Шарлин Харрис Сплошь мертвецы [Все вокруг мертвы]

15

Наконец, к четырем ночи я уснула в своей постели и проснулась в полдень. Вряд ли можно было назвать эти восемь часов приятными. Я металась в полудреме, постоянно просыпалась, и температура тела скакала, как бешенная, что, возможно, было связано с обменом крови… а, может, и нет. К тому же мне снились кошмары. Дважды мне казалось, что я слышу, как входит Карла, но, достаточно продрав глаза, обнаруживала, что ее не было. Странный свет, который поступал через затемненные стекла этажа для людей, отличался от обычного дневного света. Это несколько сбивало с толку.

Я почувствовала себя самую капельку лучше после долгого душа, и сняла трубку, чтобы заказать еду в номер, но потом решила спуститься в небольшой ресторан. Хотелось увидеть других людей.

Там бело несколько посетителей: моя соседка отсутствовала, но была пара «клыкоманов» и Барри. Он показал жестом на пустой стул за его столом, и я, упав в него, огляделась в поисках официанта и заказала кофе. Его принесли сразу, и я содрогнулась от удовольствия, сделав первый глоток. После того, как первая кружка закончилась, я обратилась к Барри – нашим способом:

– Как ты? Всю ночь на ногах?

– Нет, Стэн рано ушел спать со своей новой подругой, так что я был не нужен. Они все еще находятся в стадии медового месяца. Я пошел танцевать, а потом потусовался с наштукатуренной девицей из делегации королевы Айовы.

Он изогнул брови, чтобы показать, что девица была изрядно размалевана.

– Что у нас сегодня в программе? Ты не взял эти листочки из-под двери?

Барри открыл папочку с документами и положил ее передо мной в тот момент, когда официант принес мой заказ: английский кекс и яичницу.

– Да, я сунул их в свою папку.

Вау! Я могу болтать с Барри, пока ем, изящнейшим образом отвечая на вопросы с набитым ртом, и даже что-нибудь обсуждать.

– Можешь посмотреть.

Пока Барри обильно намазывал бисквит маслом, я просмотрела страничку. Это было расписание мероприятий на ночь, очень полезная вещь. Суд над Софи-Энн был самым серьезным делом, в котором участвовали исключительно коронованные особы. Но были и другие дела.

Первое заседание было назначено на 20:00. Рассматривалось дело о телесных повреждениях. Висконсинской вампирше по имени Джоди (что само по себе маловероятно)⁴² был предъявлен иск вампиром Майклом из Иллинойса. Майкл утверждал, что Джоди дождалась, пока он впадет в дневную спячку, после чего вырвала одни из его клыков. Плоскогубцами.

Вау!.. Это звучит… забавно. Я подняла брови.

– Почему бы это дело не решить шерифу?

Вампиры обычно не любят выносить сор из избы.

– Разные штаты, – ответил Барри лаконично.

Официант только что принес полный кофейник, поэтому Барри наполнил мою кружку и долил себе.

Я перевернула страничку. Следующее дело касалось вампирши по имени Синди Лу Зюзькин из Канзас-Сити, штат Миссури, которая обратила ребенка. Синди Лу утверждала, что ребенок в любом случае умирал от болезни крови, а она всегда хотела дитя, так что теперь у нее появился вечный малыш. Кроме того, мальчик был обращен с согласия своих родителей, которое они сами подписали. Кейт Бук, Канзас Сити, Канзас, адвокат, назначенный штатом следить за благополучием ребенка, выступила с жалобой, что теперь ребенок отказывается видеться со своими родителями-людьми, или иметь какие-либо другие взаимодействия с ними, что противоречит соглашению между родителями и Синди Лу.

Звучит, словно какое-нибудь ток-шоу. «Судит Джуди»,⁴³ вроде того.

Итак, сегодня будут судебные разбирательства, подвела я итоги после краткого просмотра оставшихся листов.

– Я так понимаю, мы будем нужны?

– Я тоже так думаю. По второму случаю будут свидетели-люди. Стэн хочет, чтобы я присутствовал, и могу поспорить, что твоя королева захочет, чтобы ты тоже там была. Ее подданный, Билл, назначен одним из судей. Королев и королей могут судить только другие венценосные особы, но и для дел, связанных с рядовыми вампирами, судей выбрали случайно из общего списка. Выпало имя Билла.

– О, этот насудит…

– У тебя с ним что-то связано?

– Да. Но я думаю, он должен быть хорошим судьей.

Не знаю, почему я верила в это; в конце концов, Билл показал себя ужасным лжецом. Но я считала, что он будет стараться быть справедливым и беспристрастным.

Я заметила, что «суды» займут время от восьми до одиннадцати. После этого, с полуночи до четырех время означалось как «Коммерция». Барри и я посмотрели друг на друга и пожали плечами.

– Барахолка? – предположила я. – Птичий рынок?

У Барри идей на этот счет не было.

Четвертая ночь на саммите была последней, и первая ее половина была отмечена как «Свободное время в Руодсе для всех». Были предложены некоторые развлечения: снова взглянуть на танцоров из «Blue Moon», или их более откровенного варианта, «Black Moon». Разница не объяснялась, но у меня были кое-какие идеи о том, что танцоры Black Moon устраивали гораздо более сексуально-откровенные шоу. Другие танцевальные группы были просто перечислены с указанием площадок. Иногородним вампирам также рекомендовалось посетить зоопарк, который был открыт в ночное время на специальных условиях, или городской музей, также специально открытый для участников саммита. Или они могли посетить клуб «особых удовольствий для тех, кто не чуждается темной стороны». Он назывался «Поцелуй боли».

– Напомни мне ходить по другой стороне той улицы, – сказала я Барри.

– Разве тебе не нравятся ма-а-аленькие укусики? – Барри коснулся языком своих тупых клыков так, что я не могла не уловить намека.

– Есть в этом свое удовольствие – согласилась я, потому что не могла это отрицать. – Но что-то мне подсказывает, что это место несколько выходит за рамки легкого покусительства на шею. Ты сейчас занят? Мне нужно будет поездить по городу с поручением Эрика, и мне бы пригодилась твоя помощь.

– Легко, – ответил Барри. – А в чем дело?

– Нам необходимо найти места, где стреляют из лука, – сказала я.

– Это было оставлено для Вас на ресепшене, мисс, – сказал наш официант, который бросил желтоватый конверт на стол и отскочил, будто мы были бешенными. Очевидно, наша молчаливая болтовня со стороны выглядела неадекватно.

Я открыла конверт, и обнаружила внутри фотографию Кайла Перкинса. Еще там лежал листочек из блокнота, на котором причудливым мелким подчерком Билла было написано: «Сьюки, Эрик сказал, что ты собираешься провести небольшое расследование, и тебе необходима эта фотография. Пожалуйста, будь осторожнее. Уильям Комптон». И как только я собралась попросить у официанта телефонный справочник, как увидела в конверте второй лист. Билл пошарил в Интернете и сделал список всех стрельбищ в городе. Их было всего четыре. Я постаралась не слишком поддаваться впечатлению от заботы и помощи Билла. Я уже впечатлялась им.

Я позвонила в гараж отеля, чтобы взять один из автомобилей, на которых приехали арканзасцы. Королева решила, что те принадлежат ей, и Эрик предложил мне воспользоваться одним из них.

Барри поднялся в свою комнату за курткой, а я стояла у входа в ожидании машины, и размышляла о том, сколько чаевых должна дать камердинеру, когда заметила Тодда Донати. Он шел ко мне, передвигаясь медленно и как-то тяжело, хотя он был стройным мужчиной. Он плохо выглядел сегодня, кожа головы под волосами была серой и потной, и даже усы его повисли.

Он стоял передо мной, не решаясь заговорить. Я подумала, что он собирается с мужеством. Или с безнадежностью. Если я когда-нибудь и видела смерть, стоящую за спиной человека, то это была смерть Тодда Донати.

– Мой шеф интересуется Вашей королевой, – сказал он вдруг. Если я заметила, как он заговорил, то никак не могла вспомнить этот момент.

– Да, она теперь вдова и привлекает многих интересующихся, – сказала я.

– Он во многих отношениях старомоден, – сказал Тодд Донати. – Происходит из старой семьи, и ему не нравится нынешние нравы.

– Угу, – сказала я, стараясь, чтобы звук был нейтральный, но обнадеживающий.

– Он не верит, что женщина может жить своим умом и быть в состоянии позаботиться о себе, – сказал глава безопасности.

Я не могла сделать вид, что понимаю, о чем идет речь, потому, что не понимала.

– Даже вампирские женщины, – сказал он, и выразительно посмотрел на меня.

– Понятно, – сказала я.

– Подумайте об этом, – заявил Донати. – Пусть Ваша королева спросит у него, где записи с камер наблюдения за коридором перед ее номером.

– Я передам, – сказала я, не понимая, почему я согласилась. И тогда больной мужчина развернулся, и побрел прочь с чувством выполненного долга.

Затем подошла машина, Барри вышел из лифта и к моей радости присоединился ко мне, и все мысли, которые могли появиться в моей голове по поводу случайной встречи, отступили перед страхом вождения по городу. Сомневаюсь, что Эрик задумывался, насколько тяжело для меня будет ездить по Роудсу, потому что он просто не думал о такой ерунде. Если бы рядом не было Барри, это было бы почти невозможно. Я могла или справляться с рулем, или глядеть в карту, которую одолжил парковщик, но не то и другое одновременно.

Я оказалась небезнадежной, несмотря на то, что движение было интенсивным, а погода – промозглой и дождливой. Я не покидала гостиницу с тех пор, как мы приехали, и это было своего рода свежие впечатления от внешнего мира. Кроме того, это была возможность хоть мельком посмотреть город. Я хотела увидеть как можно больше. Кто знает, буду ли я здесь когда-нибудь еще? И это было так далеко на север.

Барри проложил маршрут, и мы начали наш «луковый» тур по Роудсу.

Мы начали с самого отдаленного места, которое называлось «Прямая стрела». Это была длинная, узкая усадьба на весьма оживленной улочке. Там было великолепное, хорошее освещенное стрельбище, с квалифицированными инструкторами. У них было отличное оружие. Я знала это, потому что так было написано на большой вывеске. На мужчин не произвел впечатление южный акцент Барри. Они думали, что он звучит глупо. Хотя, когда говорила я, они думали, это было очень мило. Ну не обидно ли? Подтекст, который я прочла в их сознании, был ясен и заключался в следующем: женщины в любом случае говорят глупости, а южный акцент добавляет этой глупости некоторое очарование. Речь мужчины, как им казалось, должна звучать твердо и ясно, а у южных мужчин она звучала безвольно и как-то по-дурацки.

В любом случае, оставив в стороне их предрассудки, эти мужчины не были полезными. Они бы никогда не видели Кайла Перкинса на каком-либо из ночных занятий, и были уверены, что он не практиковался здесь.

Барри весь пылал от пережитого хамства, и даже не захотел выйти во втором месте. Я сама забежала туда с фотографией. В магазине для лучников (стрельбища там не было) сидел одинокий мужчина, который незамедлительно сказал: «Нет». Он не обсуждал фото, не спрашивал меня, почему я хотела бы узнать что-нибудь про Кайла Перкинса, и даже не пожелал мне доброго дня. Он ни коим образом не показался мне подозрительным – просто грубиян до кончиков ногтей.

Третье место размещалось в здании, которое, наверное, одно время было боулингом. Рядом на стоянке стояли несколько автомобилей, двери в помещение были тяжелыми и непрозрачными. Вывеска гласила: «Остановитесь и предъявите документы». Барри и я смогли прочитать ее из автомобиля. Это казалось несколько подозрительно.

– В любом случае, я устал сидеть в машине, – сказал он галантно и вышел со мной.

Мы встали, чтобы нас могли увидеть, и я обратила внимание Барри на камеру над нашими головами. Мы старались выглядеть настолько приятными, как могли. (Во всяком случае Барри был очень хорош. Именно так он и выглядел.) Через несколько секунд мы услышали громкий писк, и замок на двери отключился. Я взглянула на Барри, и он надавил на тяжелую дверь, пока я боком протискивалась внутрь, чтобы он тоже мог войти.

Мы обнаружили длинную стойку, тянувшуюся вдоль противоположной двери. За ней находилась женщина примерно моего возраста, с медными волосами и кожей, представляющей забавную расовая смесь. Ее брови были окрашены черным, что добавляло причудливости к ее в целом однотонному образу.

Теперь, когда мы стояли перед ней лично, она разглядывала нас еще более внимательно, и я могла прочитать в ее мыслях, что Барри она была рада видеть в гораздо большей степени, чем меня. Я сказала Барри:

– У тебя это получится лучше.

– Да, я это понял, – ответил он, и пока я клала на стойку фотографию Кайла, он сказал:

– Не подскажите, этот мужчина не приходил сюда покупать стрелы или практиковаться в стрельбе?

Она даже не спросила, зачем мы хотели это знать. Она наклонилась вперед рассмотреть фотографию, и задержалась так, может быть чуть дольше, чем было необходимо, чтобы Барри мог заглянуть в ее декольте. Она рассмотрела фото и выражение ее лица изменилось.

– Да, он приезжал сюда вчера, сразу как стемнело, – сказала она. – У нас никогда еще не было клиентов-вампиров, и я не очень хотела его обслуживать, но что тут сделаешь? У него были деньги, и закон говорит, что мы не можем заниматься дискриминацией.

Это была женщина, которая была готова и к дискриминации, никаких сомнений.

– С ним кто-нибудь был? – спросил Барри.

– Дайте-ка подумать, – она позировала перед Барри, откинув голову. Она не считала, что его южный акцент звучало глупо. Она считала его очаровательным и сексуальным. – Не могу вспомнить. Знаете, что можно сделать? Я возьму записи с камер безопасности за последние ночи, они еще сохранились. И дам вам возможность взглянуть на них, идет?

– Мы можем сделать это прямо сейчас? – спросила я, сладко улыбаясь.

– Ну, я не могу оставить свое место прямо сейчас. Здесь больше никого нет, чтобы присмотреть за магазином, на время, пока я пойду в служебное помещение. Но если вы сможете приехать сегодня вечером, после того, как приедет мой сменщик, – она бросила очень выразительный взгляд на Барри, чтобы убедиться, что я поняла, что мне приходить не следует, – Я позволю Вам посмотреть.

– Во сколько? – сказал Барри довольно неохотно.

– Скажем, в семь? Я заканчиваю сразу после этого.

Барри проигнорировал намек, но решил вернуться на семь.

– Спасибо, Барри, – сказала я, когда мы снова пристегивались ремнями в машине. – Ты мне очень помог.

Я позвонила в отель и оставила сообщение для королевы и Андре, пояснив, где я была и что делала, чтобы они не сходили с ума, когда я не окажусь в их распоряжении к моменту пробуждения, который должен был случиться в самое ближайшее время. В конце концов, я следовала приказам Эрика.

– Ты должна поехать со мной, – сказал Барри. – Эта женщина не в моем вкусе. Она съест меня живьем. Это наверняка будет Война Северной Агрессии.⁴⁴

– Ладно. Я буду в автомобиле, и в случае необходимости ты сможешь мысленно меня позвать, если она будет к тебе клеиться.

– Идет.

Чтобы заполнить время, мы зашли на чашечку кофе с пирожным в какую-то булочную. Было великолепно. Моя бабушка всегда считала, что северные женщины не умеют готовить. Было совершенно восхитительно убедиться, что это суждение ни коем образом не соответствует действительности. Мой аппетит был также на высоте. Было очень приятно испытать облегчение, обнаружив, что я также голодна, как обычно. Во мне не было ничего вампирского, НИ-ЧЕ-ГО!

Первым намеком на то, что в Обществе Лучников Монтэйгл что-то не так, была криво висящая тяжелая металлическая дверь.

– Дерьмо, – сказал Барри, который подытожил мои чувства словами.

Мы вышли – очень неохотно – и, тщательно оглядевшись по сторонам, пошли к двери.

– Ветер или взрыв? – сказала я.

Барри опустился на колени рассмотреть поближе.

– Я, конечно, не Агент 007, - сказал он, – но я думаю, это было ограбление.

Я посмотрела на дверь с сомнением. Но когда нагнулась сзглянуть повнимательней, заметила искореженный металл дверной петли. Запишем очко на счет Барри.

– Похоже, – сказала я. – И теперь нам предстоит войти.

Барри стиснул зубы.

– Да, – сказал он, но не слишком уверено. Насилие и разборки однозначно не были сильными сторонами Барри. Барри – это деньги, и у него был замечательный работодатель, который хорошо ему платил. Прямо сейчас он размышлял, какая сумма компенсировала бы ему все это в полной мере, и думал, что если бы с ним не было женщины, он бы просто сел в автомобиль и свалил отсюда.

Иногда мужская гордость может очень уместной. Я уверена, что не хотела бы идти туда в одиночестве.

Я толкнула дверь, которая отреагировала весьма впечатляюще, слетев с петель и рухнув на гравий.

– Привет, мы здесь, – сказал Барри тихо. – Те, кто еще не знал…

После того, как грохот стих и ничего не выскочило из здания, чтобы нас сожрать, мы поднялись с корточек, на которые инстинктивно упали. Я сделала глубокий вдох. Это должна была сделать я, поскольку это было мое поручение. Я шагнула в поток света, струившийся из пустого дверного проема. Я сделал один большой шаг, переступив порог здания. Быстрая проверка не выявила никаких мозговых сигналов, так что я очень хорошо представляла, что мне предстояло найти.

Да, действительно, Медноволосая была мертва. Она лежала в неестественной позе на стойке, и ее голова была свернута на бок. Из груди торчал нож. Кто-то наблевал слева в ярде от моей ноги – не кровью – так что здесь был еще как минимум один человек. Я слышала, что Барри вошел, и также как я, остановился в замешательстве.

Я заметила две двери из зала в наше предыдущее посещение. Одна дверь была справа, снаружи от стойки, и, скорее всего, вела посетителей на стрельбище. Вторая дверь, находящаяся за стойкой, служила работникам для отдыха и позволяла следить за клиентами на территории стрельбища. Я была уверена, записи с камер слежения, за которыми мы пришли, находились именно там, потому, что это было самое логичное место для размещения оборудования для наблюдения. Были ли они по-прежнему там – это очень большой вопрос.

Я хотела развернуться и уйти без дальнейших поисков, вдруг испугалась от мысли, что женщина умерла из-за этой ленты, я поняла, что это выглядело, будто я отброшу ее как бессмысленную жертву, если не поищу запись. В действительности это не имело смысла, но я так чувствовала.

– Я там никого не нахожу, – сказал мне Барри.

– Я тоже – сказала я после того, как провела свое, более тщательное, сканирование.

Барри, конечно, знал наверняка, что я планировала делать, и сказал:

– Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?

– Нет, я хочу, чтобы ты подождал снаружи. Я позову, если будет нужно.

По правде говоря, было бы приятно видеть его рядом, но в комнате невыносимо воняло для любого, кто находился там больше минуты, а наша минута уже прошла.

Не протестуя, Барри вернулся наружу, а я поползла под стойкой. Это было неописуемо страшно – пробираться, старясь не задеть тело Медноволосой. Я была рада тому, что ее незрячие глаза не были обращены в мою сторону, когда я вытирала платочком те места, где хваталась руками.

По ту сторону стойки были видны следы ожесточенной борьбы. Она отчаянно сопротивлялась. Все было в брызгах крови, бумаги были разбросаны по полу. «Тревожная кнопка» выглядела чистой, она находилась с нижней стороны столешницы, и, похоже, девушка не успела на нее нажать.

В комнате за стойкой тоже горел свет, как я могла видеть через приоткрытую дверь. Я пнула ее, и она качнулась от меня с небольшим скрипом. Опять же, ничего не прыгнуло на меня. Я сделала глубокий вдох и шагнула внутрь.

Помещение было гибридом помещения для охраны/офиса/столовой. Вдоль стен стояло стеллажи, к которым прислонялись стулья на колесиках; там были компьютеры, микроволновка и небольшой холодильник: обычные вещи. Пленки с камер наблюдения находились здесь. Они были сброшены в обугленную груду на полу. Все запахи в наружной комнате были так ужасны, что мы просто не почувствовали еще один. Из комнаты вела еще одна дверь, однако я не стала проверять, куда она вела, потому что она была заблокирована телом. Он было тело мужчины. Он лежал лицом вниз, слава богу. Мне не нужно было подходить, чтобы проверить был ли он мертв. Так оно, безусловно, и было. Сменщик Медноволосой, решила я.

– Вот дерьмо, – сказала я вслух. А потом я подумала: «Слава Богу, я могу рвать когти отсюда».

Было и хорошее в том, что записи с камер были сожжены: все записи от нашего предыдущего посещения также исчезли.

На обратном пути я нажала кнопку сигнализации своим локтем. Я надеялась, что она зазвонит где-нибудь в полицейском участке, и что полиция вскоре здесь появится.

Барри ждал меня на улице, и я была уверена на 99 %, что он меня дождется. Хотя, признаться, я не была бы дико удивлена, если бы он ушел.

– Давай шустрее! Я врубила сигнализацию, – сказала я, и мы прыгнули в машину и дернули оттуда.

Я вела, поскольку Барри выглядел позеленевшим. Нам пришлось один раз съехать на обочину и остановиться (а при интенсивном движении в Роудсе это было нелегко), чтобы его вырвало. Я ни в коей мере его не осуждала. То, что мы видели, было ужасно. Но, хвала богам, у меня был крепкий желудок, и я видела вещи похуже.

Мы вернулись в отель ко времени начала судебных сессий. Барри взглянул на меня широко раскрытыми глазами, когда я заметила, что мне нужно лучше приготовиться к ним. Он точно знал, о чем я подумала, так что ему действительно было плохо.

– Как ты можешь думать о работе? – сказал он. – Мы должны кому-нибудь рассказать, что произошло.

– Я вызвала полицию, или, по крайней мере, охранную фирму, они займутся этим, – сказала я. – Что еще мы можем сделать?

Мы были в лифте, ведущем из гаража в вестибюль.

– Мы должны поговорить с ними.

– Зачем?

– Чтобы сказать им.

– Что?

– Что кто-то пытался убить тебя прошлой ночью здесь… Ну ладно, бросил в тебя стрелу, – он замолчал.

– Мы не можем стоять в стороне и ничего не делать.

– Это не лучший выход. Я знаю. Но зато реалистичный. И прагматичный.

– Ах, так что, теперь ты прагматик? – завопил Барри.

– Какого хрена ты орешь на мою… на Сьюки, – произнес Эрик, зарабатывая следующий вопль от Барри (на сей раз – мысленный). К тому времени Барри уже видеть меня больше не хотел в своей жизни. Хотя я и не была настроена столь кардинально, не думаю, что я намеревалась стать с ним «другом по переписке».

Если Эрик не знал, как вытащить воспоминания о том времени, которое мы провели с ним, то я тем более не знала.

– А тебе что нужно? – спросила я его голосом, предупреждающим о том, что я была не в настроении для всякий двусмысленностей.

– Что вы узнали сегодня? – спросил он абсолютно по-деловому, и его чопорность привела меня в чувства.

– Проваливай, – сказала я Барри, которому не нужно повторять дважды.

Эрик оглянулся в поисках безопасного места для разговора, но ничего не обнаружил. Вестибюль был заполнен вампирами, которые собирались на судебные слушания, или просто поболтать или пофлиртовать.

– Идем, – сказал он, но не так грубо, как это звучит, и мы пошли к лифтам и поднялись в его номер. Эрик жил на девятом этаже, который занимал гораздо большую площадь, чем этаж королевы. Там было по меньшей мере двадцать номеров. Движение там было поактивнее, и мы встретили несколько вампиров, пока шли к номеру, который Эрик, как он сказал мне, поделил с Пэм.

Я было любопытно посмотреть на номера обычных вампиров, поскольку я видела только в гостиную в люксе королевы. И была разочарована тем, что, исключая передвижные гробы, номер смотрелся довольно обыкновенно. Конечно, это было довольное большое «исключение». Гробы Пэм и Эрика покоились на изящных эстакадах, покрытых имитацией иероглифов по черному дереву, что придавало им ореол таинственности. В номере также были две двуспальные кровати и очень компактная ванная. Оба полотенца аккуратно висели, как я могла видеть через открытую дверь. Эрик никогда не вешал свои полотенца, пока жил у меня, поэтому я была готова поспорить, что это Пэм сложила и весила их на стойку. Казалось очень по-домашнему. Пэм, вероятно, прибиралась за Эриком веками. Боже правый! Я не могла управиться даже две недели.

С гробами и кроватями комната была несколько переполнена, и я задумалась, как утрамбованы вампиры нижнего эшелона, скажем, на двенадцатом этаже. Возможно, гробы упакованы в спальные конфигурации? Но я просто забивала голову ерундой, стараясь не думать о том, что нахожусь наедине с Эриком. Мы сели, Эрик на одну кровать, и я – на другую, и он наклонился вперед.

– Ну, рассказывай, – сказал он.

– Вообще, все плохо, – сказала я, просто для того, чтобы правильно его настроить.

Его лицо потемнело, светлые брови сошлись, а уголки губ опустились.

– Мы нашли стрелковый клуб, который посетил Кайл Перкинс. Ты был прав. Барри пошел со мной за компанию, и я очень благодарна ему за это, – сказала я, начав со вступления – Начав с полудня, мы обнаружили искомое стрельбище, которое оказалось нашей третьей остановкой, и девушка за стойкой сказала, что мы могли бы взглянуть на записи с камер наблюдения за ту ночь, когда приходил Кайл. Я подумала, вдруг с ним кто-нибудь был, и мы его узнаем? Но она хотела, чтобы мы вернулись в конце ее смены, в семь часов, – я остановилась, чтобы сделать глубокий вдох. Лицо Эрика не изменилось ни капли. – Мы вернулись в назначенное время, но она была мертва, убита в магазине. Я прошла в офис, но ленты были сожжены.

– Убита как?

– Заколота, нож остался в ее груди, и убийцу, или кто-то с ним, вырвало. Кроме того, был убит парень, ее сменщик, но я не проверяла, как.

– Мда… – Эрик размышлял. – Что-нибудь еще?

– Нет, – сказала я, и вытянула ноги.

– Барри был разгневан на тебя, – отметил он.

– Да, был, но это пройдет.

– Что же было дело?

– Ему кажется, что я достаточно… Он не думает, что мы должны были уйти. Или… Я не знаю. Он думает, что я бессердечная.

– Я думаю, вы все сделали исключительно верно.

– Ну и замечательно! – но тут во мне проснулась самокритика.

– Извини, – сказала я. – Я знаю, что ты хотел сделать мне комплимент. Но мне плохо из-за ее смерти. И оттого, что я оставила ее. Даже если это было практично.

– Ты такая же, как всегда.

– Да.

Я практически не удивилась, обнаружив, что стучал Билл. Кто еще мог закончить такой день? Я отошла в сторону, чтобы позволить ему войти. Хрен я собиралась спрашивать Эрика, должна ли я была ему позволить это сделать.

Билл осмотрел меня сверху донизу, проверяя, в порядке ли моя одежда, когда молча, широким шагом подошел во мне. Я уставилась ему за спину. И тут меня посетила бесценная идея: вместо того, чтобы возвращаться в комнату к дальнейшим дискуссиям, я шагнула в открытую дверь и захлопнула ее за собой. Я живо прошагала к лифту и дождалась его в некотором нетерпении. Через пару минут я открывала дверь.

Проблема решена.

Я очень гордилась собой.

Карла была в комнате, опять голая.

– Привет, – сказала я. – Пожалуйста, накинь что-нибудь.

– Ну, ладно, если тебя это напрягает, – сказала она вполне спокойно, и надела халат.

Вау! Еще одна проблема решена. Прямота и честность; очевидно, это и есть ключи к моему благополучию.

– Спасибо, – сказала я. – Пойдешь на судебные слушания?

– Людей туда не приглашали, – сказала она. – Это свободное время для нас. Мы с Джервейсом позже собираемся сходить в ночной клуб. Какое-то нереально экстремальное местечко с названием «Поцелуй Боли».

– Будь осторожней, – сказала я. – Там, где вместе собирается много вампиров и течет кровь людей, может случиться всякое.

– Я могу справиться с Джервейсом, – сказала Карла.

– Нет, не можешь.

– Он без ума от меня.

– До тех пор, пока сдерживает настоящее безумие. Или до тех пор, пока вампир старше Джервейса не положить на тебя глаз, а Джервейс не устроит разборки.

На секунду она выглядела неуверенно – выражение, не слишком частое на ее лице:

– А что насчет тебя? Я слышала, ты привязана сейчас к Эрику.

– Только на некоторое время, – сказал я, и я была в этом уверена. – Это пройдет.

Я никогда не поеду куда бы то ни было с вампирами еще раз, пообещала я себе. Я позволила соблазну денег и волнению от поездки вытащить меня сюда. Но я не буду делать это снова. Бог мне свидетель… И тогда я рассмеялась вслух. Просто Скарлетт О'Хара:

– Я никогда не буду голодать снова, – сказала я Карле.

– Что, так плотно поужинала? – спросила она, сосредоточенно выщипывая брови, глядя в зеркало.

Я засмеялась. И я не смогла остановиться.

– Что с тобой? – Карла оглядела меня с некоторым беспокойством. – Ты сама не своя, Сьюки.

– Это просто шок, – сказала, задыхаясь. – Через минуту я успокоюсь.

Потребовалось больше, минут десять, прежде чем самоконтроль вернулся ко мне. Я должен была идти на судебное заседание, и, откровенно говоря, я хотела чтобы что-нибудь отвлекло меня от моих мыслей. Я вытерла лицо, подправила макияж, переоделась в бронзовую шелковую блузку, табачного цвета брюки и соответствующий кардиган, и обула коричневые кожаные «лодочки». С заброшенным в сумочку ключом от комнаты и облегченным «пока» от Карлы, я вышла в направлении судебных заседаний.