Сборник материалов

В одном из своих объявлений Ферганский военный губернатор Гиппиус также указывает на основании своего опыта и ряда уже устроенных им собраний почетных лиц из туземного населения, что "верхний слой" туземного населения, несомненно, сочувствуеет власти и готов оказать содействие мероприятиям последней.

По Фергане интересна переписка между военным губернатором Ферганской области ген.лейт. Гиппиусом и Туркестанским генерал-губернатором, когда Гиппиус вследствие некоторого своеволия толкования порядка призыва туземных рабочих впал в "немилость" и был отозван из Ферганы.

В приказе, обращенном к населению Ферганы, выдержки из которого раньше приведены, Гиппиус допустил своеобразное толкование "высочайшего" приказа о наборе рабочих. Под давлением впечатления от начавшихся сразу, в разных местах, туземных беспорядков, Гиппиус ударился в другую крайность - решил "добрыми словами" и "мягким подходом" убедить население добровольно дать требуемое количество рабочих. Гиппиус в своем приказе предлагает населению не волноваться, выжидать подробной инструкции о наборе, предупреждает, что всякие попытки к восстанию будут подавляться жестоким образом. Вот, например, донесение о собрании, устроенном 23 июля в Намангане военным губернатором Гиппиусом в мечети "джамы", где назначено было собеседование с собранными по приказу Гиппиуса представителями населения в числе около 700-800 человек во главе с почетными лицами: "Войдя в террасу при мечети, губернатор сел на стул, а чины уездной и городской администрации поместились позади его за столом, после чего губернатор обратился к собравшимся со следующей речью: "Я собрал вас здесь, и вас - толпа, но такая толпа не опасна, опасна та толпа, которая собирается с злоумышленными людьми, кои, собрав ее, исчезают, и толпа не знает, что делать. Скопище такой толпы закон запрещает и разрешает принять к рассеянию ее все меры, так как в такой толпе достаточно чьего-нибудь возгласа - "ур" (бей), чтобы толпа бросилась избивать первого подвернувшегося человека, Так было в Джизаке, где толпа убила уездного начальника, растерзала его семью и надругалась над несколькими русскими. В результате того город Джизак разрушен до основания, равно как и окружающие его кишлаки, а население изгнано и земли его конфискованы правительством. Все это произошло из-за того, что население не поняло высочайшего указа о наборе рабочих".

Далее Гиппиус указывает на дисциплину, существовавшую при ханском управлении, когда за неподчинение без суда снимали головы, чего он не собирается делать, а затем берет коран и, одев на себя чалму, читает его в присутствии вызванный "мударисов" (мулл), предлагая довериться ему и исполнить его приказ добровольно.

Вслед за этим первым выступлением в Намангане генерал Гиппиус устраивает такие же митинги и в остальных городах Ферганы, выступая с разъяснением перед населением о новом "смысле" набора рабочих. Одновременно Гиппиус дает одну за другой сводки этих своих выступлений генерал-губернатору и посылает телеграмму, помимо последнего, в Петербург на имя председателя совета министров, министрам военному и внутренних дел с сообщением о том, что его "мирный способ" подхода к начавшему восставать туземному населению дает уже положительные результаты: туземцы везде изъявили готовность давать рабочих и устраивают "молебствия за здравие государя", В таком же духе о благоприятном настроении туземного населения Ферганы к новому способу набора рабочих Гиппиус продолжает сообщать генерал-губернатору и штабу округа. Ферганская администрация это поведение Гиппиуса встретила недоброжелательно. По поводу его выступлений среди туземцев о наборе рабочих посыпались из Ферганы по линии охранки доносы.

И. д. генерал губернатора Ерофеева в ответ на выстпуления Гиппиуса издал приказ, в котором говорилось, что Гиппиус своим выступлением прямым образом нарушил смысл "высочайшего повеления", что набор рабочих мирным путем ни на чем не основан, и что все это было сделано Гиппиусом под страхом народного движения. Приказ отмечает, что фактиче­ски население теперь не знает, какому приказу подчиняться после толкований, данных Гиппиусом о наборе рабочих: "высочайшему ли повелению или же приказу Гиппиуса".

Поэтому Ерофеев предлагает Гиппиусу немедленно отменить свое обращение к населению и совершенно не верить "патриотическому" настроению туземного населения.

Генерал Куропаткин по вступлении в отправление своих обязанностей, ознакомившись с поведением военного губернатора Гиппиуса, дал распоряжение об отозвании его из Ферганы.

Назначен был на место Гиппиуса военным губернатором Иванов, тот самый, который перед этим во главе карательных отрядов как раз подавлял восстание туземцев в Самаркандской области, как говорится, "огнем и мечом". Он созвал в Фергане совещание всех уездных начальников, судей, чиновников всех ведомств, представителей общественных организаций и т.д., которое вынесло резолюцию, отмечающую, что несмотря на углубление экономической связи Туркестана с Россией и обогащение Туркестана благодаря помощи той же России и введения русской власти в крае", туземное население все же никогда не было дружественно настроено к русским. Дальше в резолюции указывается, что одна из основных причин беспорядков заключается в доктринах ислама, где проводится враждебный взгляд, враждебный всему немусульсанскому. Поэтому так называемое течение панисламизма является, бессомненно, вредным, с которым необходимо бороться. В той же резолюции говорится, что "добровольный принцип", введенный Гиппиусом по набору рабочих, привел уже к нежелательным результатам, и констатируется, что для найма рабочих туземная администрация стала поголовно облагать население, наблю­дается масса вязточничества и злоупотреблений.

Нужно, однако, сказать, что в Фергане и в остальных областях Туркестанского края все-таки перешли именно на этот "добровольный" принцип, когда все имущие классы почти оказались освобожденеными от набора, а администрация и разные авантюристические элементы нажились в работах по найму рабочих, одновременно грабя беспощадно население.

Остановимся теперь на освещении самого хода разыгравшегося беспорядка в Фергане.

В Андижанском уезде после объявления о наборе рабочих уездным начальником, полковником Бржезицким, 9 июля в мечети "джамы" происходило собрание почетных туземцев, на котором администрация разъясняла смысл набора рабочих. Толпа запротестовала, причем главным образом выделялись студенты медрессе, заявившие, что идти на службу не желают многие почетные" лица пытались успокоить народ, но им не дали говорить. Толпа требовала, чтобы уездный начальник дал подписку о том, что набора не будет, угрожая в противном случае устроить резню. Возбуждение толпы все разрасталось, в результате в районе старого города произошло крупное столкновение с полицией, во время которого было ранено 14 человек, причем четверо из них скончались. Беспорядки произошли в целом ряде мест уезда.

В связи с беспорядками в кишлаке Дальверзин, уездный начальник полковник Бржезицкий подал рапорт военному губернатору Ферганской области «о выселении всех жителей кишлака Дальверзин из пределов края, конфискации части принадлежащей им земли (483 десятин) и наделении таковой семей убитых, а на прочей земле поселить русских переселенцев».

В Избаскентском районе население заявило, что рабочих они дадут лишь только в том случае, если пример покажут города, начиная с Ташкента. В Балыкчинской волости, в селениях Ходжа-Абад и Кош-Телесарай большая толпа народа предъявила старшинам требование о выдаче посемейных списков, которые отбирались и уничтожались. Старшинам удалось убежать, а некоторые джигиты были избиты.

Во всех случаях беспорядков, до прибытия властей жители кишлаков, устроившие беспорядки, с семьями и имуществом в большинстве случаев переселялись в другие кишлаки.

В материалах охранного отделения по Андижанскому уезду упоминаются имена шпионов: одного - участвовавшего в восстании в 1898 году, приехавшего специально из Ташкента, из селения Супи-Атан и сель.Дальверзин. По донесению ротмистра Фридмана около города Андижана в кишлаке Яробаши агитируют "местный мулла и седой старик сарт" об избиении русских.

Начальник Андижанского уезда Бржезицкий в одном из своих рапортов на имя военного губернатора Ферганской области указывает на "неблагодарность" туземного населения, устроившего восстание против власти, "принесшей ему так много пользы", предлагал выслать из края всех ишанов, закрыть туземные суды, медрессе и мектебы, создать военно-полевые суды повсеместно, советуя срывать до основания те поселения, которые устраивают беспорядки или не дают рабочих и пр.

В Кокандском уезде беспорядки возникли 8 июля в Араванской волости. В этом уезде самой администрацией и охранкой было установлено, что волостные управители брали взятку с населения и освобождали одних, внося в список имена других. Такие явления еще больше раздражали народные массы.

В ночь с 9 на 10 июля имам селения Шейхляр. Янги-Курганской вол., облачился в белое одеяние, сел на белую лошадь и стал объезжать кишлаки Бакчирской волости, требуя от населения идти к дому старшины и доставить последнего к нему живым или мертвым. Потом во главе с этим нишаном толпа разгромила канцелярию волостного управителя и разорвала на клочки все бумаги.

В донесении в охранное отделение указывалось, что некоторые туземцы стали выезжать в Бухару и Кашгар, евреи стали переселяться в русские поселения и города, а бывший член II Государственной Думы от Туркестанского края Салетджанов, боясь расправы народа, переселился в русскую часть города Коканда.

В Скобелевском уезде беспорядки начались в старом городе Маргелане, где собралась толпа до десяти тысяч человек, среди которой немало было женщин, выражавшая недовольство по поводу набора рабочих. Демонстрантами были убиты несколько чинов полиции. Затем возникли беспорядки в целом ряде других волостей.

В городе Намангане 6 июля были собраны почетные туземцы в количестве до 600 человек в мечеть, и уездный начальник, полковник Крошков, лично подробно разъяснил им сущность набора рабочих. Но туземцы, ответив отрицательно, разошлись.

11 июля в городе Намангане собралась масса туземцев, не желавших давать рабочих. Произошли столкновения, в результате которых было убито 12 человек, ранено 38 и предано военному суду 16 человек. Были убиты и в других местах во время беспорядков.

После Джизакских событий и военные суды и генерал Куропаткин были уже менее "милостивы", и по делу о Ферганских беспорядках много людей было казнено, сослано в ссылку и заключено в тюрьмы. Но особенно жестокий характер имели карательные действия туркестанской царской администрации в Семиречье.
Г. СЕМИРЕЧЕНСКАЯ ОБЛАСТЬ
На Семиреченскую область разверстано было 43.000 человек рабочих. Военный губернатор Семиреченской области ген. Фольбаум в начале июля выпустил воззвание к населению с указанием на необходимость выполнения "высочайшего повеления" с наборе туземных рабочих. Воззвание это заканчивалось следующими словами:

«Предписываю никаких кривотолков не допускать и всех, кто будет говорить что-либо противное этому приказу, немедленно передавать в распоряжение уездного начальника. Убежден, что все у нас будет так гладко, что сердце великого государя нашего порадуется. Думаю это так потому, что те киргизские, таранчинские и др. волостные управители, которым я лично объявил первое июля волю монарха, приняли мое приказание молодцами и, обсудив подробности предстоящего выбора, воскликнули в честь обожаемого монарха такое громкое и дружное "ура", что звенели стекла в окнах губернаторского дома, где я с ними беседовал».

Как встретили народные массы приказ о наборе рабочих в Семиречьи, мы увидим дальше. По свидетельству самого вр. исполнявшего должность Семиреченского военного губернатора видно, что приказ сразу был сперва встречен недоверчиво, а затем и враждебно; население было убеждено, что туземные рабочие направлены будут в районы боевых действий, и что мобилизацией рабочих власть хочет просто истребить туземное население. Начались уже попытки к уходу целых аулов в Китай, многие стремились уйти в лески к Балхашу, третьи со стадами и всем своим добром забирались в труднодоступные ущелья гор.

Брожение среди туземцев продолжалось весь июль. Постепенно поступали сведения об отказе призванных выйти на работы, о бегстве в Китай целой группы призванных, а иногда и целой волости, о возвращении беглецов из Китая, о бегстве рабочих от русских хозяев и т.д.

С самого же начала объявления о наборе киргиз на тыловые работы стали упорно распространяться провокационные слухи о предполагающемся выступлении киргиз, что, несомненно, усиливало напряженную атмосферу. По получении приказа о наборе рабочих волостные управители при поддержке баев и манапов сразу подняли вопрос о посылке на фронт, главным образом, рабочих из "пухары" (бедноты), и беднейших родов, что еще больше стало волновать массы, создавая среди них недовольство - в первую очередь против своей туземной администрации.

В восстании туземцев Семиречья в 1916 г. самым характерным является то, что восстания начались гораздо позже, чем в остальных областях Туркестана (т.е. в начале августа месяца) и что, предвидя неизбежный мятеж киргизского населения Семиречья, администрация приняла заранее все подготовительные меры. В это время, как в начале восстания, так и до конца его ликвидации, руководили подавлением этого восстания два действительно искусных стратега и непримиримых врага местного населения - Куропаткин сидя в Ташкенте, и Фольбаум, находящийся в городе Верном.

Генерал Фольбаум еще до восстания произвел учет всем своим военным силам и расставил их в тех пунктах, где можно было ожидать беспорядков. С другой стороны, еще до восстания туземцев в Семиречье Куропаткин делает ряд вопросов Фольбауму относительно подготовительных мер.

С первыми сообщениями из Семиречья о начале беспорядков двинуты были дополнительные военные силы из Ташкента и из Семипалатинска. Куропаткин предписал Фольбауму давать два раза в день телеграфные сводки о ходе событий. По всем документам видно, что в этой беспрерывной переписке между собой эти два генерала детально разработали план военных действий на случай беспорядков, заранее определили, где должно вспыхнуть восстание, изучали все горные перевалы и ущелья, через которыее бунтовщики могут проскользнуть. Дальнейшие развертывание стратегического плана сводилось к тому, чтобы переловить всех мятежников в узких горных проходах, предварительно оттеснял их к этим проходам и истребляя их по дороге. По словам Фольбаума и Куропаткина, нужно было мятежные массы киргиз поставить в такие стратегические условия, чтобы их потом сразу можно было бы "истребить, как куропаток".

Другим важнейшим моментом в военных планах двух этих генералов было по возможности поголовное вооружение pycского крестьянского населения, что также подтверждается всеми документами. Одновременно с этим предполагалось возможно больше отбирать скот и земли у киргиз, чтобы совершенно обезличить экономически этот народ. Этот адский план истребления киргиз царской администрацией в 1916 году был приведен в исполнение, как потом сообщал Фольбаум, очень "удачно". Перейдем к описанию беспорядков в Семиречье.

В одной из телеграмм своих Куропаткину генерал Фольбаум, сообщая об убийстве Карамского тараначинского волостного управителя, а также о начавшемся бегстве, пишет следующее: "Весь июль пройдет в организационной подготовительной работе, иначе нельзя. Вторично ходатайствую оставить Семиреченских ратников в пределах области, и в мирное время, когда деревни были полны народа, мои крестьяне были вооружены берданками. Сейчас в деревнях почти одни бабы, войска мало, туземцы угрожают положению русского населения. Очень нужны казачьи ополчения, сотни и раздача народу берданок подвозом таковых из Ташкента".

В другой телеграмме Фольбаум сообщает следующее: "Единственный надежный способ - вернуть населению бердан­ки. В области более 210 отдельных русских селений, причем даже в районе одной волости село от села отстоит до 20 верст. Считая необходимым в Джаркенте, Копале и Верном иметь резервы не менее как по две роты и обязанный выделить 12 приставских конвоев, могу для охраны селений уделить не более 5 неполных рот. Это даст возможность выставить от 10 до 12 участковых резервов в наиболее серьезных пунктах области, но оградить непосредственно все селения немыслимо, тем более не нужно дробить войска. Казачьи сотни целиком нужны для принудительных отрядов".

Дальше, в связи с начавшимися в разных местах отдельными вспышками восстания, Фольбаум высказывает опасение за положение Пишпекского, Копальского, Лепсинского, Сергиопольского уездов, связь с которыми, если будет порвана, трудно будет восстановить. Пользуясь еще работой телеграфной линии, Фольбаум требует присылки артиллерии и конницы для подавления в самом зачатке беспорядков. Если это не исполнить быстро, то, по словам Фольбаума, "может рухнуть русская власть в Семиречье". Последнее было разделено на 17 стратегических участков, но войсковых частей было недостаточно.

В ответ на неоднократное требование Фольбаума. Куропаткин особой телеграммой указал, как распределяются воинские части, посланные для усмирения. В конце этой телеграммы Куропаткин сообщал, что им возбуждено "ходатайство о перевозке из Европейской России на Семипалатинск бригады конницы с батареей для действий против киргиз как Семиреченской так и Семипалатинской областей".

В одной из телеграмм генерал Фольбаум просит о присылке партии в 2 000 берданочных винтовок для вооружения крестьянских селений. Все требования Фольбаума Куропаткиным почти полностью были исполнены. В ответ за доверие и поддержку, оказанную Куропаткиным Фольбауму, последний от 22 августа посылает следующую телеграмму: "глубоко благодарю за доверие, видимым знаком которого считаю присылку в мое распоряжение достаточных сил. Спрашивая лишнюю роту или лишнюю пушку, руководствовался продуманными соображениями, основанными на исключительном знакомстве с обстановкой. Тяжелый период мятежа до 20 августа выдерживал на всем огромном протяжении области всего 12 ротами и одной сотней без артиллерии, при помощи малых команд и случайных казачьих и обывательских формирований, созданных на свою ответственность. Будь Семиречье пустыней, я бы давно собрал эти войска воедино, но нынешняя культурная обстановка требовала оставления войсковых частей повсюду, причем войска Семиречья дали за эти дни не мало доказательства высокой доблести. Сосредоточение в первых числах сентября ожидаемых подкреплений даст полную надежду умиротворить область. Прошу верить, что малочисленная семиреченская администрация и малочисленные семиреченские войска, своевременно вами подкрепленные до надлежащего числа, исполнят свой долг столь же бодро, энергично и добросовестно, как исполняли его до сих пор".

В стараниях получше истребить киргизское население, в некоторых случаях Фольбаум и Куропаткин иногда друг друга удерживали от чрезмерных мероприятий. Так, например, в одной из телеграмм от 18 сентября Фольбаум, указывая на приказ Куропаткин а по краю за N 220, где говорится, что вся земля, на которой пролита русская кровь, будет изъята из рук туземцев, спрашивает, как применить этот приказ в Семиречье. Он отмечает, что, например, все побережье Иссыккуля, долина Кебеня, северные склоны Александровского хребта, в Томакском районе долина Кастекского участка, долина Каркалы обильно политы русской кровью. Значит ли, что все эти пространства станут в близком будущем запретными для киргиз. "Лично полагаю, говорит Фольбаум, что степные киргизы могут быть наказаны мягче, но пишпекских и пржевальских кара-киргиз надо совершенно изъять из Токмакской долины, долины Кебеня я побережья Иссыккуля". С другой стороны, например, по мятежу в Беловодском районе, когда Фольбаум, вооружив беловодских крестьян, разрешил им истреблять поголовно киргизские аулы, Куропаткин дал инструкцию Фольбауму все же это так открыто и резко не делать.

Крупные беспорядки начались в районе Атарского участка около Самсы, где киргизские волости: Ботпаевская, Восточно-Кастекская, Западно-Кастекская, Тайчаринская, Иргайтинская подняли мятеж.

Из Западно-Кастекской волости перекочевало 108 кибиток в пределы Китая, По словам нескольких киргиз, возвратившихся тогда оттуда, эти беглецы скрылись в Китае в местности "Сар-Когон". Сначала китайцы их не принимали, а затем они дали китайскому губернатору "100 лошадей рыжей масти, 100 лошадей гнедой, 100 вороной и 100 серой масти" с просьбой разрешить им жить в пределах Китая. Депутаты от бунтовщиков, приведши лошадей, заявили, что раньше они были китайскими подданными, а теперь лет 60 тому назад приехали русские, которым киргизы помогли завоевать Ташкент, Аулиэ-Ата и др. сартовские города. Во время управления русские отобрали земли, брали подати, а теперь начали брать солдат, почему они просят принять их в китайское подданство. Генерал взял подарки и разрешил им поселиться на китайских землях". (Из донесения ротмистра).

О результатах подавления мятежа в Кастекско-Курдайском районе генерал Фольбаум телеграфно сообщает Куропаткину между прочим следующее:

"Пишпекский уездный начальник и Токмакский участковый пристав 10 августа энергично водворяли порядок. Располагая конвоями всего по 30 человек, перебили до ста мятежников, произвели аресты".

Войскам Пишпекского и Верненского уездов приказано отнюдь не дробиться по селениям и ущельям мелкими командами, но держаться кулаком у центра мятежа и оттуда наносить сильные, но короткие удары, чем, как показывает опыт, действие противника больше всего парализуется.

Боптаевская волость в знак окончательной покорности прислала хорунжему Александрову 20 человек заложников. По словам Фольбаума видно, что мятежники начали к этому времени группироваться в Кастекских горах, Буамском ущелье и долине Кебиня, установили тесную связь с киргизами Наманганского и Аулиэ-Атинского уездов в верховьях Таласа. Мятежники имеют признаки организации, на шапках носят однообразное металлические бляхи, есть знамена. В горах соорудили кузницы и мастерские для выделки пороха.

Интересна инструкции Куропаткина, преподанная генералу Фольбауму в отношении вооружения крестьян и метода быстрейшей ликвидации беспорядков. Инструкция эта говорит следующее:

"Предлагаю основной задачей вашей деятельности при подавлении киргизских беспорядков считать охрану жизни и имущества русского населения, В этих видах: вооружите имеющимся огнестрельным и холодным оружием, считая топоры, всё свободное носить оружие русское население и организуйте его десятки, сотни, дружины, представьте самому населению выбрать в десятках и сотнях начальствующих лиц. Часть вооруженного населения посадите на лошадей: Формирование трех сотен запасного разряда и четырех сотен казачьего ополчения разрешаю. Ополченные сотни оставьте для охраны обороны в местах формирования. В городах и всех селениях организуйте ближнюю и дальнюю охрану днем и ночью, не допускайте возможности внезапного нападения. Усильте меры против пожаров. На случай окружения заготовьте в селениях и городах нужное количество запасов, обеспечьте воду. При нападениях киргизов внушите самое отчаянное сопротивление. Напомните пример уральской сотни Серого, боровшейся со скопищем в девять тысяч. Вооружение киргиз огнестрельным оружием, вероятно, очень незначительно. Не довольствуйтесь обороной, где можно переходите к наступательным действиям. Нападения особенно ночью даже на большие скопища тридцатью-пятьдесятью молодцами может дать самые решительные результаты. Надо вызвать панику. Поддерживайте связь телеграфную, почтовую, восстанавливайте разрушенное, организуйте конную почту. Не прекращайте, где можно, никаких полевых работ, чтобы не пропал урожай сего года. Произведите, где нужно, уборку киргизских полей, брошенных хозяевами, зачислением собранного урожая в запасы казны. При действии карательных отрядов, истребляя сопротивляющихся и нападающих, не допускайте излишних и поэтому вредных жестокостей относительно тех, кто не сопротивляется, под страхом расстрела не допускайте грабежа нашими войсками или русским населением. Весь отбитый скот, лошадей и имущество строго охраняйте и обращайте в достояние казны. Разрешаю вам образование при отрядах и уездных городах полевых судов. Усильте возможной степени военные конвои при уездных начальниках и приставах, поручайте им, где то признаете нужным, командование и войсковою силою для подавления беспорядков. Поддерживайте сношения с соседними губернаторами всех областей. Доносите мне по вашему усмотрению не реже двух раз в сутки. Примите меры воспользоваться родовою или племенною рознью туземного населения областей для борьбы с возмутившимися. Несомненно, имеются киргизы и киргизские общества, нам преданные, направьте их против бунтующих. Временно не стесняйте откочевку киргиз в китайские пределы, пока не справитесь с внутренней смутой. Направляю к вам значитель­ное подкрепление, но ранее прихода их проявите огромную энергию сопротивления, распорядительности лично и всем русским населением. Куропаткин, 11 августа 1916 года".

Для усмирения восстания Семиреченских киргиз изТашкента направлены были следующие части: три с половиной дружины, семь рот стрелков из состава запасных полков, пять сотен и четырнадцать орудий. Войска эти высланы были в Семиречье в трех направлениях: со стороны Андижана - на Нарынское укрепление, со стороны Черняева - вдоль почтового тракта на Пишпек и Токмак и окружным путем по железным дорогам на Семипалатинск и оттуда походом на Сергиополь - Лепсинск - Верный. Кроме того, из действующей армии присланы были два казачьих полка с казачьей батареей и двумя пулеметными командами. С прибытием этих войск бунтовавшие киргизы, после незначительного сопротивления, оттеснены были в пограничные горы и, терпя недостаток продовольствия, теряя скот от недостатка в горах подножного корма, вынуждены были сдаться (из доклада Куропаткина). Но это произошло уже в самом конце всех событий. Генерал Фольбаум "благодарил" за доверие Куропаткина именно после этой последней его инструкции.

В другой телеграмме генерал Куропаткин, подбадривая Фольбаума и Семиреченскую администрацию, требует проявления большей энергии и говорит: "Берите сами пример и напоминайте войскам о действиях полковника Колпаковского 52 года тому назад. Значительно меньшими силами, чем вы располагаете, он смело выдвинулся из Верного навстречу огромному скопищу, наступавшему на Верный, и нанес ему решительное поражение у Костекского перевала - противник был значительно лучше вооружен, чем скопища, против которых вы ныне действуете. По моему ходатайству в Семиречье переводится из действующей армии одна казачья бригада и конная батарея. Куропаткин".

В других случаях Куропаткин таким же образом ссылается на примеры подвигов генералов фон-Кауфмана и Скобелева.

В приказах генерала Куропаткина о предании военно-полевому суду бунтовщиков ряда киргизских волостей приводятся обвинения, которые совершенно незначительны в сравнении с тем уроном, которое потерпело киргизское население. Даже по официальному сообщению видно, что в результате этих восстаний был нанесен сравнительно небольшой удар администрации, но последняя жестоко расправилась с восставшими, истребляли целые аулы.

Более серьезно по своим последствиям было восстание кара-киргиз в южной части Семиреченской области, имевшее более организованный характер. Начали мятеж Сарыбагишевская и Атекинская волости Токмакского участка, Пишпекского уезда, оказавшие сопротивление русским войскам еще в начале завоевания последними области. Киргизы указанных волостей привлекли на свою сторону всех кара-киргиз рода "богу", - занимавших котловину озера Иссык-Куля и окружавшие его горы в Пржевальском уезде и южной части Джаркентского. По удостоверениям агентов полиции, эти переговоры велись "настолько осторожно и тайно, что они ускользнули от внимания не только местного русского населения, но и самих опытных агентов полиции".

Враждебные действия начались с 8 августа внезапным нападением на переселенческое селение Новороссийское, расположенное в глубоком ущелье большого Кебеня. Крестьяне отбивались, но потерпели поражение, и имущество их было расхищено. В этот день Сарыбагиши на большом сборище свершили "бату" (клятву) ни в коем случае не давать рабочих и не подчиняться велениям русской власти. Провозгласили ханом манапа Макуша Шабданова, внука Джантая.

9 августа пожар восстания охватил всю территорию, занятую кочевьями кара-киргиз в бассейне реки Чу и озера Иссык-Куля. Мятежники захватили почтовой тракт из г.Пишпека на Пржевальск и от селения Рыбачьего на укрепление Нарынское. Сожгли по тракту мосты, разрушили телеграфную линию, ограбили и сожгли все почтовые станции и выставили по дорогам наблюдательные отряды. При появлении русских их убивали.

Одной из групп бунтовщиков из Сарыбагишев при входе в Буамское ущелье в котловину озера Иссык-Куля удалось устроить засаду и накрыть транспорт винтовок и боевых патронов (170 берданок и 40 тыс. патронов), следовавшего в Пржевальск, перебив конвой, захватить этот транспорт. Часть этого оружия была в волости "Багинцев". После этого мятеж принял еще более ожесточенный характер.

13 августа большие скопища Сарыбагишцев начали наступления на Токмак. Туда направлен был отряд Бакуревича в составе сотни казаков с пулеметами и 70 нижних чинов пехоты. Несмотря на неоднократные наступления мятежников на Токмак, они, понеся громадный урон и видя дело свое проигранным, обратились в поспешное бегство по направлению высоких сыртов в горах южного берега озера Иссык-Куля.

Восстание опять подняли по получении оружия так же "Багинцы". 9 августа мятежники в полторы тысячи Каракечинской загорной волости напали на селение Бело-Царское и разгромили его. На следующий день мятежники убили заведывающего полицейским участком Меньщикова и перебили работавших техников. Потом численностью до пяти тысяч человек окружили селение Столыпине в Кочкорской долине, но были отбиты. В те же числа, 9 и 10 августа, началось открытое выступление кара-киргиз Иссык-Кульской котловины.

В это время в Беловодском районе также восстал ряд волостей. По донесению подполковника Писаржевского видно, что там организовались своевременно крестьянские дружины. Отряд, имевшийся в этом районе, и крестьянская дружина, выезжая с разрешения властей, продолжали грабить и истреблять киргизские аулы в Беловодском районе. По этому поводу мы вначале указывали инструкцию Фольбауму генерала Куропаткина, где последний предлагает Семиреченской администрации для планового подавления мятежа не допускать все-таки таких "чрезмерностей".

По сообщению Фольбаума, были столкновения с повстанцами около сел. Ивановки 20 августа, где "прекрасно" вела себя в бою сотня дунган добровольцев". К этому времени со всех концов стягивались уже войска, и началось постепенное оттеснение мятежников к "узким горным проходам и котловинам - чего нужно было достигнуть согласно заранее задуманного оперативного плана. К 30 августа движения войск (ударных частей) и районы сосредоточения мятежников определяются следующей телеграммой генерала Сиверса (от имени командующего войсками округа):

"Верный. Генералу Фольбауму 2969 N- ру 6827. Очагом мятежа киргиз западной части Семиречья является горный Район между долинами Сусамыра, Джумгола и Кошкара на севере и долина Нарына на юге до дороги Кутемалды Нарынское на востоке. Наиболее наглы киргизы западной части этого района, особенно долины Сусамыра. Поэтому командующий войсками признает необходимым, чтобы отряд капитана Кохановского не отвлекался в направлении к Нарыну, а тотчас по прибытии в Тогус-Тарау энергичными действиями западной части указанного района усмирил бы здесь мятеж и выручил русских людей в долине Сусамыра. Эти указания вместе с ним сообщены для ускорения полковнику Боброву и капитану Кохановскому через Ферганского губернатора, для облегчения этой задачи необходимо ударить на указанный очаг мятежа и с севера. Направление колонны из Намангана, Кетмен-Тюбе вдоль Джумгола, согласно предложения полковника Иванова, важно, но сформирование и прибытие ее в указанный район запоздает, От этой идеи отказывается полковник Иванов, узнав о новой задаче отряда Кохановского и полагая, что он и один справится с этой задачей. Во всяком случае в Намангане или Андижане будет формироваться подвижной резерв роты частью посаженные на лошадей, из которых в случае надобности и будут выделены силы помощи Кохановскому. По изложенным вопросам прошу сообщить ваше соображение для доклада командующему войсками". В телеграмме от 21 августа генерала Куропаткина генералу Фольбауму читаем; "вместе с сформированными вами частями по приходе отправленного вами подкрепления, не считая двух казачьих полков и конной батареи, вы будете располагать 35 ротами, 24 сотнями, 240 конными разведчиками, 16 орудиями, 47 пулеметами, Черняев Романовский, Кауфман и Скобелев завоевали области Сыр-Дарьинскую, Самаркандскую и Ферганскую меньшими силами".

Вот те силы, которые еще и при поддержке крестьянских вооруженных дружин и городских "добровольцев", прошли потом вдоль и поперек киргизскую степь и горные пространства и "огнем и мечом" истребляли аулы мятежников.

К этому моменту, когда разыгрывались события в Токмакском и Пишпекском районе, Курдайский район почти полностью был окончательно усмирен. Разьезд капельмейстера Скатова и делопроизводителя Решетникова напали на Джаимышельскую волость и захватили 13 главарей во главе с киргизом Ашикеевым, провозглашенными Науш-Кунуре ханом 12 авг. Главари восстания направлены были в Верный, а от мятежников взято заложников по 10 человек от аула. По приказу Фольбаума волости Курдайско-Кастекского района в большинстве были "спущены" с гор и поставлены на работы по уборке полей селений Каскелена и др. окрестных селений.

По Пишпекскому уезду генерал Фольбаум издал приказ уездному начальнику, которому предписывается "обьявить немедленно туземным волостям вдоль почтовых трактов, что ответственность за целость телеграфа и почты, также проезжающих возлагается на местное туземное население, почему там, где будут допущены ограбления почт и порча телеграфа, и непосредственные виновники не будут обнаружены, полевому суду будут переданы соответствующие волости", Достаточно было, конечно, агентам самой администрации и отдельным крестянам самим попортить телеграф и потом обьявить, что это сделано киргизами, чтобы подвергнуть последних наказанию.

По поводу отбитых около 2.000 лошадей в одном из «выездов» в киргизские аулы, Фольбаумом дано было указание передавать их под расписку для временного пользования крестьянам, но из Ташкента последовало потом распоряжение "открыто" таким путем у совершенно мирных киргиз не отбирать скот, а наоборот настраивать их против бунтовщиков,

На юге Пишпекского уезда Карабулакская волость выступила против восставших здесь своих же киргиз и действовала против мятежников с русским местным поселком. Причины этого исключительного случая за отсутствием под рукой материалов не выяснены.

В Пишпекском уезде более жестокий характер по своим последствиям в Курдайско-Кастекском районе и в ососбенности в Пишпекском уезде.

Более широкий размер и массовый характер имело восстание кара-киргизского населения в Пржевальском уезде (Иссык-Кульская котловина). Восстание подготовлялось киргизами в связи со смутами, начавшимися до этого еще в Пишпекском уезде. Решение об открытом выступлении киргиз состоялось уже сейчас же после отбития около селения Рыбачьего киргизами Атекинской и Сарыбагишевской волости транспорта оружия. Восстание началось с разгрома конных почтовых станций и русских поселков по северному берегу Иссык-Куля.

Некоторые успокоение в Пржеваяьске наступило только с 15 августа, когда прибыл отряд ротмистра Кравченко с Каркалин-ской ярмарки. С отрядом Кравченко двинулись бывшие на Каркалинской ярмарке торговцы: сарты, дунгане, таранчинцы и татары. Когда отряд подошел к селению Теплоключенскому, и оставив в этом селении всех торговцев из мусульман, в числе около 500 человек, двинулся к Пржевальску, крестьяне того селения и беженцы из других поселков перебили всех торговцев, за исключением десятка татар и 11 человек сартов. В конце августа через горы и пределы Пржевальского уезда из Верного прибыл отряд под командой Бычкова, Когда киргизы увидели, что дело проиграно, они через перевалы двинулись на Сырты, к границам Китая (на юго-восток от Пржевальска), и в долину реки Текеса, освободив все занятые ими поселки. По дороге киргизы продолжали жечь мосты и разрушать дома, если они встречались по дороге. Были случаи возвращения обратно киргиз (отдельных групп с целью помириться), но и с ними крестьянское население расправлялось. Киргизы, уходя от преследовавших их русских отрядов, бросали почти все свое имущество и имущество, отобранное у крестьян, оставляли даже юрты и большую часть скота, особенно баранов, которые не могли переносить длинный перегон. Все это попадало в руки карательных отрядов. В это время произошло восстание дунган селения Марьинского, которые совместно с китайцами-опиумщиками напали на шедших и ехавших в Пржевальск русских и часть избили, В ответ на это нападение в Пржевальске началось избиение туземцев, главным образом купцов-дунган, не принимавших участия в мятеже.

Все имущество убитых туземцев по приказанию уездного начальника было конфисковано; отобрано было имущество на несколько сот тысяч рублей, но лучшие предметы разграбило русское население. По официальным донесениям видно, что грабеж этот продолжался с 10 по 25 августа. В гор. Пржевальске всего убито до 700 человек, осталось в живых не больше десятка.

Во время осады киргизами селения Сазановки, Пржевальского уезда, большие услуги оказали русским сазанозские сарты-торговцы, доставляя оборонявшимся порох, свинец, снабжая осажденных жителей хлебом и участвуя непосредственно в обороне селения. Эти сарты, однако, были перебиты и ограблены после оставления селения русским отрядом, окрестными крестьянами и казаками по пути в Пржевальск, куда они направились вслед за русским отрядом.

Всего убито свыше 90 человек, считая в этом числе женщин и детей. Такие же избиения произошли на Ак-Су и других местах.

В районе северного берега озера Иссык-Куля направившиеся в Китай прошли на Текес, а южного - на сырты. Туда же отошла и часть пишпекских кара-киргизов. У Тюпа войска сильно наказали первых, отбив почти весь скот, К половине сентября главные скопища киргиз обозначились еще яснее: одно - на Сномбе, в восточной части Текеской долины, другое - на Сыртах и третье - на Джумгале, близ Сонкуля. Сообразно с этой обстановкой перегруппированы были и карательные отряды. Часть киргиз, ушедших на Сырты и в Китайские пределы, одумалась к ноябрю месяцу и стала возвращаться обратно; они избивались крестьянами по дороге.

В северных уездах области волнения туземцев не вылились в столь резкую форму, как в южных. У кочевников киргиз-кайсаков из рода джалаиров призыв рабочих в тыл армии вызвал только глухое брожение, которое скоро успокоилось, в северной же части этого уезда и в Лепсинском уезде, занятом киргизами рода найманов, брожение было более продолжительно. Почти все волости наотрез отказались выставить рабочих и некоторые (Барлыкская и Эмельская) бежали в Китай, а другие поспешили откочевать в считавшиеся неприступными дебри Джунгарского Ала-Тау или в прибалхашские пески, Б сентябре же месяце, когда в других частях области наступило уже сравнительное успокоение, в Лепсинском уезде небольшая группа, преимущественно из призывной молодежи, сделала было попытку открытого восстания, угрожая насильственными действиями против небольшого переселенческого селения Саратовского, но попытка эта была прекращена в самом начале. Спешно выступивший из города Лепсинска отряд из казаков и пехоты рассеял угрожавшее селению Саратовскому скопище мятежников. Бежавшие в китайские пределы Барлыкская и Эмельские волости, недружелюбно встреченные китайцами и калмыками, ограбившими у них значительную часть скота, имущества и даже женщин, также возвратилась в места постоянных своих кочевок.

В Джаркентском уезде наблюдались одновременно заметные волнения кульджинских крестьян, на которых сильно отразилось известие о кровавых расправах с дунганами в Пржевальском уезде. Бежавшие в Китай киргизские волости Джаркентского уезда рода Сувае, кочующие на правом берегу Или, вернулись обратно. Предварительно эти киргизы через консула испросили разрешения у Фольбаума при условии дачи рабочих и выполнении наряда лошадей и скота.

Положение киргиз, бежавших в китайские пределы, оказалось самым затруднительным. Те группы, которые направились в Кашгар, вследствие наступивших холодов и отсутствия поэтому подножного корма, потеряли почти весь свой скот и пришли в китайские пределы совершенными бедняками. Китайские власти отнеслись к беженцами индифферентно, рассматривали их, главным образом, как источник эксплуатации. Киргизы должны были последнее оставшееся имущество, скот, даже жен и детей преподносить в подарок китайским властям или продавать за бесценок ввиду чрезмерной нужды. С другой стороны, кочевые калмыки, воспользовавшись беззащитностью киргиз, нападали на них, отбирая скот и женщин. Поставленные в безвыходное положение, гонимые со всех сторон, беженцы в большинстве вынуждены были возвращаться обратно, но и здесь русская администрация и крестьянство встречали их враждебно и пускали обратно под условием уплаты контрибуции.

В районе Тарбагатая скопилось несколько тысяч киргизски беженцев: в результате переговоров между Фольбаумом консулом в Чугучаке приняты были меры к расставлению отрядов для воспрепятствования киргизам перекочевки дальше, предъявлены были требования китайским властям через Тарбагатайского губернатора в Ану-Бу-Даун выселить этих киргизов из пределов Китая, но эти переговоры не увенчались успехом.

Вот так в одной из телеграмм Форльбаум описывает результаты окружения и оттеснения в неблагоприятные районы киргизских мятежников:

"Главная цель карательных отрядов отныне будет заключаться в усилении этой разобщенности и постановки кара-киргиз в наиболее невыгодные для мятежа условия. В последне смысле достигнуто уже много: мятежники северного берега Иссык-Куля и окрестностей Пржевальска принуждены удалиться частью на Текес, частью на Сырты, к югу от озера. Мятежники между Пишпеком и Сонкулем частью рассеяны на Кочкоре и Джумголе, частью ушли в те же южные Сырты. Видимым знаком поражения мятежников является скот, отбитый повсюду, в огромных количествах. В окрестностях Пржевальска скопилось свыше трехсот тысяч голов, на Кочкорке не поддающееся еще учету количество скота, но около ста тысяч.

Более умеренная добыча имеется еще у Токмака. Дальнейшее действие отрядов у Джумгала и долине Алабаш к востоку от Кочкорки внесут еще большее расстройство в ряды мятежников, и, несомненно, умножат количество скота. Создавшаяся обстановка выдвинула в результате два вопроса: что делать с захваченным скотом, какие цели поставить войскам в ближайшем будущем на юге Семиречья. Скот сдается администрации, но последняя без помощи войска не в силах его ни содержать, ни охранять, скот может расхищаться и гибнуть от недостатка ухода и корма. Войска же, связанные стадами, теряют подвижность". "Относительно задач для войска полагал бы продолжать развивать создавшуюся обстановку. Имея в виду теплый климат и огромное стратегическое значение Кочкорки, как центра всех кочевий Сусамыра, Джумгала и Сыртов, полагал бы необходимым обосновать здесь недолго один из отрядов.

Подобный отряд в связи с Нарыном разделил бы Сырты от Джумгала и Сусамыра и активными действиями держал бы под ударами мятежников, как в Сонкульском районе, так и на Сыртах".

По ходатайству киргиз рода Албан, бежавших в пределы Китая, в результате переговоров с китайскими властями, а также через консула в Кульдже, Фольбаум разрешил 17 волостям возвратиться, но с условием доставки 1000 лошадей в Пржевальск для крестьян по уборке урожая. Согласно этих условий, табун должны были пригнать 50 человек, т.е. три табунщика от каждой волости, также требовалось пригнать немедленно 3000 самых лучших лошадей для действующей армии. В этом случае мятежникам обещалось помилование, но если чуть опоздают с доставкой к сроку или пригонят плохих лошадей, то Фольбаум угрожал казаками. Само собой разумелась при этом выдача оружия и главарей мятежников.

В октябре месяце совершил поездку в Семиреченскую область генерал Куропаткин, один из главных героев подавления повстанческого движения туземцев, особенно в Семиречье. Всю дорогу Куропаткина встречали русские поселки колокольным звоном, молебствием и хлебом-солью, а туземцы с изъявлением радости и покорности.

В одном из выступлений Куропаткин по поводу мятежа киргиз высказал следующее:

"Главарей-волков необходимо переловить, а что касается массы баранов, то их можно простить... в этом смысле я буду доносить и государю, но, конечно, это не касается Пржевальского уезда и загорной части Пишпекского уезда, где мятежники пролили слишком много русской крови, и где поэтому будут наказаны все волости: все побережье Иссык-Куля и долина Кебени будут навсегда отняты у киргиз и мятежники будут двинуты в горы Нарынского участка. Это суровое наказание - лишение мятежников земли, будет достойным для них возмездием. Но там, где беспорядки были не очень сильны, там не следует увеличивать искусственно размеры бедствия. Горе, постигшее Семиречье, большое горе, но увеличивать размеры его, продолжая распри, не нужно". Куропаткин в Верном провел ряд мероприятий по скорейшему набору рабочих о казачьих прирезках, по улаживанию порядка работ администрации, устроению потерпевших крестьян и т. п., а в секретных совещаниях выработал окончательные меры по уничтожению всех остатков повстанческого движения.

Хотя генерал Куропаткин при объезде Семиреченской области предложил областной администрации в последующем быть несколько "мягче" к киргизам, тем не менее, бесчинства крестьян над уже беззащитными киргизами продолжались. По словам одного из главных администраторов Семиреченской области, "потребуется еще продолжительный период времени, пока эта вражда уляжется. «Охоты» крестьян за отдельными туземцами, укрывшимися в норах, несмотря на все принимавшиеся меры, продолжались в Пржевальском уезде всю зиму. Недоверие же к туземцам и опасение повторения с их стороны восстания, продолжают царить среди русского населения и во всех других частях области».

Положение беженцев-киргиз, откочевавших в пределы Китая количеством до 53.000 семейств, было критическое. Ограбляемые со всех сторон китайскими чиновниками, калмыками, объятые голодом, они продавали последнее имущество и даже жен и детей. Весть о безвыходном положении этих беженцев уже распространилась по всему Семиречью. Бежавшие в Атбашинский край и скрывавшиеся в горах участники мятежа, убедившись в невозможности спастись в Китае, поспешили принести повинную. Краевая власть, в виду того, что озлобление русских крестьян против туземцев продолжало существовать, не разрешило возвращаться последним на прежние их кочевки и предложила остаться в Атбашинском участке с тем, чтобы прирезать к нему часть земель Пишпекского и Пржевальского уездов, образовав новый Нарынский уезд, с населением исключительно туземным, а вся Иссык-Кульская котловина и юго-восточная часть Джаркентского уезда (надо сказать, более плодородная) должна была быть очищена для пользования исключительно русскими крестянами. Для приведения в исполнение этого плана командированы были из Ташкента специальные лица, но привести план в исполнение окончательно не удалось в виду происшедшего февральского переворота в 1917 году.

По точным сведениям областного статистического комитета и командированных из Ташкента для размежевания территории расселения киргиз и крестьян чиновников, убыль киргизского населения и убыток в хозяйстве, вследствие восстания в 1916 году и карательных мер правительства, установлена следующая, беря, главным образом районы, захваченные восстанием:

Уезды и волости	Число до восстания	Кибиток к янв. 1917 г.	(семей) убыло
Верненский уезд	4,347	2,415	1,932
Джаркентский	16,096	4,378	11,718
Пишпекский	27,831	11,518	9,313
Пржевальский	34,509	8,847	25,660
Лепсинский	7,071	3,629	3,442
Всего по области	83,854	31,789	53,065

Обшее число кибиток по области, по переучету на трехлетие 1916/18 года, определено было в 182.255. Следовательно, убыль их составила 29,12 процентов. Состав кибитки, по статистическим данным, определяется в 5,1 душ обоего пола. По этому расчету убыль кочевого населения в области, вызван­ная восстанием, к январю 1917 года исчисляется в 270.632 душ обего пола, а с прибавлением Мариинских дунган, бежавших в Китай, в числе 259 душ, всего по области убыль выразится в 273.222 души обего пола.

Наибольшая часть беглецов, направившаяся в Кашгарскую провинцию Китая, услышав об образовании Нарынского уезда исключительно с туземным населением, в виду совершенно невозможных условий жизни на чужбине, начала возвращаться в пределы области еще в зимнее время, не считала с холодом и снежными заносами на горных перевалах. С марта же месяца 1917 года, после февральского переворота, возвращение их приняло более широкие размеры, как со стороны Кашгара, так и со стороны Кульджинского края.

Положение возвращавшихся беглецов было плачевное. Брошенные ими в пределах прежних своих стойбищ посевы хлебов и запасы корма для скота, - погибли: зимние жилища были разорены: брошенные при спешном бегстве юрты были расхищены или сожжены, увезенное с собою имущество домашнего обихода было ограблено китайскими поддаными, а угнанный скот весь погиб. Беженцы возвращались, в буквальном смысле, босыми и голыми. Обратный путь их усеян был могилами умерших от голода.

Немногим лучше было положение и тех участвовавших в восстании волостей, которые, спасаясь от преследований войск, укрылись в горах Атбашинского участка. Брошенные посевы и зимовки погибли: увезенное с собой имущество и угнанные скот частью сохранены, но отсутствие корма для скота в связи с весенней засухой, вызвавшей гибель подножного корма, и недостаток продовольствия поставило и их в весьма затруднительное положение.

Степень разоренности бунтовавшихся киргизских масс рисуют данные переписи 1916 года. По этим данным и донесениям уездной администрации, например, в части волостей Верненского, Лепсинского, Пишпекского и Джаркенского уездов возвратившиеся кибитковладельцы могли собрать урожай не более, как с четвертой части своих посевов. Во всех же остальных частях этих уездов и в Пржеваяьске, не исключая Атбашинского его участка, все посевы киргиз погибли, так как были стравлены и потоптаны скотом, уничтожены проходившими воинскими отрядами, а местами сожжены самими же бунтовщиками. Уцелевшие поля были засыпаны рано выпавшим снегом. В некоторых местах хлеб жали зимою, в других только весною, когда сошел снег. Но эти поля не могут быть принимаемы в расчет. Здесь, а также в волостях Атжинской, Борукчинской, Бугенской. Джува-Арыкской, Иссенгуловской, Нарынской, Ниязбековской, Онарчинской, Саяковской, Чоринской, Чириковской, Шарератминской, Шатеновской и Мунакельдинской Атбашинского участка Пржевальского уезда, уцелело не свыше 1/3 всего бывшего до восстания скота. Во всех же остальных волостях, принимавших участие в мятеже, которые расчитывали уберечь свои стада угоном в китайские пределы, скот весь погиб.

Точно также, ввиду военной обстановки и борьбы с восставшими киргизами, поджогами, потравами, произошло заметное расстройство переселенческих хозяйств. Это еще усугубилось неожиданным уходом рабочих-киргиз к повстанцам. Кроме того, с потерей около 53 тыс. хозяйств киргиз уменьшился намного объект обложения государственных повинностей. Эти приблизительно итоговые данные относятся к начали 1917 года. Но в продолжении 1917-1919 гг. вооруженные русские крестяне продолжали мстить киргизам. В таком состоянии застала киргизское население Октябрьская революция.