"Рынок мяса рф" получатель

Развитие северных регионов – главная цель внутренней политики, которую реализует норвежское правительство. Ее локомотивом и основным источником инвестиций становится разработка новых месторождений в северных морях. При этом власти гарантируют сохранение окружающей среды и традиционных промыслов, таких как рыболовство. «Мы не выбираем между рыбой и нефтью, окружающей средой и нефтедобычей. Когда они развиваются бок о бок, всегда требуется находить баланс», – сформулировал позицию страны премьер-министр Йенс Столтенберг. Но для нахождения баланса интересов нефтяников, рыбаков, экологов, да и всего населения северных губерний требуются основательные исследования огромных акваторий. И решение проблемы лежит на морском дне, доказывают норвежские ученые.

Вся история Норвегии связана с морем, и, казалось бы, никто лучше норвежцев не знает свои моря. Всем известно, что норвежцы – отважные и умелые моряки. Морские владения страны почти в семь раз превышают ее территорию, а на шельфе находятся главные источники норвежского благосостояния – нефтегазовые месторождения. Рыболовство тоже является одной из важнейших отраслей экономики, хотя доходы от продажи морепродуктов многократно ниже, чем от нефти и газа.

Тем не менее до 2006 года норвежское побережье считалось одним из самых малоизученных, по крайней мере если сравнивать с такими европейскими государствами, как Германия или Нидерланды. Конечно, ученые прекрасно знали структуру морских течений и вели тщательный учет популяций промысловых рыб, но возможностей для изучения морей как единых биосистем им не предоставлялось. Подобные проекты государство просто не финансировало, поскольку не видело в них необходимости. Но пять лет назад стартовал проект Mareano, реализация которого превратила норвежцев из аутсайдеров в мировых лидеров в области морской картографии.

«Парадоксально, что поверхность Марса была изучена лучше, чем дно наших собственных морей. Была поставлена задача начать осваивать норвежское побережье и морские пространства на основе целостных знаний, основанных на комплексных исследованиях. Институт исследования моря (ИИМ) перешел от изучения отдельных видов рыб к исследованию морских экосистем. Потребность в знаниях о том, что в действительности находится на морском дне, постоянно росла», – объяснила необходимость запуска Mareano заместитель министра рыболовства Кристине Грамстад. «В результате разведки нефти и газа мы получили отрывочные сведения о том, что находилось под дном. Но по-прежнему слишком мало знали о том, что находилось на самом дне. Как оно выглядит, какие животные там обитают и какие следы оставила на нем человеческая деятельность», – на эти вопросы, по мнению Грамстад, и предстояло ответить ученым.

«Тому, что проект начался не так давно, есть объективные причины: у Норвегии длинная береговая черта с очень сложной топографией – множеством островов, фьордов и проливов, а вдобавок огромные размеры прилегающих акваторий. Кроме того, методы, с помощью которых проводятся детальные исследования морского дна, появились сравнительно недавно», – поделилась сотрудник ИИМ Анне Хелене Таннберг. Она стала первой из участников Mareano, с кем я познакомился еще на берегу – в аэропорту северного городка Будё. Нам надлежало лететь на Лофотенские острова, чтобы присоединиться к группе исследователей и выйти в море на научном судне G.O.Sars. Путь на борт судна оказался, однако, куда короче: оно стояло в порту Будё. Оказалось, сильный шторм в районе Лофотен не позволял выполнить картографирование в штатном режиме, так что команда и исследователи с нетерпением ожидали улучшения погоды и выхода в море. Мне было от чего расстраиваться: и красивейших островов не увидел, и вместо моря пришлось сидеть на берегу.

Но время ожидания прошло быстро, поскольку нужно было не только ознакомиться с программой выхода в море, но и сдать зачет по технике безопасности. Старший офицер судна провел меня и еще одного экзаменуемого по всем служебным помещениям и каютам; не спускались мы лишь в машинное отделение – там посторонним делать нечего. Помимо правил нахождения на верхней палубе и в помещениях повышенной опасности надо было запомнить, как вести себя при чрезвычайных происшествиях. В частности, допущенный на судно должен знать все доступные пути выхода на верхнюю палубу в случае пожара. После сдачи зачета выяснилось, что у меня отсутствует необходимое медицинское свидетельство. Поэтому руководителю исследовательской группы Лис Линдал Йоргенсен пришлось везти меня на осмотр к морскому врачу. Слух, зрение, давление и другие параметры оказались в норме, а полученный документ – действителен в течение целого года. Правда, в нем указано, что находиться на норвежских судах мне можно только в качестве журналиста.

Научный интернационал

На судне оказались еще два иностранца. Эдвард Кинг – геолог из Канады, который обрабатывает показания эхолотов, зондирующих профиль морского дна. Многолучевые акустические устройства позволяют не только отслеживать рельеф, но и синтезировать трехмерное изображение дна. «Норвежцы, наверное, лучше других научились создавать оборудование для подводных геологических работ. Зато канадцы преуспели в алгоритмах обработки данных», – уверен Кинг. Он уже несколько лет работает в Норвегии, но на G.O.Sars попал впервые. На этот раз из-за штормовой погоды исследовательская группа оказалась неполной: обычно помимо биологов и геологов на судне работают гидрографы и химики, которые изучают образцы воды и грунта. В их распоряжении имеется пробоотборник (внешне напоминает ковш экскаватора), а также целый набор траловых снастей. Кроме того, на судне есть оснащенные лаборатории для первичного анализа собранного материала.

А история Андрея Воронкова довольно типична для российского ученого, оказавшегося за границей. Он работал в Зоологическом институте РАН в Петербурге, где изучал морских моллюсков. В советское время успел побывать в экспедициях на Дальнем Востоке и в арктических морях. Но в «лихие девяностые» зарабатывать знаниями о морском животном мире стало невозможно. Андрей бросил науку и устроился работать фотографом в рекламное агентство. К счастью, он поддерживал связи с институтом, куда однажды пришло предложение о стипендии на обучение в норвежском университете. Деньги даже по российским меркам были небольшие, но желание заниматься любимым делом победило. Так Воронков оказался в Трумсё, где находится не только самый северный в Норвегии университет, но и филиал ИИМ (головной офис учреждения работает в Бергене). В институте открылась вакансия инженера-биолога в проекте Mareano, и Андрей оказался лучшим кандидатом.

«На судне постоянно присутствуют иностранцы, иногда здесь чаще слышишь английскую, чем норвежскую речь», – отмечает Воронков. В его распоряжении «глаза» проекта – подводная телевизионная камера, которая позволяет разглядеть донных обитателей моря размером всего в пару сантиметров. Найти подходящее место для установки телекамеры бывает очень сложно. Дно в районе Лофотен обрывистое, глубины – от 200 до 2,5 тыс. м. Аппарат опускается на дно на специальных треногах, напоминающих клешни краба. После того как камера установлена на дне, судно должно удерживаться на месте, что требует от капитана и команды отменных навыков судовождения. Ведь в условиях сильного шторма даже на пятипалубном G.O.Sars ощущается сильная качка.

В советское время ученые шутили, что занятия наукой – это удовлетворение собственного любопытства за государственный счет. Участники Mareano с гордостью рассказывают о том, как им удалось найти ранее не встречавшихся морских животных (для некоторых пока даже не придуманы названия). Однако, глядя на дорогостоящую аппаратуру и горящие глаза исследователей, все-таки задумываешься над тем, насколько необходимы сегодня столь детальные знания о подводной жизни. Аналогия с полетами на далекие планеты выглядит совсем не надуманной.

Но оказывается, что результаты проекта могли быть востребованы еще в то время, когда в Норвегии начался нефтяной бум. «В Северном море мы опоздали с отслеживанием природных изменений. В арктических морях есть шанс их упредить, – говорит Анне Хелене Таннберг. – Очень важно собрать все данные до того, как начнутся разведка и добыча нефти и газа. Ведь арктические моря очень уязвимы к внешнему воздействию».

Действительно, норвежские нефтяники считают район Лофотенских островов очень перспективной провинцией. Их поддерживает правящая Рабочая партия, однако входящие в правительство социалисты и центристы выступают против разведки и добычи нефти и газа в этом районе. Ведь Лофотены не только богаты рыбой, но и являются излюбленным местом для туристов. Чтобы избежать раскола в правительстве, чреватого потерей власти, Рабочая партия согласилась отложить обсуждение возможности нефтедобычи в этом ареале до следующих парламентских выборов. А за это время ученым предстоит создать вокруг островов морские заповедники, где исключена какая-либо производственная деятельность. Необходимо, например, сохранить коралловые рифы, в которых обитают моллюски, креветки и другие глубоководные животные. «Детальное картографирование дна этих акваторий необходимо в том числе в интересах рыболовной отрасли», – уверена Лис Линдал Йоргенсен.

И действительно, жизнь на суше без подробных географических карт представить невозможно. На них нанесены особо охраняемые природные ареалы, которые называются заповедниками или национальными парками. Определены места, где развивается промышленность и ведется другая хозяйственная деятельность. Норвежцы осознали, что такой же подход необходим и в отношении морских богатств. «Нефть и рыболовство – это ведь важнейшие отрасли нашей экономики», – констатирует Линдал Йоргенсен. Нужно ли говорить о том, насколько норвежский опыт может быть востребован и в России, прежде всего в Арктике? Несмотря на установленные морские границы, экосистема Баренцева моря неделима.

Мне все-таки удалось побывать на Лофотенах. Судовой катер доставил меня на один из островов, где осенний дождь ничуть не мешал любоваться природой. И как здорово снова почувствовать под ногами землю после нескольких дней морской болтанки! (Эксперт Северо-Запад 09.12.11)

Три немецких предпринимателя хотят изменить ситуацию и выращивать продовольствие прямо в центре мегаполиса. Для этого они планируют использовать здание старого солодового завода, где на крыше площадью 7000 квадратных метров будет построен высокотехнологичный аквапонный промышленный сад, а в бывших цехах – рыбный завод. Аквапоника – это сочетание выращивания растений и рыб в замкнутом цикле, что позволяет снизить издержки и производить качественную экологически чистую пищу на небольшой площади.

Для выращивания рыбы будут использоваться старые чаны, изначально предназначенные для сушки ячменя. Рыба станет одним из первых продуктов питания, а ее выделения, такие как аммиак, будут перерабатываться в нитратные удобрения и использоваться для выращивания салата, помидоров и другой зелени на крыше завода и в теплицах. В свою очередь, растения будут очищать воду для рыбы. Таким образом, будет работать полноценное экологически чистое производство сельскохозяйственной продукции, требующее минимум площади, энергии, персонала и других ценных ресурсов.

Стоимость этого проекта довольно высока - 6,7 млн долл. Однако в длительной перспективе он вполне окупаем, если учесть высокие транспортные расходы при обычном лове рыбы в океане и выращивании еды традиционными способами. Также, немецкий городской завод по выращиванию еды имеет большие перспективы с точки зрения экологии. Например, обычный натуральный и экологически чистый помидор, выращенный в Испании, путешествует тысячи километров и на полку магазина попадает с солидным "багажом" загрязненной атмосферы от сожженного при транспортировке бензина.

На реализацию и оценку результатов смелого эксперимента по городскому сельскому хозяйству потребуется минимум несколько лет, но его потенциал велик. Так, согласно исследованию Федерального министерства сельского хозяйства, 65% немцев стараются покупать местные продукты, а потребление натуральных свежих продуктов питания в Германии за последние десять лет увеличилось в три раза. (Foodcontrol.ru 12.12.11)
Бактерии на фермах способны сохранять устойчивость к антибиотикам на очень длительное время. "Foodcontrol.ru". 13 декабря 2011

Распространённые на фермах бактериальные штаммы сохраняют устойчивость к антимикробным препаратам даже спустя 2,5 года после того, как использование антибиотиков на этих фермах было административно запрещено — показало проведённое в Канаде исследование.

Фермы, уже не практикующие широкое использование антибиотиков при разведении скота остаются источниками резистентных штаммов микроорганизмов — сообщил журнал "Science".

Эколога Мартина Шенье (Martin Chenier) и его коллег из Университета Макгилла, Канада, заинтересовал вопрос, насколько долго сохраняется устойчивость бактерий к антибиотикам после прекращения их использования? Когда бактерии откажутся от использования генов, кодирующих устойчивость к антибиотикам?

Учёные изучили бактериальные популяции из кишечников 10 свиней с фермы свиноводческого комплекса Университета Макгилла, на которой использование антибиотиков было запрещено ещё в 2007 г.

От 70% до 100% бактерий по-прежнему продемонстрировали устойчивы к хлортетрациклину, хотя гены устойчивости, как правило, легко деградируют и теряют силу. По мнению Шенье, гены устойчивости к хлортетрациклину оказались связаны с другими жизненно важными генами — генами защиты организма от металлической токсичности.

Исследователи подчеркнули косвенность данных о связи использования антибиотиков с бактериальной резистентностью к ним. Клинически подтверждённые доказательства этой связи до сих пор не найдены.

Хотя данных о передаче приобретённого свойства пока нет, уже ясно, что бактерии на фермах способны сохранять его долгое время.

Результаты работы команды опубликованы в журнале "Microbial Ecology". (Foodcontrol.ru 13.12.11)

К 2050 г. растущее население будет потреблять на две трети больше животного протеина, чем сегодня, оказывая дополнительное давление на природные ресурсы планеты, говорится в докладе ФАО, опубликованном сегодня.

Рост численности и доходов населения усиливают тенденцию к увеличению потребления животного протеина на душу населения в развивающихся странах, говорится в докладе "Мировое животноводство 2011". Потребление мяса, согласно прогнозам, вырастет почти на 73% к 2050 г., а ежедневное потребление увеличится на 58% по сравнению с текущими показателями.

Большая часть будущего спроса на продукцию животноводства, особенно в стремительно разрастающихся городах мира, где происходит основной прирост населения, будет обеспечиваться широкомасштабным интенсивным животноводством, говорится в новом докладе.

Исходя из реального положения дел, на данный момент не существует технически или экономически обоснованных альтернатив интенсивному животноводству в качестве источника обеспечения продовольствием растущие города.

Однако такие системы являются и поводом для беспокойства из-за их негативного воздействия на экологию, как, например, загрязнение подземных вод, выбросы парниковых газов, а также возможность создания благоприятной почвы для распространения болезней, говорится в докладе.

Основываясь на существующих технологиях и знаниях, можно выделить три эффективных способа ведения устойчивого животноводства: снижение уровня загрязнения от отходов и парниковых газов, снижение использования воды и зерна из расчета на единицу получаемого протеина и переработка агропромышленных побочных продуктов.

Повышение эффективности - единственный способ удовлетворить спрос

Рост производства продукции животноводства, который происходил на протяжении последних 40 лет, стал в значительной степени результатом увеличения общего поголовья скота. Однако очень сложно будет обеспечить удовлетворение спроса в будущем путем увеличения поголовья курицы в два раза, мелких жвачных животных - на 80%, крупного рогатого скота - на 50% и свиней - на 40%, используя то же количество природных ресурсов, как сейчас, говорится в докладе.

Скорее, увеличение производства должно произойти в результате повышения эффективности систем животноводства путем превращения природных ресурсов в продовольствие и снижения отходов.

Это потребует крупных инвестиций, а также проведение соответствующей политики и разработки законодательной базы.

Здоровье животных - необходимое условие

Нельзя забывать и о негативных последствиях изменения климата, включая засухи, перебои с водой и другие воздействия, не говоря о том, что необходимо управлять рисками заболеваний животных, некоторые из которых представляют прямую угрозу здоровью человека.

Не достаточно обеспечивать финансирование только для борьбы с немедленными угрозами заболевания сегодня, должны также финансироваться исследования заболеваний и эпидемиологические исследования, чтобы быть готовым к заболеваниям в будущем в странах, производящих огромное количество продукции животноводства.

Животноводство и продовольственная безопасность

По сравнению с 1967 г. мировое производства мяса птицы увеличилось примерно в 7 раз. Производство других продуктов также увеличилось, например, производство яиц увеличилось на 350%, свинины - на 290%, мяса мелкого рогатого скота - на 200%, говядины - на 180% и молока - на 180%.

В мире продукция животноводства сегодня обеспечивает 12.9 % потребляемых калорий, а в развитых странах этот показатель составляет 20.3 %. В мире 27.9% потребления белков обеспечивается животноводством, в развитых странах аналогичный показатель составляет 47.8%.

Однако не везде эта глобальная тенденция равномерна. Во многих регионах роста производства не произошло, и бедные, уязвимые слои населения не наблюдали увеличения потребления животного протеина, предупреждает ФАО. Производство росло быстрыми темпами в Южной и Юго-Восточной Азии и в Латинской Америке и странах Карибского бассейна, однако рост в Африке к югу от Сахары был медленным.

"Среднее потребление животного белка в Африке составляет менее четверти от объема потребления в Северной и Южной Америке, Европе и Океании и составляет всего 17% рекомендованной нормы потребления протеинов", - говорится в докладе. Напротив, потребление животного протеина в Северной и Южной Америке, Европе и Океании в 2005 г. составляла 78%-98% от требуемой нормы потребления протеинов, и считается, что в этих регионах происходит избыточное потребление продукции животноводства.

Однако в развивающихся странах животноводство и продукция животноводства могут внести значимый вклад в экономику домашних хозяйств и продовольственную безопасность, а также питание.

Даже небольшие количества продовольствия животного происхождения могут улучшить уровень питания в домашних хозяйствах с маленькими доходами. Мясо, молоко и яйца являются источником протеина с большим содержанием разнообразных аминокислот и микроэлементов таких, как железо, цинк, витамин А, витамин B12 и кальций, в которых нуждаются многие люди, страдающие от недоедания.

Пастбищным общинам, зависимым от животноводства, как, например, в Восточной Африке, необходимо помочь увеличить вклад животноводства в обеспечение продовольственной безопасности путем восстановления деградированных пастбищ и улучшения управление ими, усиления ветеринарных услуг и помощи животноводам в доступе на рынки со своей продукцией. (Foodcontrol.ru 14.12.11)