Часть IV. Потребность в специализации

Часть IV. Потребность в специализации

Инициаторами создания специализированных миссий явились Соединенные Штаты, где достижения науки и техники способствовали возникновению движения по подготовке кадров, работающих почти во всех областях. Но стремление к миссионерской специализации возникло не из мирской жизни, а скорее от нового отношения к духовным ценностям. Сильное фундаменталистско-евангелическое течение повлияло на рост специализированных миссий в основном потоке всемирного благовестия, в то время как многие традиционные миссионерские общества под эгидой либеральных деноминаций приходили в упадок.

После Первой мировой войны, когда общество выходило из бурных 20-х гг., наблюдалось заметное снижение религиозного рвения, а это сказалось на отношении к зарубежным миссиям. "Настроение протестантских церквей в 1920-е, - пишет Уинтроп Хадсон, - было явно благодушным". Наблюдался "рост апатии среди миссионеров", и "объем пожертвований беспрерывно сокращался в этот период всеобщего благоденствия". Количество студентов, добровольно отправлявшихся в миссии, согласно отчету Конференции по зарубежным миссиям, также резко сократилось - с двух тысяч семисот в 1920 г. до двухсотпятидесяти в 1928 г. Попала под огонь критики сама философская основа миссионерского движения - когда Уильям Хокинг (William Е. Hocking) и его коллеги, составившие Запрос мирян, предостерегали против "сознательного и прямого проповедования Евангелия".

Но то, что казалось очевидным в статистических данных и отчетах, не совсем точно отражало истинную картину происходящего. В фундаменталистско-евангельских кругах миссионерский дух не угасал никогда, и в 1930-е, несмотря на трагедию депрессии, наблюдалось постоянно растущее движение, увеличивающее скорость евангелизационных процессов любыми доступными

средствами. Именно в это десятилетие Кларенс Джоунс (Clarence Jones) и некоторые из его коллег-мечтателей предприняли первые попытки по организации миссионерского радио, а Уильям Таунсенд (William Cameron Townsend) начал обучать миссионеров-лингвистов; Джой Риддерхоф (Joy Rid-derhof) внедрила в жизнь свои идеи о евангельской звукозаписи, а некоторые пробовали практичность авиации в миссионерском деле. Вторая мировая война разрушила планы многих миссионерских активистов, зато после войны произошел настоящий прорыв в служении миссионеров евангельского вероисповедания.

Окончание Второй мировой войны привнесло в Америку "волну благочестия", как об этом сказал Рой Экардт (Roy Eckardt) в заглавии своей книги. К 1950-м, пишет Уинтроп Хадсон, "Соединенные Штаты оказались в самом центре религиозного пробуждения", отличного от всех предыдущих, ставшего "бесформенным и неуправляемым, проявлявшимся различными путями и совершенно неразборчиво усиливавшим все религиозные верования". Тогда как в новом религиозном пробуждении участвовали почти все религиозные группы, по словам Хадсона, именно протестанты "обеспечили пробуждению самое энергичное руководство". Такие вновь созданные организации, как "Молодежь за Христа" и "Национальная ассоциация протестантов", дали евангельскому движению более широкую основу. Конец войны также ознаменовал появление нового миссионерского союза "Ассоциация евангельских зарубежных миссий", который открыто противостоял религиозному либерализму XX в. - тенденция, повлиявшая на миссии многих деноминаций.

Побуждаемые волной евангельского рвения, новорожденные специализированные миссии, начало которым было положено в 30-х гг. XX в., бурно росли. Будущее выглядело ярким, и все специалисты были доступны. Молодые американцы больше не уходили на войну, а возвращавшиеся с войны молодые люди, казалось, обретали новое понимание и ощущение необходимости всемирной проповеди Евангелия. Такие организации, как "Миссионерское авиационное братство", "Дальневосточная радиовещательная компания", "Евангелие - Дальнему Востоку", "Большая европейская миссия" - все были основаны ветеранами Второй мировой войны.

Но начавшаяся очень скоро холодная война задержала отправку миссионеров зарубеж. Вокруг Европы замкнулся тяжелый "железный занавес", и к 50-м гг. XX в. огромные просторы Азии наглухо закрылись для проповеди Евангелия. В Америке для сенатора из Висконсина Джозефа Маккарти наступили золотые деньки, когда он почувствовал возможность изрыгать злобные антикоммунистические речи и выдвигать против соотечественников клеветнические обвинения в предательстве. В обстановке этой мешанины истерики с патриотизмом протестанты пропитали проповедь Евангелия политическими мотивами в возвышенной заботе о тех миллионах людей, кто был лишен свободы в тисках атеистических и тоталитарных режимов. (По иронии судьбы, подобное заботливое отношение никак не проявилось в конце XIX - начале XX в., когда мощная Русская православная церковь грубо преследовала баптистов и других христиан протестантского толка, вначале приветствовавших русскую революцию. Но когда духовно мертвая Русская православная церковь сама оказалась объектом преследований, тогда только христианский мир заметил это.) Единственными эффективными средствами охвата таких людей стали радио и литература. С этой целью возникли и нашли широкую поддержку такие организации, как "Славянское евангельское общество", "Дальневосточная радиовещательная компания". Появились люди, тайком перевозившие Библию в эти страны.

Миссионерским полем деятельности считались не только страны коммунистического блока, но и вся Европа - когда-то бывшая бастионом протестантского христианства. Точно так же, как римско-католическая Латинская Америка оказалась объектом деятельности миссионеров в конце XIX - начале XIX в., так и бывшие ранее протестантскими государства Западной Европы к середине XX в. превратились в место работы миссионеров, когда не стало свободы религиозного исповедания и посещение церквей постоянно падало. На сцену вышли такие организации, как "Трансмировое радио", "Европейская миссия Творца", "Обетование миру" и "Слово жизни", и ситуация стала меняться к лучшему.

Специализация в миссиях, явившаяся в основном реакцией на изменения в области технологий, политики, социальной и религиозной жизни в XX столетии, стала очень разветвленной. Медицина, переводческая деятельность, радио и авиация за последние десятилетия привлекли тысячи специалистов-миссионеров, также постоянно растет и ширится движение в сферах образования, литературы и сельского хозяйства. Одним из факторов, повлиявших на рост таких специализированных и иногда направленных на обмирщение служений, явилось увеличение количества христианских художественных учебных заведений либерального толка, выросших из некогда Библейских институтов и колледжей. Выпускники таких заведений часто с помощью ИНТЕР-КРИСТО (INTERCRISTO, компьютеризированная христианская служба по трудоустройству) находят безграничные возможности для применения своих знаний, навыков и умений в зарубежных миссиях. Расширили учебные программы Библейские институты и колледжи с тем, чтобы приспособиться к узко специализированным видам служения, таким, как радио, авиация или лингвистика.

Вовлечение в образовательный процесс местных кадров определенно стало феноменом XX в. В XIX в. Александр Дафф работал в Индии в основном в сфере образования, и с тех пор, под натиском Студенческого добровольческого движения, образование рассматривалось как эффективное и активизирующее начало благовествования. В Африке, как и в азиатских странах, например, в Корее, начальное, среднее и средне-специальное христианское образование оказало значительное влияние на рост церквей. Но тогда как миссионерские школы играют важную роль в работе миссий, в последние десятилетия также и государственные образовательные учреждения открыли дверь для миссионеров-преподавателей. Некоторые правительства, как указывает Герберт Кейн, "платят миссионерам за то, что они обучают христианству в рамках обязательной программы. Учитель сам выбирает учебник и, конечно же, использует Библию. Так миссионеры оказываются в ситуации, созданной по приказу, - плененная аудитория получает знания по определенной библейской программе, и правительство платит по счету! ...Один миссионер в Нигерии писал: "Теперь я выполняю непосредственные миссионерские обязанности, это гораздо больше того, что я делал в течение шестнадцати лет в Нигерии". Другой миссионер сообщает о нагрузке в тридцать семь библейских часов в неделю в правительственных школах в Кано [Город на севере Нигерии. - Примеч. пер.] и больших возможностях для личного свидетельства, с чем он уже не может справиться сам. В... Индонезии и Южной Африке миссионеров просили написать учебную программу по всему курсу христианства, начиная с детских садов и до старших классов средней школы. Трудно представить себе более стратегическое служение".

Служение христианской литературы также имело значительное влияние на миссии XX в. В 1921 г. исследование Артура Брауна (Arthur Brown) о тенденциях современных миссий привело его к заключению, что "в разных уголках мира протестантские миссии используют сто шестьдесят печатных станков и ежегодно выпускают около четырех миллионов печатных страниц христианской литературы". Христианская литература в качестве миссионерского оружия распространялась еще со времен Второй мировой войны. Несколько организаций сосредоточили усилия в этом направлении почти исключительно на зарубежных миссиях, включая евангелизационные кампании "Христианская литература" и "Мировая литература", "Обетование миру", Лигу протестантской литературы, Лигу карманного Евангелия и "Протестантскую литературу за рубежом". Одной из самых крупных организаций подобного типа является Литературная миссия Мооди, распространяющая христианскую литературу почти на двух сотнях языков. В дополнение к публикации христианской литературы также производятся фильмы и другие аудиовизуальные материалы. Из подобного рода организаций наиболее плодотворной является организация "Научные фильмы Мооди", выпускающая свою продукцию более чем на двадцати языках в ста странах мира. Сельское хозяйство оказалось еще одной областью миссионерской деятельности в XX в. Высокий уровень развития этой отрасли в Америке стал желанным образцом для подражания в развивающихся странах. Сельскохозяйственные миссионеры нашли открытую дверь для служения, сочетающего технологии земледелия со свидетельством о Христе. Такое миссионерское общество, как Индейская миссия в Андах, основанное в 1945 г. пресвитерианской, реформатской церквами и церковью объединенных братьев, имеет хорошо разработанные сельскохозяйственные программы. Другие, такие, как Африканская внутренняя миссия, используют сельское хозяйство только в отдельных случаях, но не менее эффективно. Бен Уебстер (Ben Webster) является замечательным тому примером. Он вступил в АВМ опытным фермером, проработав в Бангладеш как специалист ЮНЕСКО. Назначенный в Локори в Кенийской пустыне, где была осушена река Керио, в старом русле реки он установил трубы и создал ирригационную систему, позволившую племени туркана оставить кочевой и нищий образ жизни и выращивать обильные урожаи овощей на территории, бывшей до того пустыней. Это явилось прекрасным достижением, и еще большим вознаграждением для него стала возможность служить вместе с другими миссионерами в проповеди Евангелия племени.

В специализированных миссиях служат главные силы миссионеров, оказавших наибольшее влияние на современные тенденции развития всемирного благовестия. Они делают упор в основном на медицине, переводческой и лингвистической деятельности, радио, звуко- и видеозаписи и авиации. Такие специализации не являются самоцелью, но используются как части единого служения, поддерживающие и помогающие в работе миссионерских проповедников и национальных церковных лидеров. Но, несмотря на важность миссионерской специализации в современном мире, в некоторых странах национальные лидеры церквей приглашают на служение проповеди Евангелия населению, равно как и для основания церквей, обычных и всем привычных старого образца миссионеров.

Глава 12. Медицинские миссии: "ангелы милосердия"

Со времен Христа влияние медицинских работников на благовестие было огромным. Евангельское служение самого Христа, как и Его учеников, во многом усиливалось служением исцеления. В последующие столетия христиане также славились своей искренней заботой о больных и нуждающихся. Во время нескольких эпидемий чумы в Александрии, в то время как все остальные бежали, именно ранние христиане ухаживали за больными и хоронили умерших, укрепив таким образом общее мнение о христианстве как о религии любви и самоотверженности.

С самого начала современного миссионерского движения медицинское служение явилось значительным аспектом всемирного благовестия, но только лишь к концу XIX - началу XX вв. оно стало особой и отдельной профессией. К 1925 г. более двух тысяч докторов и медицинских сестер из Америки и Европы служили по всему миру, а больницы и клиники под началом миссий быстро росли.

Служение медицинских миссий в XX в., без всякого сомнения, было величайшим нравственным достижением, которое мир когда-либо знал, и более чем какая-либо другая сила послужило делу разоружения критиков христианских миссий. Сколько раз специалисты-медики отказывались от прибыльных должностей и современных удобств у себя на родине, чтобы работать долгие и утомительные часы в опасных и беспокойных местах и в совершенно примитивных условиях. Они посвятили свою жизнь повышению уровня здоровья во всем мире, часто проводя исследования заболеваний, которые мало интересовали западных специалистов, строя больницы и медицинские школы на собственные деньги или же на собранные пожертвования. Их стараниями возведены прекрасные медицинские школы и больницы для тех, кому они служили. Одним из первых примеров таковых являются Христианский медицинский колледж и больница в Веллуру, Индия.

Но, несмотря на их миссию доброй воли, медики-миссионеры сталкивались с теми же препятствиями, что и их коллеги-немедики. Их работа явилась прямой конкуренцией колдунам-врачевателям и знахарям, а их система взглядов на медицину часто приводила к столкновению с исконными культурными традициями тех народов. Иногда оппозиция была яростной. Но, кроме явной враждебности, медикам приходилось иметь дело с суевериями, страхом и невежеством, что серьезно тормозило их усилия, направленные на улучшение здоровья людей. Доктору-миссионеру в Африке пришлось ждать долгих восемь лет, прежде чем он сумел взяться за лечение первого местного пациента. В Китае врачи-миссионеры почти постоянно сталкивались с проявлением ненависти к иностранцам; и все же в 1935 г. более половины больниц в этой стране были миссионерскими.

Наряду с врачами, видевшими безграничную потребность в своем служении, дантисты и средний медицинский персонал также внесли значительный вклад в дело оздоровления людей. А некоторые миссионеры, практически без медицинского образования, учились путем проб и ошибок лечить болезни, уменьшая таким образом страдания и смерть и прокладывая путь для евангельского служения.

Самым замечательным миссионером-медиком современной истории был доктор Джон Томас (John Thomas), который отправился в Индию еще до Уильяма Кэри, а позже работал вместе с ним. Хотя Томас был эмоционально неустойчивым человеком, Кэри высоко ценил его работу, утверждая, что "эффективность лечения этого человека обеспечила бы любому врачу или хирургу в Европе самую высокую репутацию". Доктор Джон Скаддер (John Scudder) стал первым американским миссионером - специалистом в области медицины, патриархом разветвленной сети медицинских миссионеров, служивших в Индии и повсюду в мире. Некоторые миссионеры, получившие медицинское образование, включая Дейвида Ливингстона и Хадсона Тейлора, использовали медицину как дополнительное служение.

Одним из наиболее интересных миссионеров-медиков всех времен явился знаменитый Альберт Швейцер, врач, музыкант и ученый-библеист, чьи либеральные и чрезвычайно противоречивые теологические взгляды были широко известны благодаря книге "Поиск исторического Иисуса" ("The Quest of the Historical Jesus"). Его карьера медицинского миссионера началась в Западной Африке в 1913г., где он организовал больницу в Ламбарене; и там, не считая периода заключения во французской тюрьме во время Первой мировой войны, отдал жизнь медицинскому служению. Хотя он был популярным автором и лектором, концертирующим органистом и вполне мог наслаждаться жизнью в избранном обществе, он посвятил свою энергию увеличению продолжительности жизни "брата, ради которого умер Христос". Почему? Причина, по которой он служил своим непривилегированным братьям, была той же, по которой служили другие медики: "Господь Иисус Христос повелел врачу и его жене придти сюда..."

Хотя в медицинских миссиях в первые годы их возникновения работали в основном мужчины, в конце XIX в. медицинской миссионерской деятельностью начали заниматься и женщины, и скоро их достижения стали известны во всем мире. Клара Суейн (Clara Swain), служившая под началом Миссионерского совета методистской церкви, была первой женщиной-врачом из Соединенных Штатов. Она приехала в Индию в 1870 г. и через четыре года открыла первую больницу. Первой медицинской сестрой-миссионером была мисс Е. М. Маккечни (Е. М. McKechnie), которая приехала в Шанхай в 1884 г. и позже организовала там больницу.

К середине XX в. значительные перемены, происшедшие в странах третьего мира, изменили традиционную роль медиков-миссионеров. По мере завоевания независимости развивающиеся страны начали разрабатывать собственные медицинские программы, и новаторская медицинско-миссионерская деятельность более не играла первостепенной роли, которая когда-то была ей присуща. С политическими и социальными переменами медицинские миссии стали концентрировать свои усилия на превентивной, или профилактической, медицине, полевых госпиталях, работе в стационарах и медицинских школах. Другой современной тенденцией в миссионерской медицине является усиление деятельности таких финансирующих организаций, как Программы медицинской помощи, основанной в 50-х гг. XX столетия и ежегодно обеспечивающей христианские миссионерские больницы и клиники медицинским оборудованием на сумму более десяти миллионов долларов. Подобная же организация, основанная Этель Миллер (Ethel Miller) в штате Вашингтон, отправляет лекарства и медицинское оборудование миссионерским докторам в Африку и Азию, причем практически вся работа в ней проводится вышедшими на пенсию добровольцами.

Уилфрид Гренфелл

В то время как большая часть миссионеров-медиков современности посвятили свою жизнь служению в тропическом климате, борясь против смертоносного воздействия лихорадки, проказы и других тропических напастей, Уилфрид Гренфелл (Wilfred Grenfell), один из наиболее знаменитых и почитаемых миссионеров-врачей, служил на североамериканском континенте вдоль замерзшего побережья Лабрадора. Хотя он являлся миссионером и был привлечен к служению в первую очередь как врач, Гренфелл мечтал попробовать себя во многих сферах миссионерской деятельности. Только одной медицины было недостаточно там, где люди повержены нищетой. Поэтому он старался облегчить их страдания путем улучшения жизни всего общества, дав повод некоторым людям обвинить его в том, что он отвлекся от своего миссионерского призвания. Его многосторонняя активность привела к конфликту с политикой миссионерского Совета и интересами других групп населения, и он часто оказывался в центре горячих споров и разногласий. И хотя его много критиковали, популярность этого человека лишь возрастала, когда он писал и говорил о нуждах Лабрадора.

Родившись около Честера, Англия, в 1865 г., Гренфелл мечтал о море. Но мечты его о морских путешествиях были прерваны, когда отец отправил мальчика в подготовительную школу, а затем в Лондон, в медицинскую школу. Гренфелл вырос в англиканской церкви, но религия для него оставалась понятием формальным, не имевшим большого значения. В 1885 г., закончив в Лондоне медицинское обучение, он однажды вечером возвращался домой после вызова к больному. Пробираясь сквозь собравшуюся на улице толпу, он вдруг понял, что люди повторяют словно бы бесконечную молитву, которую читал человек на возвышении. Когда Гренфелл повернулся, чтобы уйти оттуда, он услышал, что на сцене происходит какое-то волнение. Это был сам Мооди, приглашавший аудиторию вместе спеть "Пока наш брат заканчивает свою молитву". Гренфелла так поразила непосредственная манера поведения проповедника, что он остался до конца собрания. В тот вечер он услышал не только проповедь Мооди и песни Сэнки, но также свидетельства Ч. Т. и Дж. К. Стаддов, двух величайших крикетистов Англии. Гренфелл, сам крикетист, был глубоко тронут услышанным и в тот же вечер обратился к Христу.

После обращения Гренфелл узнал об одной миссионерской организации, которая вызвала у него живейший интерес. Это была Королевская национальная миссия для рыбаков глубоких морей. Миссии нужен был врач, желающий работать на борту корабля милосердия в Северном море, чтобы служить простым рыбакам как в духовном, так и в физическом плане. Гренфелл ухватился за эту возможность, и так началась его карьера профессионального врача-миссионера.

Первые годы работы Гренфелла были полны романтики приключений, о чем он мечтал еще в детстве, и стали плодотворными в духовном плане и с профессиональной точки зрения. Он нашел свое дело в жизни и не думал о служении в другом месте. Затем, в 1892 г., путешествия привели его в Северную Америку на суровые берега Лабрадора, и вдруг его взгляды переменились. Здесь, вдоль блеклых скалистых берегов, жили люди, боровшиеся со стихиями, без надежды на лучшее будущее в этом мире или после него, и никого, казалось, это не беспокоило. Гренфелла потрясли их физические и духовные нужды, и, несмотря на возражения со стороны его миссионерского Совета, он решил, что остаток жизни должен посвятить служению этим давно забытым всеми людям.

Гренфелл начал работу в Лабрадоре, служа на борту корабля милосердия, как и в Северном море, но вскоре понял, что самые нуждающиеся люди находятся в разбросанных деревнях на берегу, где целые семьи обходились без всякого медицинского обслуживания. Чтобы добираться до этих деревень, безрассудно смелый доктор научился управлять собственным судном на пару, пробираясь вдоль опасного берега, "рискуя так", по словам биографа, "что профессиональный моряк умер бы со страху". Он просто доверялся Богу, когда "вел судно между островками и жутким количеством подводных скал... через туман... и против сильного ветра и высокой волны..." Где бы он ни появлялся, повсюду жители с радостью приветствовали медицинскую помощь, но, несмотря на добрую волю населения, он быстро столкнулся с сильным противодействием.

Одним из представителей оппозиции была установленная англиканская церковь. "Церковь мертва, - писал Гренфелл. - Епископ не осмеливается выступить против нас, но он и не с нами; он сказал одному моему большому другу здесь, что наша проповедь Евангелия и обращенные люди тормозят работу церкви". Такое отношение к врачу сохранялось несмотря на то, что сама англиканская церковь мало беспокоилась о сильно нуждающихся семьях в отдаленных деревнях.

Другим источником оппозиции стали торговцы. Хотя они признавали, что Гренфелл проводил в Лабрадоре впечатляющую работу, строя медицинские центры и служа деревенским врачом, но в то же время упорно сопротивлялись его вмешательству в местную экономику. Гренфелл, в свою очередь, рассматривал торговцев как величайших врагов народа и был возмущен эксплуатацией беззащитных лабрадорских рыбаков, у которых не было выбора и которым приходилось соглашаться на самые грабительские цены при продаже своего улова. Хоть ему и не хватало деловой хватки, Гренфелл вскоре оказался глубоко вовлеченным в экономические дела, организовывая рыболовецкие кооперативы, транспортную доставку продукции на рынок, участвуя в импорте оленей, основывая заводы по обработке древесины и промышленное строительство коттеджей. Подобная деятельность вызвала бурю критики, и многие люди обвинили Гренфелла в том, что он приехал в Лабрадор не с религиозными целями, но для экономической выгоды.

Некоторые обвинения были совершенно необоснованными. На самом деле Гренфелл потерял большое количество денег в разнообразных попытках помочь людям Лабрадора, что привело к другому противоречию и критике - со стороны его собственного миссионерского Совета. Он был призван в качестве медицинского работника и проповедника, и то, что он отвлекался на экономические дела, казалось Совету весьма тревожным фактором. Гренфелла отозвали, с тем чтобы он представил отчет о своих действиях, но когда его попросили об этом, он резко ответил, "что это Совета не касается". Правила, казалось, тоже не имеют к нему никакого отношения. Он делал то, что считал нужным делать, информируя или не информируя об этом Совет.

Гренфелл стал руководителем миссии в 1890 г., отчасти это произошло из-за его независимого характера, но еще более важным была его растущая популярность, особенно в Америке, где слава о нем быстро распространялась. "Общества Гренфелла" возникали повсюду в Соединенных Штатах и Канаде, и деньги лились рекой не в кассу Королевской национальной миссии для рыбаков глубоких морей - миссии, к которой он принадлежал, - а в специальные проекты, организованные им лично, над которыми миссионерский Совет не имел никакого контроля. Взаимоотношения между Гренфеллом и Советом становились все напряженнее, и с течением времени

Гренфелл делался все более и более независимым, пока наконец полностью не отделился от Миссии для рыбаков глубоких морей.

Когда Гренфелл путешествовал по Америке, рассказывая о нуждах Лабрадора, он завораживал свою аудиторию не отполированными проповедями, а рассказами о приключениях высочайшего накала. "Следование за Христом, - говорил он своим слушателям, - позволило мне иметь больше приключений, чем любой другой образ жизни". Его жизнь была наполнена отважными изысканиями, и он настоятельно советовал своим последователям взять тот же курс: "Когда открыты оба пути, иди по самому рискованному".

Самое волнующее приключение, которое пережил Гренфелл, произошло в Пасхальное воскресенье 1908 г., когда он получил срочный вызов к серьезно заболевшему юноше в деревне за шестьдесят миль. Гренфелл приготовил собачью упряжку и отправился в деревню в отчаянной попытке успеть оказать помощь молодому человеку. Хотя он осознавал опасность весеннего таяния снегов, но, экономя время, решил рискнуть и пересечь покрытый льдом залив вместо того, чтобы проехать по берегу безопасным, но окружным путем. Лед трещал и ломался, и внезапно Гренфелл и собаки очутились в ледяной воде. Хотя он сумел выбраться на льдину вместе с тремя собаками, ему было не очень уютно на ледяном ветру, гнавшем льдины в открытое море. Он вел упорную борьбу за свою жизнь, и чтобы не замерзнуть насмерть в мокрой одежде, он убил трех своих собак и завернулся в их окровавленные шкуры.

На следующее утро почти умирающего Гренфелла подобрали люди, рисковавшие жизнью во имя спасения своего любимого доктора. В последующие годы эта история рассказывалась как пример смелости и выносливости чаще, чем какой-либо другой случай, связанный со знаменитым доктором, и многие молодые мужчины и женщины, вдохновленные его героизмом, ехали в Лабрадор служить вместе с ним.

То, что началось как христианское служение для Лабрадора, за годы превратилось, по мнению некоторых, в иного рода предприятие. Как многие миссионеры-медики до и после него, Гренфелл столкнулся с искушением посвятить всю свою энергию физическим нуждам людей с ослаблением внимания к их духовным нуждам, и через несколько лет его философия миссий, выраженная во многих его книгах, казалось, изменилась. В своей книге "Что жизнь значит для меня" ("What

Life Means to Me") Гренфелл писал: "Для меня теперь любое служение самому униженному из рода человеческого - это служение Христу... Я абсолютно верю в социализм Иисуса". Для него истинное христианство могло быть только активным: "Теория христианства не убедит язычников Конго в желательности религии", а убедит лишь "действующее братство". Гренфелл, по словам его биографа, "верил, что если человек служит другим, то он живет христианством". "Совершенным христианином" для него был "добрый самаритянин", и он приветствовал служение врачей и прочих миссионеров без особого интереса к их религиозным верованиям или же их преданности делу благовестия.

Гренфеллу было присуждено множество наград и оказаны разные почести за сорок лет его служения в Лабрадоре. В 1927 г. его возвели в рыцарское достоинство, а вскоре после этого Университет святого Андрея присудил ему титул Почетного доктора. Но для бедных деревень Лабрадора он был не меньше чем Святой - а может быть, и больше. Один восторженный его почитатель сказал: "Если бы сейчас в эту дверь вошел Уилфрид Гренфелл, я бы почувствовал себя так, словно сам Иисус Христос вошел в комнату". Хотя он умер в 1940 г., память о Уилфриде Гренфелле живет сегодня повсюду вдоль суровых берегов Лабрадора.