С. В. Букчин. Ревнитель театра 5 Читать Легендарная Москва Уголок старой Москвы 48 Читать Мое первое знакомство с П. И. Вейнбергом 63 Читать М. В. Лентовский. Поэма



бет36/135
Дата22.02.2016
өлшемі3.73 Mb.
#199
1   ...   32   33   34   35   36   37   38   39   ...   135

{266} Чайковский651


— К Чайковскому позвали Бертенсона652!

— Да не может быть?!

Г н Бертенсон — хороший доктор.

Но доктор! Бертенсон — последнее, что видит на этом свете выдающийся русский ученый, писатель, художник, музыкант, артист.

Он является ко всем умирающим знаменитостям.

У человека под ногами осыпается земля. Ноги проваливаются в какую-то яму.

Что это? Могила, — или удастся выкарабкаться?

И все, что видит человек, — бледное небо, чахлая трава, — полно такой прелести…

И так страшна вечная тьма…

Так хочется жить, как еще никогда!

Человек судорожно хватается за отходящую жизнь.

И в эту минуту видит подходящего к постели, улыбающегося доброй улыбкой доктора Бертенсона.

Даже спокойствие разливается по лицу тяжко больного ученого, писателя, художника, музыканта, артиста.

Все ясно. Все определенно.

— Уж Бертенсон пришел.

Нет больше борьбы.

Бессильно лежат руки и ноги.

Больной почти спокойно скользит в могилу. Унося в гаснущих зрачках образ доктора Бертенсона.

К постели Чайковского подошел Бертенсон.

И в двух угловых окнах верхнего этажа большого дома на углу Морской и Гороховой653 на всю ночь загорелся яркий свет.

Замелькали огоньки восковых свечей.

Словно там была елка.

Чайковский умер.

А еще дней за пять до этого я видел его вечером, после театра, в ресторане Лейнера654.

Он ужинал с друзьями и ел ту самую куриную котлетку, которая оказалась для него роковой655.

Черт знает что такое! Котлетка может оказаться роковой для гения!

Ищите, если хотите, после этого в жизни смысла и красоты!

{267} Я сидел за соседним столом, как раз против Чайковского, и смотрел на этого «певца Онегина с душой Татьяны». Мечтательной и печальной.

Он был весел в тот вечер.

Он смеялся, и от его глаз расходились частые узенькие морщинки, как у смеющихся.

Было что-то милое и детское в этом седом человеке.

И если какие звуки проносились в его голове, — то, конечно, не хватающие за душу аккорды:

«Что день грядущий мне готовит!»656

В Казанском соборе была масса народу657, — и похоронное шествие растянулось больше, чем на версту.

Впереди играла музыка.

Несли на руках фоб, покрытый золотою парчой.

Ехали колесницы, увешанные венками.

Народ толпился по тротуарам и говорил:

— Кого хоронят?

Генерала, с музыкой.

Многие перегнали шествие, и собрались в Невской лавре658, у забора, вокруг вырытой желтой могилы.

Неподалеку была гранитная глыба, — памятник Мусоргского.

Печальный, без солнца, серый петербургский день в 3 часа уже клонился к вечеру.

Принесли гроб.

Но гроба Чайковского не было заметно за г. Фигнером.

Г н Фигнер хлопотал659, суетился, был у всех на виду и на первом месте.

Можно подумать, что хоронят Фигнера! — улыбнулся кто-то.

Гроб опустили в могилу, и раздались первые аккорды того света.

Земля зашумела о гроб.

Кругом заплакали старые люди.

Один из друзей выдвинулся вперед к выросшему желтому холмику.

— Прощай, дорогой Петр Ильич… Прощай… прощай…

Он всхлипывал.

— Прощай…

И вдруг раздался молоденький звонкий голосенок:

— Он умер, наконец…

Все с изумлением повернулись к выкрикнувшему такую изумительную фразу.

Розовый, розовый юноша. С пушком на лице. Длинные волосики как проволока. Иззябший, в синеньком пальтеце.

{268} Впоследствии известный декадентик660.

В руках бумажка.

К нему с испугом метнулся г. Фигнер.

— У вас стихи?!

Таким тоном, словно:

— У вас динамит?!

— Стихи с! — звонко ответил иззябший мальчик.

— Подождите с! Подождите с!..

Г н Фигнер мягко отодвигал его от могилы.

Вышел другой из друзей Чайковского.

— Ты был, незабвенный Петр Ильич… был нам… ты был нам… ты…

Он всхлипывал.

— Прощай… прощай, дорогой Петр Ильич…

И едва он замолк, как пронзительный тенорок вскрикнул:

— Он умер, наконец…

Г н Фигнер в ужасе кинулся:

— Подождите! Подождите… Дайте…

Вышел третий из друзей.

Рыдания душили и этого.

— Петр Ильич!.. Петр Ильич!.. Прощай!..

И снова звонкий тенорок крикнул:

— Он умер, наконец…

Иззябший юноша начинал уже интересовать всех. Вокруг могилы расцвели улыбки.

— Кто это?

А сумрак сгущался.

Один за другим выходили старые друзья. И находили больше слез, чем слов у этой могилы.

И все рвался вперед иззябший юноша, и каждой речи аккомпанировал удивительным выкриком:

— Он умер, наконец…

Наконец, г. Фигнер отодвинулся перед ним в сторону.

— Вам с. Пожалуйте!..

Юноша шагнул к могиле.

И торопливо зачитал:

«Он умер. Но конец печальный»…

Под чтение его стихов стали расходиться.

На могиле вырос огромный курган, словно костер из венков. И наполнил воздух печальным запахом лавров и вянущих гиацинтов и роз.

Все расходились, и он остался один под душистым курганом лавров и цветов, на который сыпалась мелкая, холодная изморось.



{269} Серый туман чернел. Шумели мокрые деревья. Скрипели мокрые листья под ногами.

И казалось, что в воздухе звучат печальные крики улетающих лебедей из «Лебединого озера».

Чайковского не стало.

И вы на каждом шагу встречаетесь с ним.

С его призраком.

По всему миру носится его печальная тень.

И из всех уголков мира, со всех концертных эстрад стонет и жалуется, и плачет его полная печали, задумчивая славянская душа.

Петр Ильич, смеявшийся детским, милым смехом, евший котлетку у Лейнера, звавший доктора Бертенсона, умер, — и над его могилой прочли:

«Он умер. Но конец печальный
Дней унылых…»

Или что-то в этом роде.

Чайковский остался бессмертен. На свете иногда бывает — справедливость сменяет тысячи несправедливостей.



Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   32   33   34   35   36   37   38   39   ...   135




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет