Агония битвы за Вязьму. Попытки обхода с запада

Войска под командованием генерала Белова, описание действий которых мы закончили на 10-11 февраля, всё это время продолжали действовать в основном в северном направлении (диаметрально противоположенном направлению наступления двух бригад 4-го воздушно-десантного корпуса), продолжая выполнение задачи по соединению с 11-м кавкорпусом Калининского фронта. Выйдя из неудачных и кровопролитных боёв по лобовому штурму Вязьмы и значительно пополнившись личным составом из числа партизан-окруженцев дивизии 1-го гвардейского кавкорпуса и 8-й воздушно-десантной бригады начали предпринимать попытки штурма нп Семлёво и прорыва через этот район к железной и автомобильной дорогам Вязьма - Смоленск. Командование Западного фронта многократно требовало от кавалеристов и десантников разрушения железнодорожного полотна, однако выполнить эту задачу без надёжного перехвата железной дороги на участке в несколько километров было невозможно, а периодические подрывы рельс диверсионными группами быстро устранялись немецкими ремонтниками.

Перенеся основной натиск на район Семлёво и прикрывшись на прежнем фронте наступления по линии Селиваново – Стогово – Забново частями утратившей локтевую связь с 33-й армией 329-й стрелковой дивизии и 250-го воздушно-десантного полка, опергруппа Белова перешла в наступление в северном и северо-западном направлениях. Это была первая попытка смять растянутый и соответственно более слабый, чем центр, правый фланг очаговой вражеской обороны. Однако за время тянущегося вторую неделю штурма Вязьмы разведка противника определила состав, местоположение и основные цели, ставящиеся советским частям. Группировка противника, прикрывающая стратегически важный город и дороги, проходящие через него, пополнилась за это время подразделениями 3-й моторизованной дивизии, действовавшей теперь юго-восточнее Вязьмы против дивизий 33-й армии, медленно, но верно загоняемой во всё более плотное кольцо окружения. Из района Издешково на усиление подразделений из состава 5-й и 11-й танковых дивизий подтянулись части 106-й пехотной дивизии, уплотнившие порядки противника у Мармоново, а также усилившие тот самый слабый правый фланг, через который Белов планировал прорваться к магистралям и далее выйти к городу. Все перечисленные выше немецкие дивизии вместе с множеством мелких подразделений различного назначения, объединённые под управлением 5-го армейского корпуса были достаточной силой, чтобы держать ситуацию под контролем.

Тем не менее, несмотря на то что эффект внезапности и количественное превосходство в районе Вязьмы были окончательно утеряны нашими войсками, кавалерийские и десантные подразделения опиравшиеся на непрерывно возраставшую поддержку и помощь продовольствием со стороны партизан и лишь от случая к случаю подпитываемые снабжением по воздуху, продолжали удерживать инициативу в своих руках, атаки были непрерывными. Длившийся весь день 13 февраля бой за Семлёво, Марманово, Беломир, Дяглево и другие населённые пункты с участием 8-й воздушно-десантной бригады и всех пяти кавалерийских дивизий кавкорпуса Белова к вечеру начал приносить результаты: понеся серьёзные людские потери 1-й гвардейской, 41-й кавдивизиям и 8-й воздушно-десантной бригаде удалось окружить немецкий гарнизон в Семлёво, из Марманово 2-й гвардейской кавдивизией были выбиты части 106-й пехотной дивизии противника. Не смотря на все успехи прорваться к железной дороге через растянутый фланг группировки противника не удалось, более того – уже в течение дня 13 февраля немцы перешли на нескольких участках в контратаки.

Не позволив спешившимся конникам 2-й гвардейской кавалерийской дивизии закрепиться в освобождённом Марманово, противник атаковал и после короткого боя занял населённый пункт при поддержке четырёх танков и нескольких бронемашин. Вторая немецкая контратака пришлась по неподвижному восточному флангу советской опергруппы, на участке 329-й стрелковой дивизии было захвачено Старое Трошино. Таким образом, наше наступление в первый же день рассыпалось на отдельные ожесточённые бои на улицах населённых пунктов.

14 февраля противник, вновь при поддержке нескольких танков деблокировал свои части, державшиеся в окружённом накануне Семлево. После деблокирования немцами семлёвского гарнизона продвижение советских конников приостановилось, в штабе корпуса и дивизий вновь занялись разработкой обходных направлений для прорыва.

Здесь, несколько отступив от описания битвы за конкретные населённые пункты, стоит боле подробно рассмотреть общую оперативную обстановку в районе вяземских коммуникаций противника, сложившуюся к середине февраля. Отразив первую и самую опасную попытку захвата города с трёх направлений в начале месяца, немцы всё в большей степени навязывали советским соединениям игру по своим правилам. Если одновременно обратить внимание и на ситуацию на «большом фронте», то здесь, у основания всех трёх советских прорывов (1-го гвардейского кавалерийского корпуса – у шоссе юго-западнее Юхнова, 33-й армии – западнее Износок, а также 11-го кавалерийского корпуса, 39-й и 29-й армий – юго-западнее Ржева) противник рядом концентрированных контрударов переломил ход событий в свою пользу, добившись общей стабильности линии фронта. Теперь уже ни одна советская часть не могла прорваться или просочиться сквозь упрочнившуюся вражескую оборону на помощь соединениям, безуспешно штурмующим город и атакующим дороги проходящие через него. Наши ослабленные войска под командованием генералов Белова, Ефремова и Соколова прочно застряли в немецком тылу без нормального снабжения и надежды на помощь извне.

Хуже чем у соседей дела складывались в 33-й армии. Зажатая юго-восточнее Вязьмы между двух дорог, подконтрольных противнику, армейская группировка в составе 3-х некомплектных стрелковых дивизий (11З-й, 160-й и 338-й, не считая 329-й дивизии, отсечённой от армии ещё в начале месяца ударами противника по линии дороги Вязьма – Юхнов) испытывала острейший дефицит провианта и боеприпасов. Ефремовцам не повезло сразу во многом: в отличие от 11-го и 1-го гвардейского кавалерийских корпусов, они попали в окружение на территории, где было крайне мало вооружения и боеприпасов, оставшихся после осенних боёв (в октябре 1941 г. немцы не пропустили на восток основную массу попавших в «котёл» советских подразделений, уничтожив их западнее линии железной дороги).Если бы в столь плотном вражеском кольце оказался кавкорпус, то можно было бы пустить на мясо часть коней, обеспечив бы на время нормальное питание личного состава, а в 33-й лошадей было не слишком много. Не удалось по примеру соседей установить локтевую связь с крупными партизанскими отрядами (ближайший к армии отряд под командованием В.В. Жабо был отделён от неё большаком Вязьма – Юхнов упорно, обороняемым противником); попытки прорваться на встречу наносящим деблокирующий удар войскам 43-й армии были начаты слишком поздно, до последнего предпринимались безнадёжные атаки в совершенно противоположенном направлении. Так 338-я стрелковая дивизия окружённой две недели назад 33-й армии в середине февраля с боем пыталась прорваться в район Селиваново на соединение с 329-й дивизией для восстановления единого фронта с опергруппой Белова. 17 февраля бойцы 338-й дивизии вышли на дорогу Вязьма – Юхнов севернее и южнее деревни Островки и безуспешно штурмовали прикрываемую ураганным огнём моторизованных частей противника деревню. Однако создать единый фронт с частями Белова, которые уже отвернули от Вязьмы и завязли в таких же бесперспективных, как и у Островков, боях с немецкими подразделениями в районе Семлёво, войскам Ефремова не удалось.

22 февраля немцы перешли в районе д. Островки в контратаку, отбросив подразделения 33-й армии от деревни и ликвидировав тем самым угрозу движению по большаку Вязьма – Юхнов. В западной части кольца окружения в ночь на 22 февраля подразделения 20-й танковой дивизии противника ударом в южном направлении захватили д. Прудки на восточном берегу Угры, возможность отхода окружённых за реку по мосту между Прудками и Федотково было утрачена. До поры до времени такое положение с переправами не было фатальным – Угра в феврале и марте была скована толстым слоем льда, пригодным для перехода по нему обозов и артиллерии, в середине февраля до распутицы было ещё далеко.

Подразделения опергруппы Белова в это время после короткой перегруппировки и восстановления сил (8-я воздушно-десантная бригада, в частности, ночью 17 или 18 февраля была пополнена 300 десантниками, в этот раз удачно и без разброса десантированными в расположение наших войск, а 11-й гвардейский кавполк 1-й гвардейской кавалерийской дивизии был направлен на помощь партизанам в район станции Дорогобуж) атаковали в обход злополучного Семлёвского укрепрайона, сковавшего на себе основные силы кавалеристов и десантников и «попившего немало крови». Новое наступление началось в 19.00 18 февраля с наступлением темноты. На этот раз прорыв через ряд населенных пунктов, занятых противником, начал развиваться успешно: к исходу дня 2-я гвардейская кавдивизия выбила немецкую пехоту из деревни Изборово, 20 февраля были освобождены деревни Гвоздиково и Сакулино до железной дороги Смоленск – Вязьма осталось пройти всего 6-7 километров. На следующий день большая часть этого расстояния была пройдена, было очищено от противника Бекасово, шёл бой за Берёзки (к исходу дня 21 февраля деревня была в руках наших кавалеристов).

Для противника возникла реальная угроза полной парализации перевозок по железной дороге, ставшей после перехвата частями Красной Армии и партизанами остальных железнодорожных веток Смоленск – Занозная и Вязьма – Занозная единственным путём, который обеспечивал проход эшелонов внутрь ржевско-вяземского выступа. Противодействуя советскому наступлению, противник стянул на угрожаемый участок сразу три бронепоезда, также производилась концентрация сил для нанесения контрударов (напомним, что совершение перебросок техники и людей для немцев здесь было элементарным делом – за спиной обороняющихся проходило Минское шоссе, накрываемое советским огнём в гораздо меньшей степени по сравнению с Варшавским шоссе на юге).

Пока враг маневрировал тактическими резервами, советские войска ещё глубже вклинились в их оборонительные порядки, захватив 23 февраля Яковлево, а один батальон 8-й воздушно-десантной бригады пересёк железную дорогу, подорвав во многих местах её полотно, и, ведя активную разведку, пытался установить контакт с передовыми частями 11-го кавалерийского корпуса Калининского фронта, действовавшими к северу от автострады. К сожалению прямой радиосвязи между кавкорпусами, наступавшими навстречу друг другу, установлено не было, соответственно полностью отсутствовала и увязка действий корпусов по месту и времени.

23 февраля дивизии 11-го кавкорпуса начали очередную попытку продвижения в южном направлении, левофланговая 18-я кавдивизия, наступавшая на восток, достигла железной дороги Вязьма - Ржев, другие части корпуса захватили ряд населённых пунктов и продвинулись на несколько километров навстречу опергруппе Белова, но было уже слишком поздно: противник у железной дороги на Смоленск уже наносил контрудары, выбивая клин из своей обороны. Так пехота и танки противника, поддержанные массированными ударами авиации, вновь заняли Бекасово, окружив при этом 8-ю воздушно-десантную бригаду и часть сил 41-й кавдивизии. Яковлево также вскоре было отбито у кавалеристов. Вскоре кавкорпус Соколова был остановлен, его передовые дивизии также подверглись ряду контратак.

По итогам двухдневных вражеских атак к 25 февраля, Белов вынужден был вывести свои части из узкого коридора и поставить их в оборону по линии Заболотье – Изборово – Беломир. К этому рубежу прорвались из окружения сильно поредевшие батальоны десантников и конные эскадроны двух вышеупомянутых подразделений. 27 февраля 1-я гвардейская кавалерийская дивизия была направлена более чем за 30 километров от основной ударной группировки, в район освобождённого партизанами города Дорогобуж, что естественно сказалось на и без того невысоких пробивных способностях последней. Но прикрытие слабого левого фланга регулярным подразделением было необходимо.

В итоге, в 20-х числах февраля немцы, путём почти синхронного нанесения ряда ответных ударов, смогли в очередной раз выйти из критического положения и нейтрализовать угрозу стратегически важным коммуникациям со стороны трёх советских группировок. Район действий 33-й армии становился всё в большей степени локализованным, наступления 11-го кавалерийского корпуса и опергруппы Белова, в очередной раз направленные на перехват железной и автомобильной магистралей, были остановлены.

После очередной неудачной попытки наступления генерал Белов перегруппировав силы, в очередной раз перенёс направление удара основных сил опергруппы ещё дальше на запад. К этому моменту давно стало очевидным, что захват Вязьмы имеющимися силами невозможен. Однако возможность нарушения движения вражеских грузовых потоков по железной дороге ещё оставалась. И командующий опергруппой, обязанный приказами командования Западного фронта во что бы то ни стало перехватить стратегически важную для немцев коммуникацию, решил, воспользовавшись разреженностью обороны противника в северо-западном направлении, нанести удар в направлении на Издешково, главной целью которого становилось разрушение железнодорожного моста через Днепр. При этом у подразделений кавалеристов, десантников и партизан появлялась возможность действовать самой удобной для них тактикой рейдов в обход укрепрайонов противника с последующим диверсионным налётом на заранее определённый объект и столь же быстрым отходом.

После пятидневной передышки и скрытного ночного манёвра на 15-20 км в западном направлении, ночью 3 марта 8-я воздушно-десантная бригада (в центре группы, цель – разрушение моста через Днепр) , 2-я гвардейская (уступом на левом фланге, цель – разрушение железнодорожного полотна на западном берегу Днепра) и 41-я кавалерийские дивизии (уступом на правом фланге, цель – разрушение железной дороги восточнее реки) выступили из района сосредоточения в северном направлении. Поначалу операция проходила гладко, и бойцы передовой 8-й воздушно-десантной бригады скрытно от противника заняли не имевшие немецких гарнизонов деревни Плещеево и Зимняя, находившиеся в 3 км от моста. Обеспечивавшие прикрытие с флангов 2-я гвардейская и 41-я кавдивизии соответственно вышли в район деревень Данилово и Городнянка. Но на подступах к железной дороге, севернее деревень Зимняя и Плещеево, десантники наткнулись на немецкое боевое охранение и вынуждены были вступить с ним в бой. Вскоре по продвигающимся с боем к намеченной цели десантникам и кавалеристам открыл огонь подошедший на угрожаемое направление бронепоезд противника. Подрывники из кавалерийских дивизий смогли на своих участках выйти к железной дороге и разрушить полотно, благодаря этому немецкий бронепоезд мог вести огонь по беловцам с большого расстояния. Приданные десантной бригаде подрывники не дошли до моста всего 60 метров, их остановил огонь из ДЗОТов, а также проволочные заграждения и противопехотные мины, коими изобиловали подходы к стратегически важному немецкому объекту. При такой картине боя разрушение железнодорожного моста и просто выход к нему становились невозможными, Белову ничего не оставалось, как отдать приказ на сворачивание наступления и поэтапный отход на исходные позиции.

3 марта резко ухудшилось положение правого фланга вверенной Белову группы. Противник, пользуясь пассивностью далеко не полнокровных 329-й стрелковой дивизии и 250-го воздушно-десантного полка (к слову, почти вся дивизионная артиллерия 329-й дивизии осталась в 33-й армии), перешёл к активным действиям против указанных советских частей, занимавших на тот момент оборону всего в 10 км от Вязьмы. Для окружения подразделений правого фланга опергрупп Белова немцы нанесли два встречных удара на наиболее слабы направлениях.

Создав на направлениях атак численный перевес, проведя артподготовку, заручившись поддержкой с воздуха группы бомбардировщиков (от 7 до 10 машин), противник нанёс первый наиболее мощный удар, поддержанный бронетехникой 31-го танкового полка 5-й танковой дивизии, в стыки 75-й кавалерийской дивизии с 250-м воздушно-десантным полком и 57-й кавалерийской дивизией. Прорвав оборону и глубоко охватив фланги 75-й кавдивизии, противник вынудил это подразделение, не имеющее собственной тяжёлой артиллерии, совершить отход на несколько километров в юго-западном направлении, связь с полком десантников и 329-й стрелковой дивизией была при этом потеряна. Развивая прорыв, около двух батальонов пехоты противника поддерживаемых пятью танками вышли в район д. Юрино. Наносившая тем временем встречный вспомогательный удар из района д. Горки группировка противника, в составе двух рот пехоты с тремя танками, продвинулась на северо-запад и заняла населённый пункт Селище. К наступлению темноты две вражеских ударных группы соединились, замкнув кольцо окружения вокруг остатков советской стрелковой дивизии и полка десантников.

Для деблокирования окружённых Белов в ночь на 5 марта начал переброску обратно на восток частей, накануне участвовавших в неудачной попытке подрыва моста. Три кавалерийских дивизии и бригада десантников сосредотачивались в районе Хватов Завод – Дерево для нанесения деблокирующего удара в направлении на Петраково и далее на север-северо-восток до соединения с частями 329-й дивизии.

Внешний обвод кольца окружения немцы организовали с опорой на ряд населённых пунктов и высот, расположенных в речушки Озерная, прозванной так, видимо, из-за большого количества запруд на ней. Однако ни река, ни озера преградой для наступающих не являлись: в начале марта их ещё покрывал толстый слой льда.

К началу неизбежных боёв по прорыву кольца окружения начали сказываться проблемы и серьёзная неразбериха во взаимодействии между штабом опергруппы и командиром 329-й стрелковой дивизии. В связи с тем, что радиосвязи с окружёнными частями не было, а линии телефонной, естественно были уничтожены немцами, Белов начал пытаться наладить взаимодействие, посылая к окруженцам связных. Вернувшийся ночью 6 марта разведчик 75-й кавдивизии лейтенант Бабичев доложил, что командир 329-й стрелковой дивизии полковник Андрусенко собирается организовывать прорыв в восточном направлении, то есть на соединение с 33-й армией. Начни это безграмотное решение выполняться, и одной дивизией и десантным полком в РККА стало бы меньше. Во-первых, в рассматриваемый момент под ударами противника остатки ударной группы 33-й армии утрачивали один населённый пункт за другим, эти части удерживались на поле боя во многом благодаря тому, что угрожающие вражеским жизненно важным коммуникациям части группы Белова, десантники 9-й и 214-й бригад 4-го воздушно-десантного корпуса и партизаны отряда Жабо не прекращали активных действий и приковывали к себе довольно много сил противника. Во-вторых, прорывающиеся из окружения силы физически не смогли бы соединиться с частями 33-й армии, они были бы неизбежно уничтожены на рубеже перпендикулярного направлению прорыва и прикрываемого противником большака Вязьма – Юхнов.

О первоначальных попытках окружённых советских частей прорываться на восток красноречиво свидетельствует донесение 5-го армейского корпуса 4-й танковой армии противника:

6.03.1942:

В последующем атаки в восточном направлении не предпринимались и остатки 329-й стрелковой дивизии и 250-го воздушно-десантного полка начали пытаться выходить в единственно возможном направлении – на юг, навстречу деблокирующему удару.

И на рассвете 7 марта, когда 2-я гвардейская, 75-я и 41-я кавалерийские дивизии, а также 8-я воздушно-десантная бригада начали первые попытки пробить к окружённым коридор, бойцы 329-й стрелковой дивизии атаковали противника на внутреннем обводе «котла». Прорвать вражеские оборонительные порядки с ходу не удалось, успех первого дня наступления был ограничен вытеснением противника из деревень Городок (8-я воздушно-десантная бригада) и Сиберяты (освобождена кавполком 75-й кавалерийской дивизии). Особенно сильное сопротивление встретила 2-я гвардейская кавдивизия при наступлении в районе д. Переходы. Ещё в ходе боя, поняв, что на широком фронте прорыва не выйдет, командующий опергруппой перенёс центр тяжести наступления на правый фланг. К вечеру 8 марта непрерывный бой, длившийся уже второй день, закончился захватом 2-й гвардейской кавалерийской дивизией деревни Переходы и её переходом к обороне.

По донесениям кавалеристов, на отрезке обороны Сиберяты – Переходы противник сосредоточил около трёх батальонов пехоты, поддерживаемых дивизионом артиллерии и восемью танками (цифра «8» относительно количества танков 31-го танкового полка противника на этом участке косвенно подтверждается советскими донесениями за 3 марта, где говорится о группах вражеских танков в 3 и 5 машин, участвовавших в охвате 329-й стрелковой дивизии). Наличие танков в немецкой обороне ещё больше снижало шансы на успех наступления имевших крайне скудное противотанковое вооружение советских подразделений.

9 марта напряжённый бой в районе д. Переходы продолжился, но продвижения вперёд не было: прорваться сквозь позиции немецкой бронетехники было невозможно, уничтожить танки огнём прямой наводкой не удавалось, так как расчеты противотанковых орудий и ПТРов не могли подобраться к танкам на дистанцию эффективного огня из-за плотного огневого заслона со стороны противника. Такой характер боя предопределил единственно возможный способ выхода наших бойцов из окружения - это было просачивание мелкими группами в обход позиций противника, преимущественно в тёмное время суток. Первым из окруженцев это удалось начальнику оперативного отдела 329-й стрелковой дивизии лейтенанту Волкову и политруку Каневу. Эта пара разведчиков подтвердила, что оставшиеся силы окружённых будут выходить именно в направлении на Переходы.

10 марта из окружения, наконец, стали выходить отдельные группы бойцов и командиров. Ещё ночью вышла группа лыжников из состава 250-го воздушно-десантного полка в количестве 75 человек, позже стали прорываться более мелкие группы и отдельные бойцы. Изнурённые голодом и непрерывным нервным напряжением многодневного боя, солдаты выходили из окружения в район д. Переходы, подконтрольной нашим частям. Какого-то конкретного участка прорыва не было, небольшие группы наших солдат вынуждены были продираться сквозь разреженные порядки немцев. Периодически назревали короткие огневые стычки с противником, которые лучше было избегать, потому что любое даже лёгкое ранение при такой картине боя сулило солдату гибелью либо пленом.

В середине дня противник атаковал и вновь захватил д. Переходы, расстояние между двумя советским группировкам возросло, между ними вновь встал удерживаемый немецкими подразделениями населённый пункт. Вместе с тем Белов получил информацию о том, что главные силы 329-й дивизии будут прорываться на соединение с основными силами под покровом темноты в 20.00 вновь через район Переходы. С наступлением указанного времени 8-я воздушно-десантная бригада в лобовую наступала на деревню, однако встречного удара из глубины вражеской обороны не последовало и атаку пришлось прекратить. Более того, за всю ночь 11 марта из «котла» вовсе не прорвался никто, и только к утру командир 3-го батальона 1112-го стрелкового полка 329-й стрелковой дивизии лейтенант Колпашников вывел из окружения группу бойцов примерно в 40 человек. По донесению самого лейтенанта, шедшая следом группа из 30 человек во главе с комиссаром батальона была отрезана взводом пехоты противника под прикрытием одного танка, после короткого боя оставшиеся в живых сдались в плен. Днём 11 марта остававшиеся в окружении бойцы просачивались к своим лесным массивом у деревни Никольское. Вместе с этими группами в последующие несколько дней вышли в расположение 8-й воздушно-десантной бригады фактически утратившие управление войсками командир 329-й стрелковой дивизии полковник К.М. Андрусенко и дивизионный комиссар Д.П. Сизов.

Окружением 329-й стрелковой дивизии и 250-го воздушно-десантного полка южнее Вязьмы противник добился достижения одной из главных своих целей: угроза прорыва советских войск к городу с юга и запада была ликвидирована, подразделения опергруппы Белова оказались отброшенными от Вязьмы более чем на 20 км, вероятность обстрела узла коммуникаций советской артиллерией, как и нового наступления на город, была исключена. Также немцами была ликвидирована угроза с севера и юга (11-й кавалерийский корпус Калининского фронта северо-западнее города также был оттеснен на безопасное расстояние) железнодорожной и автомобильной магистралям Вязьма – Смоленск. Битва за дороги у Вязьмы завершилась. Движение по этим артериям отныне нарушалось только действиями советских диверсионных групп и партизан. Однако шашка тола на стыке рельс не может сравниться с огнём соединений кавалеристов и десантников, перехвативших железную дорогу на многокилометровом отрезке и перешедших к обороне. Любое повреждение полотна, пусть даже с крушением поезда, устранимо, а вот справиться с плотным огневым заслоном не так просто.

В середине марта начался новый этап в действиях советских войск, объединенных вокруг дивизий 1-го гвардейского кавкорпуса в оперативном тылу немцев: после ряда неудачных попыток прорваться к Вязьме основная часть сил опергруппы Белова повернула на юг. Здесь у станции Угра в треугольнике прилегающих к ней деревень Русаново, Комбайн, Денисково партизанскими отрядами под командованием Жабо и Грачёва были блокированы силы вражеской боевой группы «Хаазе», входившей на тот момент в состав 12-го армейского корпуса 4-й армии противника и оцениваемые советской стороной примерно в 800 человек. Также на железнодорожной станции Угра было установлено наличие крупного вражеского склада боеприпасов, большая часть которых, хотя и не могла быть использована советскими частями по прямому назначению, но всё же являлась огромным запасом взрывчатых веществ и фугасных зарядов, пригодных для ведения диверсионных действий и «минной войны». Поэтому решение о скорейшем уничтожении окружённых частей противника было вполне обоснованным.

16 марта основные силы опергруппы генерала Белова, оставили заслоны на старых позициях и начали перемещаться из района юго-западнее Вязьмы в южном направлении и вскоре подошли вплотную к «заблаговременно» окружённой у разъезда Угра группировке противника. По выходу в намеченный район генерал Белов, находясь в штабе группы в д. Малые Лопатки, с согласия командующего Западным фронтом, подписал приказ о расформировании наиболее малочисленных 41-й, 57-й и 75-й кавалерийских дивизий. Личный состав расформировываемых частей обращался на доукомплектование 1-й и, в первую очередь, 2-й гвардейских кавдивизий, а также 329-й стрелковой дивизии, понесшей серьёзные потери во время боёв в окружении и прорыве из него.

Западнее основных сил Белова в эти дни развернули на 180 градусов вектор своих действий партизанские отряды, поддерживаемые бойцами 1-й гвардейской кавалерийской дивизии. Стянув силы из района Дорогобужа партизаны и кавалеристы отбили у противника множество населённых пунктов в районе города Ельня и северо-западнее города Спас-Деменск. Немецкий гарнизон Ельни, так же как и у станции Угра, оказался окружённым со всех сторон. Прямое сообщение между штабом 4-й немецкой армии в Спас-Деменске и штабом группы армий «Центр» в Смоленске оказалось нарушенным. Подробно не вдаваясь в ход боевых действий в районе Ельни, приведём лишь донесение командующего тыловым оборонительным районом 4-й армии за 16 марта:

Из вышеприведённого текста вражеского документа вытекает, что боестолкновения с партизанами между Спас-Деменском и Ельней приняли настолько крупный размах, что стали для противника похожими на бои с регулярными частями РККА: с обеих сторон огонь вела тяжёлая артиллерия, немцы применяли бронетехнику и даже были вынуждены экстренно сформировать для противодействия партизанам специальную боевую группу (напомним, что на фронте немцы обычно «затыкали» такими импровизированными соединениями «дыры» в обороне). Но всё-таки партизанские отряды, даже обзаведшиеся собственной артиллерией и поддержкой регулярных частей, не могли на равных противостоять действующим против них немецким подразделениям, которые были намного лучше оснащены и превосходили партизан в тактике ведения боя. Результатом качественного превосходства противника стал скорый переход к нему инициативы действий, несмотря на то, что он зачастую не обладал серьёзным численным превосходством. Перейдя к активным наступательным действиям, немцы начали отбивать у партизан ключевые населённые пункты, а в 2.00 25 марта части 323-го полицейского батальона при поддержке тяжёлой артиллерии и одного штурмового орудия Stug III прорвали извне порядки советских партизан вокруг Ельни и установили локтевую связь с остатками державшегося из последних сил гарнизона. После деблокирования противником окружённой группировки, ситуация в районе г. Ельня вновь стабилизировалась, хотя о полном освобождении немцами автомобильной и железной дорог Смоленск – Спас-Деменск и нейтрализации партизан речи ещё идти не могло.

Возвращаясь обратно к действиям опергруппы Белова в район разъезда Угра, отметим, что здесь кавалеристы и партизаны поймали намного более крупную и колючую рыбу, нежели их соседи у Ельни. Вражеская боевая группа «Хаазе», по численности близкая к батальону, отсечённая от остальных сил противника, перешла к жёсткой позиционной обороне, поддерживая при этом радиосвязь с основными силами корпуса.

Первую серьёзную попытку уничтожения окружённого противника Белов, накануне прибывший на оперативный пункт управления в д. Новое Петрово, находящийся всего в паре километров от передовых немецких позиций, предпринял ночью 21 марта. Но все ночные атаки были отражены противником, и не в последнюю очередь из-за неслаженности действий партизанских отрядов между собой и с действиями 2-й гвардейской кавдивизии. Следующей ночью советские атаки продолжились, разгорелся ожесточённый бой на окраинах деревень Русаново и Комбайн, однако и в этот раз немецкая пехота удержалась на позициях. Продолжившиеся в следующие дни боевые действия части сил опергруппы Белова против вражеской боевой группы «Хаазе» шли с переменным успехом. Так в одном из боёв в селе Вознесенье советские части отрезали от основных сил группу противника численностью приблизительно в 100 человек, но последние отчаянно держались, приспособив для обороны здание старой церкви, толстые стены которой надёжно защищали даже от огня 76,2-мм советских орудий, через некоторое время окружённые были деблокированы атакой двух рот немецкой пехоты со стороны разъезда Угра.

Бой по ликвидации окружённого противника постепенно превратился в осаду. Прекратив на время атаки, советские части перешли к тактике артиллерийского подавления противника – немногочисленные гаубицы и полковые орудия были привлечены к артиллерийскому обстрелу вражеских позиций. Время работало не в пользу немцев – запасы провианта быстро истощались, потери непрерывно росли. Тяжёлое положение окружённых немецких подразделений привлекло к себе внимание в высоких вражеских штабах в Спас-Деменске, Смоленске и даже в Берлине, немцы начали планировать меры по деблокированию отрезанной боевой группы.

24 марта Белов получил частную директиву от командования Западного фронта с требованием выделить часть сил для прорыва на соединение с остатками ударной группы генерала Ефремова. Для выполнения поставленной задачи от кавалеристов был выделен 2-гвардейский кавалерийский полк майора Малинова, насчитывавший всего 346 человек личного состава при четырёх лёгких орудиях и трёх миномётах. Через двое суток – 26 марта в сводную группу вошёл батальон партизан из отряда майора Жабо в составе 246 человек с двумя лёгкими орудиями и тремя миномётами. Общее командование сводным отрядом Белов возложил на полковника Завадовского. Цель для группы численностью в 600 человек была поставлена крайне важная – прорваться через автодорогу Вязьма – Юхнов в районе северо-западнее д. Знаменка после чего соединиться с частями 33-й армии, образовав своеобразный «наземный мост» между силами 33-й армии и опергруппы Белова. Вкупе с выручкой медленно погибавших частей генерал-лейтенанта Ефремова успех операции мог принести и стратегические плоды в виде проблем со снабжением в северном крыле 4-й немецкой армии, после потери в начале месяца района Юхнова ещё больше ставшем зависеть поставок провианта и боеприпасов, шедших через Вязьму.

Упоминание об отряде Завадовского неоднократно встречается в оперативных сводках Генерального штаба Красной Армии. Это лишний раз подтверждает важность проводившейся импровизированной боевой группой операции. Но мог ли сводный отряд численностью в батальон пехоты, даже успешно проведя наступательную фазу операции, удержаться в коридоре, пересекающем немаловажную для противника дорогу? Разумным ли было подставлять под неизбежные контратаки часть сил опергруппы Белова, которая в тот момент была разделена на несколько частей, связанных боем, и не имела никаких значительных резервов? Ответ на эти вопросы дают итоги трёхдневных боёв у Знаменки.

26 марта отряд под командованием Завадовского перешёл к активным действиям. Ночная советская атака по левому берегу реки Угра, начавшаяся в 22.30, закончилась ничем – немецкие силы охранения в районе Знаменки были вполне готовы к ударам с этого направления и встретили штурмующих ураганным огнём из всех стволов. Посмотрев на карту, можно понять почему это произошло: левее участка, выбранного для наступления отряда Завадовского, оборона противника опиралась на реку Волоста, преодолеть простреливаемую простреливаемые долину и крутые берега которой без больших потерь кавалеристы и партизаны не могли; а при попытке продвинуться через большак южнее Знаменки серьёзно увеличивалась территория, которую с боем надо было преодолеть и в последствии удерживать. Тем не менее, даже встретив хорошо организованное сопротивление, отряд Завадовского продолжал атаки: к исходу 27 марта их было проведено уже три, в следующий день – ещё четыре, 29 марта, после нескольких неудачных штурмов, израсходовав запас боеприпасов и потеряв значительную часть личного состава, остатки группы вынуждены были перейти к обороне. Минимальные шансы на прорыв у сил, подчинённых бывшему командиру 57-й кавдивизии были, а вот шансов выдержать бой с подошедшими немецкими резервами не было ни каких, поэтому провал предпринимавшихся попыток прорыва можно смело воспринимать как лишний шанс выйти на «большую землю» живыми для советских бойцов, уцелевших в десятке кровопролитных атак у Знаменки.

Из-за образования ещё одной ударной группы и без того слабая группировка партизан и кавалеристов вокруг группы «Хаазе», не сумевшая за короткое время ликвидировать окружённого противника, была ещё больше ослаблена. Генерал-лейтенанту Белову пришлось в очередной раз контролировать выполнение вверенными войсками одновременно нескольких не зависящих друг от друга заданий. А немцы, реагируя на пассивность сил советской опергруппы, сковывавших их боевую группу «Хаазе», приступили к разработке операции по её деблокированию. Так 29 марта над станцией Угра пролетел десяток Ju-52-х, которые сбросили в парашютных контейнерах несколько тонн грузов, запрошенных командованием окружённых вражеских подразделений. Немецкий «воздушный мост» был только первым сигналом о скором деблокирующем ударе противника.