Рэндалл коллинз
жүктеу/скачать 1.31 Mb. Pdf көрінісі
|
| История становится профессиональной
Первой социальной наукой, испытавшей эффект академической революции, стала история. Филологические исследования, осо- бенно древних языков, приобрели преимущественно историче- ский уклон. Значительная часть эрудиции Иоганна Гердера, Ге- орга Гегеля и немецких философов-идеалистов была связана с изучением классических греческой и римской культур, и их представление о человеческом существовании поэтому носи- ло преимущественно исторический характер. В Берлине после 1810 года классический филолог Бартольд Нибур распространил свои научные методы с языка на родственную ему область рим- ской истории. Он заложил основы систематического историче- ского исследования в своем анализе аутентичности документов и анализе предубеждений в источниках — в так называемой гер- манской школе критики текстов. Вскоре после этого профессор права Фридрих фон Савиньи начал критическое изучение исто- рии права. В 1833 году, опять же в Берлине, Леопольд фон Ранке начал свой исследовательский семинар по современной полити- ческой истории — тем самым было положено начало предприя- тию академической исторической науки. Конечно, и до установ- ления этой профессиональной базы во многих местах писались исторические работы, и писались иногда с блеском. Немецкие профессора выдвинули дополнительные требования к историче- ским сочинениям, подчеркивая важность опоры на первоисточ- 39 | . | \ ) ' ники вместо опоры на предшествовавшие работы и выказывая заинтересованность в устранении влияния вопросов литератур- ного стиля или идеологии на представление исторической реаль- ности. Фон Ранке сформулировал лозунг академических истори- ков: представлять события «wie es eigentlich gewesen» — «как они реально произошли», а не как мы хотели бы это видеть. Это была идеология ученой профессии, провозглашающей свою независи- мость от интересов публики. К сожалению, этот идеал имел ограниченные последствия. Су- ществует бессчетное количество исторических фактов, и для то- го, чтобы рассказать связную историю, историк должен выбрать какую-то основу. До академической революции традиционные це- ли истории заключались главным образом в поддержании (или подрыве) легитимности какой-либо религиозной или политиче- ской фракции или рассказе забавных историй литературного ха- рактера. В этом же русле свою научную технику часто использова- ла и академическая история. Идеал незаинтересованной истории, выдвинутый Ранке, органичнее всего осуществлялся в менее иде- ологизированных областях экономической, литературной и соци- альной истории, а также в политической истории отдаленных от нас эпох. Историю продолжали писать и за пределами университет- ских стен, особенно в форме мемуаров отставных политиков (хоро- ший пример — Уинстон Черчилль). Но и сегодня научные работы по современным проблемам остаются ангажированными, как это и было всегда. Тем не менее в 1800-е годы произошел значительный подъем на- учных стандартов, несмотря на то что история писалась в атмосфе- ре растущего национализма. И если в каждой из стран националь- ное самосознание поддерживало предрассудки самодовольства, оно также мотивировало ученых к своего рода научной гонке в раскры- тии своего прошлого. XIX век стал веком созревания истории как науки. В начале этого века даже высокообразованный человек, по- добный Гегелю, имел достаточно смутные и неясные представления о мировой истории. В конце столетия историческое знание при- шло к пониманию широкой концепции истории, которая с тех пор практически не изменилась, оставляя историкам XX века только работу над деталями. Этот шаг стал чрезвычайно важным для соци- ологии. Макс Вебер, творческий взлет которого пришелся на нача- ло 1900-х годов, уже мог опираться на богатые сравнительные дан- ные, для которых такие ученые, как Карл Маркс и Герберт Спенсер, родились слишком рано. |