ТРАДИЦИОНАЛИЗМ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ

ТРАДИЦИОНАЛИЗМ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ

Морской государственный университет имени адм. Г. И. Невельского,

г. Владивосток

Явно просматривающиеся в истории России модернизационные циклы сделали в последние годы достаточно популярной теорию зависимости от предшествующего развития. Главное, на мой взгляд, состоит в том, что в стране по-прежнему существует мощный пласт традиционализма, в основе которого – особенности русского национального самосознания. И вся история модернизации не может быть понятой без учета этого факта.

Сегодня много говорят о русской национальной идее. Представляется, что никакой русской идеи не существует, а есть особенности русского национального самосознания, которые в основных чертах сформировались в условиях Московского царства. Факторами, влиявшими на процесс формирования национального самосознания были: природно-климатические условия, православие, существенным было монголо-татарское влияние и, начиная с ХVIII в., модернизация, которая осуществлялась в России в основном, как вестернизация.

Свыше чем двухвековое общение с татарами привело к тому, что целые поколения росли в сознании своего рабского состояния. Утрачивалось чувство самоуважения, чувство личного достоинства уступило место раболепному преклонению. Страх за свое существование, неуверенность в завтрашнем дне породили угодничество, пресмыкание перед грубой силой.

Гнет татарского ига воспитал рабское чувство низших перед высшими, заглушил чувство законности и нравственного долга и силу поставил выше закона. С потерей уважения к самому себе не могло быть места и уважению к ближнему.

Модернизация, проводившаяся в России как вестернизация, непоследовательно и противоречиво усиливала антибуржуазные традиции русского народа. Проблема влияния модернизации на изменение психологии русского народа показана в фундаментальном двухтомном труде Б. Н. Миронова «Социальная история России периода империи (ХVIII–начало ХХ в.)».

Общинные представления о правильной и справедливой организации жизни тормозили развитие инициативы и индивидуализма, препятствовали росту эффективности труда, культивировали неприятие понятий буржуазной и государственной пользы и выгоды. Достаток понимался как удовлетворение скромных материальных потребностей; богатство считалось аморальным и нажитым не по совести, в ущерб другим; земля воспринималась не как объект собственности, а как условие труда, на которое имеет право каждый, ее обрабатывающий; перед Богом и царем все равны, а в благополучии и в беде видели ниспосланный Богом дар или наказание.

В начале ХХ в. незавершенность социальной модернизации выражалась в том, что глубинной установкой менталитета интеллигенции, «среднего класса», была так же антибуржуазность, в то время как именно они, должны были выступать носителями буржуазного сознания. Результаты анализа публиковавшихся в 1870–1913 гг. в журнале «Нива» биографических статей, заметок, некрологов, посвященных российским предпринимателям, свидетельствуют о непопулярности буржуазного типа личности, о неприятии таких базовых ценностей, как богатство, слава, личный успех. Антибуржуазностью страдали в начале ХХ в. и учащиеся гимназий. Среди «литературных идеалов» как объектов подражания «богачи» занимали последнее, 26-е место. Интересно, что и у самого класса предпринимателей отсутствовало буржуазное сознание. Представители нарождающейся в России буржуазии заметно отличались по облику, характеру, манерам поведения от коллег из Западной Европы. Например, длительное время для купечества идеалом оказывалось не последовательное приумножение капитала и развитие производства, а в первую очередь шикарная жизнь с подражанием богатым дворянам. Подчас предпринимательской активности хватало, чтобы стремительно разбогатеть, – второе же поколение проматывало российский капитал, а третье – окончательно разорялось.

Очень важно отметить такую тенденцию, сформировавшуюся под влиянием вестернизации, как раскол общественного сознания русского народа на две части. Процессы модернизации протекали у всех сословий асинхронно, поэтому они находились на разных стадиях социального развития и организации. В начале ХХ в. только дворянство и интеллигенция полностью прошли процесс социальной модернизации, обладали светской субкультурой, жили по законам современного гражданского общества. Развитие индивидуальной личности достигло в их среде уровня, при котором люди ощущают себя самодостаточными и автономными от любых коллективов (община, семья, корпорация), психологически готовыми к любым переменам и разделяют концепцию прогресса. Большая же часть общества медленно усваивало новые модели поведения, фактически «варилось в собственном соку», существуя в рамках своей субкультуры.

Таким образом, самосознание русского народа формировалось под влиянием целого ряда факторов, что обеспечило наличие мощного пласта традиционализма в русской культуре. Социокультурные ограничения предопределили циклический, незавершенный характер ее модернизации и те проблемы, с которыми Россия столкнулась в начале ХХI века.

olegvsh@list.ru

Милиционеры, бойцы конвоя командующего войсками Приморской области, активные члены большевистской партии из городов и поселков ушли в партизанские районы, пополнив регулярные части НРА и партизанские отряды.

Перестраивая работу в новых условиях, организация большевиков ушла в подполье и образовала руководящий орган коммунистов – во Владивостоке был создан подчиненный Дальбюро ЦК РКП(б) Областной революционный комитет (Облревком) под председательством Шишкина В.П. («Володя маленький»). Перед Облревкомом была поставлена задача: организовать все партийные, профсоюзные и боевые силы для свержения меркуловской власти.

В соответствие с утвержденным Положением об Облревкоме в его структуре был сформирован ВТО, работой которого руководил непосредственно Шишкин В.П. В качестве основных задач перед ВТО были определены: руководство боевой работой во Владивостоке и в районе до ст. Угольной, осведомительная и разведывательная деятельность и др. В соответствии с поставленными задачами в ВТО были образованы подотделы: разведки, снабжения, боевых дружин, оперативный и осведомительный Часто в документах исследуемого периода осведомительный подотдел именовался как осведомительный отдел или осведотдел, а позже подотдел специально для работы среди каппелевцев. Однако с организацией «партийной» разведки возникли серьезные трудности.

Небольшая, но неплохо организованная агентурную сеть осведотдела состояла из «старых» сотрудников осведотдела и бывших секретных сотрудников Приморского облотдела ГПО и охватывала главный штаб жандармерии японского экспедиционного корпуса, японскую военно–дипломатическую миссию, штабы частей Дальневосточной армии, учреждения и ведомства ВПП, консульский корпус во Владивостоке.

Во исполнение заданий секретные сотрудники представляли письменные и устные сообщения, иногда оригиналы и копии документов ВПП, штабов каппелевских, семеновских и японских воинских частей. Кроме этого разведывательная информация собиралась путем анализа некоторых издававшихся в Приморской области, Маньчжурии и Японии газет, чем занимались Ткачев М.Л. и ряд других сотрудников осведотдела.

Существенную помощь подпольной деятельности коммунистов оказывала комсомольская организация. Комсомольцы охраняли собрания рабочих, передавали партизанам денежные средства, одежду, медикаменты, продукты. Кроме того комсомольцы собирали информацию о дислокации и вооружении белогвардейских войск, изучали моральное состояние личного состава частей.

В сентябре 1921 г. Разведывательное управление при Военном совете Народно–революционной армии (РУ ВС НРА) ДВР приняло владивостокскую резидентуру от РО 2 Амурской армии в свое ведение. Во исполнение указанного приказа владивостокский резидент обсудил с руководством Облревкома вопрос о повышении эффективности разведдеятельности. В результате было признано целесообразным работу осведотдела частично финансировать за счет средств Разведупра, не выделяя однако отдел из структуры Облревкома.

Представляется возможным констатировать, что в период существования в Приморской области буржуазных правительств в регионе активно действовали представители военной разведки НРА ДВР и разведки Приморской областной партийной организации. Наряду с Разведывательным управлением при Военсовете НРА Дальбюро ЦК РКП(б) и Приморский комитет РКП(б) придавали существенное значение сбору разнообразной разведывательной информации об интервентах и белогвардейцах и с этой целью в структуре приморского руководящего органа партии большевиков было сформировано разведывательное подразделение, которое создавало на местах структурные звенья. Организация и деятельность «партийной» разведки были обусловлены нехваткой финансовых средств и квалифицированных специалистов, а также задачей сбора любой информации о планах и намерениях штабов частей японского экспедиционного корпуса, штабов белогвардейских частей, иностранных консульств и буржуазных правительств в Приморье. «Партийная» разведка и органы военной разведки НРА ДВР, действуя в тесном контакте, внесли существенный вклад в борьбу большевиков за освобождение Дальнего Востока от белогвардейских и интервентских войск.

РАЗВИТИЕ ПОГРАНИЧНОЙ ОХРАНЫ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ НА ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОМ ЭТАПЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

И В 1920-е ГОДЫ
Ширяев В.А.

Хабаровский пограничный институт ФСБ России,

г. Хабаровск

shiryaev1955@rambler.ru

В апреле 1920 г. на Дальнем Востоке в целях предотвращения войны с Японией было создано особое буферное государство – Дальневосточная республика (ДВР), что позволило временно разрядить напряженность отношений РСФСР с Японией, рассчитывать на относительно мирное изжитие японской интервенции. Несмотря на буржуазно-демократический характер ее Конституции, реальную власть в республике осуществляли большевики. С образованием ДВР перед её правительством, перед Дальбюро ЦК РКП (б) помимо многих других задач политического, экономического и военного характера встал вопрос охраны государственной границы.

Первым общереспубликанским нормативным актом, определявшим правовые основы организации охраны государственной границы ДВР, была «Инструкция войсковым частям, призываемым к охране границы», разработанная военным министерством и Министерством торговли и промышленности в декабре 1920 г. В ней, прежде всего, обращалось внимание на борьбу с контрабандой.

В августе 1920 г. Дальбюро ЦК РКП (б) приняло решение о создании государственной политической охраны (ГПО) – органа, на который возлагались задачи обеспечения государственной безопасности. Формирование погранохраны было завершено в июне 1921 г., тогда указанные части получили наименование «Пограничные войска ДВР».

23 июня 1921 г. военный министр подписал указ, который вводил в действие «Положение о пограничных войсках ДВР», где указывалось, что «Пограничные войска ДВР осуществляют борьбу с провозом и вывозом контрабанды, оборону границы и борьбу с бандитизмом». Таким образом, совмещались специальные пограничные функции по охране границы с функциями военными и таможенными. В отличие от советских нормативных актов, регулирующих организацию и деятельность погранвойск РСФСР, в «Положении» ничего не говорилось о борьбе с агентурой вражеских разведок и диверсионными группами. Юридически не была закреплена связь между погранвойсками и органами госполитохраны ДВР. Отсутствие взаимодействия между ними было существенным недостатком в постановке дела охраны государственной границы ДВР.

Данная система организации охраны государственной границы была громоздкой и несовершенной. Охрана границы возлагалась на Военный отдел ГПО при Военном совете Народно-революционной армии (НРА) и Флота. Аппарат военного отдела Главного управления ГПО сформировался в мае 1921 г. Приказом по военному отделу ГУ ГПО от 27 мая было определено начало формирования военных отделений на местах. Военный отдел подчинялся директору Главного управления ГПО, а в оперативном отношении – Военному Совету НРА. На него возлагалась охрана границ ДВР, для чего все органы Госполитохраны в пограничной полосе и все войска пограничной охраны были переданы этому отделу. Он имел право ведения следствия и всех связанных с ним действий (обысков, арестов и т.д.) Начальником военного отдела назначался член коллегии Главного управления ГПО по согласованию с Военным Советом армии. Кандидатуру начальника утверждало Дальбюро. Начальник пограничных войск ДВР являлся в то же время и помощником начальника Военного отдела ГПО при Военсовете НРА и Флота. Он управлял войсками через штаб погранвойск республики. В вопросах общеоперативного характера начальник погранвойск непосредственно подчинялся Военсовету НРА и Флота, а в вопросах политико-экономической охраны – начальнику Военного отдела ГПО.

Анализ источников показал, что охрана границы армейскими частями, как в целом по стране, так и на Дальнем Востоке, себя не оправдала. Подразделения войск НРА не имели опыта охраны границы и вплоть до осени 1922 г. несли службу, руководствуясь Полевым уставом РККА. В октябре 1922 г. японские войска эвакуировались из Владивостока, а разгромленные белые части ушли в Китай и Корею. С ликвидацией ДВР 15 ноября 1922 г. началось формирование пограничной охраны региона из частей военного ведомства РККА и НРА.

После окончания Гражданской войны дальневосточная граница нуждалась в более сильной защите. 4 января 1923 г. Полномочное Представительство ГПУ по Дальневосточной Области (ДВО) начало формирование четырех губернских пограничных участков – Забайкальского, Амурского, Приамурского и Приморского, а несколько позднее – Джалиндинского. Одновременно из частей 36-й стрелковой дивизии формировались Акшинский и Даурский кавалерийские эскадроны войск ГПУ, которые позже слились, образовав Даурский пограничный участок. В 1923 г. пограничная охрана Дальнего Востока состояла из оперативно-чекистской и войсковой частей. Помимо основной задачи в обязанности пограничникам вменялась защита населения от нападений белопартизанских групп и хунхузов, перешедших границу из Маньчжурии.

Мероприятия, проведенные руководством страны в 1920-е гг. по строительству войск пограничной охраны Дальнего Востока, позволили качественно усилить охрану государственной границы, выявить и определить единую, наиболее целесообразную, организационную структуру войск. Опыт оперативно-служебной и боевой деятельности частей пограничной охраны показал, что данная организационная структура, установившаяся в ходе поисков оптимальных вариантов, выдержала многолетнее испытание. При всех последующих реорганизациях видоизменялись и совершенствовались отдельные ее элементы – штабы, политотделы, внутренняя организация подразделений. Принципиальная же организация Хабаровского и Приморского пограничных округов, отрядов, комендатур и застав сохранилась до настоящего времени.

РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ СТРОИТЕЛЬСТВА ПОГРАНИЧНЫХ ВОЙСК СОВЕТСКОГО СОЮЗА

(1922–июнь 1941 гг.)

(на материалах Дальнего Востока)
Ширяев В.А.

Хабаровский пограничный институт ФСБ России,

г. Хабаровск

shiryaev1955@rambler.ru

Автор показывает, что в основе строительства дальневосточных пограничных войск лежат общие закономерности, присущие теории охраны границы, к числу которых можно отнести: возрастание руководящей роли Советского государства в решении вопросов охраны государственной границы на всех этапах строительства пограничных войск, усиление влияния государственных структур на все стороны жизни и деятельности войск; влияние военно-политической обстановки на характер охраны государственной границы и состав пограничных войск, их организацию и вооружение, тактику и оперативное искусство; зависимость соотношения сухопутных, морских, авиационных соединений, частей и подразделений, их организационной структуры от экономических возможностей Советского государства, развития технических средств, вооружения, боевой и специальной техники; обеспечение единства охраны государственной границы на суше, море и в воздухе; поддержание необходимого соотношения между личным составом и техническими средствами охраны границы; сочетание войсковых и оперативных сил и средств при выполнении задач охраны границы; возрастание роли местного населении в охране государственной границы.

Особый характер задач, выполняемых войсками пограничной охраны, определил их место в системе органов государственной безопасности. На них распространялись принципы чекистских органов: строжайшая конспирация в работе; постоянная и тесная связь с государственными органами; взаимодействие с населением приграничья и др. В условиях динамичной военно-политической ситуации, складывающейся на советских дальневосточных границах необходимо было своевременно реагировать на применение сопредельными государствами не только традиционных методов диверсионно-разведывательной и контрразведывательной деятельности, но и на использование войсковых частей и подразделений, и даже организацию локальных военных конфликтов в 1929, 1936, 1938 и 1939 гг. Пограничные и оперативные органы Дальнего Востока оказывали серьезное противодействие ЯВМ и белоэмигрантским организациям на территории Маньчжурии, проводящим разведывательную, террористическую и диверсионную работу против СССР.

Характеризуя в целом мероприятия Советского государства по укреплению пограничных войск Дальнего Востока в 1922–июнь 1941 гг. следует отметить, что они: во-первых, полностью соответствовали требованиям военно-политической и оперативной обстановки; во-вторых, отражали социально-экономические и идейно-политические изменения в советском обществе, возникновение материальных предпосылок для коренной реконструкции пограничной охраны; в-третьих, основывались на сочетании количественного и качественного укрепления пограничной охраны с совершенствованием ее организационной структуры; в-четвертых, планировались и осуществлялись с учетом специфических условий Дальнего Востока.

Автор подчеркивает ряд предложений и рекомендаций, направленных на дальнейшее совершенствование теории и практики охраны государственной границы Российской Федерации в современных условиях: разработка способов тактических действий пограничных органов ФСБ России по пресечению возможных военно-политических провокаций противника вообще, а в условиях Дальневосточного театра военных действий – в особенности; определение оптимального соотношения человека и техники в охране государственной границы России, дальнейшего развития технических средств с целью расширения возможностей действий пограничных структур и экономии людских ресурсов; решение вопросов дальнейшего совершенствования организационной структуры частей и подразделений, улучшения военно-патриотического воспитания пограничников и местного населения приграничных районов.

Таким образом, в рассматриваемый период Советское государство проводило большую работу по вопросам строительства пограничных войск ВЧК–ГПУ–ОГПУ–НКВД, что позволило создать одни из лучших в мире войска и органы государственной безопасности, а также систему охраны границ страны.

В исследуемый период его геополитическая роль детерминировалась главным образом такими локальными факторами, как географическое положение (удаленность от центра России, наличие государственной границы с Китаем, Кореей и Японией, береговая полоса протяженностью около 7,0 тыс. верст с портами, дающими прямой выход в несколько морей и Тихий океан), богатые природные ресурсы (рыбные запасы, лесные массивы, золоторудные месторождения, плодородные земли), незначительный демографический потенциал, крайне низкая плотность населения и дисперсный характер его размещения, неразвитость экономики и средств коммуникации.

С точки зрения внутрироссийской стратегии в начале XX века Приамурье считалось одним из крупнейших демографических резервуаров, способных принять из европейской России избыточное сельское население и тем самым способствовать разрядке напряженного аграрного вопроса. Во внешнеполитическом плане оно могло рассматриваться как плацдарм для дальнейшей территориальной экспансии в юго-восточном направлении в одних случаях, как мост для осуществления торгово-экономических отношений с азиатско-тихоокеанскими странами – в других.

Но после поражения России в русско-японской войне геополитическое положение Дальнего Востока существенно осложнилось. На протяжении нескольких послевоенных лет в столичных и местных военно-политических правящих кругах не исключалась перспектива его превращения во «вторую Маньчжурию», являвшуюся объектом международных притязаний, или в полигон для китайской миграции.

Для того, чтобы не допустить такого развития событий, российское правительство было вынуждено срочно осуществить комплекс важных и дорогостоящих мер, способствовавших упрочению позиции России в Приамурье. Благодаря их реализации, Дальний Восток постепенно переставал быть «ахилесовой пятой» Российской империи, хотя по-прежнему оставался одним из ее наиболее слабых и уязвимых мест. Он был не способен решать свои многие внутренние проблемы, в том числе продовольственную и наемного труда, только собственными силами. Приморье оставалось одним из наиболее нуждающихся реципиентов Центра.

Сказанное выше объясняет ту ограниченную роль, которую первоначально играл Дальний Восток в годы Мировой войны. Она заключалась главным образом в использовании на фронтах воинских формирований, дислоцировавшихся в Приамурском военном округе. Что касается мобилизации дальневосточного населения в российские вооруженные силы, то она проводилась только дважды. 15 сентября 1914 г. были призваны запасные чины, ровно год спустя, 15 сентября 1915 г., – ратники первого и второго разрядов. Их общее количество едва ли превышало 60,0 тыс. человек, что составляло примерно 0,43% от общего количества призванных в вооруженные силы за время войны.

Но с началом Мировой войны геополитическая роль Дальнего Востока стала определять не локальными, а преимущественно общероссийскими и даже глобальными факторами. Из-за неразвитости военной промышленности Россия с первых месяцев войны испытывала острую потребность в вооружении, боеприпасах и снаряжении, получить которые она могла от союзных держав. Но блокада Германией Балтийского, а Турцией – Черного морей лишила Россию такой возможности. Находившиеся на Севере незамерзающие порты Архангельск и Романов-на-Мурмане в Ледовитом океане, после Февральской революции переименованный в Мурманск, не могли справиться с этой задачей в полном объеме. В результате Владивосток стал для России по сути дела тем единственным «окном», через которое она получала вооружение, боеприпасы и снаряжение из Японии и Америки.

Одновременно через Владивосток осуществлялся транзит огромного количества грузов мирного назначения, закупленных за рубежом: различного рода продовольственных продуктов и товаров промышленного производства, предназначенных для Сибири и европейской части России. В целях быстрейшей разгрузки Владивостока и доставки скопившихся там грузов по назначению во время войны предпринимались меры по увеличению провозоспособности Транссибирской железнодорожной магистрали и КВЖД, в 1915 г. были построены Владивостокские временные мастерские по сборке американских большегрузных вагонов.

Примечательно, что сначала Временное правительство, затем пришедшие к власти большевики пытались использовать сосредоточенные во Владивостоке и его окрестностях военные и мирные грузы для решения возникших проблем и для укрепления своего положения, но справиться с этой задачей ни те, ни другие не смогли. К концу апреля 1918 г. только на таможенных складах Владивостока числилось около 10 млн. пудов разного рода грузов. Причем по оценке управляющего ведомством снабжения и продовольствия Временного правительства автономной Сибири их количество составляло только 30 – 40,0% от общего количества товаров, находившихся во Владивостоке и его окрестностях. Как следствие, военное и торгово-экономическое значение Дальнего Востока для России, с 1917 г. оказавшейся в глубоком и затяжном финансово-экономическом и продовольственном кризисе, резко возросло. Последним обстоятельством объясняется тот факт, что во время революции и гражданской войны борьба в Приморье и за Приморье носила столь острый и продолжительный характер.

Научное издание

25-27 октября 2012 г.

В авторской редакции

Технический редактор ??????????

Компьютерная верстка С.А. Прудкогляд

Подписано в печать 10.10.2012

Формат ???? Усл.печ. л. ??? Уч.-изд. Л. ???

Тираж 180 экз. Заказ ???

Издательство Дальневосточного федерального университета

690950, г. Владивосток. ул. Октябрьская, 27

Отпечатано в типографии

Издательско-полиграфического комплекса ДВФУ