинина как политически нейтрального человека. Он отзывается о большевиках исключительно в негативном ключе.

П.Н. Рябинин писал в отчете за 1918 г. о том, что «условия жизни учащихся очень тяжелые, их нельзя сравнивать с предыдущими годами».

В марте 1919 г. цены поднялись не менее, чем в 10 раз. Стипендии и жалованье преподавателям повышалось незначительно, от случая к случаю.

Организация общежития или пансиона могла существенно облегчить жизнь семинаристок, но нанять помещение не было средств. П.Н. Рябинин обратился к военным с просьбой бесплатно выделить помещение для проживания девушек. Этот проект осуществить не удалось – «за расквартированием в них иностранных войск».

Несмотря на все обстоятельства военного времени, преподаватели по-прежнему устраивали экскурсии в окрестности Никольска-Уссурийского – ботанические, зоологические, геологические. Осенью 1918 г. 35 девушек выехали на экскурсию во Владивосток и на Русский остров.

Вечерами в семинарии, как и в дореволюционные годы, проходили внеклассные чтения, лекции, воспитанницы выступали с докладами, читали рефераты. Особой популярностью пользовались музыкальные занятия. Беженской волной в семинарию принесло Василия Васильевича Волчека, выпускника Лейпцигской консерватории, лауреата музыкальных конкурсов, дирижера Мариинского театра в Санкт-Петербурге.

В отчете за 1918 г. Рябинин пишет, что преподаватели в течение учебного года не пропустили ни одного урока. Это свидетельствовало о стабильном учебном процессе, не смотря на все тяготы военного времени.

Трудно поверить, но в феврале 1919 г. педсовет выдвигает преподавателя истории и педагогики В.А. Грачева кандидатом на командировку в Америку.

Рябинин пишет министру народного просвещения: «Приветствуя Ваш почин, г-н министр, в деле сближения и наилучшего обоюдного ознакомления России и Америки путем обмена профессорами, учителями и студентами, пед. совет Никольск-Уссурийской учительской семинарии ходатайствует о казенной командировке преподавателя В.А. Грачева в Америку. Ближайшая цель командировки – изучение постановки и методов преподавания в низших и средних общеобразовательных и высших педагогических учебных заведениях».

Таким образом, начиная с 1917 г. происходит расширение семинарии. Преподаватели сумели организовать стабильный учебный процесс, проводилась большая внеаудиторная работа, совершались экскурсии. Важно отметить, что в 1917-1919 гг. происходит хоть и недостаточное, но регулярное финансирование учебного заведения со стороны казны. Этого источника не имело подавляющее большинство учебных заведений Приморья.

Семинария в условиях гражданской войны продолжает подготовку учительниц для начальной школы. Педагогический коллектив сумел сохранить учебное заведения, не смотря на все обстоятельства военного времени.

ПЛАН Е.М. АДЕРСОНА ПО РЕОРГАНИЗАЦИИ ВЛАСТИ НА ТЕРРИТОРИИ БЕЛОГО ПРИМОРЬЯ (июль 1922 г.)
Ляхов Д.А.

Хабаровский краевой музей им. Н.И. Гродекова,

г. Хабаровск

vispacem@list.ru
В результате правого переворота в Приморье в начале июня 1922 г. у власти осталось Временное Приамурское правительство во главе с С.Д. Меркуловым. Не отказавшись от буржуазно-либеральных взглядов на организацию власти в регионе, многие лидеры Белого движения перешли на монархические позиции в вопросе об общероссийской власти. Этому способствовали открыто высказываемые в армейских кругах мнения о необходимости восстановления в стране единоличного правления во главе с представителем дома Романовых. Окончательно решить вопрос о верховной власти в России и политическом устройстве Приморья должен был решить Приамурский Земский собор, проходивший во Владивостоке в конце июля – начале августа 1922 г. В среде антибольшевистских сил региона перед началом работы данного форума отсутствовало единство взглядов на вопрос о структуре местной власти.

Официальная позиция приморских властей была высказана на закрытом заседании собора 28 июля членом Временного Приамурского правительства Е.М. Адерсоном. Основным содержанием его доклада стал план организации высших органов управления в Приморье, согласно которому верховная власть принадлежала народу. Правительство являлось органом, уполномоченным народом на управление государством. Оно осуществляло управление по законам, принятым или измененным Народным собранием и утвержденным им же. Издание законов, не согласованных с парламентом, признавалось недопустимым. «Коллективная власть должна быть коллективной, а не так, что есть верховный правитель и члены правительства только ширма» [1, л. 96].

Народное собрание становилось чисто законодательным органом, собираемым из экономии казенных средств по мере необходимости и накопления законопроектов. При этом парламент имел право контроля, но не вмешательства в управление государством и назначение должностных лиц [1, л. 96].

Высшим исполнительно-распорядительным органом являлся Кабинет управляющих ведомствами. Его члены приглашались правительством «из соображений специальности или опытности данного лица, из лиц, состоящих в организациях националистов». В случае недовольства правительством деятельностью кого-либо из управляющих ведомствами последний мог быть персонально заменен. Народное собрание получало право вынести недоверие всему Кабинету или его отдельным членам, но только в том случае, если «будет точно установлено злоупотребление доверием… но отнюдь не потому, что для него неприемлема личность выбранного правительством». Премьер выбирался правительством по соглашению с Народным собранием [1, л. 97]. Кабинет фактически являлся партийным органом, в который закрывалась дорога представителям всех иных организаций кроме «националистов». Причем точная формулировка кого можно считать таковым, а кого нет, в докладе отсутствовала.

Новым для Приморья органом должен был стать Государственный совет, состоящий из: членов правительства; определенного числа депутатов Народного собрания; представителей от армии и флота; управляющих ведомствами; деятелей Совета Съезда несоциалистических организаций или Земского собора «с правом приглашения по общему всех членов решению общественных и политических работников, известных своей опытностью в делах управления государством» [1, л. 97]. Этот новый для Приморья орган власти фактически исполнял функции третейского и конституционного суда, что было необычным для местной политической практики.

В систему органов власти предполагалось включить Совет Съезда несоциалистических организаций или Совет Земского собора для организации идеологической работы среди населения (издания «национально настроенных» газет, агитационных листков, различных воззваний и т.д.). Совет должен был «принимать все меры к объединению народа вокруг национального движения, привлекать в несоциалистические организации новые групповые организации, принимать меры к уменьшению граждан, относящихся индифферентно к происходящим событиям, будя в них патриотические чувства» [1, л. 97].

Таким образом, по проекту Е.М. Адерсона на территории Приморья во главе исполнительной власти должен был находиться коллективный орган. Такая позиция отражала взгляды торгово-промышленных кругов, связанных с правительством Меркуловых, но сильно расходилась с мнением армейской верхушки и значительной части делегатов собора. Как показали дальнейшие события, предложения Е.М. Адерсона оказались неприемлемыми. По результатам работы Приамурского Земского собора на территории области была установлена единоличная власть во главе с М.К. Дитерихсом.