Сценарий в формате Word н и л саймо н

/Двери открываются, входит КЛОД/

КЛОД: Извините, но у меня сообщение от Андре. /Замечает Габриэль/.

Здравствуйте. Я - Клод Пишон.

ГАБРИЭЛЬ: А я - Габриель, покойная мадам Бувиль.

КЛОД: Вы опоздали, потому, что такая покойная?

МАРИЕТ /Клоду/: Клод, она хочет сказать, что она не умершая.

КЛОД: Вы, писатели, удивительно наблюдательны! /Габриель/ Вас не

беспокоит, что Андре назвал вас умершей?

ГАБРИЭЛЬ: Нет, нет. Мы всегда друг друга называли кличками. Вы

заметили его пороки?

КЛОД: Сокола легко узнать по полету. Не знаю, на каком вы свете, на

том, или на этом, но он хочет поговорить с вами с глазу на глаз. ИВОН /Клоду/: Альбер все еще думает, что она умерла? Он сейчас зайдет

и решит, что у нас сеанс спиритизма.

МАРИЕТ /Ивон/: Очень хорошо, Ивон.

ИВОН: Спасибо. Я редко теперь шучу.

ГАБРИЭЛЬ: /Клоду/. Пожалуйста, скажите моему экс-супругу, что я очень

боюсь, если он встретится со мной... там, где он меня поселил. КЛОД /Габриэль/. Мы с Альбером решили, что как только вы поговорите,

наш банкет можно считать законченным.

ГАБРИЭЛЬ: Не думаю. Мы все шестеро пообещали Полю Жерару быть здесь до

конца.

КЛОД: Поскольку сейчас будет очная ставка между вами и Андре, нас это

МАРИЕТ: Он такой грустный.

ГАБРИЭЛЬ: Заразился от Андре.

ИВОН: Как бы я хотела быть похожей на вас, Габриэль.

ГАБРИЭЛЬ: Такие люди, как вы, очень нужны - для равновесия с такими,

как я.

ГАБРИЭЛЬ: В положительном смысле. Женщина, которую не оскорбляют время

от времени, перестает быть интересной. /Открываются двери, появляется

враждебно настроенный АНДРЕ, смотрит на Габриэль/ Привет, Андре. Прошу

меня простить. Я изо всей силы старалась быть мертвой для тебя, но дух

мой воспротивился... Ты сердишься?

АНДРЕ: Даже не удивлен. Твою руку во всей этой затее я увидел сразу.

/Мариет и Ивон удаляются, закрыв за собой маленькую дверь/ ГАБРИЭЛЬ /Андре/. Где комплименты? Для женщины, которой пришлось

согласен?

АНДРЕ: ... Тебя не остановил бы десятиметровый мраморный мавзолей...

Ты воскресла - прекрасно. Я, со своей стороны, могу быть вознагражден

той свободой, которую мне тем временем предоставил суд?

ГАБРИЭЛЬ: Ты великодушен сверх меры, но это не значит, что и я должна

быть такой.

АНДРЕ: Прошло два года! Наши отношения давно кончились, Габриэль!

ГАБРИЭЛЬ: Я всегда любила ложиться, когда ты уже согреешь простыни.

АНДРЕ: Тебе принадлежит половина компании, что ты еще хочешь?

ГАБРИЭЛЬ: Забирай себе свою компанию. Мне нужен босс... и жить вместе

с ним до конца дней, как ты мне обещал.

АНДРЕ: Нас с тобой не переделаешь. Будем грызть друг друга, пока не

загрызем, но ноги моей в этом проклятом доме никогда не будет.

ГАБРИЭЛЬ: Милый, тебе даже не надо стучаться. Я затащу тебя туда, ты

глазом не успеешь моргнуть. Только я сначала хочу с тобой поиграть.

АНДРЕ: Ты считаешь себя такой умной?

ГАБРИЭЛЬ: Решительной.

АНДРЕ: Перестань, Габриэль. Скажи мне, пожалуйста, чего ты хочешь

добиться этим банкетом? И зачем тебе понадобилось втягивать в свою

игру этих несчастных бедолаг? В качестве свидетелей твоего реванша?

ГАБРИЭЛЬ: Смотрю я на тебя и думаю - у тебя пропала искра, или мы

стали старше?

АНДРЕ: Старше, старше. Тебя не удивит, если я скажу, что Мне нравится

становиться старше? Я больше не хочу работать, как молодой. Я не хочу

жить как молодой... и не хочу играть.

ГАБРИЭЛЬ: А что ты хочешь?

АНДРЕ: Я хочу жену, домашнюю жену... Которая даст мне спать по ночам.

Для которой быть дома значит почитать, поговорить, а не дышать

тяжело... И которая даст мне то, что мне неожиданно и очень сильно

захотелось... детей.

ГАБРИЭЛЬ /обижено/: Я никогда не была против детей.

АНДРЕ: При таких-то родителях, как мы? В банке с тарантулами им жить

было бы спокойнее.

ГАБРИЭЛЬ: Я двенадцать лет удовлетворяла любую твою прихоть. И тут

тебе вдруг надоели прихоти... Мне они надоели много лет назад, но я

никогда не жаловалась, боясь потерять тебя...

АНДРЕ /идет к дверям, затем поворачивается, решая продолжить спор/

....Я не перестал любить тебя, я перестал заниматься с тобой любовью. Я

использовал твое тело как отдушину для своего раздражения. Твое чрево

стало просто вместилищем всей моей ненависти к самому себе за то, что

я не мог разорвать узы, которыми ты меня держала... я сливал все это в

тебя, как животное, не для того, чтобы обладать тобой, а для того,

чтобы использовать силу, чтобы у тебя не осталось другого выбора, как

только отпустить меня... Оставь меня, Габриэль, и к тебе вернется

самоуважение... Оставь меня, и ты сможешь вернуться к той развилке на

дороге, где мы когда-то, много лет назад, заблудились.

ГАБРИЭЛЬ /подойдя очень близко к нему. Внезапно он хватает ее, сжимает

в объятиях и страстно целует... затем отталкивает, понимая, что она

сохранила всю власть над ним/. Извини, Андре. Банкет продолжается.

/Идет к накрытому столу, обходит его, касаясь каждого стула - каждым

движением дразня Андре/. Разведенная, бывший муж, разведенная, бывший

муж, разведенная, бывший муж...

/Открываются двери, входят КЛОД и АЛЬБЕР/

ГАБРИЭЛЬ /Альберу/ Альбер Доне, я не ошибаюсь? Какая жалость, Альбер.

Мариет так хотела сидеть рядом с вами...

АЛЬБЕР: Она так сказала?

ГАБРИЭЛЬ: Я решила, что вы и Мариет сядете вот тут, чтоб вы могли

поговорить с Ивон... Клод, пожалуйста, оставайтесь и садитесь справа

от меня. Мне ужасно хочется познакомиться с вами поближе.

КЛОД /Андре/ Что вы по этому поводу думаете, Андре?

ГАБРИЭЛЬ: Садитесь. Я думаю, вы оба заслужили сидеть рядом.

/Боковая дверь открывается, входят ИВОН и МАРИЕТ/

ГАБРИЭЛЬ: У меня есть предложение. Вначале давайте сыграем?

КЛОД: Я не оставался на банкет, зачем мне оставаться на игру?

ГАБРИЭЛЬ: Потому что это опасная игра. Вы любите опасность, Клод?

Конечно, любите. Стойте, садитесь, как угодно. Устраивайтесь

поудобнее. /Они смотрят друг на друга, потом начинают двигаться.

Кто-то садится, кто-то остается стоять. АНДРЕ прислоняется к стенке,

АЛЬБЕР садится к банкетному столу, ГАБРИЭЛЬ стоит, руководя всем этим

действием/. Спасибо... начинаем... Представим, что все мы встретились

в первый раз. Кого бы мы выбрали - тех же самых, или нет?

/КЛОД сардонически смеется; АНДРЕ недоверчиво качает головой/.

КЛОД: Я бы выбрал Андре. По крайней мере, вернул бы себе мои алименты.

АЛЬБЕР: Я бы не выбрал никого. Если бы снова пришлось начать сначала,

я бы стал монахом.

ГАБРИЭЛЬ: Но мы были женаты. Мы сделали свой выбор. Мне просто

любопытно, когда и почему мы ошиблись?

АЛЬБЕР: Не знаю. Никто не будет возражать, если я свою долю ужина

заберу домой? Съем его потом.

АНДРЕ: Хорошая идея. Возьмем такси на двоих.

/АНДРЕ идет к дверям, пытается повернуть ручку. Двери не открываются/.

ГАБРИЭЛЬ: Заперто, дорогой. Снаружи. Я распорядилась запереть нас, как

только мы соберемся все. Мне это обошлось в копеечку, но банкет

состоится.

/АНДРЕ идет к боковой двери. Пытается открыть/

ГАБРИЭЛЬ: Эта тоже заперта.

/КЛОД поднимает трубку телефона/.

КЛОД: Алло!.. Алло? Линия отсоединена.

ГАБРИЭЛЬ: Приятная неожиданность. Видно, что меня здесь любят.

КЛОД: Мы заперты? Банкет в стиле Агаты Кристи.

МАРИЕТ: Послушайте, у меня фобия закрытых дверей... Серьезно.

ГАБРИЭЛЬ: Так, если все готовы, начнем?

АЛЬБЕР: Начнем что?

ГАБРИЭЛЬ: Расследование того, считаем ли мы наши разводы ошибкой или

нет.

ГАБРИЭЛЬ: Но давайте представим, что хотя бы одна пара, только одна...

решила снова вернуться... или попытаться еще раз… Это будет

сумасшествием?

АЛЬБЕР: Я пытался дважды. Одни обручальные кольца обошлись мне в целое

состояние.

ГАБРИЭЛЬ: Мариет, мне бы хотелось услышать ваше мнение.

МАРИЕТ: у меня нет мнения, у меня клаустрофобия, я не смогу думать,

пока вы не откроете дверь или окно.

АНДРЕ: Тут нет окон. Только вентиляционные отверстия.

/МАРИЕТ идет к ближайшему вентиляционному отверстию/

ГАБРИЭЛЬ: Ивон?

ИВОН: я бы смогла снова выйти замуж. Но только не за Альбера. Может,

за Андре, или за Клода, за одного из официантов, но определенно не за

Альбера.

ГАБРИЭЛЬ: По крайней мере - честно. Все те, кто решился бы на пробное

восстановление брака со своими бывшими супругами, поднимите руку.

/Никто, кроме Габриэль, не поднимает руку. Рука Мариет тоже поднята

вверх - потому что она тянется к вентиляционному отверстию. ГАБРИЭЛЬ

оглядывает всех/.

КЛОД /в сторону, Андре/. Теперь я понимаю, почему вы в таком плохом

настроении.

ГАБРИЭЛЬ: Мне хочется каждому задать один вопрос. Раньше ответите,

раньше все закончится. Могу задавать?

МАРИЕТ: Спрашивайте! СПРАШИВАЙТЕ! Я начинаю задыхаться. СПРАШИВАЙТЕ!

ГАБРИЭЛЬ: Я бы хотела попросить каждого из вас рассказать о самом

дурном, что ваш бывший супруг сделал вам за время супружества. /Все смотрят друг на друга/ КЛОД /машет руками/. По-моему, нам пора целоваться на прощание.

ГАБРИЭЛЬ: Добровольцы есть? /Добровольцев нет/. Что ж, не возражаю,

если первой буду я... Хочу вам рассказать о самом дурном, что Андре

сделал мне за годы нашего брака.

АНДРЕ: Осторожней, Габриэль.

ГАБРИЭЛЬ /Андре/. Боишься, что я опозорю тебя? /Всем/. Я зашла слишком

далеко? Вы не хотите меня слушать?

/Конечно, все остальные очень хотят послушать/

КЛОД: Все равно мы заперты, никто не уйдет. Рассказывайте. /Садится/

ГАБРИЭЛЬ: Ну тогда... Самое скверное, что Андре сделал за время нашего

брака... это то, что он непрерывно заставлял меня заниматься с ним

любовью.

АЛЬБЕР: И это все? Нас заперли, чтобы мы выслушали вот это?

КЛОД: Моя собака тоже любит меня непрерывно. Но она ни за что не

заперла бы нас в ресторане.

ИВОН: Дайте ей закончить.

ГАБРИЭЛЬ: Мы жили на грани саморазрушения. Мы оба согласились, - будь,

что будет! там посмотрим. А чтобы выжить, нужно полностью себя

скомпрометировать. И душу, и тело... Чтобы доверять друг другу, любовь

должна была быть неоспоримой. Мы были как заключенные - заключенные

друг другом... Когда он ушел от меня, он украл у меня способность

ненавидеть его... быть счастливой без него... я заговорена любить его

- а это самое ужасное, что один человек может сделать другому. /Все замолкают/ ИВОН:.. Я правда не думала, что мы будем касаться настолько...

личного…

АНДРЕ: Ты свободна, как и я. Никого из нас никто не привязывал друг к

другу на всю жизнь... Она свободна перестать любить меня в любой

момент. /Поворачивается, отходит в сторону. АЛЬБЕР поднимает руку/. АЛЬБЕР /Габриэль/. Извините, но так вы надеетесь свести нас снова

вместе?

ГАБРИЭЛЬ: Я сказала правду. Правда Андре - его правда, и подходит ему,

МАРИЕТ: Делайте, что хотите. Я готова упасть на пол и начать дышать

через дырки в полу.

КЛОД: Хорошо… Попробую я сыграть... хотите знать, что самого дурного

сделала мне Мариет за время нашей совместной жизни?

МАРИЕТ: Только не расходуй много кислорода.

КЛОД: На одной книжной ярмарке Мариет собиралась представить меня

своему издателю - и забыла, как меня зовут.

МАРИЕТ: Я сказала - Клод.

КЛОД: Нет, это я сказал - Клод. Ты посмотрела на меня слепыми глазами,

в которых стояло: «Помоги мне, как тебя там».

МАРИЕТ: Это была моя первая книжная ярмарка, я была почти

парализована, я сделала это не нарочно.

КЛОД: Согласен. Но подсознательно ты хотела: «Катился бы ты

куда-нибудь».

МАРИЕТ: Неправда, мое подсознание говорило: «Хочу, чтобы ты оставался

рядом и гордился мною». Но я знаю, что ты думал: «Чего ради,

интересно, это заурядное издательство опубликовало ее заурядный

роман?»

КЛОД: Но это были твои мысли, а не мои. Интересно, что мысли всегда

МАРИЕТ: В глубине души тебе хотелось, чтобы я не состоялась - потому

что сам ты испугался стать писателем. Поэтому ты отказал мне в

поддержке, просто в одобрении... Нет, самое плохое, что я тебе

сделала, Клод - то, что я осуществила свои мечты.

КЛОД: Спасибо, что вспомнила мое имя.

МАРИЕТ /сердито/: Да, тогда я его не помнила. У меня были только

догадки.

любовных писем, которые я хранила в своем гардеробе... Он прочел их, и

в ярости бросил в камин - сжег... От них не осталось ничего... То, что

было для меня самым дорогим и бережно хранимым, пропало навсегда.

ГАБРИЭЛЬ: А можно узнать, от кого были письма?

ИВОН: От Альбера, от кого же еще?. Он так и не объяснил ничего. Утром

я сожгла все его галстуки. И тоже не объяснила, почему.

/Все озадачены/

МАРИЕТ: Моя очередь. Как бы вам сказать... у Клода была связь с моей

сестрой. Неплохое начало?

КЛОД: Мариет, об этом лучше не надо.

МАРИЕТ: Мы выслушали тебя, мой милый, почему бы тебе не выслушать

меня?.. Она длилась больше года. Клод - и моя сестра Жермен… По

крайней мере, он не уходил из семьи.

АЛЬБЕР: И куда они ходили? К ней? Вы выслеживали их? Она была

симпатичная, наверное.

МАРИЕТ: Я разрешила им пользоваться нашим домом. Нашей спальней. АЛЬБЕР /Мариет/: А когда они - ну, вы понимаете - вы куда уходили?

МАРИЕТ: Оставалась в комнате, конечно. Не могла же я оставить их без

присмотра.

АНДРЕ: То есть вы - подсматривали?

МАРИЕТ: Нет. Я участвовала. У меня нет никакой сестры. Но Клод

придумал ее.- это единственная художественная выдумка, которая ему

удалась.

КЛОД: О Господи!

МАРИЕТ: Так я стала Жермен - как он назвал ее. Мне больше нравилось

Рене, но это была его фантазия.

КЛОД: Не бывает мужчин без фантазий! Впрочем, как и женщин.

МАРИЕТ: Он купил мне халат с ее именем. Белье с ее инициалами. С нею

он был более страстным и бесконечно более свободным, чем со мной...

Скоро я стала презирать Мариет, потому что она была слишком слабой,

чтобы бороться с соперницей… Его ревность к моему успеху. То, что он

сам не добился успеха, что он не мог отказаться от Жермен, заставило

меня в конце концов развестись с ним... вот и вся история... Какой у

нас роскошный банкет.

/Какое-то время все молчат... потом АЛЬБЕР смотрит на Клода/ АЛЬБЕР /поднимает руку/: Вы еще видитесь с Жермен, Клод?

КЛОД: Нет, но могу вас познакомить, мсье кобель.

АНДРЕ: Перестаньте.

ГАБРИЭЛЬ: Андре, по-моему, настало время тебе признаться... Что тебе я

сделала самого плохого?

АНДРЕ /после раздумывания/ Что ты продолжала жить со мной. Что никогда

не требовала развода. Что позволяла разрушать тебя во имя любви... или

похоти... Для тебя не было ничего низкого в тех удовольствиях, которые

требовал мой ненасытный аппетит... Ты позволяла мне пользоваться тобой

ценой твоего собственного достоинства... ты не можешь себе

представить, как я ненавидел себя... Это самое плохое, что ты сделала

для меня, и если я могу рассказать все это совершенно чужим людям, то

это доказывает, что моя болезнь затягивается... /Смотрит на нее/. Ты

удовлетворена, Габриэль? Тогда скажи нам, кто победил?

ГАБРИЭЛЬ: Никто. Проиграли все. Каждый из нас.

МАРИЕТ: Все прошло. Слава Богу. Откройте двери. Я уже готова была

дышать ушами.

АЛЬБЕР: Извините. Вы забыли меня. О том, что самого плохого Ивон

сделала мне.

ГАБРИЭЛЬ: Вы правы. Простите меня, Альбер. Рассказывайте.

АЛЬБЕР: Я сжег свои письма, потому что считал, что Ивон заслуживает

лучшего. Я хотел, чтобы ей были посвящены стихи, достойные ее самых

лучших качеств... Повзрослев, я стал писать новые. Мне казалось, что я

нашел свой голос, начал писать - со страстью, с любовью, с ясностью..

стихи шли из самой глубины моей души... а на конвертах я рисовал ее

лицо... и не думал о подержанных автомобилях... Когда у меня набралось

достаточно конвертов, я положил их на тумбочку возле кровати, чтобы

она прочла, когда проснется.

ГАБРИЭЛЬ: Она прочла?

АЛЬБЕР: Какая разница? Я нашел письмо от нее на своей тумбочке... с

просьбой о разводе... у меня даже не было шанса объяснить, почему я

сжег свои письма... но мне кажется, что это случилось как раз в то

утро, когда она сожгла мои галстуки... Это самое плохое, что она

сделала мне... С тех пор я многое пережил...

МАРИЕТ: Мы закончили?

ГАБРИЭЛЬ: Не совсем. Остался еще один вопрос...

ИВОН: Какой, Габриэль?. Скажите, скажите поскорей…

ГАБРИЭЛЬ: Вопрос очень простой... Что самого хорошего сделал вам ваш

супруг за время вашего брака?. Есть добровольцы?. Разве никто ничего

хорошего не сделал для своего супруга? Никогда-никогда? /Ответа нет/.

Тогда я была не права. /Идет к дверям/. Извините, что отняла у вас

вечер. /Отпирает двери/. Открыто. За дверью вас ждет свобода. /КЛОД и АНДРЕ смотрят друг на друга, идут к дверям/

ИВJН: Хорошо.:. Альбер всегда делал кое-что такое...

ГАБРИЭЛЬ /Клоду и Андре/: Подождите. Пожалуйста. Выслушайте хотя бы

Ивон. /Они неохотно останавливаются, топчутся возле дверей/.

ИВОН: Он каждое утро приносил мне в постель теплый круассан и горячий

чай. Потом садился на кровать и смотрел на меня. У него глаза были

теплее круассана... а его руки, которыми он касался моих рук,

успокаивали больше, чем мед, который он добавлял в мой чай... Неважно,

какие гадости я могла наговорить ему за день до этого, я знала, что

утром проснусь, и найду рядом с кроватью завтрак и Альбера... и я

чувствовала, что люблю его так, что просто невозможно... Даже в то

утро, когда я оставила записку, что ухожу от него, он все равно принес

мне завтрак в постель... Он не сказал ни слова, но я видела слезы в

его глазах… я всегда буду помнить это, Альбер... Всегда.

КЛОД: Мы все будем, Альбер... Больше ничего, Габриэль? /Собирается

уйти/

МАРИЕТ: КЛОД, СЯДЬ! А то я еще всем расскажу о своих

Он подарил мне уникальные сережки от Картье... но еще прекраснее, чем

эти сережки, была записка... я помню каждое слово... «Моей любимой

Мариет... даже если бы я не родился, я все равно нашел бы способ

любить тебя… Если бы мы никогда не встретились, я искал бы, надеясь

найти тебя... Если бы я умер, я сидел бы на каком-нибудь далеком

облаке, наплевав на свои небесные обязанности, и смотрел бы сверху на

тебя... а если бы я потерял тебя, по своей глупости, я бы пожертвовал

вечным покоем, чтобы заслужить твое прощение... Твой преданный и

любящий муж, Клод». /Трогает свои уши/. Интересно, что я надела

сегодня именно те самые сережки...

/Снова всеобщая тишина/

АЛЬБЕР: Я... я бы хотел... Я еще не готов только... может, кто другой,

пожалуйста…

КЛОД /прокашливается/. Мне тогда проза удавалась лучше... самое

чудесное, что Мариет когда-либо сделала для меня, было не во время

нашего брака, а потом - то, что она сделала только что, сейчас, не

забыв меня, несмотря на все обвинения, что я выдвинул против нее...

Она очень милосердная женщина, при любых обстоятельствах... и если ей

еще интересно, могу сказать, что после развода я понял, что мне нужна

была вовсе не Жермен. /Хочет сказать что-то еще, но не говорит.

Отходит в сторону/.

ГАБРИЭЛЬ: Альбер? Андре? Вам нечего сказать?. Или не сейчас?. В таком

случае, позвольте мне рассказать о самом хорошем, что Андре сделал

мне. Это можно выразить одним словом: «Все!».. Я молюсь Богу - хотя

он, может быть, и не очень нами доволен - чтобы он позволил мне

провести остаток моих дней с ним. У него был дар - при нем я

чувствовала себя живой, и за все хорошее, что у меня было в жизни, я

благодарна тебе, Андре... А за то, что у меня еще будет... может,

стоит немного подождать?

/Она отходит в сторону от всех, не желая больше быть в центре

внимания. Все смотрят на Альбера/

АЛЬБЕР: Мне нужно еще подумать. Андре, может, вы?

АНДРЕ: Что самого хорошего Габриэль сделала для меня?.. Что я не мог

грешить против нее, оставаясь честным человеком. Я знаю, что я за

человек, только потому, что, благодаря ей, я смог увидеть себя, смотря

правде в глаза... она безошибочно отличает правду от неправды... За

все это, Габриэль, ты заслужила больше доброты, чем получила в

жизни... /Они ловят взгляд друг друга, он отворачивается/

АЛЬБЕР: Так что, очередь дошла и до меня?.. Хорошо... Что можно

сказать про Ивон... Она сегодня уже сказала мне, что когда мы были

женаты, я любил ее слишком сильно... Могу ли я быть судьей тому, любит

ли человек слишком или не слишком... Это мое дело, моя сердечная

боль... Но что я не видел, это что если она любила меня на сто

процентов, а я любил ее на 150 процентов, то ей никогда было не

догнать меня... Я понимаю сейчас, что приносить человеку теплые

круассаны и горячий чай каждое утро - это больше, чем любить... это

значит подавлять... Может, ей иногда хотелось яичницу... или тостик с

джемом... или ничего... а я не давал ей такой возможности - не есть

ничего... но она была слишком любящей женой, чтобы лишить меня моего

удовольствия и, может быть, именно поэтому она ушла от меня... А когда

она вернулась ко мне, во второй раз, я приносил ей горячий бисквит и

какао... каждое утро... Так что самое хорошее, что она сделала для

меня - это когда она ушла от меня во второй раз... потому что только

тогда до меня дошло - нужно было дать ей возможность выбора... у меня

не было третьего шанса... и не будет, я знаю... потому после того, как

я год не разговаривал с ней, я, кажется, не способен остановиться...

Но постараюсь... Спасибо, что выслушала меня, Ивон...

КЛОД: Мы закончили?

ГАБРИЭЛЬ: Закончили... Спасибо всем, что были снисходительны ко мне… я

остаюсь на ужин... если кто-нибудь... или все вы захотите

присоединиться, буду рада... Доставьте мне удовольствие, позвольте

рассадить вас, если вы остаетесь... /Идет во главу стола/. Я сяду

здесь, во главе... Мариет?.. Вы не будете возражать - сесть тут? /Все смотрят на Мариет. Она не решается, потом.../

МАРИЕТ: Спасибо, Габриэль. /Идет к своему месту/.

ГАБРИЭЛЬ: Альбер? Сюда, если не возражаете.

/Он смотрит на Ивон, потом на ГАБРИЭЛЬ/.

АЛЬБЕР: Не возражаю. /Идет к своему месту/.

ГАБРИЭЛЬ: Клод?

КЛОД: Дайте минуту на размышление... Спросите пока кого-нибудь

другого.

ГАБРИЭЛЬ: Ивон?. Напротив Мариет.

/Ивон смотрит на стол, делает шаг вперед, останавливается/

ИВОН: ... Мне очень хочется... только, боюсь я не смогу пройти через

все это еще раз... пожалуйста, простите меня. До свиданья, Габриэль.

/Торопливо идет к дверям. АЛЬБЕР очень расстроен/.

ГАБРИЭЛЬ: Андре? Я думаю, здесь, справа от меня... или где ты хочешь.

АНДРЕ: Да... Справа от тебя - лучше всего... было бы, если бы я

остался... но мы оба знаем, что слишком поздно... прошу меня простить.

/Идет, закрыв за собой двери/.

ГАБРИЭЛЬ: Что ж... в тесной компании бывает веселее... Клод, вы

решились?

КЛОД: Может, я останусь ненадолго... если ты не будешь возражать,

Мариет?

КЛОД: Спасибо. /Идет к своему месту/.

ГАБРИЭЛЬ: Нас всего четверо, кажется... Не так плохо. Шестьдесят

процентов, как никак.

/Дверь открывается. Входит ИВОН и прошмыгивает к своему месту напротив

Альберa/.

ИВОН /садится/. Простите. Все равно в такси я бы передумала.

/Альберу/. Если вы не возражаете, Альбер, я буду накладывать себе

сама.

/АЛЬБЕР улыбается ей. ГАБРИЭЛЬ встает, идет к закрытым дверям/.

оставим их открытыми... на всякий случай. /Она открывает двери,

выглядывает, возвращается на свое место/. Теперь, когда с делами

покончено, может, нам удастся познакомиться друг с другом поближе.

/Она улыбается. Затемнение/.