Решающий момент Ржевской битвы

Вновь перенесёмся на многие километры южнее, обратно к Варшавскому шоссе, но уже в полосу действий 10-й армии в 50-и километрах юго-западнее продолжавшихся всю первую половину февраля напряжённых боёв ударной группы 50-й армии в районе деревни Барсуки. Здесь мы заострим внимание на действиях правого крыла 10-й армии, в середине февраля ставшего центром армейского давления на противника и существенно придвинувшегося к автомагистрали, создав тем самым серьёзные предпосылки для последующего мощного наступления в этом районе.

Ещё в последних числах января в армию, из которой после приостановки наступления в пользу соседей было изъято большинство стрелковых дивизий (6 из 8), прибыла полнокровная 385-я стрелковая дивизия сформированная в городе Фрунзе (ныне – г. Бишкек) Киргизской ССР. Части дивизии заняли оборону правее 326-й стрелковой дивизии к северу и западу от посёлка Барятино, в районе д. Шемелинки. Вскоре после занятия позиций и серии разведок и рекогносцировок дивизии были поставлены активные наступательные задачи. Общим направлением наступления стрелковых полков, стало северо-западное, целями атак были выбраны деревни Лощихино, Яковлевка, Сининка. Южнее на деревню Бельня наступали части 326-й стрелковой дивизии, уже несколько недель после освобождения станции Барятино ведущие с переменным успехом бои в этом районе.

Цепь деревень Яковлевка, Лощихино и Бельня, расположенных точно в ряд среди обширных пахотных полей, была удобна противнику для прикрытия направления на деревню Бахмутово и железнодорожную станцию Занозная, являвшуюся крупным узлом не только железнодорожных, но и автодорог, которые имели важное рокадное значение для выстраивающих долговременную оборону войск. Сдавать важные в тактическом плане позиции немцы не собирались, за деревушки назревала серьёзная схватка, на заставившая себя ждать. Направление на Бахмутово в феврале прикрывалось сводной группой противника «Визе» из состава частей 216-й пехотной дивизии, отдельных подразделений 331-й пехотной дивизии, подчинённых штабу 40-го танкового корпуса.

Передовые группы разведчиков 326-й стрелковой дивизии в январе уже входили в Яковлевку и Бельню, но более крупные силы противника, атаковав из района Бахмутово, заставили наших бойцов оставить эти населённые пункты. По непонятным причинам вражеские подразделения устроили зачистку отбитых деревень, в ходе которой все мирные жители Яковлевки и Бельни были зверски убиты. Общее количество убитых ни в чём не повинных людей составило несколько сот человек. Есть мнение, что эти зверства фашистов были спровоцированы расправой нашими бойцами над несколькими немецким солдатами в районе станции Борец, но так это было или нет, не имеет никакого значения – уничтожение мирного населения в каком бы то ни было военном конфликте никогда ни найдёт себе оправдания и прощения – это военное преступление, позорное и непростительное.

В феврале в условиях превосходства немцев занявших жёсткую оборону на данном участке в мощности артиллерийского огня, господства противника в воздухе, и открытого характера местности, советские командиры перешли к тактике ночных атак, чтобы уберечь скопления войск от бомбардировок и артиллерийского истребления. И в ночь с 8 на 9 февраля 1268-й стрелкового полка 385-й стрелковой дивизии (численный состав полка перед боями – 2433 человека) перешёл в наступление на позиции противника в деревне Лощихино со стороны населённых пунктов Высокая Гора и Шемелинки. При подходе к деревне, приказом командира 1-го стрелкового батальона, на штурм позиций противника выдвинулись 1-я и 2-я стрелковые роты батальона. Прорвавшись сквозь огневой заслон, бойцы в полночь смогли захватить северную часть деревни, но были отрезаны огнём от остальных подразделений полка, которые залегли в поле. Оказавшись отрезанными на окраине деревни и неся потери от миномётного обстрела и шквального флангового пулемётного огня, две передовых роты начали отход на исходные позиции, вместе с ними с открытого отлично простреливаемого пространства перед немецкими окопами отошли назад и другие части 1268-го полка, бой был завершён. Этой же ночью 3-я рота полка была направлена на помощь солдатам 1101-го полка 326-й стрелковой дивизии в захвате населённого пункта Бельня. Но помощники сами попали в ловушку: где-то у Бельни 3-я рота неожиданно наткнулась на позиции немцев, не выдавая себя подпустивших наших бойцов на удобную дистанцию, и накрывших их неожиданным ураганным огнём. Связь 1268-го полка с подразделением была потеряна, рота погибла полностью.

Ночью 10 февраля по приказу командира полка 1-я, 2-я и, приданная на усиление вместо погибшей накануне у Бельни 3-й, 9-я рота 1-го батальона вновь наступают на Лощихино. Но на этот раз тактика действий была несколько изменена: пред атакой из числа добровольцев была создана штурмовая группа в количестве 80 человек, в высокой степени оснащённая автоматическим оружием, возглавили группу командир миномётного батальона старший лейтенант Самаркин и политрук Хомяков. Днём, когда был приказ не открывать огонь, дабы раньше времени не выдавать исходные позиции, которые могла накрыть немецкая артиллерия, с передовых позиций наши бойцы заметили, что немцы ходят по деревне, осматривают трупы красноармейцев и снимают с их шапок звёздочки в качестве трофеев (кстати – один из жителей деревни Бахмутово рассказывал, что когда в голодные военные годы, сразу после ухода немцев, местное население вскрывало их захоронения, снимая с трупов тёплые вещи, которые ещё можно было носить или обменять на продукты, ему в кармане немецкой шинели попались две красноармейские звёздочки, по злой иронии судьбы могила мародёра оказалась разграбленной). Так что злобы к врагу и боевого духа бойцам, пошедшим в ночную атаку, было не занимать. Стремительным броском бойцы Самаркина, под мощным огневым прикрытием ворвались в центральную часть Лощихино, огнём в упор и гранатами уничтожая вражеские огневые точки. Вслед за ударной группой в деревню ворвались бойцы всех трёх рот. В ходе боя в самой деревне отвагой и грамотными действиями отличился пулемётный расчет в составе сержанта Снорикова и рядового Мардиева. Пулемётчики выбили немцев, из дома, и открыв огонь с этой удобной позиции, способствовали продвижению товарищей и нанесли серьёзный урон противнику. Сумев вскоре засечь позицию пулемёта, немцы обрушили по ней шквал огня, от которого погибли оба номера отважного расчета.

Выполнить задачу по удержанию захваченных позиций бойцы рот, понесших при штурме огромные потери не смогли, командир и политрук 1-го батальона были ранены и не могли руководить боем, в числе раненых и убитых оказались многие командиры рот и взводов. Быстро подтянуть в Лощихино по снежной целине орудия, другое тяжёлое вооружение и боеприпасы частям 1268-го стрелкового полка не удалось. Поэтому у подразделений, захвативших деревню, не оказалось возможности хорошо подготовиться к возможным немецким контратакам, выстроив систему огня, проведя разведку и рекогносцировку местности, которые оказалось проводить просто некому, не имевшие боевого опыта уцелевшие заместители командиров организовать прочную оборону не успели. Перегруппировавший силы противник, перешёл при артподдержке из района станции Занозная в контратаку на плохо организованные позиции в Лощихино. Атака оказалась успешной для врага, советские подразделения оказались вновь отброшенными от населённого пункта на восток.

В ночь на 11 февраля на правом фланге 385-й стрелковой дивизии в действие вступил её 1266-й стрелковый полк. Подразделениям полка было приказано атаковать д. Сининка из района д. Чумазово. После того как цепь наших бойцов подошла к Сининке на 500 метров, немцы окрыли сильный огонь. Под плотным огневым шквалом все атакующие вынуждены были залечь, пролежав остаток ночи и большую часть дня в снегу под свинцовым шквалом, бойцы, наконец, получили приказ на отход на исходные позиции. Этой же ночью была предпринята ещё одна неудачная атака на Лощихино.

На ночь 12 февраля был назначен штурм сразу двух немецких опорных пунктов – в деревнях Сининка (силами 1266-го стрелкового полка) и Яковлевка (атаковать предстояло 3 батальону 1268-го стрелкового полка). Неудачный штурм позиций противника в Сининке, состоявшийся накануне, сыграл роль разведки боем и помог выявить построение системы огня немцев и по его интенсивности установить примерную численность обороняющегося гарнизона. Во многом благодаря этому, а также согласованности с атакой Яковлевки соседним полком, которая позволила «растянуть» по фронту вражеский артогонь и исключить возможность переброски резервов от одного опорного пункта к другому, атака подразделений 1266-го полка имела успех. Наши бойцы прорвались сквозь огневой заслон на подступах и завязали ближний бой в деревне, передвигаясь вперёд от дома к дому. Немецкий гарнизон в 4.30 успел донести о том, что противник проник в нп Сининка, в 6.30 связь с нп Сининка была потеряна, остатки оборонявшихся вражеских подразделений в беспорядке отступали, из Фомино 1-го и Прасоловки немцами были высланы разведгруппы для установления положения. А положение немцев в районе Сининки было не самым лучшим: опорный пункт был утрачен, были понесены ощутимые потери, а в руки красноармейцев попало значительное количество трофеев и документы штаба одного из немецких батальонов, державших здесь оборону. Потери советской стороны составили 60 человек убитыми и ранеными.

Состоявшийся этой же ночью штурм Яковлевки пошёл по другому сценарию. Пулемётный и стрелковый взводы 3-го батальона 1268-го стрелкового полка наносили лобовой отвлекающий удар направлением с востока на запад, основная же ударная группа в составе 7-й и 8-й рот 3-го батальона предприняли обходной маневр с юга и попытались прорваться Яковлевской с юго-запада. Однако немцы сумели вовремя сориентироваться в непростой ситуации и открыли по атакующей советской пехоте интенсивный миномётный огонь, осветительные ракеты и несколько пулемётных расчетов, переброшенных на южную оконечность деревни завершили начатое, открыв по нашим пехотинцам губительный огонь почти в упор. Бой закончился так же неожиданно, как и начался: противник отбил атаку, не подпустив штурмующих на дистанцию гранатного боя, а 87 бойцов 7-й стрелковой роты, прорвавшейся близко к немецким передовым позициям, остались лежать в снегу у окраины деревни.

Здесь нельзя не сделать небольшого отступления. Ни в годы войны, ни после останки советских воинов, погибших зимой 1942 г. под Яковлевки и Лощихино, не были захоронены должным образом. Местные жители присыпали землёй полуистлевшие останки бойцов, через некоторое время поля вновь были распаханы, местами кости оказались вывернуты плугами наружу. В 1995-96 гг. военно-мемориальная группа «Поиск» историко-краеведческого музея города Киров Калужской области провела работы по эксгумации и идентификации останков красноармейцев, погибших в феврале 1942 г. в боях у Лощихино и Яковлевской. Больше всего останков было обнаружено на месте первого и ставшего для большинства бойцов 7-й роты 3-го батальона 1268-го стрелкового полка 385-й стрелковой дивизии последним, боя у окраины д. Яковлевка. К концу 1996 г. были обнаружены останки 42 красноармейцев, по смертным медальонам и подписанным личным вещам удалось установить имена 16 из них. Такой высокий процент установленных фамилий получился благодаря тому, что это были солдаты дивизии, только прибывшей на фронт и не успевшие там обжиться, наслушавшись армейских баек, выкинуть смертные медальоны, или переделать их в курительные приспособления или коробочки для иголок. Впоследствии останки павших героев были перезахоронены на недавно созданном воинском кладбище на высоте 269.8 у деревни Цветовка (Фомино 2-е).

С 13 февраля части 385-й стрелковой дивизии перешли в наступление на опорные пункты противника в д. Прасоловка, посёлках Малиновский и Гореловский. Однако вскоре после первых попыток штурма этих позиций, командование дивизии отвело свои подразделения от этих уже серьёзно укреплённых противником узлов сопротивления. К 14-му февраля потери полков 385-й дивизии составляли: 1270-й стрелковый полк – 372 человека, 1268-й стрелковый полк – 295 человек, 1266-й стрелковый полк – 407 человек. В этот же день, по данным нашей разведки противник перебросил к Прасоловке и Малиновскому около 300 человек подкрепления с тяжёлим вооружением. Атаки батальонов 1266-го полка на эти пункты успехом не увенчались, к Прасоловке бойцы смогли подойти на 400 метров, к Малиновскому – на 100. 15 февраля атака частей полка на п. Малиновский со стороны Гореловского, также была парирована противником.

16 февраля штурмовая группа бойцов из состава 1266-го стрелкового полка попыталась выбить немцев из Прасоловки, прибегнув к обходному маневру и ударив с запада. Однако немцы успели развернуть свою оборону на 180 градусов, как раз в тот момент, когда бойцы штурмовой группы подбежали к деревне примерно на 100 метров, немецкая пехота накрыла их огнём и отбила атаку. Днём была отбита немецкая контратака на Сининку из района Фомино 1-го, потери обороняющихся составили 35 человек.

В 2.00 17 февраля 1-й и 2-й батальоны 1268-го стрелкового при артподдержке 948-го артполка дивизии, снова атаковали Яковлевку, однако и в этот не удалось подавить вражескую систему огня в полуразрушенном населённом пункте, и противник остановил огненным шквалом атакующих, вынудив советскую пехоту вернуться на исходную. В этот же день у противника были отбиты посёлки Гореловский и Малиновский, до автомагистрали оставалось всего 3,5 километра по прямой, это 1270-й стрелковый полк продвинулся вперёд на стыке двух соседних полков дивизии.

19 февраля ночная разведка боем подразделений 1268-го стрелкового полка привела к захвату нескольких крайних домов в Яковлевке, но закрепиться не получилось, под вражеским огнём советская пехота вновь была вынуждена отступить от немецких позиций в населённом пункте.

20 февраля противник выбил наши части из Малиновского. Бой за посёлок Гореловский, разгоревшийся вечером 22 февраля также выиграли немцы: к 22.00 остатки рот 1270-го полка, удерживавших этот опорный пункт, отошли на позиции у деревень Марьино и Сининка. 1-я рота 1-го батальона не смогла выйти из боя и погибла в полном составе.

В ночь с 22 на 23 февраля два сильно поредевших батальона 1268-го стрелкового полка в очередной раз атаковали противника в д. Яковлевка, и снова неудачно. После этого боя был отдан приказ о блокировании противника в Яковлевке с трёх направлений для исключения возможности вражеских контратак через этот узел обороны.

Такая последовательность событий явно указывает на несогласованность действий в рамках дивизии, а также слабое и, скорее всего постоянно запаздывающее управление подчиненными штабом дивизии. При картине боя, когда противник последовательно выбивает с захваченных позиций части дивизии в районе п. Гореловский и п. Малиновский (1270-й стрелковый полк), намного глубже других проникшие в глубину его обороны, куда уместнее было принять решение о блокировании немецкого гарнизона в д. Яковлевская до запланированного штурма (тем более, что продвижение через эту деревню на 4 километра не давало ровным счётом никакого оперативного результата, так как после успешного продвижения правого фланга дивизии советские позиции у Яковлевки и Лощихино становились всего лишь флангом передовой группы 385-й стрелковой дивизии, рвущейся к шоссе; захват станции Занозная становился невыполнимой задачей для одного потрёпанного полка). Куда уместнее в этой ситуации было прекратить атаки на левом фланге, временно перейти здесь к обороне (у вражеской группы «Визе» явно не было на тот момент сил на серьёзный фланговый контрудар в этом секторе), а высвободившиеся силы перегруппировав бросить на усиление частей направленных в ответную контратаку в треугольнике Прасоловка – Малиновский – Гореловский, поддержанную основными силами дивизионной и полковой артиллерии.

По причине больших потерь 1266-й стрелковый полк перешёл к обороне на достигнутых рубежах в районе д. Сининка. В эти же дни командир полка капитан Мозылев, адресовал вышестоящему начальству, через головы своих непосредственных командиров донесение следующего характера: «13-17 февраля 1942 года Гореловский и Сининка взяты. Есть пленные. Лощихино, Яковлевка, Прасоловка – крепкие орехи. Много жертв, а дело до конца не доведено. Кто перед нами, огневые средства противника – всё это неизвестно. Разведка запоздала, да её, по-видимому, недооценивают. Взять сходу – это не только не серьёзно, но и преступно. Артиллерия не подтянута, в результате дивизия тает, а Лощихино, Яковлевка и пр. крепнут.» Не без помощи этой докладной записки, а также немалочисленных устных объяснений командиров дивизионных подразделений шедших напрямую представителям армейского командования, а также дотошного бумаготворчества особистов, 23 февраля 1942 г. командир 385-й стрелковой дивизии полковник И.М. Савин был освобождён от занимаемой должности, его место занял полковник Г.М. Немудров, формулировка, с которой сняли комдива, была стандартной: «за неумелое руководство войсками».

Потери 385-й дивизии за период с 9 по 22 февраля составили: 1266-й стрелковый полк – 502 человека убито, 170 – пропало без вести; 1268-й стрелковый полк – 386 убитых, 272 – пропавших без вести; 1270-й стрелковый полк – 369 – убитых, 24 – пропавших без вести; 948-й артиллерийский полк – 21 убитый, 17 – пропавших без вести. При сложении полковых потерь общее число убитых и пропавших без вести в дивизии составляет 1761 человек, эта цифра людских потерь за две недели боёв не окончательная, так как в неё не входят тяжелораненые и обмороженные, многие из которых также навсегда покинут порядки своей части, а также потери вспомогательных дивизионных подразделений.

Результатом февральского продвижения правофланговой дивизии 10-й армии стало значительное приближение линии фронта к Варшавскому шоссе на участке Гореловский - Фомино, приведшее к возникновению угрозы его перехвата. Причём в случае прорыва здесь наших частей к автомагистрали, она прерывалась в самой западной точке основания гигантского выступа вражеской обороны, удобных путей подвоза лишались части четырёх вражеских корпусов, обороняющиеся с опорой на дорогу. Ситуация ещё более обострится, когда после 5 марта противник утратит перекрёсток дорог, расположенный в Юхнове, 50-я армия станет переносить направление своих ударов всё западнее и западнее, пока оно наконец не достигнет района Фомино – Сининка – Прасоловка, а с севера ударят бригады 4-го воздушно-десантного корпуса и 2-я гвардейская кавдивизия 1-го гвардейского кавкорпуса. Но об этом речь пойдёт в следующей главе, а пока рассмотрим второй штурм Варшавского шоссе советскими войсками, начавшийся в конце февраля.

К 20-м числам февраля направление удара 50-й советской армии было в очередной раз перенесено западнее, и теперь левый фланг армии наступал в бывшей полосе наступления 1-го гвардейского кавалерийского корпуса северо-западнее Мосальска.

В соответствии с директивой ставки № 01542 от 16 февраля 1942 г. на Западный фронт «россыпью» направлялось в общей сложности 200 танков, из них: 40 КВ, 80 Т-34, 80 Т-60 (по этой же директиве на Западный фронт в период до 25 февраля направлялось 60000 человек обученного маршевого пополнения).¹ Часть танкового пополнения оказалась направленной в восстанавливающую силы для очередного наступления 50-ю армию, основная часть новых танков пошла в почти полностью утратившую боеспособность ещё в январе 112-ю танковую бригаду. Другую часть поступивших в 112-ю бригаду танков составляли Т-34, полученные из фронтовых танкоремонтных мастерских. Точно назвать число новых машин, полученных бригадой, не представляется возможным, немецкая разведка, к примеру, оценила это количество в 50 единиц бронетехники, но не исключено, что цифра серьёзно завышена. Получив пополнение, в конце февраля 112-я танковая бригада вновь стала полноценной боевой единицей вместе с изрядно потрёпанной в боях под Барсуками 32-й танковой бригадой, потерявшей большую часть бронетехники в окружении и способной выставить к началу очередного наступления около 10 боеготовых танков, они представляли внушительную силу.

Стрелковые дивизии были сведены в новую ударную группировку, которая после целого ряда локальных атак и разведок боем, в 11.00 23 февраля перешла в наступление в районе Савинки – Медвенка – Лаврищево, юго-западнее участка предыдущего наступления.

Одновременно правофланговая группировка 49-й армии в составе 5-й гвардейской, 133-й, и 194-й стрелковых дивизий начала наступать на Юхнов с севера и уже 24 февраля произошло вклинение наших частей во вражескую оборону на участке Пуновка – Кувшиново. Ещё правее 43-я армия продолжала вести кровопролитные бои в районе деревень Захарово, Савино, Коркодино, Гречишенка, имея общей целью прорыв в западном направлении и соединение с окружённой группировкой 33-й армии. Однако немцы на данном участке упорно оборонялись, часто контратакуя. Уже после войны один из немецких офицеров, принимавших участие в обороне района Захарово, вспоминал эти бои как крайне тяжёлые, утверждая, что его дивизия потеряла там в общей сложности примерно полк пехоты. О потерях в этих боях советской стороны можно только строить предположения, но меньшими чем у противника они явно не были.

Для прорыва обороны противника в полосе 50-й армии командованием фронта было вновь решено применить частично сработавшую при прорыве через шоссе опергруппы Белова схему встречных ударов силами ударной группы армии с фронта и воздушно-десантных частей из тактической глубины немецкой обороны в районе севернее автомагистрали. Для выполнения задачи по нанесению вспомогательного встречного удара теперь привлекались 9-я и 214-я воздушно-десантные бригады 4-го ВДК.

Об эффекте внезапности выброски советского десанта в районе между населёнными пунктами Знаменка и Угра речь идти не могла. Так как после выброски 201-й воздушно-десантной бригады и 250-го воздушно-десантного полка 5-го воздушно-десантного корпуса, состоявшейся в этом же районе около месяца назад, противник контролировал обстановку на подступах к автодороге с северного направления. Была создана целая линия обороны, прикрывавшая шоссе с севера: тактически удобные для обороны населённые пункты были прикрыты цепью проволочных заграждений, на наиболее опасных участках ещё и прикрытых минными полями. Как правило, в качестве минных заграждений против десантников противник выставлял прыгающие мины с взрывателями натяжного действия (солдаты прозвали их «лягушками»), эти мины выставлялись в два ряда с интервалом 3-4 метра и в зимних условиях были трудно обнаружимы для сапёрной разведки наступающих десантников; наши сапёры, зачастую не имея времени на разминирование, разгребали снег и втыкали возле крайних мин штыки, обозначая границы минного поля.

Тем не менее, в ночь на 17 февраля с подмосковного аэродрома Внуково в воздух поднялись первые 20 транспортных самолётов с десантниками на борту. Первоначально осуществлялась выброска подразделений 8-й воздушно-десантной бригады юго-западнее Вязьмы, которые не удалось высадить в немецком тылу в конце января, к концу ночи 18 февраля эта задача было худо-бедно выполнена.

Ночами с 19 по 24 февраля 214-я и 9-я воздушно-десантные бригады 4-го воздушно-десантного корпуса были десантированы в районе Великополье – Луги, личный состав десантных частей в очередной раз оказался в беспорядке разбросан на большой территории. Ночью 23 февраля по трагическому стечению обстоятельств, в самолёте при атаке вражеского ночного истребителя погиб командир 4-го воздушно-десантного корпуса генерал-майор А. Ф. Левашов, командование принял на себя начальник штаба корпуса полковник А. Ф. Казанкин.

Утром 20 февраля штаб 4-й армии противника докладывал:

В этот же день начальник Генерального штаба немецких сухопутных войск отметил в дневнике:

Немного позже, 24 февраля, в секретной записке, адресованной Гальдеру, фон Клюге, являвшийся в то время командующим группой армий «Центр», отметит некоторые моменты, касавшиеся борьбы, разгоревшейся в тыловом районе группы армий:

Очевидно, что противник в цепочке штаб армии – штаб группы армий – Генеральный штаб сухопутных войск был в курсе происходивших в его тылу событий, однако на активное противодействие у него не хватало сил. Единственной вражеской контрмерой было усиление гарнизонов опорных пунктов, прикрывающих подходы к транспортным артериям (в районе Угра, Знаменка и к северу от Варшавского шоссе), и их подготовка к появлению советской пехоты перед позициями.

22 февраля, не дожидаясь полного сбора всех подразделений, десантники перешли к активным действиям. Подступы к автодороге Вязьма – Юхнов за последний месяц противник серьёзно укрепил, его боевое охранение ожидало новых попыток перехвата большака, обладавшего важным оперативным значением, поэтому части 4-го воздушно-десантного корпуса, начавшие было продвижение к Знаменке, были остановлены усилившимся противником.

Вечером 23 февраля 9-я и 214-я воздушно-десантные бригады перешли в наступление в южном и юго-восточном направлениях. Правофланговые части 9-й воздушно-десантной бригады 24 февраля, обеспечивая фланг наступления, успешно атаковали станции Вертерхово и Дебрянский, захватив пристанционные посёлки и подорвав железнодорожное полотно, при этом в Вертерхово была уничтожена рота вражеской пехоты, оборонявшая станцию.

В полосе наступления 50-й армии определённый успех также обозначился уже в первый день операции. Пехота стрелковых дивизий при поддержке танков сбила немецкое боевое охранение, располагавшееся во многих местах на снежном валу, и вступила в бой за населённые пункты, стоявшие на пути к автомагистрали. К 18.00 1130-й и 1132-й стрелковые полки 336-й стрелковой дивизии заняли соответственно деревни Савинки и Узломка (последний населённый пункт вскоре был оставлен), танки 32-й танковой бригады достигли кустарника в 250 метрах северо-западнее д. Узломка, слева 239-й стрелковый полк 239-й стрелковой дивизии ворвался в д. Сафроново и завязал уличный бой с противником.¹ На правом фланге к исходу 23 февраля на 248-м километре шоссе в районе деревни Людково 1154-й стрелковый полк 344-й стрелковой дивизии на небольшом отрезке прорвался к дороге, наши пехотинцы успели организовать оборону и продержаться здесь двое суток, отбивая частые контратаки противника. Однако перехват короткого участка дороги ещё не останавливал движение по ней: сапёры противника в короткие сроки расчистили объездной путь, пролегавший в складках местности через заснеженные поля севернее опасного участка. Целостность магистрали немцы восстановили только 25 февраля, бросив на контрудар значительные силы.

10-й моторизованная дивизия противника для усиления мощи противотанкового огня из зенитных подразделений Люфтваффе были приданы 4 88-мм зенитных орудия Flak 8,8, которые были способны поражать Т-34 и КВ со значительных дистанций. Перебрасываемые к участку боя на буксире 5-тонными полугусеничными тягачами эти орудия являлись отличным инструментом для выбивания советских танков: высокий силуэт орудия, значительная дальность эффективного огня в сочетании с высококачественной оптикой ставили зенитку Flak на порядок выше всех противотанковых пушек вермахта того периода. Противотанковый огонь этих четырёх орудий, быстро перебрасываемых по шоссе к участкам советских танковых прорывов, вместе с огнём 50-мм противотанковых пушек стал основной причиной уничтожения большей части советских боевых машин, несколько раз прорывавшихся к автомагистрали.

Ночью 24 февраля четыре машины 112-й танковой бригады на максимальной скорости прорвались к шоссе западнее деревни Людково. Попав на шоссе под огонь и укрывшись за складками местности так, что виднелись только башни, советские танки своим огнём полностью остановили движение по шоссе. Занимавшие здесь оборону части 10-й моторизованной дивизии противника в течение нескольких часов пытались уничтожить заслон, но тщетно – танкисты отступили лишь тогда, когда противник отбил фронтальную атаку нашей пехоты и танков на Людково, а дальнейшее удержание обороны на шоссе могло привести только к уничтожению советских боевых машин огнём подкаченных на близкое расстояние противотанковых пушек. Этой же ночью армейская и фронтовая ночная авиация Западного фронта активно бомбила населённые пункты в ближнем тылу противника у Юхнова, на сам город было сброшено большое количество фугасных и зажигательных авиабомб. Силы ночных истребителей Люфтваффе не смогли оказать советским бомбардировщикам серьёзного противодействия, так как оказались отвлечённым на противодействие воздушно-десантной операции между Угрой и Знаменкой.

Из-за одновременного давления с двух сторон немецкие дивизии, оказавшиеся между двумя частями сжимающихся тисков, создавали двойной фронт обороны, дробясь на две оперативные группы, удерживающие свои диаметрально противоположенные секторы обороны и слабо связанные между собой. Но даже в такой тяжёлой ситуации старшие офицеры противника не утратили чёткости управления войсками и координации действий, разобщённые части дивизий стойко удерживали оборону, а артиллерия, разворачиваясь на 180 градусов, в зависимости от необходимости поддерживала то одну, то другую группу.

К исходу 24 февраля подразделения воздушно-десантного корпуса подошли к заранее подготовленному рубежу вражеской обороны, прорвавшиеся вперёд бойцы 9-й воздушно-десантной бригады вышли к опорным пунктам Песочня, Ключи, Дертовочка на удалении всего около семи километров от Варшавского шоссе, где их встретил плотный огонь противника, на левом фланге 214-я воздушно-десантная бригада вошла в соприкосновение с 131-й пехотной дивизией противника у деревень Иванцева, Татьянино, Жердовка.

Между передовыми частями 50-й армии и 4-м воздушно-десантным корпусом оставалось расстояние всего в 10 км, преодолев которое и соединившись на как можно более широком фронте и максимально укрепив западный и восточный фланги образовавшиеся коридора наши войска смогли бы поставить «неубиваемую» Юхновскую группировку противника в тяжелейшее положение. После соединения со слабыми частями десантников на освобождённую ими территорию, словно воздух в вакуум, хлынули бы мощные стрелковые дивизии, 32-я и 112-я танковые бригады, эти части получили бы полную свободу действий в результате прорыва на оперативный простор (хотя не надо забывать, что такое развитие событий могло быть возможным только после отражения фланговых контрударов противника по горловине прорыва непременно последовавших бы за советским прорывом, и расширения образовавшегося перешейка хотя бы до 10-15 км). Такое развитие ситуации, происходившее одновременно с начавшимся штурмом Юхновских позиций немцев частями 49-й армии, поставило бы всю вражескую группировку в полуокружённом районе на грань катастрофы: удержание обороны после потери обеих снабженческих артерий становилось невозможным. До начала конца прочной обороны противника у Юхнова нашим войскам оставался путь протяжённостью всего в десяток километров и пару опорных пунктов в деревнях, однако немцы отчаянно удерживались на позициях не давали им сделать последнего шага. К сожалению, регулярная радиосвязь между командующими 50-й армий и 4-м воздушно-десантного корпуса налажена не была, поэтому согласовывать удары по месту и времени не было возможности, этим пользовался противник, перебрасывая силы на ослабленные участки и используя артиллерию для заградительного огня именно там, где на тот момент это было нужнее всего.

25 февраля наступило относительное затишье, обе стороны стягивали силы к району противостояния и проводили разведку. Южнее шоссе в это время не прекращались позиционные бои за развалины деревень и высоты.

26 февраля сражение разгорелось с новой силой. Правофланговые части 9-й воздушно-десантной бригады атаковали станцию Угра и железнодорожный мост севернее неё. В полосе 50-й армии серьёзный бой весь день шёл за овладение деревнями Узломка и Медвенка в паре километров южнее автострады. Поддержанная танками атака на Узломку увенчалась успехом – части 10-й моторизованной дивизии противника были отброшены на север от населённого пункта. По итогам боя несколько машин 32-й танковой бригады были потеряны на окраине населённого пункта, потери среди атаковавшей пехоты 413-й стрелковой дивизии также оказались существенными. В районе Медвенки немцы смогли отбить атаку батальона советской пехоты.

На следующий день успех был у наших частей на севере. Начавшийся вечером 27 февраля бой за Ключи, ночью 28 закончился захватом этого населённого пункта бойцами 9-й воздушно-десантной бригады. По советским данным в д. Ключи был разгромлен 12-й пехотный полк 31-й пехотной дивизии противника, захвачено большое количество трофеев. Хотя по информации из немецких источников Ключи оборонялись частями 10-й моторизованной дивизии, под сильным натиском отступившей из подожжённой деревни.

27 февраля части советских 413-й и 173-й стрелковых дивизий вместе с танками 112-й танковой бригады прорвавшись на участке Узломка – Медвенка пытались смять немецкую оборону всего в километре от автомагистрали, отбросив пехоту 10-й моторизованной дивизии. Впервые за время наступления удалось подойти к автомагистрали на широком фронте, однако, проявив высокую стойкость, противник не отступил, а на правом фланге наступающих в районе южнее Лиханово немцами был нанёсён ответный удар. Поддержанная машинами разделённого поротно 27-го танкового полка, атака у высоты 253,2 позиции 32-й танковой бригады и 336-й стрелковой дивизии увенчалась для немцев успехом – продвижение советских частей было остановлено. 28 февраля ночная атака одной-двух советских стрелковых рот на д. Халуи была также отбита противником.

В обстановке, когда позиции противника осыпались ряд ударами с разных направлений, держать 27-й танковый 19-й танковой дивизии в резерве как единое подразделение, предназначенное для ударов по фронту и во фланг наступающих советских частей стало нецелесообразно. Оба танковых батальона полка постоянно дробились на группы по несколько машин, самостоятельно действовавшие на разных участках.

Генерал-лейтенант Болдин после печального опыта, полученного в первой половине месяца, также был вынужден менять тактику действий: теперь он выдвигал ударную группу 50-й армии на максимально широком фронте, не создавая растянутых и оголённых флангов, поэтому отсечь какую-либо часть наступающих дивизий было практически невозможно. Слабые в противотанковом отношении десантные бригады Казанкина рисковали намного больше, не имея достаточно сил для равномерного продвижения, они наступали во всё более вытягивающемся в направлении к шоссе выступе, но пока на их стороне ещё было численное превосходство и инициатива, 4-й воздушно-десантный корпус продвигался вперёд. Брошенная против десантников немецкая пехота из разношёрстных подразделений 40-го танкового и 43-го армейского корпусов противника пока могла только обороняться. Сосредотачивать против десантных бригад драгоценные танковые резервы до отражения наступления на юге немцы не могли.

Южнее автострады, с самого начала наступления западнее долины Пополты, на взлом вражеской оборонительной линии задействовались все наличные силы артиллерии 50-й армии в данном районе (к сожалению, организация подобного беспрерывного артиллерийского давления с севера была по понятным причинам невозможной), огонь наших артиллеристов и миномётчиков как площадной, так и по конкретным целям, должен был, как и положено при проведении армейской наступательной операции, подавить основную массу огневых средств противника, обеспечив успех атаки танков и пехоты. Однако 447-й артиллерийский полк РГК вместе с артиллерийскими полками стрелковых дивизий не смог создать достаточной плотности огня для подавления сопротивления, не помогла также и концентрация перед сектором наступления огня нескольких отдельных гвардейских миномётных дивизионов, хотя немцы всё же несли от него крупные потери.

Наряду с огневым противодействием артиллерии, авиация группы тактической поддержки «Юг» 8-го авиакорпуса противника благодаря наступлению более-менее ясной погоды днём 1 марта резко интенсивизировала свои действия: были нанесены бомбоштурмовые удары по позициям выдвинувшихся вперёд и плохо окопавшихся советских частей у Медвенки. Вкупе с локальными контратаками это заставило советскую пехоту местами отступить на несколько сот метров на юг, прекратив наступление. Также в течение ночи-утра 1 марта эта же группа бомбардировщиков поддерживала контрудар противника на Ключи, осуществлявшийся с привлечением огня нескольких гаубичных батарей. В этой атаке наряду с пехотой, стянутой отдельными батальонами и ротами от разных дивизий к «северному фронту», принимали участие лыжные подразделения из состава 10-й моторизованной (3-й батальон 41-го МП) и 31-й пехотной дивизий немцев. Контрудар противника упредил наступление наших 9-й и 214-й воздушно-десантных бригад и на некоторое время приостановил их наступательные действия.

Остановив 1 марта советское наступление к северу и югу от Варшавского шоссе, немцы добились кратковременной и шаткой стабилизации линии фронта, предотвратив смыкание двух наступавших советских группировок.

В начале марта активизировалась авиация с обеих сторон. Советская дальнебомбардировочная авиация наносила бомбовые удары по району г. Юхнов, аэродромам и железнодорожным узлам в районе Вязьмы и Смоленска. Немцы противодействовали этому силами истребителей, а силами своих лёгких бомбардировщиков наносили удары по советским частям в районе «бутылочного горла» у Людково.

В ночь с 3 на 4 марта противник начал отступать с позиций в районе Юхнова. В немецких источниках указывается всего одна причина этого тактического отхода – это предстоявший период весенней распутицы и половодья, опасный серьёзным затруднением снабжения из-за разлива Угры и её притоков. Однако это не совсем так, рассмотрим почему. Во-первых, вражеские силы предприняли локальное отступление на несколько километров в период всё ещё продолжавшихся ожесточённых боёв у шоссе на участке Рамено – Кавказ, и произошедшее в результате сокращения протяжённости линии фронта уплотнение оборонительных порядков стало для противника своеобразной подстраховкой от перехвата участка автомагистрали и соединения советских 50-й армии и 4-го воздушно-десантного корпуса. Во-вторых, из-за давления 43-й и 49-й армий севернее города полноценное использование дороги Юхнов – Гжатск в качестве тыловой рокады стало невозможным. И, наконец, в-третьих, в трёх километрах западнее города расположен перекрёсток Варшавского шоссе и дороги Вязьма – Юхнов, асфальтированному шоссе с железобетонными мостами никакой паводок не страшен, поэтому крупных трудностей с подвозом здесь не могло возникнуть даже при сильном половодье. По мнению авторов, главной причиной немецкого отступления следует всё-таки считать действия трёх советских армий и воздушно-десантного корпуса, всё остальные факторы второстепенны.

5 марта машины 112-й танковой бригады при поддержке пехоты и артиллерии 413-й стрелковой дивизии вновь прорвались к шоссе в районе двух мостов у деревни Кавказ. Но противник плотным огнём не подпускал к автодороге нашу пехоту, не позволяя расширить прорыв, подтянуть орудия и выстроить систему обороны. Наши танкисты в очередной раз оказались один на один со всеми вражескими огневыми средствами в районе прорыва, немцы снова начали игру на уничтожение советской бронетехники, заблокировавшей движение по автодороге. На «тридцатьчетвёрки» 112-й бригады начали охоту расчеты 88-мм зениток и 50-мм противотанковых орудий, танки 27-го танкового полка противника в рискованную контратаку на советских «стальных монстров» до поры до времени не бросались.

Одновременно с прорывом у Кавказа возобновили наступление правофланговые 385-я и 326-я стрелковые дивизии 10-й армии. Противник даже счёл эти действия увязанными с активизацией партизанских атак в районе Ельни, из-за которых движение вражеских поездов по железнодорожной магистрали Смоленск – Занозная оказалось остановленным. Однозначно опровергать эту версию нельзя, однако, зная ситуацию со связью опергруппы Белова с «большой землёй», когда периодически срывался радиообмен даже с командованием Западного фронта, можно предположить, что уровень согласованности действий 10-й армии и подчинённых Белову сил был невысоким.

В момент обострения ситуации у шоссе начался новый этап противоборства советских десантников (силы корпуса Казанкина севернее автострады насчитывали на 5 марта 2484 человека личного состава, не имелось танков и моторизованной техники, оснащёние состояло только из лёгкого вооружения) и отдельных подразделений нескольких немецких дивизий. На сегодняшний день установлено, что в феврале - марте против 214-й и 9-й ВДБР действовали: подразделения 3-го батальона 41-го моторизованного полка 10-й моторизованной дивизии – севернее Людково; отдельные группы пехоты (численностью взвод-рота) 19-й танковой дивизии – как в районе посёлка Угра, так и севернее шоссе у деревень Дертовочка, Выгорь; подразделения из 12-го и 82-го пехотных полков 31-й пехотной дивизии – в районе Ключи – Песочня и далее по фронту на северо-запад; правый фланг обороняющегося противника на участке Подсосонки – Дертовочка – Горбачи составляли – часть сил 131-й пехотной дивизии и подразделения из состава 137-й и 34-й немецких пехотных дивизий. Более точно установить состав группировки противника не представляется возможным по причине того, что фронт против слабых воздушно-десантных частей севернее шоссе по сравнению с сектором обороны против 50-й армии южнее автострады был для немцев второстепенным и здесь, до начала масштабного контрнаступления, вели бои в основном отряды от пехотных дивизий численностью не более некомплектного батальона. Плюс ко всему, эти группы прикрытия очень часто сменяли друг друга и точно описать их местоположение по дням невозможно.

4 марта батальоны 41-го мотопехотного полка 10-й моторизованной дивизии были сменены в своём секторе обороны южнее автодороги частями 31-й пехотной дивизии и сосредоточены в тылу как мобильный тактический резерв. 6 марта все эти силы вместе с подразделениями от соседних 31-й пехотной и 19-й танковой дивизий были брошены на восстановление положения у деревни Кавказ. Однако для освобождения шоссе противнику было необходимо вывести из строя если не все, то хотя бы большинство танков 112-й бригады, блокирующих его. Для этого к району вклинения была стянута большая часть орудий противотанковых дивизионов дивизий и 3-4 88-мм зенитных орудия Flak 8,8 резерва 40-го танкового корпуса. Завязалась непрерывная позиционная перестрелка с редкими короткими атаками, в которой крупными были потери обеих сторон. Но всё же немецкие артиллеристы медленно, но верно, по одной машине за несколько часов боя стали подбивать наши танки, мощь 124-го 125-го танковых батальонов 112-й танковой бригады неуклонно ослабевала, сказывалось и господство в воздухе вражеской авиации, наносившей частые бомбовые удары. 8 марта, на завершающем этапе ликвидации вклинения, когда большая часть советских танков уже была уничтожена, противник перешёл в наступление двумя ударными группами, каждая численностью около полка, поддержанного танками, эти группы продвигались во встречных направлениях вдоль автодороги. В этот день наступавшие с запада под прикрытием пикирующих бомбардировщиков и при поддержке нескольких танков 19-й танковой дивизии пехотные батальоны 41-го моторизованного полка соединились у деревни Кавказ с атаковавшим с востока также при танковой поддержке 82-м пехотным полком 31-й пехотной дивизии. К вечеру 8 марта остатки 112-й танковой бригады и 413-й стрелковой дивизии были оттеснены на юг от шоссе, противник восстановил целостность своей линии обороны вдоль автострады.

Из-за больших потерь в танках и личном составе стрелковых частей, наступление 50-й армии в северо-западном направлении вскоре после отхода от д. Кавказ было прекращено. Задача по прорыву обороны вновь выполнена не была, соединение с десантным корпусом Казанкина, соответственно, также не было достигнуто. Ослабление накала боевых действий южнее отрезка Кавказ – Рамено отрицательно сказалось на положении десантников: теперь немцы могли снять с этих позиций количество сил, вполне достаточное для перехода в наступление на бригады 4-го воздушно-десантного корпуса и ликвидации угрозы с севера.

5 марта противник начал нажим на восточное крыло выступа в районе Ключи – Горбачи - Тыновка, образовавшегося в результате продвижения десантников. В этот день до двух пехотных рот немцев при поддержке тяжёлой артиллерии и миномётов атаковали Тыновку, создав серьёзную фланговую угрозу выдавшимся вперёд советским частям. Однако этот удар наши бойцы смогли отбить, сохранив возможность для нанесения очередной серии ударов по противнику.

К сожалению, в период, когда между передовыми частями 4-го воздушно-десантного корпуса у Горбачей и 50-й армии на отрезке Адамовка – Кавказ (напомним, что здесь, начиная с 5 марта непосредственно на шоссе вели бой прорвавшиеся танки 112-й танковой бригады, поддерживаемые пехотой 413-й стрелковой дивизии) не была организована помощь десантникам огнём гаубиц артиллерийских полков и реактивных установок гвардейских миномётных дивизионов 50-й армии. Если бы по району Малышевки была проведена интенсивная артиллерийская подготовка, то исход боя после перехода десантников в атаку на этот опорный пункт мог бы бать совершенно другим, тем более что многодневный интенсивный обстрел укреплённых позиций противника не давал столь высоких результатов, которые могли бы быть при интенсивном артналёте на пехоту противника, удерживающую северную часть сжатого до предела «бутылочного горла». Однако на данном этапе войны столь высокий уровень взаимодействия между штабами различных фронтовых объединений достигался крайне редко: постоянная прямая радиосвязь между штабами Болдина и Казанкина периодически утрачивалась, командующие войсками общались через штаб фронта, что замедляло реакцию на изменение обстановки. Ведь, как известно за то, за что Гудериан и Гёпнер получили отставку, советские командиры обычно получали расстрел. Они, также как и все другие комкоры и командармы Красной Армии, были серьёзно скованы в самостоятельном принятии решений на маневр и изменение направлений ударов. В то время как такие решения необходимо было принимать незамедлительно, усиливая огонь и атакуя на несколько часов (а порой и меньше) ослабленный предыдущими атаками, огнём, или же за счёт чрезмерного растяжения оборонительных порядков участок обороны противника. Немецкие старшие офицеры действовали более динамично, активно маневрировали своими более чем скромными резервами, часто перебрасывая их с одних позиций на другие, переносили мощь всех огневых средств на угрожаемые направления, да и уровень связи и взаимной осведомлённости между штабами вражеских подразделений был на голову выше советского.

6 марта 214-я воздушно-десантная бригада перешла в наступление на Песочню, 9-я воздушно-десантная бригада, одним батальоном оборонялась в районе Ключи – Горбачи, прикрывая тыл и фланги двух остальных батальонов, штурмовавших Малышевку, с целью пробиться на соединение с танкистами и пехотой 50-й армии, ведущими ожесточённый бой всего в четырёх километрах к югу от этой деревни. Огнём батальонных миномётов с двух сторон немецкие позиции на участке Малышевка – Кавказ простреливались на всю глубину (однако с севера огонь советских миномётов калибра 82-мм сильным быть не мог – во всём 4-м воздушно-десантном корпусе их на тот момент было 16 штук). Многим казалось ещё немного и наконец-то будет пробит коридор, по которому на территорию, подконтрольную десантникам, хлынут танковые и пехотные подразделения 50-й армии, а десантники получат наконец нормальное наземное снабжение и смогут восстановить силы. Но немцы, уцепившись за свой последний форпост, пулемётным и миномётным огнём с позиций в Малышевке отбили все атаки десантников. Для остановки продвижения 9-й ВДБР они вновь нанесли фланговый удар направлением Дертовочка – Тыновка, вклинившись в советские боевые порядки. Для ликвидации угрозы на западном фланге выступа Казанкину пришлось свернуть наступление на Малышевку и, перебросив силы с этого и других направлений, контратаками восстанавливать целостность боевых порядков у Тыновки. Понеся потери и уничтожив в районе Тыновки около 50 вражеских солдат, наши бойцы одержали победу в этом небольшом бою, захватив в итоге 9 ручных пулемётов, 7 пистолетов-пулемётов, 13 винтовок, 4 пистолета и 7000 винтовочных патронов. Однако победа в локальной схватке далась дорого: ни 6-го числа, ни позже нп Малышевка так и не был захвачен нашими частями, продвижение десантного корпуса на всём фронте было остановлено противником. Так как южнее продвижение подразделений 50-й армии также остановилось, а прорыв у д. Кавказ находился в стадии локализации, то можно считать, что уже с 7-8 марта инициатива перешла в руки к противнику, а возможность скорого соединения 4-го воздушно-десантного корпуса с частями 50-й армии, к сожалению, была утрачена.