Генрик Булл: архитектор номер один

надеялся, что психоделики изменят мой подход к работе. И
результат превзошёл мои самые безумные надежды.
Описать утреннюю сессию трудно - как и любой сон. Обычные сны
обычно трудно запомнить. Но тут мои воспоминания остаются
яркими - только в слова свои фантастические мысли я облечь не
могу.
Первыми впечатлениями были удивительная ясность и красота
музыки. Инструменты не просто звучали в стереоформате, а в какой-
то момент возникали в пространстве. В некоторых случаях они даже
перемещались. Я никогда раньше не слушал музыку так. Голоса
сопрано (которые мне прежде никогда не нравились) стали
удивительно прекрасными.
Вскоре стали появляться видения, похожие на образы из обычных
снов. Также были непрерывно изменяющиеся разноцветные и очень
красивые структуры.
Далее видения стали более абстрактными и заполнили собой всю
мою голову. Я наблюдал эти сцены, но понимал, что в этом не
задействованы глаза, уши или мозг.
Моя голова стала целой Вселенной, способной расширяться и
сжиматься бесконечно. Видения были непрерывными и менялись в
соответствии с содержанием музыки. Вселенная зиждилась на том,
что было под ней - и это было моё тело. На теле были пальцы рук и
ног, и мне захотелось выяснить, можно ли взаимодействовать с
этими элементами. Я попробовал пошевелить пальцем руки; он
дотронулся до другого пальца, и я это почувствовал. Тогда я оставил
пальцы в покое. Разбираться с пальцами ног уже не было
необходимости. И с этого момента я больше не контактировал со
своим прошлым телом.
После этого ни одно видение и ни одна мысль не были связаны с
реальным миром.
Не было ничего абсолютного.
Не было ничего конкретного.
Не было измерений.

Не было ошибок.
Не было людей.
Не надо вопросов!
Это поистине чудесный мир бесконечно изменчивых цветов, форм,
музыки (последняя звучала из другого мира, но преображалась.)
Когда музыка закончилась, и нам помогли подняться, всё это утро
показалось мне очень забавным, и я довольно долго громко
смеялся. Я беспокоился, что могу разозлиться, если кто-то испортит
этот прекрасный мир. Но мир остался в порядке - просто изменился.
Я с нетерпением ждал возможности взяться за какую-то
профессиональную творческую задачу из тех, которые нам сказали
подготовить. Их было четыре, от очень сложного здания
государственного колледжа с программой на 92 страницах до весьма
простого дачного домика.
Сперва нужно было решить, за какую задачу взяться. Я сразу решил
избегать сложных задач, потому что несмотря на ясность сознания
не ощущал возможности делать какие-то выводы или значительно
продвинуться в этом за три часа. И это оказалось верным решением.
Простейшая задача (и, возможно, одна из самых интересных) была
испробована первой. Практически немедленно стали очевидны
некоторые упущенные мной прежде связи, и вскоре за этим пришло
решение насчёт пространственных отношений. В ходе сессии я
старался не следить за часами, но прошло порядка двадцати минут.
Обычно я бы подбирался к такому решению неделями. Не поймите
неправильно: в случае простых задач особенно продуктивный
период в конце работы довольно короток, но всё равно занимает
часы.
Следующая дилемма состояла в том, продолжать ли разрабатывать
проект или сперва сделать эскиз. Я понял, что раз я могу мыслить
лучше, то и рисовать смогу лучше обычного. Но я также понял, что
если и буду рисовать лучше обычного, то всё равно не буду делать
это хорошо, так что лучше заняться чем-то, что у меня получается. У
меня никогда раньше не было таких проблем в разработке

конкретного дизайна после появления первичной концепции.
Я решил продолжить с концептуальным мышлением и просто
сделать пару коротких заметок, чтобы потом к ним вернуться. И это
решение было важным.
Я не знал, смогу ли потом вспомнить, какие вопросы необходимо
прояснить, и очень расстроился из-за того, как много времени ушло
на их запись. Рука двигалась с обычной скоростью, что вызывало у
меня сильное нетерпение. Меня даже раздражало, что нужно так
долго брать в руку карандаш. Я сидел на полу на коленях,
склонившись над чертёжной доской. Я буквально состоял
исключительно из думающей головы и руки делающей записи и
наброски. Тело было - повторюсь - несущественным. Когда сессия
завершилась, подниматься было довольно больно, потому что я
просидел в такой неудобной позиции три часа.
После завершения работы над первой задачей я был сильно
возбуждён и хотел поскорее приступить к следующей.
Во второй задаче сложностью был вид; в сущности, там на очень
красивой территории было расположить несколько многоквартирных
домой. Решения пришли очень скоро, и я очень быстро зарисовал
решение, которое меня удовлетворило. Параллельно я
проанализировал экономическую выгоду, которую получит клиент
при нескольких похожих решениях, и выбрал лучшее. Почему бы не
добавить обычный план этажа одного из домов? И это тоже было
выполнено без большого числа пробных попыток.
Тут я сказал себе: "Было бы нечестно не попробовать заняться
домом Барни ещё разок". Этот клиент был очень требовательным,
но и вдохновляющим. Я уже представлял ему несколько разных
предварительных схем. Во всех, по его мнению, были какие-то
недостатки, но он не излагал конкретных жалоб. Единственная
понравившаяся ему схема оказалась слишком дорогостоящей. Но он
не потерял веру в меня (что весьма необычно).
В этот раз я выбрал новый подход, не связанный с прежними
попытками, и посмотрел на участок по-новому. И появившееся в
течение нескольких минут решение и впрямь кажется мне лучше

всех предыдущих. Этот заказ отнял у меня несколько сотен часов и
обернулся большими финансовыми потерями для офиса. Почему же
я раньше не увидел этого решения?
Должен отметить, что мог бы найти это решение раньше. Оно лежит
в той же плоскости, что и моя обычная работа. Разница лишь в том,
что понравившееся мне решение возникло практически
моментально. На этом этапе сессии нам сказали, что на работу над
задачами остаётся всего несколько минут. Оставив прежние задачи,
я решил быстро бросить свежий взгляд на задачу с государственным
колледжем. Быстро сделал несколько заметок и вычислений, и в
результате получился примерный набросок нового подхода к
первому этажу.
Оставшуюся часть вечера сохранялась сильная стимуляция, что-то
вроде лёгкого алкогольного опьянения. Это длилось несколько
часов. Когда мои друзья пошли спать, я слушал их музыку где-то до
четырёх утра. Видений как в утренней сессии уже не было, но
ясность музыки осталась прежней.
Тот день начался в шесть утра и закончился через двадцать два
часа. И это, пожалуй, был самый короткий и приятный день в моей
жизни.
Когда наутро я показал результаты партнёру и ребятам в офисе,
всех охватил энтузиазм. Однако мы в целом согласились в том, что
новый подход слишком сложный и не укладывается в поджимающие
дедлайны. Мы также решили, что стоит вернуться к этому позже и
подумать, было ли моё новое решение лучше прежних.

жүктеу/скачать 1.41 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: