Вейер, Иоганн (1515-1588)

Однако, несмотря на веру в могущество Дьявола, В. опротестовал столько выходок охотников за ведьмами, что практически оказывал смягчающее влияние. Клевское и Юлиерсбергское герцогства, где он был личным врачом герцога Вильгельма, в конечном счете стали (в относительной степени) приютом разума, наряду с палатинатами Рейн и Нассау в Германии, повсюду охваченной беззаконными казнями. Его взгляды встречали такое противодействие, что без поддержки герцога он был бы сожжен как союзник ведьм.

В, родился в Брабанте, в дворянской семье, обучался у Корнелиуса Агриппы, средневекового ученого, имевшего репутацию колдуна, затем получил образование в Париже и стал врачом. Он был наставником двух сыновей и племянника французского короля Франциска I, путешествовал с мальчиками по Франции, Африке и на Крит.

Иоганн Вейер (1515-1588), личный врач герцога Вильгельма и активный противник преследований за колдовство.

Когда его служба закончилась, он получил место в Клеве, стал известным диагностом и написал свои книги по колдовству. Как медик, В. понял, что отчеты о шабашах и одержимости были следствием психической неуравновешенности. По этой причине и потому что почти все заболевания тогда приписывались колдовству, он понял, что задачей врача является борьба с подобными предрассудками.

Как протестант, В. особенно враждебно относился к невежественным священникам и монахам, которые при первых признаках любой болезни объявляли об одержимости и зарабатывали деньги на экзорсизме. Подобные священнослужители возводили на невиновных ложные обвинения и наполняли своими жертвами тюрьмы.

«Ежедневно мы убеждаемся в том, какое гнусное охлаждение к Господу и сближение с дьяволом, ненависть между родственниками, ссоры между соседями, враждебность между крестьянами, столкновения между городами, постоянные истребления невиновных проистекают из веры в колдовство ведьм, плодоноснейшего источника всех бед».

В шестой книге своего труда «De Praesigiis» (1563) В. яростно выступает против жестокого содержания в тюрьмах, где заключенные которых «постоянно таскают страдать Ужасных пыток, видят в смерти желанное бавление от мучений» и охотно признаются ю всех преступлениях, которые вменяются в вину, лишь бы не попасть в ужасную порьму под бесконечные пытки». Разоблачение типичных приемов охотников за ведьма-

ми __ одна из вершин его труда, который

иожно поставить рядом с книгой отца Шпее. Но как это непохоже на обычное судопроизводство, когда по злонамеренному обвинению или ложным подозрениям неграмотных и невежественных крестьян старые женщины, обманутые или одержимые дьяволом, ввергаются судьями в ужасные камеры с ворами и в пещеры гнусных демонов, а затем калечатся самыми изощренными пытками, которые могут изобрести деспоты. И эта жестокость продолжается, пока самые невиновные не будут вынуждены признать себя виновными.

Это происходит до тех пор, пока эти кровопийцы не принудят их отдать Господу свои невинные души в пламени костра, а не страдать более от пыток тиранов. Если действительно, не вынеся жестокости пыток, они умирают в руках палачей или, истощенные страданиями и длительным заключением, совершают самоубийство, чтобы освободиться (как действительно могло быть) от суровости мучений и зловония тюрьмы, то слышат радостный крик, что это дьявол убил их. Но, когда появится величайший ловец душ, от которого ничто не скроется, ваши гнусные деяния будут разоблачены. Вы — тираны, кровожадные судьи, мясники, мучители и безжалостные разбойники, которые отбросили всякую человечность и не знают жалости. Итак, я обвиняю вас перед судом Великого Судии, который рассудит нас, и правда, которую вы попираете ногами и сжигаете, поднимется и обвинит вас, требуя отмщения.

Через 14 лет после появления «De Praestigiis», в 1577г. В., видя возрождение охоты на ведьм, написал сокращенный и обновленный вариант своей ранней работы «De Lamiis» («О ведьмах»), охватывающий более или менее тот же материал. Его уверенность, что бесполезно признание, полученное под пыткой, подготовило общественную поддержку для последующих атак, предпринятых гуманистами-иезуитами, отцами Теннером, Лайманом и Шпее, а также Лаосом. Наблюдая за жестоким неурожаем 1565г., В. подытоживал в письме к доктору в Вюртемберг:

«Ведьмы, особенно, когда подвергаются очень суровым пыткам, признаются во многом таком, что является просто россказнями, пустяками, небылицами, которые никогда не могли бы соответствовать природе вещей. Никто не смог бы отнестись с доверием к той части их признаний, где они говорят, что так или иначе связаны с дьяволом, тем самым соглашаясь подчиняться его злой воле; когда они добровольно признаются, что волновали воздух, вызывая бурю с градом, уничтожали урожай и виноградники или совершали какие-либо другие злодейства... если нет другого доказательства, кроме признания старой женщины, потерявшей рассудок в тюрьме или под пытками, которой мы не поверили бы во всех прочих вопросах, ибо что положительное можно извлечь из бредового признания демонически одержимой старой карги?»
Вейр, Томас (ок. 1600-1670)
Долгое время после казни в 1670г. майора В. помнили как одного из самых известных (в народном мнении) шотландских колдунов. Общественный интерес усиливался предшествовавшей известностью В. как выдающегося парламентария, одно время командовавшего Эдинбургской гвардией, и как страстного евангелистского лидера. Неожиданно в возрасте 70 лет он добровольно признался (хотя сперва ему никто не поверил) во множестве отвратительных преступлений: прелюбодеянии, кровосмешении, педерастии и в колдовстве, худшем изо всех преступлений. Он вовлек в это дело и свою 60-летнюю сестру, Дженет Вейр, которая была сожжена как ведьма на основании ее собственного признания, при отсутствии независимых свидетельских показаний.

В Х1Хв. Роберт Чамберс написал в «Традициях Эдинбурга» («Traditions ofEdinburg», 1825): «Единственное заключение, какое современный человек может сделать по поводу В., — что старик был не в своем уме, — подтверждается некоторыми обстоятельствами. Самое первое, что говорит в его пользу, — это несомненное помешательство его сестры». Это суждение, безусловно, верно, хотя и не объясняет должным образом психологию этой пары: самодурный и своевольный мужчина, почти всю жизнь проживший по-холостяцки, неистово верующий в геенну огненную и вечные муки, неожиданно признается во всех тех грехах, с которыми он якобы боролся. Возможно, разгадка его душевного состояния кроется в его заявлении, «что, если бы он не ощутил этого ужаса, терзавшего его изнутри, он едва бы поверил в существование Господа».

Его жизнь можно пересказать в двух словах. Он родился в добропорядочной семье, жившей в Ленарке, примерно в 1600г. В 1641г., будучи лейтенантом шотландской пуританской армии во время Гражданской войны, он был ярым противником роялистов. В 1649 и 1650 гг., уже в звании майора, командовал войсками, защищавшими Эдинбург (Хикс, «Ravillac Redivivus»). Он был инспектором государственной почты, чем и зарабатывал себе на жизнь. Помимо военной деятельности он аккуратно посещал Церковные собрания протестантов-евангелистов, никогда не претендуя на функции священника или проповедника. Современник пишет:

«Он пользовался таким уважением в строгой секте пресвитерианцев, что, если четверо встречались вместе, можно было быть уверенным в том, что майор Вейр был одним из них. На частных собраниях он молился, вызывая всеобщее восхищение, что заставляло многих из прихожан считаться с его мнением [ценить его общество]. Многие посещали его дом, чтобы услышать, как он молится».

Уже в старости, в 1670г. (некоторые источники сообщают, что тогда ему было 76 лет), В. решил обнародовать свою тайную жизнь, которую он так лицемерно и успешно скрывал все эти годы. Сначала никто не верил ему, но, поскольку он настаивал на своем, профос послал врачей, чтобы они обследовали его. Однако врачи сочли его нормальным и заявили, что его «дурное расположение духа возникло вследствие уязвления его совести». Теперь профос был вынужден арестовать его на основании его же собственных показаний. Майора В. доставили в суд 9 апреля 1670г. и обвинили по четырем пунктам:

1. Преднамеренная попытка изнасилования собственной сестры Джейн, когда той было десять лет, и длительное кровосмесительное сожительство с ней, начиная с шестнадцати ее лет и до пятидесяти, когда он уже «не хотел ее из-за возраста».

2. Кровосмесительная связь с падчерицей, Маргарет Бурдон, дочерью его умершей жены.

3. Прелюбодеяние с «несколькими и разными личностями» и сожительство с Бесси Уимс, «служанкой, которую он держал в своем доме двадцать лет, и все это время возлежал с ней так бесцеремонно, будто она была его женой».

4. Содомия (скотоложство) с кобылами и коровами «и особенно осквернение себя связью с кобылой, на которой он ездил по Западному округу около Новых Мельниц».

Очевидно, колдовство считалось само собой разумеющимся, хотя формально и не выдвигалось в качестве обвинения, но упоминалось в показаниях. Сестра майора В. была обвинена вместе с ним в кровосмешении и колдовстве, «но особенно за беседы с ведьмами, некромантами и дьяволами».

«Замечали, что его дом, теперь, как известно, покинутый всеми людьми, иногда в полночь наполнялся светом и странными звуками танцев, воем и, что удивительнее всего, шумом прялки. Некоторые даже иногда видели, как майор около полуночи выходил из дверей, садился на черную лошадь без головы и скакал галопом в вихре пламени» (Р. Чамберс, «Traditions of Edinburgh», 1825).

Главным показанием против В. было его собственное признание и показания свидетелей о том, что В. делал подобные признания в их присутствии. Однако его золовка Маргарет показала, что, когда ей было 27 лет, «она видела майора, своего шурина и ее сестру Джейн, лежащих вместе в амбаре в Бикет-Шоу, и еще видела их вместе нагими в постели, и что она находилась этажом выше и слышала, как кровать тряслась, и слышала неприличный разговор между ними». Майор В. признался в скотоложстве с кобылой в 1651 или 1652г. и сказал, что женщина видела его в это время и подала жалобу, но никто не поверил ей, и она была «проведена по городу [Ленарку] и высечена общественным палачом за клевету на такого замечательного святого человека».

Джейн сыпала историями о домашних духах, которые, помогая ей, выпрядали «необычайное количество пряжи быстрей, чем это могли бы сделать три или четыре женщины». Много лет назад, будучи учительницей в Далкейте, она продала свою душу Дьяволу, проговорив в присутствии маленькой женщины: «Все мои беды и горести, убирайтесь за дверь!» В 1648г. они с братом «ездили из Эдинбурга в Муссельбург и обратно, в карете, запряженной шестеркой лошадей, которые казались огненными». Джейн В. представила в качестве улики трость майора, сделанную из терновника и украшенную резными головами, якобы служившую волшебной палочкой. После этой подсказки окружающие вспомнили, что В. всегда держался за свою палку во время молитвы, как будто хотел получить вдохновение от Дьявола.

Большинство судей признали майора В. виновным. Джейн В. была признана виновной единогласно.

Майор В. был удушен и сожжен недалеко от Эдинбурга 11 апреля 1670г., а его сестра Джейн — на следующий день на Зеленном рынке в Эдинбурге. На лестнице она обратилась к толпе, проявив сочетание тонкой проницательности и религиозной чувствительности: «Я вижу большую толпу людей, пришедших сюда сегодня поглядеть на смерть бедного старого, несчастного существа, но считаю, что немногие среди вас скорбят и плачут о поруганном Писании».

Это событие было запечатлено во множестве памфлетов и личных дневников и продолжало обсуждаться по крайней мере все последующее столетие. Дом Вейров в Эдинбурге не был заселен и стал источником для многих рассказов о духах и таинственных происшествиях. Видели, как экипажи призраков подъезжали к его дверям, чтобы унести майора и его сестру в ад. После того, как дом оставался незанятым более столетия, одна совсем бедная пара соблазнилась низкой рентой и, к удивлению всего города, въехала туда, но на следующее утро они сбежали, утверждая, что, когда они лежали в постели, к ним подошел теленок и поглядел на них. Дом Вейров оставался пустым еще пятьдесят лет. Незадолго перед его сносом (не позднее 1830г.) сэр Вальтер Скотт настаивал на том, что нужно сохранить этот старый дом как пример народного воображения: «Каким же смельчаком был тот дерзкий студент, который осмелился приблизиться к мрачным руинам, рискуя увидеть, как заколдованная свита майора бродит по старым комнатам, или услышать жужжание некромантического колеса, которое создало его сестре славу прядильщицы».

Во-первых, В. имела дурную репутацию как «знахарка из Уолкерна». Она уже обвинялась в угрозах и околдовывании Метью Гилсона, сельскохозяйственного рабочего. Она попросила пучок соломы, а он ей отказал. Затем Гилсону пришлось вдруг выбежать из амбара на большак и просить солому у каждого встречного. Ничего не получив, он собрал пригоршни свежего навоза и насовал себе за пазуху. Хозяин Гилсона в связи с этим случаем назвал В. «ведьмой и сукой». В. подала на него в суд за клевету, но сэр Генри Чаунси, местный магистр, убедил обе стороны решить спор частным порядком при посредничестве местного священника Гарди-нера. Веривший в ведьм, Гардинер выбранил В. за то, что она не живет в мире со своими соседями, но, в связи с изменившимися в то время взглядами, фермер должен был заплатить штраф в 1 шиллинг.

Некоторое время спустя, когда у Анны Торн, молоденькой служанки Гардинера, начались припадки в связи с тем, что она увидела «маленькую старую женщину, лицо которой было закрыто капюшоном», этой женщиной не мог быть никто иной, кроме В.

Оказалось, что Анна была околдована «беговым заговором». Несмотря на вывихнутое колено, Анна бежала без оглядки с удивительной быстротой и достаточно долго, пока не повстречалась с В.

На вопрос, куда она бежит, Анна ответила: «К Крамеру за хворостом, чтобы развести огонь».

«У Крамера нет хвороста, — ответила старая женщина в накидке для верховой езды. — Здесь достаточно хвороста, иди к тому дубу и собери его».

Когда Анна собрала охапку, ведьма, как она утверждала, велела ей снять платье и фартук и завернуть хворост в одежду, дав ей большую булавку, чтобы скрепить вязанку. Анна прибежала домой наполовину обнаженная и сказала: «Я обнажена и обесчещена».

Спустя несколько дней в тюрьме В. обыскали на предмет ведьминской метки, и, под давлением местного священника, она призналась, обвинив трех других женщин (которых позже освободили). Затем она была задержана до суда присяжных. 16 свидетелей, включая 3 священников, дали показания против нее. У нее под подушкой была обнаружена магическая мазь, сделанная из перетопленного трупного жира, а в ее доме были найдены странные пироги из перьев. Несмотря на яростную оппозицию духовенства, суд отказался выдвигать какие-либо другие обвинения, кроме «тесного общения с дьяволом в облике кота». На основании этого обвинения присяжные заседатели возобновили заседание, чтобы признать ее виновной. Выездной судья Джастис Пауэлл, возможно, придерживавшийся указаний главного судьи Хол-та, сделанных несколькими годами ранее, препятствовал присяжным заседателям, хотя ему и пришлось подписать приговор. Ему удалось добиться отсрочки, и В. была вскоре оправдана. Она приобрела дружеское расположение местного дворянина, который выделил ей маленький домик, где и прожила без дальнейших эксцессов до своей смерти в 1730г.

Интересное дополнение к данному суду, проливающее некоторый свет на феномен девичьей одержимости, связано с главным свидетелем против В. — служанкой Анной Торн. У нее были припадки, ее беспокоили видения дьяволов в облике котов, ее рвало булавками. Доктор приказал ей мыть лицо и руки дважды в день, и чтобы во время ее выздоровления за ней присматривал «молодой парень, охочий до девок». Молодой человек оказался эффективным лекарством против истерик Анны, и вскоре эти двое счастливо поженились.
Висконти, Джироламо (Хиеронимус Висекомес) (?- ок. 1477)
В «Little Book on Witches» (рукопись примерно 1460г.) В. одним из первых поддержал веру в колдовство. Происходил из известной миланской семьи, был профессором логики в Миланском университете (1448) и главой доминиканцев Ломбардии (с 1445). Несомненно, был инквизитором в Комо, производившим массовые сожжения ведьм, отмеченные в «Malleus Maleficarum». Свою книгу В. написал, чтобы доказать, во-первых, реальность колдовства (включая перемещения и оргии на шабаше) и, во-вторых, еретичность колдовства. То, что ведьмы могли быть психически неуравновешенными — для него не было оправданием; уже то, что они верили в свои заблуждения, являлось достаточным основанием для сожжения. Тех же, кто защищал ведьм, следовало отлучать от церкви.

В. подготовил почву для принятия «Malleus Maleficarum», также как это сделали Нидер (1435), Винегги (1450), Жакье (1458), А. де Спина (1459), Маморус (1462), Виньяти (1468), Бергамо (1470) и Винсент (1475).

Егo книга обширна и превосходна, а многие страницы непревзойденны. Однако ее затмевают оккультные сенсации Гланвиля, Бакстера, Мазера или даже Эрика Касабона, который опровергал В. Но его откровенность заставляет усомниться даже самых легковерных:

«Очевидно, что кровь человека не должна быть такой дешевой и не должна так легко проливаться теми, кто, под именем Господа, потакает чрезмерным страстям и честолюбивым намерениям; поскольку бесспорно, что в этом подлунном мире нет ничего столь же священного, как жизнь человека, о сохранении которой особенно радеют все формы правления и политики, законы и магистраты».

Следующие ремарки снова подчеркивают ужасы преследований, о которых так часто умалчивали сторонники охоты на ведьм:

«Без содрогания и ужаса я не могу думать об огромном количестве людей разных времен и стран, которые были принесены в жертву этой беспощадной доктрине. Тысячи, сотни тысяч одних лишь зарегистрированных смертей, причем многие здесь умерли не простой смертью, но испытав ужасные, исключительные пытки. Но как много еще и тех, кого постигла та же участь, но о ком не сохранилось памятных записей».
«Возлюбленная» доктора Лэмба (?-1640)
Д-р Л. был личным врачом герцога Бэкин-гема. Как и Ди, протеже королевы Елизаветы, он занимался алхимией и эзотерической магией. В книге Бакстера «World of Spirits» приводится несколько рассказов об этом.

Однажды Л. пригласил своих друзей — сэра Майлса Сендса и мистера Бакстера — на утренний аперитив и показал им «развлечение». Силой заклинания он создал дерево, растущее в его комнате, и трех маленьких мужчин с топорами, срубивших его. Несмотря на предупреждение ничего не трогать, мистер Бакстер положил в карман щепку с дерева, упавшую на его пиджак. Ночью его потревожили странные шумы. Как расказывает Бакстер, его жена сказала: «Ты рассказал мне, что был сегодня у д-ра Л., и, боюсь, ты что-то прихватил».

Он ответил: «Я положил щепку в свой карман». «Умоляю тебя, — сказала она, — выбрось ее, иначе нам не будет покоя». Когда Бакстер сделал это, в доме тотчас стало тихо, и все снова отправились спать.

Такова была репутация д-ра Л. Поэтому не удивительно, что в 1940г. толпа прогнала его по улицам Лондона до Креста святого Павла и забила камнями до смерти как чародея. Карл I выехал, чтобы остановить расправу, но прибыл слишком поздно. Не

сумев наказать главарей, король наложил на Лондон штраф в 600 фунтов.

«Возлюбленной» д-ра была Анна Бодэнхем, его служанка, вызвавшая скандал тем, что, будучи замужем, проживала в доме неженатого хозяина. Л. научил миссис Бодэнхем, необразованную женщину, некоторым трюкам. После его смерти, пользуясь его известностью, с помощью маленькой книги заговоров и огорода с целебными травами, она приобрела известность как знахарка. Чтобы ее считали сведущей в оккультных науках, она носила на шее жабу в зеленом мешочке. Затем она переехала в деревню Фишертон Эйнджер в Уилтшире. Соседи советовались с ней по поводу предстоящих событий и иногда насчет ядов. Запутанная тяжба в семье Ричарда Годдарда стала причиной ее смерти.

Миссис Годдард, которую все считали психопаткой, боясь, что две дочери попытаются ее отравить, сама пыталась отравить их, для чего получила от Анны Бодэнхем три пакетика с сушеной вербеной, сушеным укропом и срезанными ногтями.

В 1653г. к миссис Бодэнхем обратился м-р Мейсон, собиравший информацию для иска против своего тестя, Годдарда. Кроуч в «Kingdom of Darkness» (1688) дает описание одного из редких в английском колдовстве способов гадания. Анна Бодэнхем

«взяла свой посох и обвела им круг около дома, затем взяла в руки книгу и пронесла ее по кругу. После этого она положила на книгу зеленое стекло и поставила на него глиняный горшок с углями, куда она бросила нечто, имеющее очень раздражающий запах, призывая Вельзевула, Торментора, Сатану и Люцифера. Неожиданно поднялся очень сильный ветер, от которого сотрясался весь дом. Наконец распахнулась черная дверь, и оттуда появилось пять духов... в обличье оборванных мальчиков. Один из них был больше, чем другие. Они обежали вокруг дома, где она нарисовала посохом, подобрали крошки хлеба, которые ведьма бросила на землю, и запрыгали над сковородкой с угольями внутри круга, а собака и кошка ведьмы плясали с ними».

После этого представления она сказала мистеру Мейсону, что он должен требовать 1500 фунтов единовременно и 150 фунтов ежегодно или преследовать его судебным порядком. За этот совет миссис Бодэнхем было заплачено 3 шиллинга.

Посредником в подобных предприятиях Бодэнхем и Годдардов была служанка Анна Стиль. Эта девушка покупала мышьяк для мисс Годдард. Когда предполагаемые жертвы, две ее дочери, узнали об этом, они начали расследование. Испугавшись, Анна Стиль бежала, украв немного столового серебра. Она была вскоре задержана и, чтобы спастись от наказания, обвинила Бодэнхем в колдовстве. Анна Стиль описывает, как Бодэнхем превратилась в черную кошку, чтобы склонить ее на службу Дьяволу. Миссис Бодэнхем уколола Анне палец и, смочив в крови ручку, заставила ее поставить свою подпись в красной книге, содержавшей имена всех тех, кто продал себя Дьяволу. Один из чертенят, похожих на «больших мальчиков с длинными косматыми волосами», направлял ее руку. После подписания все сказали «Аминь», и чертенок дал Анне серебряную монету.

След укола на пальце Анны и кусок серебра были решающими показаниями против Бодэнхем на суде. Чтобы придать своим обвинениям больший вес, Анна билась в припадках, описывая, как черный человек без головы сражался за ее душу. Она впадала в оцепенение при приближении миссис Бодэнхем, пробуждаясь вполне здоровой после того, как ведьму уводили. Обвиняемую осмотрели и обнаружили две ведьминские метки, одну — на плече, другую — на женских органах. Миссис Бодэнхем была осуждена и повешена в Солсбери (Уилтшир) в 1653г. На пути к месту казни 80-летняя женщина умоляла дать ей пива, чтобы опьянеть перед повешением. Никого не забыв, она прокляла всех своих обвинителей и палачей. Она отказалась, чтобы над ней пели псалом, и полностью отрицала все обвинения в сделке с Сатаной.