Сила жизни в единстве: чудь (вепсы) и казаки

Есть на юге Архангельской области Устьянский район с завораживающе красивыми местами, которые отдельные путешественники называют « Архангельской Италией». И живут на этой земле как малые народы Севера (вепсы и чудь заволочская, потомки финно-угорских племен), так и потомки казаков. Главная водная артерия района – река Устья, которая собственно и дала название району. По Олегу Борисову, Устья, скорее всего, это русифицированное древнее вепсское (чудское) Остойя, Осттойя – Торговая река (сравните вепс. Оста – покупать, ойя – река). Предки современных вепсов, торгуя с волжскими булгарами на этой реке, дали ей такое название. В русской же речи Осттойя превратилась сначала в Остья, а затем и в Устья.

Заселение территории Устьи проходило в конце первого тысячелетия финно-угорскими племенами. А с вогульского Устья означает «лесная река». Кто бывал в этих краях, всегда найдет светлые и добрые слова об Устье. Кто родился на ее берегах, трепетно и нежно любят ее в любое время года, потому что Устья – главная река жизни, река детства. Красивые места: высокие холмы, березовые перелески, чистые сосновые боры, могучие ельники, нехоженая тайга, бездорожье, долгие зимы. Старинные добротные дома расположены вдоль реки окнами на зарю, стоят среди черемух и берез. Идешь деревенской улицей по шелковистой траве и душу заполняет легкость и умиротворение, уходит все мелкое, будничное [1].

Еще лет двадцать – двадцать пять назад в пятой графе вепсов записывали русскими. В 1937-м году была запрещена вепсская письменность и прекратилось преподавание родного языка. Яркие представители народа обвинены в национализме и репрессированы…

Всесоюзная перепись 1989 года вернула этносу его права, была восстановлена вепсская грамотность, началось изучение родного языка в школах. В 2000-м году вепсы включены в Единый перечень коренных малочисленных народов Российской Федерации. Вепсы и чудь также проживают в Вологодской области и Республике Коми. Сейчас нас почти 20 тыс. человек. Но мои родители, как и я сама, по документам значимся русскими…

Как говорят исторические источники, это были развитые племена. Занимались земледелием – выращивали рожь, ячмень, пшеницу. Были превосходными охотниками и рыбаками. На рынках ценились изделия вепсских мастеров- оружейников, славилась оятская керамика, процветал гончарный промысел, пользовались спросом изделия из бересты, ивовых прутьев и лыка. Женщины были прекрасными рукодельницами. Девушка, к примеру, сама готовила себе приданое: домотканые кипенно-белые простыни и накидки, полотенца и половики. Из собственноручно сотканного льняного полотна сама шила косоворотку жениху и украшала вышивкой, если она (косоворотка) ему не понравилась – он мог и отказаться от сватовства.

Вепсы (чудь) в своем большинстве – это долгожители, крепкие здоровьем. У меня бабушка, к примеру, умерла в 95 лет. «Что из печи – на стол мечи» – любимая поговорка моих родных и односельчан, что характеризует вепсов гостеприимными и задушевными людьми. Свободолюбивые наши предки не знали крепостного права. Они селились там, где им понравилось, предпочитая в лесной глуши хранить свой уклад жизни, но обязательно вблизи рек. Своеобразным было и жилище: под одной крышей находились и скотный двор, и людская изба, и другие хозпостройки. Жили небедно, даже зажиточно, но и трудились от зари до зари. В далеком прошлом земли Устьи были заселены разными племенами, которые давали свои названия поселениям. И в сегодняшние дни можно услышать, как люди друг друга называют «чудью». По преданию, места эти напрямую связаны с чудью заволочанской, занимавшимся охотой, рыбалкой. Вера была языческая. Христианство чудь приняла в начале XII века. Во время правления Екатерины Великой был издан Указ о том, что все народности, заселявшие Россию, считаются народом российским и говорить должны на российском языке. Так постепенно в прошлое уходили обряды, условия жизни, забылся свой, родной язык. У нас в районе пели и поют всегда, бережно передавая песенные традиции. Известно, что до наших дней сохранилось более полутора тысяч старинных песен. В каждом поселении были свои самобытные песни, их слагала сама жизнь. В фольклорной культуре народов Севера есть такое понятие, как «Устьянские песни». Что отличительно, поют их всегда хором, почти без музыкального сопровождения, как говаривала моя мама, «сколько пар поет, столько пар и танцует и под звон ложек, и под гармошку». Наши песни протяжны, как мы говорим, «тягучи». Сегодня собирателем, хранителем и пропагандистом народной песни выступает Устьянский народный хор, организованный в шестидесятых годах прошлого столетия. ( Сама я люблю петь и участвую в хоре «Казачьи напевы» с. Яр-Сале).

Богат наш край своими творчески одаренными людьми-художниками и писателями, артистами и мастерами декоративно-прикладного искусства. Один из них – Борисов Олег Алексеевич, журналист и публицист, поэт-песенник, автор книг о людях и земле устьянской. Готовя эту статью, я многое узнала и почерпнула из его произведений.

«Русские появились на Устье около 1238 года, после того, как на Русь напали татары под предводительством хана Батыя. Так же прослеживается взаимосвязь казачьей вольницы с таежным, отдаленным краем Устьи (в народе: Поважье, Лешукония). Охрану московских купцов несли казачьи отряды. Командовали ими выборные атаманы. Именно они и были наиболее действенной руководящей силой среди казачества в этих краях. Имена их сохранились по названиям поселений: атаман Батура – фамилия Батурины (измененная Буторины); Атаман Наум – деревня Наумовская» [1].

Из этой деревни родом моя бабушка Лукинская Анастасия Кузьминична, 1898 года рождения, в роду – вепсы (чудь), ссыльные поляки. Из деревни Едемская (переименована д. Едьма, что в переводе со слова Едома – болотистое место, значит Едьма – речка, текущая из болота) мой дедушка Буторин Федор Константинович, 1895 года рождения, сын казака Константина Маркисовича и чудь Анны Васильевны (д. Будрино). Из деревни Едьма родом и моя мама Буторина Мария Федоровна (1931 года рождения). Деревня Едемская переименована в деревню Едьма в начале XIX века. Из этих мест и мой папа Полосков Петр Гаврилович (1928 года рождения), сын Полоскова Гаврила Андреевича (в роду казак) и Калисьвении Дмитриевны (чудь). Именно они долгими зимними вечерами рассказывали нам, внукам, об истории нашего края, о прожитом и пережитом, о предках. Это благодаря их рассказам мы знаем свои корни, свою историю. Мой дедушка, Буторин Федор Константинович, был щуплым и подвижным – он напоминал шолоховского деда Щукаря. На весь район славился он искусным печником и плотником. Полосков Гаврила Андреевич, мой дедушка, участник Великой Отечественной войны, также считал себя наполовину казаком. Папа, Полосков Петр Гаврилович, труженик тыла, активный коммунист, остро переживал перестроечные времена и развал СССР.

«Атаман Конон – деревня Кононовская – фамилия Кононовы. Деревушка Лосево вблизи Чадромы была местом дислокации атамана Лося. Прослеживается так же взаимосвязь с разинцами. Остатки разбитого разинского войска после казни атамана в Москве – 1671 года – спасаясь от преследования властей отдельными мелкими группами, а то и по одиночке, ударились в бега, подальше от тех мест, где их хорошо знали. Судя по всему, разинцев на Устье укрылось немало, среди них и спасшиеся от гибели атаманы, соратники Степана Разина: Янка Никитинский (Микитинский) – деревня Микитинская; Петрушка Леонтьев Васька Федоров Максим Осипов, Ивашка Маленький, Шилов. Большинство других атаманов или погибли в боях или были захвачены в плен и казнены, а судьба этих в истории до конца не прояснена. Подтверждением, частично конечно, этой версии служат следующие факты. В Чадроме было Леонтьевское сельское общество и до сего времени существует деревня Леонтьевская, основанная не атаманом ли Леонтьевым? Да и сама волость до 1921 года именовалась Леонтьевской. Сохранилась в районе и фамилия Леонтьев. Так же есть деревня Никитинская и фамилия Никитинский. Была деревня Шилово, как имеется и деревня Ивашевская… И что характерно, все это в основном сложилось вблизи село Бестужево в радиусе не более полусотни верст. Атаманы и их люди, рядовые казаки, не порывали связь друг с другом и селились неподалеку, образовав тем самым своеобразный географический казачий круг. Исходя из этого, можно с уверенностью сказать, что население устьянских волостей и нынешнего Устьянского района имеет прочное кровное родство с казачьей вольницей, которая в те, далекие времена, осела на этих землях, породнившись с местными жителями. Конечно, это не более чем версия, но дело в том, что никто в этом направлении никаких исследований не проводил, поэтому она представляется довольно интересной и имеет полное право на существование» [1]. «Укрепило это родство и появление в тридцатых годах двадцатого века выселенных из родных мест донских казаков. Они принесли свои традиции, свои бытовые и культурные особенности, заметно влияя на устройство культурного хозяйства, земледельчества. Близ речки Кочкужмень была деревня, которая так и называлась – Дон» [1].

Взаимно обогатились обряды и обычаи, культурные и бытовые традиции. Вот штрих: в наших вышивках сочетаются крестик и гладь, так вот последняя, думаю, от казаков.

«А вот в деревне Синики широко распространена фамилия Синицкие, Лукинские – польского происхождения. Сюда, в Поважье, были высланы ссыльные поляки, которые, частично обрусев, дали название новым крестьянским родам в верховьях реки. Не исключено так же, Синицкие – фамилия от сосланных по дальним городам и весям по боярскому приговору 1601 года князей Сицких и их прислуги» [1].

Центром Устьянского района было раньше село Шангалы (в переводе с чудско-вепсского – глиняный ручей), сейчас районным центром стал городской поселок Октябрьский.

«Живет в народе и передается из поколения в поколение память о святом Праведнике – Прокопии Устьянском. Мощи его обнаружены на восточной стороне от церкви Введения во храм Божией Матери в гробе затейливой работы, сплетенном наподобие колыбели из ивовых прутьев. Никто не мог объяснить, откуда они здесь и когда появились. В 1641 году была срублена новая деревянная церковь, взамен обветшавшей, в которую в новом гробу и перенесли мощи святого Прокопия Праведного. И с тех пор, с 1641 по 1750 годы, от них происходили многие чудеса на благо людей. В 1652 году иконописец Онисим Карамзин написал икону Прокопия. Последняя церковь была построена в 1783 году. По северному обычаю – это величественное храмовое здание на каменном подклете, поставлено не на вершине горы, а несколько отступая вниз. Время, погодные условия, бездушие властей не пощадили архитектурный памятник. И едва ли кто вспомнит теперь, что «церковная древность – святость господня». Трехпрестольная каменная Введенская церковь, изумительная по своей красоте и архитектуре, была возведена в 1803 году, а разрушена в 1948 году. Спустя полгода после октябрьского переворота в России, в 1919 году, представителями новой власти были вскрыты мощи Прокопия Устьянского. Их хотели увезти из района, но прихожане не позволили, и активисты увезли только раку, а мощи были тайно зарыты на сельском погосте» [1].

Бабушка Калисьвения рассказывала, что часть земель, весьма значительная, по Кокшеньге и Ваге долгое время принадлежала Марфе Посаднице – Марфе Ивановне Борецкой. «Эта волевая и решительная женщина возглавила боярскую группировку новгородцев, выступившую против объединения земель князем Иваном третьим. Этой женщине с трагической судьбой, радевшей за порядок и благополучие в северном крае, посвящена книга Дмитрия Балашова «Марфа Посадница»» [1].

Жить без своей земли не просто. Вглубь лесов и в наши дни можно только продираться сквозь непроходимую глухомань. Поселений тут мало, а те, что образовывались, вскоре исчезали, так как жить в глухомани трудно. «В конце 20-х, начале 30-х годов очень много в таежной глухомани строилось новых поселений – лагпунктов, куда ссылали классово чуждых элементов. Остались названия мест печальной участи безвинных людей: Головатый, Студеный, Собачий… Сколько погибло здесь людей, мы никогда, наверное, не узнаем» [1].

«Ненавижу березы. Они знак запустения нашего северного края», – писал Федор Абрамов. В этом коротком предложении заключен большой смысл. Действительно – запустение и березы – рядом. Дорогие сердцу места – деревни Полосково, Кочкурга, Березовка… Заповедные и удивительные красивые: высокие угоры, широкие поля, затененные луга, светлые солнечные березовые рощи, тихие таинственные ельники… Над всей этой красотой и великолепием – покой и умиротворение. Жалко ушедших в никуда деревень: Нос Сады, Дон, Березовка, Полосково, Великая Слуда, Варбаза, Пушица и много других. Нет деревни, стоят под деревьями опустелые холодные избы, но помнят ее те, кто родился и вырос в этих удивительных древнерусских северных местах, в гармонии с такой чистой природой.

«В наши дни, на месте изумительной красоты природного ландшафта выделяется нежилая деревушка Беклемишево. Название это единственное в наших краях и связано с фамилией известного из России московского боярского рода Беклемишевых. Мало совсем осталось домов и жителей в деревне Будрино – довольно памятное историческое место, именно здесь обнаружены стоянки древних людей. В реке до сих пор в ясную погоду можно разглядеть на дне реки очертания подобия каменной стены, которую древние люди пытались возвести поперек реки, спасаясь от врагов, надеясь перейти на другую сторону. Таких стоянок на территории района несколько» [1].

«Деревня и сегодня, подобно всякому живому организму, полна противоречий, умирающая и возрождающая одновременно, не верящая в бога и собирающаяся на кладбище семьями в канун Троицы, поминающая ушедших из жизни добрым словом и ругающая сегодняшнюю жизнь зло, совсем не по-христиански. Жива деревня, потому она и всякая. Никто не сможет поднять производство и качество работ, если не снабдить деревню механизаторами, техникой, оборудованием, библиотекой и домом культуры, медицинским пунктом. Как скоро это изменится? Больно видеть оскудение богатых совсем еще недавно дичью и зверьем лесов по Устье, истребление рыбы в ней. «Мы все стали в чем-то другими, жизнь многих наполнилась стяжательством, черствостью, жадностью, завистью, безразличием; забыт Бог и религиозные заповеди: не убий, не укради…» [2]. Все реже заглядываем в библиотеки, культурные центры, забыта русская песня и гармонь, затоптаны могилы предков, нет веры в будущее. Безверие страшно.

«Устьянские волости долгое время составляли отдельную зону в обширном Заволочье. Очень трудно было до них добраться славянам. Лишь к 10-13 векам новгородские посадники стали усиленно искать новые хлеборобные земли. Древняя деревня Алферовская, здесь когда-то стояла красивая церковь Николаевская, о древнем происхождении этой деревни говорит тот факт, что в 1908 году крестьянин Буторин В. выпахал в поле клад. В нем были небольшие карманные весы, булгарские и арабские гирьки, ножевые клинки, железный наконечник копья… Это говорит о том, что деревня, скорее всего, лежала на булгаро-вепсском торговом пути еще в дотатарский период.» [1]

«Мы всем обязаны родине своей – русской деревне и виноваты перед ней. Она, деревня – запас нашей энергии. Настала пора не только черпать, но и отдавать ей в полной мере. Нужно не много: создать условия, при которых сельчанам было бы выгодно жить: хорошо, вольно и богато. А это: дороги (без них тяжело, местами без гусеничного трактора не проехать), электричество, механизация, экономическая выгода (аренда)» [2]. А пока… Пока не только мы, но и наши дети и внуки частые гости здесь. Каждый год, только приехали – бросили сумки за порог и – на Устью. Здравствуй, река! Немного отдохнули – и на бор. Мы помним все: ночное с печеной картошкой, домашний хлеб и наши, северные шаньги из русской печи со свежим коровьим молоком, запах свежескошенного сена… Собираем грибы, ягоды, полем сорняки в огородах, окучиваем или копаем картошку, бегаем на рыбалку… Мы в работе, эта работа нас радует, все это для себя, запасы на долгую зиму. Ну, как прожить на земле без этого. Ведь все есть: лес, поля, пашни, огороды. «Не командир нужен пахарю, а знающий специалист и добрый советчик. Никто не придет к нам распахивать запущенные земли, восстанавливать русское хлебное поле»[2].

Богата земля. Лесная земляника и черника, клюква и морошка, голубика и малина, костяника и брусника, черная и красная смородина, черемуха, жимолость, рябина и калина растут в рощах и борах вокруг деревни. Белые грибы и подберезовики, рыжики подъеловые и боровые, подосиновики и грузди, волнухи и белянки доступны старому и малому. Вишня и северная «китайка» созревают в наших местах, если умело ухаживать. Семга и хариус, стерлядь и налим, язь и лещ, щука и окунь, плотва и сорога, пескарь и елец водятся в реке. Лось и медведь, волк и рысь, росомаха и лисица, выдра и куница, белка и норка, глухарь и тетерев, рябчик и клест населяют устьянские леса. На полях растут зерновые культуры, засажены поля картошкой, свеклой, морковью, брюквой, капустой, горохом… «Нам не дано душевно оскудеть, сохранив любовь к родному краю…» [1].

Вот то, немногое, что запомнилось, что удалось узнать в течение последних лет. Мало, очень мало. Грустно. Не один раз можно было, взяв в руки ручку, записать рассказы. Многое забылось из того, что знала. Да раньше как-то это и не нужно было. А может что-то еще и вспомнится… Вернуть бы время назад…Хочу сказать слова благодарности Галине Бальджировой за помощь в написании данной статьи.

Литература:

1. 
   Борисов О.А. «По Устье» Архангельск. 1999.
   
2. 
   Конанов А.Е. «На хлебном колосе». 1992.
   

Последняя по времени попытка ввести реестр для казаков уже пролегла трещиной в казацком сообществе, раздирая и круша сложившиеся связи и устои. Одной из важнейших черт, присущих казачеству, был и есть честный и прямой разговор обо всем, что является важным для жизни во всех ее проявлениях.

Любой вопрос необходимо рассмотреть от самого начала. Известно, что изначальное казачество никакого реестра не знало, зародилось и развивалось по своим законам, ни у кого не спрашивая ни разрешения, ни одобрения, ни управления. Придуман реестр был польскими королями и применялся в качестве средства борьбы с украинскими казаками. Правители Украины использовали реестр для того, чтобы заставить народ грызть друг друга, тем самым ослабляя его и убивая волю к сопротивлению. Русское же государство, последовательно присоединив Украину, в наследство от польско-католического режима получило и пресловутый реестр, который за ненадобностью был ликвидирован.

Для нас очень важно то, что история с украинским реестром прошла полный цикл: от введения до ликвидации. Запорожцы, сначала клюнувшие на «блага» и льготы реестра, хлебнули его прелестей полной мерой. Постоянные пертурбации внутри войска, изменение численного и качественного состава, назначение атаманов, засилье представителей других конфессий (последним были отданы даже ключи от православных церквей), использование реестровых казаков в войнах против единоверцев-русских, имущественное расслоение, попрание традиций, национальное и религиозное унижение, страдания малороссов-неказаков в конце концов привели к взрыву, длительной кровопролитной войне и воссоединению с Великороссией. Это история.

Казакам необходима настоящая служба, а не варианты добровольных народных дружин. Прежнее Русское государство традиционно использовало казаков как пограничную охрану, в качестве легкой кавалерии и спецвойск в больших войнах и локальных конфликтах. Нередко казакам поручалось выполнение, так сказать, деликатных заданий, когда государству было неудобно действовать в открытую. Полицейские функции возлагались на казаков только на территориях непосредственно войсковых или в новообживаемых губерниях до тех пор, пока там не окрепла гражданская власть. Попытки использовать казаков в качестве жандармов и полицейских во внутренних русских губерниях во время смутного времени 1905-1917 годов привели к разложению казачества, послужили одной из важнейших причин того, что в гражданскую войну 1918-1922 годов казачество не выступило единым фронтом против безбожной антирусской большевицкой власти. Сегодняшние реестровики, патрулируя города с полицией, или не понимают, или не хотят понять, что нельзя подменять казаками органы власти или выполнять их функции.

Главное разногласие состоит в подходе к вопросу: что главнее – община или общество?

В общине казак живет, община решает все вопросы внутренней жизни, община выдвигает достойных в атаманы и казаков для несения какой-либо службы. Перед общиной казаки и атаманы ответственны. А общество создается под конкретные задачи, например, для несения службы. И общины направляют туда казаков, отзывают, если те не справляются с обязанностями. То есть общество может быть частью общины, и здесь мы «за». Проводить совместные фестивали, конференции, круглые столы и другие мероприятия, и здесь мы – «за».

Реестр пытается поставить все с ног на голову («мы главные, нам обязаны подчиняться все»). Мы против этого. Одна из заповедей казачества – меньшинство обязано подчиняться большинству. Себя к казакам причисляет (по разным данным) от 5 до 7 миллионов человек, из них в казачьих обществах состоит от 400 до 700 тысяч человек, что составляет 1/10 часть. При этом они должны нести государственную и иную службу, а не декларировать это, записывая в Уставы любые задачи и не выполняя главной.