Глава 16. Закон, общество и профессия психиатра

Глава 16. Закон, общество и профессия психиатра.

Это письмо написал Джон У. Хинкли-младший актрисе Джоди Фостер в марте 1981, отправил его и стал ждать возле отеля «Вашингтон Хилтон». Когда президент Рональд Рейган вышел из отеля, послышался выстрел. Люди из Секретной службы втолкнули Рейгана в лимузин, один из полицейских и пресс-секретарь остались лежать на мостовой. Президент был ранен, и к вечеру этого трагического дня большинство американцев увидели лицо и узнали имя невменяемого молодого человека из Колорадо.

Как мы уже видели в этой книге, психологическая дисфункция отдельного человека не возникает в изоляции. Зачастую она — результат воздействия общества; и напротив, дисфункция одного человека может повлиять на жизнь его родственников, друзей и знакомых. Случай с Джоном Хинкли со всей очевидностью показывает, что дисфункция отдельного человека может в некоторых случаях нарушить права и благополучие совершенно посторонних людей, которых больной даже не знает.

Клиницисты, как теоретики, так и практики, не проводят свою работу в изоляции. По мере того как они накапливают знания и лечат людей с психологическими проблемами, они сами воздействуют и подвергаются воздействию различных общественных институтов. Мы видели, например, как правительство регулировало применение клиницистами электрошоковой терапии, как клиницисты помогали проводить правительственную политику сокращения лечебных учреждений (деинституционализации) и как клиницисты обратили внимание общества на психологическое проблемы ветеранов вьетнамской войны.

Точно так же, как и их клиенты, профессиональные клиницисты действуют внутри социальной системы. Эта система накладывает ответственность на профессионалов и сказывается на том, как психиатры и психотерапевты выполняют свои обязанности. Чтобы оценить характер патологического поведения, мы должны понять социальную систему, в которой оно возникает, но точно так же мы должны понимать систему изучения и излечения патологического поведения человека.

Два института, вероятно, оказывают самое сильное влияние на состояние психического здоровья — это законодательная и судебная системы. Эти институты давно отвечали за рост и охрану общественного блага и прав отдельных людей. Порой между областью законодательства и психиатрией устанавливаются дружеские взаимоотношения (Bersoff et al., 1977). Специалисты этих двух сфер, например, работали вместе, защищая права и идя навстречу потребностям как отдельных людей с психологическими проблемами, так и целого общества. В другие времена одна область диктовала свои нормы другой, и взаимоотношения между ними были натянутыми.

Эти взаимоотношения имеют два отдельных аспекта. С одной стороны, профессионалы в области психиатрии зачастую играют важную роль в системе уголовного судопроизводства. Например, клиницистов могут попросить оценить психическую стабильность людей, обвиняемых в преступлениях. Дальше мы увидим, как они отвечали на этот призыв в деле Хинкли и в тысячах других уголовных дел. С другой стороны, законодательная и судебная система может регулировать некоторые аспекты заботы о психическом здоровье. Закон может, например, принудить некоторых людей пройти психиатрическое лечение помимо их воли. Кроме того, закон помогает защитить права пациентов.

<«Мы считаем, что можем избавиться от путаницы в законодательстве, если прибегнем к характерному для двадцатого века принципу решения трудных проблем: мы поручим ее решение экспертам». — Уинслейд и Росс, 1983>

Влияние клиницистов на систему уголовного права.

Когда человека, обвиняемого в преступлении, признают психически нестабильной личностью, то его, как правило, посылают лечиться в психиатрическое учреждение. Этот процесс называется принудительным помещением в психиатрическую больницу (criminal commitment). В действительности есть несколько форм принудительного психиатрического лечения. При одной из них человек считается психически нестабильным во время совершения преступления и поэтому невиновным. Его могут признать невиновным вследствие психического расстройства (not guilty by reason of insanity) и привести подтверждения психиатров. Если человека признают невиновным, учитывая имеющиеся доказательства, то его отправляют в клинику, и он находится там до тех пор, пока его здоровье не улучшится, потом его выпускают.

Второй вариант принудительного лечения — человек считается психически нестабильным во время нахождения под следствием, и поэтому считается, что человек не может понимать судебные процедуры и защищать себя в суде. Снова свидетельские показания профессиональных психиатров помогают определить психологическое функционирование подсудимого.

Эти выводы о психической нестабильности вызывают многочисленные споры. Некоторым кажется, что это просто лазейки в системе закона, которые позволяют преступникам избежать наказания за свои преступления. Другие, наоборот, считают, что законодательство просто не может быть справедливым, если в нем нет смягчающих обстоятельств, таких, например, как психическая нестабильность.

Практика принудительного помещения в психиатрическую больницу отличается в разных странах, завися от действующего законодательства и системы судопроизводства. В этой главе мы изучим, как эта практика осуществляется в США. Несмотря на то, что специфические принципы и процедуры в каждой стране могут отличаться, в большинстве стран возникают те же проблемы и принимаются решения, похожие на те, о которых мы расскажем.

Принудительное помещение в психиатрическую больницу — процесс насильственной отправки в психиатрическое учреждение человека, обвиняемого в преступлении, после признания его психически нестабильной личностью.

Невиновность вследствие психического расстройства — признание человека невиновным в случае его психической нестабильности во время совершения преступления, подтвержденной психиатрами.

Тест М'Негтена — широко используемый тест определения вменяемости человека во время совершения преступления. Чтобы человека признали психически невменяемым, он должен быть не в состоянии отличить справедливое от несправедливого.

Тест на непреодолимый импульс — тест для определения способность или неспособности человека контролировать свои действия. В соответствии с ним человек, совершивший преступление в «порыве страсти», считался невменяемым и невиновным, если так показывал тест.

Принудительное лечение преступников и признание невменяемым при совершении преступления

Снова вернемся к делу Джона Хинкли. Находился ли он в состоянии умопомешательства, когда стрелял в президента? Если он был невменяемым, то несет ли он ответственность за свои действия? 21 июня 1982 года суд признал Хинкли невиновным из-за его невменяемости. Хинкли, таким образом, встал в один ряд с Ричардом Лоуренсом, маляром, застрелившим Эндрю Джексона в 1835 году, и Джоном Шренком, владельцем бара, стрелявшим в президента Рузвельта в 1912 году, задержанным по обвинению в покушении на убийство и признанным невиновным на основании невменяемости.

Важно отметить, что «невменяемость» — это юридический термин. То есть дефиниция «невменяемости», использующаяся в уголовных расследованиях, установлена законодателями, а не психиатрами. Подсудимые могут страдать психическими расстройствами, но это расстройство необязательно будет соответствовать юридическому определению умопомешательства. Современные западные определения умопомешательства основываются на деле об обвинении в убийстве Дэниела М'Негтена. В 1843 году М'Негтен убил Эдварда Драммонда, секретаря британского премьер-министра Роберта Пила, когда пытался застрелить самого Пила. Так как М'Негтен страдал явной манией преследования, присяжные сочли его невиновным на основании невменяемости. Общественность возмутило это решение суда, и бурная реакция публики вынудила британских лордов дать более четкое определение защиты подсудимого на основании умопомешательства. Эта дефиниция, известная как тест М'Негтена, утверждала, что психическое расстройство в момент совершения преступления не означает, что этот человек психически невменяем; чтобы человека признали психически невменяемым, он должен быть не в состоянии отличить справедливое от несправедливого. Федеральный суд и суды в отдельных штатах в США решили также применить этот тест.

В конце XIX века суды в некоторых штатах и федеральные суд в США, не удовлетворенные тестом М'Негтена, воспользовались еще одним тестом — тестом на непреодолимый импульс. Этот тест впервые использовался в Огайо в 1834 году, он обосновывал неспособность человека контролировать свои действия. В соответствии с ним человек, совершивший преступление в «порыве страсти», считался невменяемым и невиновным, если так показывал тест.

В течение многих лет суды штатов и федеральные суды при определении нормальности психики обвиняемого выбирали между тестом М'Негтена и тестом на непреодолимый импульс. В какой-то период времени стал очень популярным третий тест под названием тест Дэрема. Этот тест, основывавшийся на решении, принятом Верховным судом в 1954 году, просто утверждал, что человек не несет уголовную ответственность, если его «незаконный поступок был следствием психического заболевания или порока психики». Этот тест должен был обеспечить суду возможность более гибко выносить решения, однако эта гибкость оказалась во вред правосудию. Защита ссылалась на невменяемость, когда указывала на алкоголизм или наркотическую зависимость подсудимого, более того, даже на головные боли или язву желудка, считавшиеся в справочнике DSM-I психофизиологическими расстройствами.

В 1955 году Американский институт права разработал тест, сочетавший в себе отдельные черты теста М'Негтена, теста на непреодолимый импульс и теста Дэрема. В соответствии с новым тестом считалось, что человек не несет уголовной ответственности, если он в момент совершения преступления страдал психическим расстройством или пороком, мешавшим ему определить, что правильно, а что — нет, или он был не в состоянии контролировать себя и действовать в рамках закона. На какое-то время этот тест Американского института права стал самым распространенным правовым тестом на психическое расстройство. Однако после вердикта по делу Хинкли поднялась буря общественного негодования против слишком либеральных принципов этого теста, и общественность требовала установить более жесткие стандарты.

Отчасти отвечая на это негодование, Американская психиатрическая ассоциация рекомендовала в 1983 году, что человека следует признавать невиновным на основании психического расстройства только в тех случаях, когда он не может отличить правильное от неправильного в момент совершения преступления. Неспособность контролировать себя и поступать в соответствии с законом больше не являлись достаточным основанием для вывода о психическом расстройстве обвиняемого. В целом, ассоциация призывала к возвращению теста М'Негтена. Этот тест теперь используется во всех федеральных судах и в половине судов штатов (Steadman et al., 1993). Более либеральные нормы американского института права до сих пор применяются в остальных штатах, кроме Айдахо, Монтаны и Юты, в которых вина подсудимого не отменяется на основании психического расстройства. Все же, как показало исследование, более строгая дефиниция М'Негтена в действительности не снижает вероятности вынесения вердикта «невиновен» на основании признания обвиняемого психически невменяемым (Ogloff et al., 1992; Finkel, 1991, 1990, 1989).

Сильные психические расстройства, характеризующиеся спутанностью сознания, затрудняют для человека возможность отличить справедливое от несправедливого, и человек с психическим расстройством плохо контролирует свое поведение (Elliott, 1996). Поэтому неудивительно, что приблизительно две трети обвиняемых, оправданных в преступлении на основании признания их психически ненормальными, получают диагноз шизофрения (Steadman et al., 1993). Подавляющее большинство уже в прошлом подвергалось арестам, госпитализации в психиатрические больницы или и тому и другому. Около половины обвиняемых, которых признают психически ненормальными, — белые, и 86% обвиняемых, оправданных на основании умопомешательства, — мужчины. Их средний возраст — 32 года. Люди признаются невиновными на основании умопомешательства, когда обвиняются в самых разных преступлениях. Тем не менее приблизительно 65% преступлений относятся к категории наиболее жестоких (Steadman et al, 1993). Около 15% оправданных составляют обвиняемые в убийстве (см. рис. 16.1).

Во время президентских кампаний 1992 и 1996 годов независимый кандидат Росс Перо был назван «эмоционально неуравновешенным» некоторыми из своих противников. Перо отреагировал на это замечание с юмором и даже использовал в своей рекламной кампании песню Уилли Нельсона «Сумасшедший». Стратегия выяснения психологической стабильности политических оппонентов не нова. В бывшем Советском Союзе, например, многих политических противников помещали в психиатрические больницы, чтобы просто избавиться от них.

Политически мотивированные ярлыки часто использовались в середине XIX века, когда в США разгорелись споры о рабстве. Так, те, кто одобрял рабство, часто нападали в прессе на Авраама Линкольна и называли его «безумным» за его позицию противника рабства. Кроме того, многие люди, даже те, кто сами были против рабства, боялись радикальных аболиционистов и называли их психически несбалансированными, обвиняя за беспорядки в стране.

Суд над аболиционистом Джоном Брауном сделал эту тему особенно актуальной. Браун, белый противник рабства, сформировал небольшой отряд из негров и белых американцев и напал на федеральный арсенал с оружием в Харперс-Ферри в Виргинии. Его схватили через два дня и обвинили в убийстве и измене. Многие из сторонников Брауна, в том числе его собственные адвокаты, призывали его просить о признании невиновности на основании психического расстройства и таким образом избежать смертного приговора. Некоторых его сторонников-аболиционистов оскорбило предположение, что поступки Брауна продиктованы безумием, и сам Браун гордо подтвердил, что он психически нормалей. Браун был осужден и казнен.

Как отмечают историки Линн Гэмвелл и Нэнси Томс (Gamwell & Tomes, 1995), обе стороны были заинтересованы в том, чтобы объявить Брауна безумным. Многие люди, противостоящие рабству, считали, что вердикт о невменяемости Брауна мог бы дистанцировать радикальное поведение Брауна от их собственных попыток воздействия на общественное сознание, и в стране бы улеглись страхи перед жестокостью аболиционистов. С другой стороны, те, кто защищал рабство, верили, что признание невменяемости могло испортить репутацию Брауна и помешать ему прославиться в качестве мученика за дело аболиционистов — кем он фактически и стал. Очевидно, что вынесенный вердикт не удовлетворил обе стороны.

Ярлык «невменяемого» использовался в политических целях в разные эпохи. Мы не всегда имеем возможность остановить эту практику. Но мы по крайней мере должны отдавать себе отчет, что такое явление встречается. В любом случае следует тщательно взвесить имеющиеся доказательства и отличать психически больных людей от тех, на кого этот ярлык был навешен в политических целях.

Критика защиты на основании психического расстройства

Несмотря на изменения в тестах на психическое расстройство, по-прежнему раздаются критические замечания в адрес защиты на основании невменяемости (Slovenko, 1995). Одна из основных причин для беспокойства — это фундаментальное отличие между законом и наукой о поведении человека. Закон предполагает, что у людей есть свобода воли и они, как правило, несут ответственность за свои действия. Некоторые модели человеческого поведения, наоборот, подразумевают, что поведение человека определяет ситуация и биологические факторы. Следовательно, неизбежно, что юридическое определение психического расстройства и ответственности будет отличаться от тех же определений, полученных в результате клинических исследований.

Второй аспект критики — это научные представления о патологии. Во время обычного судебного процесса, когда делается заявление о наличии психического расстройства, мнения клиницистов, поддерживающих защиту и обвинение, как правило, расходятся, и присяжным приходится иметь дело с «экспертами», не согласными в своих оценках. Некоторым кажется, что это отсутствие профессиональной согласованности доказывает, что в некоторых областях клинические исследования не информативны и не могут повлиять на принятие важных законодательных решений (Slovenko, 1995; Szasz, 1963). Другие считают, что полевые исследования проделали большой шаг вперед. Фактически, были разработаны несколько психологических шкал, помогающих клиницистам более последовательно отделять нормальных людей от психически ненормальных в соответствии с тестом М'Негтена (Rogers & Ewing, 1992; Rogers, 1987).

Даже следуя обычной шкале, нелегко принимать правовое решение о психической ненормальности подозреваемого. Клиницисты должны оцепить, в каком состоянии сознания находился обвиняемый в течение недель, месяцев или даже лет до совершения преступления. Поскольку состояние психики может меняться и действительно меняется со временем и в различных ситуациях, клиницисты не могут быть полностью уверены, что их оценки психической нестабильности в момент после преступления соответствуют истине.

Пожалуй, чаще всего этот вид защиты обвиняемых критикуют за то, что он позволяет избежать наказания опасным преступникам. При этом некоторые преступники, признанные невиновными на основании признания их психически ненормальными, всего спустя несколько месяцев выходят из психиатрических клиник и получают свободу. Правда, число таких случаев незначительно. По данным опросов общественного мнения, люди сильно переоценивают процент подсудимых, признанных невменяемыми, предполагая, что он составляет 30-40%, на деле же такие подсудимые составляют всего 1% (Steadman et al., 1993). Более того, лишь малая часть подозреваемых симулирует или преувеличивает свои симптомы (Fauteck, 1995) и всего одна четверть подсудимых, которых признают психически ненормальными, получает вердикт «невиновен» (Callahan et al., 1991). В итоге менее 1 из каждых 400 обвиняемых в США признаются невиновными на основании невменяемости.

В истории США принудительное лечение в психиатрической больнице после признания невиновным, как правило, занимало более длительное время, чем обычный срок заключения (Ogloff et al., 1992; Finkel, 1988). Такая госпитализация обычно не приводила к улучшению, и клиницисты редко берут на себя смелость утверждать, что преступники, выйдя из больницы, не примутся за старое. В последние годы, однако, принудительное лечение стало более коротким. Эта тенденция — результат увеличившейся эффективности лекарственной терапии, растущая неприязнь к расширению прав государственных учреждений и усиление внимания к правам пациентов (Blackburn, 1993). В 1992 году в деле Фучэ против штата Луизиана Верховный суд сделал пояснение, что единственным основанием для освобождения преступников из психиатрической больницы может стать их психическое состояние; преступников, безусловно, нельзя содержать в психиатрической больнице только на том основании, что они опасны.

В последние годы в 13 штатах появилась возможность выносить еще один вердикт — виновен, но психически болен (guilty but mentally ill) (Slovenko, 1995). Обвиняемые, получившие этот вердикт, признаются психически больными на время совершения преступлений, однако болезнь не может полностью объяснить или оправдать их преступление. Выбор вердикта «признан виновным, но психически болен» позволяет присяжным осудить человека, которого они считают опасным, и при этом предполагается, что осужденный также получает необходимое лечение. Обвиняемых, признанных виновными, но психически больными, также приговаривают к сроку заключения в тюрьме, но при этом еще сопровождают приговор рекомендацией провести необходимое лечение.

В Джорджии присяжные, когда появилась возможность признавать человека виновным, но психически больным, реже стали освобождать преступников от ответственности на основании психического расстройства (Callahan et al., 1992). Когда проводили эксперимент с людьми, играющими роль присяжных, обнаружилось, что 86% испытуемых предпочитали использовать этот третий вариант и рассматривали его как «моральное, справедливое и адекватное средство предоставления лечения преступникам, которые в нем нуждаются» (Roberts, Golding & Fincham, 1987). Тем не менее те, кто критикует этот новый выбор, отмечают, что независимо от вердикта все заключенные должны получать надлежащее медицинское обслуживание. Критически настроенные люди полагают, что этот новый вариант отличается от вердикта «виновен» только названием (Slovenko, 1995; Tanay, 1992).

В некоторых штатах есть еще один вид защиты обвиняемых — признание виновным с ограниченными способностями (guilty with diminished capacity). При этом психическое расстройство рассматривается как смягчающее обстоятельство, которое нужно учитывать, когда точно определяется состав преступления (Slovenko, 1992). Адвокат говорит о том, что из-за расстройства обвиняемый не мог намеренно совершить то или иное преступление. В этом случае степень вины человека уменьшается — его, например, обвиняют в непредумышленном убийстве, а не в убийстве первой степени (умышленном запланированном убийстве). Дело Дэна Уайта, который в 1978 году застрелил мэра Сан-Франциско Джорджа Москоуна и убил городского инспектора Харви Милка, наглядно иллюстрирует действие этого вердикта: Адвокат Дуглас Шмидт считал, что такой патриотичный, обладающий высоким чувством гражданского долга человек, как Дэн Уайт, прославленный ветеран войны во Вьетнаме, бывший пожарный, полицейский и городской инспектор, не мог совершить столь ужасное преступление, находясь в здравом рассудке. Когда он так цинично выстрелил в голову каждого из убитых им мужчин, это только подтвердило, что Уайт сошел с ума. Уайт не нес полную ответственность за свои действия, потому что страдал от «ограниченной способности». Хотя Уайт убил мэра Джорджа Москоуна и городского инспектора Харви Милка, он свои действия не планировал. В день выстрелов Уайт был психически не в состоянии планировать убийство и даже не мог хотеть этого.

Хорошо известный в кругах судебной психиатрии Мартин Блайндер, профессор права и психиатрии в школе права Хастингса в Калифорнийском университете, придал защите Уайта академический блеск. Уайт, как объяснил Блайндер присяжным, «жадно поглощал еду быстрого приготовления, «Твинкиз» [Фирменное название сладкого печенья с кремовой начинкой. — Прим. перев.], пил кока-колу... Чем больше он ел, тем хуже он себя чувствовал и реагировал на свою растущую депрессию тем, что все больше и больше ел». Адвокат Шмидт позднее спросил Блайндера, не мог ли он поподробнее развить свою мысль. «Пожалуй, если бы не поглощение такого количества еды. — ответил Блайндер, — я подозреваю, что этих убийств могло бы не произойти». С этого момента Блайндер стал известен как автор «защиты Твинки» [Так стала называться в Америке судебная защита, построенная на странных и не имеющих отношения к делу аргументах. — Прим. перев.]...

Дэн Уайт был обвинен только в совершении непредумышленного убийства, и его приговорили к семи годам и восьми месяцам тюрьмы (освобожден досрочно 6 января 1984 года). Психиатрическая экспертиза убедила присяжных, что Уайт не желал убить Джорджа Москоуна или Харви Милка (Coleman, 1984, р. 65-70).

Из-за возможных нарушений справедливости многие эксперты в области законодательства выступали против защиты на основании ограничения способностей (Slovenko, 1992; Coleman, 1984), а в ряде штатов этот вид защиты вообще не принимается. Некоторые исследования показывают все же, что присяжные в состоянии надлежащим образом использовать такую формулировку (Finkel & Duff, 1989; Finkel et al., 1985).

С 1937 года, когда в Мичигане был принят закон «о сексуальных психопатах», некоторые штаты поместили сексуальных преступников в особую категорию (Monahan & Davis, 1983). В этих штатах считается, что люди, которые постоянно совершают определенные сексуальные преступления, страдают психическим расстройством, и их называют сексуальными преступниками с психическими нарушениями (mentally disordered sex offenders).

Люди, классифицированные таким образом, обвинялись в совершении уголовного преступления, и считалось, что они несут ответственность за свои действия. Тем не менее, как и те, кто считается невиновным на основании психического расстройства, сексуальные преступники с психическими нарушениями отправляются на лечение в специальные психиатрические клиники (Small, 1992). Отчасти такое положение дел отражает представления некоторых законодателей о том, что сексуальные преступники психически невменяемы. С практической стороны, эти законы защищают сексуальных преступников от зачастую происходящих в тюрьмах изнасилований.

В последние годы все больше штатов изменили законы о сексуальных преступниках или вообще отменили их. Есть несколько причин для такого рода тенденции. Во-первых, некоторые штаты признали, что эти законы трудно применять. Так, часть из них требует, например, чтобы преступника признали «безусловно сексуально опасным» — такой вывод клиническая полевая экспертиза сделать не в состоянии (Szasz, 1991). Более того, есть доказательства того, что расовые предрассудки часто влияют на то, как будет классифицироваться сексуальный преступник (Sturgeon & Taylor, 1980). Белые американцы в два раза чаще попадают в класс сексуальных преступников с психическим расстройством, чем афроамериканцы или латиноамериканцы, осужденные за преступления похожего типа.

Принудительное лечение преступников и некомпетентность на суде.

Независимо от состояния рассудка во время совершения преступления, обвиняемые могут быть признаны психически некомпетентными (mental incompetence) для того, чтобы отвечать на суде. Компетентность подразумевает, что подсудимые понимают, какие обвинения им предъявляются, в состоянии встречаться со своими адвокатами, подготовить и отстаивать адекватное оправдание (Cruise & Rogers, 1998). Этот минимальный стандарт компетентности был конкретно определен Верховным судом в деле Даски против США (1960).

Вопрос о некомпетентности, как правило, ставит адвокат подсудимого, несмотря на то, что обвинители и сотрудники правоохранительных органов могут также затронуть эту проблему (Meyer, 1992). Все (в том числе и судья), как правило, предусмотрительно рекомендуют провести психологическую экспертизу обвиняемого, проявляющего признаки психического расстройства. Судья и присяжные предпочитают предосторожность, потому что некоторые обвинения в суде отклоняются, когда с самого начала не ясна компетентность подсудимого. Если суд решит, что обвиняемый не в состоянии отстаивать свою защиту, то этот человек отправляется в психиатрическую больницу и находится там до тех пор, пока будет не в состоянии предстать перед судом (Bennett & Kish, 1990).

Гораздо чаще преступников отправляют на принудительное лечение, когда выносятся решения об их психической некомпетентности, чем признают невиновными на основании психического расстройства (Blackburn, 1993). Тем не менее подавляющее большинство преступников, в настоящее время находящихся в психиатрических лечебницах, не принадлежат ни одной из этих групп. Чаще всего — это осужденные преступники, чьи психологические проблемы заставили администрацию тюрьмы сделать вывод о том, что они нуждаются в лечении, что их нужно отправить или в психиатрические отделения внутри тюрьмы, или в психиатрическую больницу (Monahan & Steadman, 1983; Steadman et al., 1982).

Оказалось возможным, что невинный человек, которого признали не способным отвечать на суде, мог провести долгие годы в психиатрической больнице и не иметь возможности опровергнуть обвинения в уголовном преступлении. Некоторые обвиняемые фактически отбывали более долгий «срок» в психиатрических лечебницах и ждали признания своей компетенции, чем если бы они были осуждены и отбывали срок в тюрьме (Meyer, 1992). Вероятность таких случаев снизилась, когда Верховный суд постановил в деле Джексон против штата Индиана (1972), что некомпетентного обвиняемого нельзя отправить на принудительное лечение. После достаточно долгого периода времени его или ее следует или счесть компетентным и судить и освободить, или направить в психиатрическую больницу, но уже в «гражданском» порядке.

До начала 1970-х годов в большинстве штатов человека, признанного «невменяемым преступником», помещали в лечебные учреждения с повышенной охраной (Winick, 1983). Современное законодательство предоставляет суду возможность принимать более гибкие решения. В некоторых случаях, в частности когда обвинение незначительно, обвиняемого могут лечить амбулаторно.

Принудительное лечение в гражданском порядке — правовая процедура, в соответствии с которой человека, не обвиненного в у головном преступлении, могут заставить пройти психиатрическое лечение.

<«О чем ты говоришь — о 68 днях? Это в тюрьме. Болван... Ты с нами, и ты будешь с нами, пока мы тебя не выпустим». — Медбрат в фильме «Полет над гнездом кукушки». (1975) (он сообщил пациенту Р. П. Макмерфи, что лечение может быть гораздо дольше тюремного заключения).>

Резюме

Профессионалы-психиатры сотрудничают с законодательными и юридическими учреждениями в двух основных направлениях. Во-первых, клиницистов могут попросить оценить психическую стабильность людей, обвиняемых в преступлениях. Во-вторых, законодательные и судебные учреждения помогают устанавливать нормы лечения психически больных людей.

Принудительное лечение в качестве уголовного наказания предполагает, что человек нес ответственность за преступление и может защитить себя в суде. Экспертиза клиницистов зачастую приводит к тому, что обвиняемого отправляют на принудительное лечение, а не наказывают.

Признание невиновности на основании психического расстройства: если обвиняемые признаются психически нестабильными в момент совершения преступления, то они могут быть признаны невиновными на основании невменяемости и их, как правило, помещают в психиатрическую лечебницу, а не в тюрьму. «Невменяемость» — это правовой термин, определяемый законодателями, а не клиницистами. В федеральных судах и в половине судов штатов невменяемость оценивается при помощи теста М'Негтена. Этот тест предполагает, что обвиняемые находились в состоянии умопомешательства в момент совершения преступления и не понимали, что делают, или не могли в момент совершения преступления отделить то, что было правильным, от дурного и неправильного. В других штатах используется более общий тест американского института права.

Защиту на основании невменяемости часто критиковали, а в некоторых штатах теперь разрешено выносить вердикт «виновен, но психически болен». Обвиняемые, которые получают этот вердикт, приговариваются к тюрьме, при этом ожидается, что они также пройдут необходимое лечение. Есть еще один вариант вердикта — признание человека виновным с ограниченной способностью. В некоторых штатах считается, что человек, совершивший сексуальное преступление, психически невменяем, и его отправляют на лечение в психиатрическую больницу.

В случае признания психической некомпетентности, независимо от состояния сознания в момент преступления, обвиняемого могут признать психически некомпетентным для того, чтобы предстать перед судом, и не способным полностью понимать обвинения и участвовать в судебном процессе. В этом случае человека, как правило, отправляют в психиатрическую больницу и он там находится до тех пор, пока не сможет предстать перед судом. Правда, нельзя отправить человека на принудительное лечение только на основании некомпетентности.

жүктеу/скачать 7 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: