Шкуратов В. А. Историческая психология
жүктеу/скачать 2.1 Mb.
|
| Но, в отличие от Выготского, который видел в истории лабораторию, т. е. не думал о том, что его инструменты - культурные артефакты, историческая психология рассматривает психику со стороны артефактов. В поле ее зре-349
Психологическая история эпох и психических процессов ния - разнообразные реакции культуры на изменения в человеке. Громадная чуткая машина цивилизации отмечает необычные, сильные, настойчивые сигналы из мезо-мира человека. В конце концов нам становятся известны главные приключения человеческой души, но вести о них приходят не из лаборатории. АНТРОПОМОРФНАЯ МА ТРИЦА КУЛЬ ТУРЫ. Речь пойдет о модели, пробуемой для того, чтобы приблизиться к теме, пока принадлежащей философии (то же можно сказать и про <опосредование> - термин, излюбленный явными и неявными гегельянцами). Слитность психического и предметно-знакового в ментальном факте не раскрывается с помощью принципа единства сознания и деятельности. Чтобы изучить строение ментального факта, его нужно поместить в рамку специфических тем происхождения психики, истори-огенеза психических функций, их места в культуре - ведь сама слитность психического и предметно-знакового есть результат работы культурных сил сцепления. Логика исследования ведет культурно-историческую психологию к открытию психической и персональной организации вне живого индивида (разумеется, не загробного мира, а человеческого бытия, <законсервированного> в историческом материале). Тут и появляется надобность в моделях, соединяющих психологический предмет и социокультурную перспективу. Известно, что в математике матрицей называют систему преобразований, расположенных строчками между двумя вертикальными линиями. В нашем случае линия .слева называется <непосредственное>, а линия справа - <опосредованное> (с участием человека). Непосредственное здесь имеет значение начальной точки превращения потенциальности в систему; это, если вспомнить слова Гегеля, <абсолютная форма, т. е. непосредственная достоверность себя самого> [Гегель, 1992, с. 13]. С такого условного нуля начинается онто-, фило-, историогенез человеческой психики. Взрослый же индивид оставляет за скобками культурной матрицы множество несформировавшихся, <сырых> состояний своего актуал-генеза. За правой линией матрицы находятся культурные изделия (артефакты), предметные и знаковые, не востребован-Развитие психики в истории ные людьми. Невостребованность может быть временной (древние письмена оживут после того, как их найдут и расшифруют) или окончательной (автоматические устройства, оставленные человеком и работающие в собственном режиме). Отделившиеся от человека изделия его рук смогут, если верить футурологам и писателям-фантастам, основать собственное сообщество, постчеловеческую линию эволюции. Пока же (примерно 40 тысяч лет) на Земле царит Homo sapiens, природно-искусственное существо, судьба которого состоит в поддержании равновесия между двумя своими частями. При сокращении искусственного он склонен возвращаться к братьям своим меньшим, при сокращении биологического - может уступить магистральный путь развития своему техническому потомству. Пока мы находимся в сапиентном диапазоне эволюции (см. выше), мощные силы препятствуют раз-беганию составляющих человеческого существа. Одни приводят искусственную среду планеты к мерам морфологии и психофизиологии ее создателя (органопроекция), другие со-циализуют его антропологический потенциал. Понятием антропоморфной матрицы культуры мы хотим выразить, что на пересечении указанных тенденций находятся механизмы уподобления всех проявлений человека его родовым соционату-ральным мерам. Сама форма человека динамична и может быть представлена рядом преобразований внутри матрицы. Пространство между вертикалями размечено ментальными фиксациями от первых культурных свидетельств человеческой активности до артефактов, почти утративших следы своего происхождения. Очевидно, что пока предмет или знак используется людьми, участвует в игре психики между непосредственным и застывшим, он находится под воздействием сил формотворчества. Игра эта, как было сказано, самоцельна, ибо в ней сохраняется родовая определенность человеческого существа, его сапиентная форма. Культура образует целокупность воплощений своего субъекта вместе со средствами этих воплощений. Поскольку до настоящего времени культуры с иным субъектом неизвестны, то для обозначения творения Homo sapiens'a можно обойтись словом с большой буквы. В указанном смысле Культура подобна аристотелевой энтелехии (формально-целевой причине живого тела), поскольку несет форму для материа-Психологическая история эпох и психических процессов ла, который воплотится или уже воплотился, а также и цель: быть культуросообразным. Материал (и субъект) - человек. Материал - поскольку несет свои задатки для действующей формы, субъект - поскольку эту форму пересоздает и создает. Но в недрах Культуры, формы-энтелехии, созданной человеком из себя и для себя, происходят размежевания, которые заставляют поменять заглавную букву на строчную. Введенная в Культуру человеческая целостность-непосредственность может дифференцироваться вдоль линий, обозначенных природой. Известно, что психика ребенка начинает стремительно развиваться после открытия им слова в знаковой функции. В филогенезе этому соответствует поздний палеолит, когда искусственная среда обогащается артефактами-символами. Психика сапиентизируется, действуя в режиме своих творений, параллельно вызревают основные культурные сферы. Если присмотреться к поверхности культурного монолита, то вся она окажется в трещинах микроразломов. Бесконечные микрокультуры поведения, труда, учения, отдыха, питания и т.д. В отличие от исторических и национальных культур, где субъект - весь Homo sapiens, эти образования - свидетельства дробимости живого индивида и застывания его в искусственных рядах. Не все из этих капилляров общественного организма заметны. Но есть членения по антропопсихо-логическому принципу, которые невозможно просмотреть. Эти разделения фундаментальны. Теперь можно говорить уже о культурах, выходящих из природных недр человека, индивид обретает свою культуру, разделенную на процессы, функции, уровни психики. Диф-ференцированность Культуры по этим линиям обозначим так: культура тела (действия), культура слова, культура мысли. Матрицу можно заполнить, получив следующий рисунок: непосредственное КУЛЬТУРА МЫСЛИ КУЛЬТУРА СЛОВА КУЛЬТУРА ТЕЛА (ДЕЙСТВИЯ) опосредованное (необратимое) 352 Развитие психики в истории Этот перечень предварительный, но не произвольный. Он отвечает цели автора наметить некоторые категории для культурно ориентированной психологии. Предложенные понятия есть культурно преломленные антропологические универсалии. Почему не эмоции, воля, воображение, личность? Дадим ответ позднее, а сейчас коснемся каждого из элементов списка. Действующее, живое тело - макропредмет, природное образование. Тело предоставляет культуре два набора качеств: а) видимое физическое обличие - моторный образ всех механических перемещений; б) метаболизм телесных органов, сигнализирующих о себе <органическим чувством>. Этот дуализм природы явно проявляется в дуализме культуры, в разделении на непосредственное и опосредованное, внешнее и внутреннее. Телесное действие обеспечивает культуру фундаментом, поскольку выполняет функцию экзисти-рования. Употребляемый мною термин не вполне совпадает с философски-обыденными коннотациями <экзистенции>, которые акцентированы на переживании индивидом своей уникальности. Этимология латинского Экзистирование (производство здесь-существований, наличностей) вообще не предполагает вопроса о смысле произведенного. Экзистенциализм сливает факт существования с обращенным к нему <зачем?> и <как?>. Гегель связывает такой вопрос с самой первой фазой познания. 12 В. А. Шкуратов Психологическая история эпох и психических процессов Чистое действие бессмысленно в той степени, в какой оно производит только чистые, безвопросные наличности. Оно условно или патологично или машинообразно, сводится только к воспроизводству дискретных состояний, потому что без смысла невозможно поместить его в рамку развития. Генетически первичным <здесь> является тело, которое дает первый образ наличного существования. В живом теле заложено противоречие: оно и предмет, и движение. Поэтому изначально человек постигает его чистое присутствие только в трупе, отделяя от этой телесной здесь-наличности человека смысл - душу. Это первое выделение чистого существования и одновременно наделение его смыслом (т. е. нарушение его чистоты) и не могло произойти иначе как зафиксированное в <натуральном артефакте>. Но в дальнейшем дело разворачивается быстрее: человек создает очень много своих подобий: машин, которые уже штампуют <здесь-присутствия> без всякой заботы о смысле. Для самого человека отождествление с таким режимом <чистого экзистирования> чревато машинообразностью, шизофренией, утратой человеческих свойств. Для человечества чистая линия культуры действия означает техническую активность, практическую пользу, но с неясной перспективой для собственно человеческого существования. Внутри антропоморфной матрицы телесность сводится с другими культурными рядами. Между параллельными прямыми пролегают перемычки межкультурных связей. Действие бывает не только телесным, но и словесным, умственным. О культуре слова в этой книге уже говорилось и будет еще сказано. Слово (в широком понимании) - субстрат вербальной культуры; его антропокультурная функция называется медиацией. Оно посредничает между человеческими индивидами, обеспечивая их отдельность и в то же время надпространствен-ную и надвременную связь в качестве духовно-психологических существ. Родовое свойство человека выражаться и самовыражать-ся означает сообщаемость внутри человечества. Медиация стремится преодолеть разделенность сознаний и в то же время сдерживается снизу и сверху матрицы соответственно необходимостью в предметно-знаковой экзистированности и осмысленности, или эссенцированности. Последняя функция развивается на субстрате мысли. Способы интеллектуального участия человека в разумном порядке мира назовем культурой мысли. Мысль передает 354 Развитие психики в истории строение мироздания, и в стремлении охватить целое она бесконечна, невыразима. Но в функции эссенцирования, наделения логикой действия и слова она охранительна, т. е. антропоморфна. Социоприродное устройство выдерживает критерий разумности, если не покушается на устойчивость Homo sapiensa. Самые смелые движения ума страхуются установлением пределов, которые человеческое существо не может переходить физически, социально и умственно. Ясно, что перечисленные психокультурные универсалии отщепляют от целостного человека его отдельные стороны. При движении внутри матрицы справа налево, от непосредственного к^опосредованному, происходит <аккультурация>, а если слева направо, то наоборот - психологизация. Введем в схему еще один элемент - целостного человека. Тогда движение от этой предельной непосредственности-целостности ко все большему культурному опосредованию можно представить графически так: Единство СИЦНОСПМЙ ею1Бильны1 УТОВЕНЬ lEOHMUUl уговаъ Не будем ворошить старую дискуссию о культуре и цивилизации и примем, что последняя - это устоявшаяся, богатая артефактами часть первой с повышенной нормативностью человеческого поведения. На меональном уровне исходные импульсы культуры утилизированы и включены в орудийный состав деятельности так, что могут функционировать и без вмешательства человека. Производные культурных сил-сущностей сливаются в техническую массу, которая по отношению к сущности выступает как несуществование (меон). Психологическая история эпох и психических процессов Приведенный нами перечень культур - первоначальный. Он удовлетворяет цели автора: дать самые общие рамки для исторической культур-ориентированной психологии. Перечисленные культуры - это преломленные в предметно-знаковой среде антропологические универсалии: тело, коммуникация, мышление. Еще раз: почему не эмоции, воля, память, воображение? Автор нисколько не зарекается от расширения списка, но готов сейчас обсуждать только указанные антро-покатегории. Во-первых, они обладают достоинствами наглядности и укорененности. Действующее тело - макропредмет и часть природного мира, наиболее зримое воплощение человека в целом, данность, представленная природой в распоряжение культуры, здесь-присутствие человека. Речь - всеохватывающая детерминанта социального бытия человека, основной способ существования духовной культуры и социальной связи между людьми, мышление - родовой признак человека, интегрирующая связь человеческого познания, стержень сознания человека, воплощенный порядок в человеческом общежитии и в человеческом существе. Во-вторых. Столь же очевиден их культурный след. Телесная культура - опора, исток техники, предметной деятельности. Язык воплощен в громадном числе знаковых систем, преимущественно в мире искусства и литературы, в общении и массовой коммуникации (не говоря уже о массовой опосредованности человеческого бытия языком и речью). Мышление создает громадную ноосферу, множество артефактов. В-третьих. Универсализм трех антропокатегорий уже давно замечен. Мысль, действие, слово отобраны и помещены в центр доктрин. Существуют философии, доктрины, даже религии мысли, слова, действия. Другие антропокатегорий, хотя и не обойдены, все же не могут быть поставлены в один ряд с указанной триадой. Учение об опосредовании развивается тремя доктринальными направлениями: а) гегелевской философией абсолютной идеи - исключительно в контексте диалектики понятийного мышления; б) марксистским учением о предметной деятельности; в) философиями языка разных школ. Опосредование прослеживалось в одной из трех своих материй: в мышлении, труде, языке - и отсюда его специфические определения переносились на соседние области. Что 356 Развитие психики в истории касается советских психологов, то они отдавали предпочтение то знаку, то орудию труда. Но очевидно, что универсализм понятия может быть увеличен, если вспомнить, что человек не сводится к мышлению, языку и предметной деятельности, и даже ко всей триаде. Тут мы должны спросить, какое отношение имеет индивидуальное бытие к этим культурным рядам - ведь ясно, что оно включено в специфические циклы опосредований только отдельными своими сторонами. Индивидуальный человек существует на пересечении всех культурных траекторий, иначе говоря, он совпадает со всей антропоморфной матрицей. Психология - объективационная площадка знания. Человек антроморфизирует все, но культурные ряды, пройдя сквозь фокус индивидуальности, опять уходят дальше, оставляя в человеке его фундаментальную причинность. Кое-что от этой встречи культурных сил остается как невыясненные и потому собственные признаки человека (сознание, самосознание, психика, индивидуальность, личность), давая предмет психологии, как науке, так и не заимевшей свой <чистый ряд> в матрице, а работающей на пересечении культурных последовательностей. <Человек - недавнее изобретение>, <место человека всегда не занято>. Такие определения трактуют психологию как недокомплектованную антропологию. То, что эмоции, память, воображение не удостоились доктринации, объясняется, может быть, тем, что они слишком близки к сгустку человеческого <непосредственного опыта>. Что же касается личности, то это - абсолютная неабсо-лютность, обозначение всех онтологических начал в человеке, точнее их схождения, вместе со своим внутренним полюсом неопосредования - индивидуальностью. Культурная история тела ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ И ПСИХОЛОТО-ИСТОРИЧЕС-КОЕ ИЗУЧЕНИЕ ТЕЛА. В чем состоит культурная история тела? Человеческая корпоратура" имеет анатомо-физиологическое и медицинское значение организма. Общество <разбирает> тело для разных цепей: мускульную силу и психомоторную сноровку для производства материаль-357 Психологическая история эпох и психических процессов _________^_________________________________________________ ных благ, умственную энергию - для духовных ценностей, либидо - для продолжения народонаселения, из голосовых движений создается речь, из жестов - мимика и пантомимика, внешняя фактура изображается на картинах, снимках, кино-и телекадрах. Разумеется, наличное биологическое тело остается, но возникает потребность его культурного определения: какие социальные сферы и понятия его представляют? Как при такой фрагментированности создать единый образ тел? Что представляет собой <неразобранная> телесность конкретного живого человека? Последний вопрос - в центре внимания психоанализа и феноменологии. Эти науки зондируют непосредственное <физическое мое> человека, которое ускользает от классификаций и определений в первом лице. В известной трехчленной схеме 3. Фрейда индивидуальная телесность под именем <Оно> опущена в подполье психики. Социальная нормативность (<Сверх-Я>) обуздывает основные инстинкты, но также входит с ними в компромисс при посредничестве промежуточного <Я>. Поскольку <Оно> - резервуар биологической энергии, то диалог на языке смысла с ним затруднен, общение с ним - преимущественно манипулятивное и непрямое. Медико-психологическим языком Фрейд пересказал представления о темной плоти, страдающей душе и начальственном духе вместе с вертикальным расчленением человека на три части - представления, которые существуют с начала письменной цивилизации. В ней знание отделено от жизни, телесность помещена в культурный низ. Оттуда она поступает вверх, дает о себе знать, попадает в сети ученых истолкований, но целостного характера не имеет. Более оригинальны попытки новоевропейского психоанализа создать <язык желания> на основе медико-психологической симптомологии и структурной лингвистики, реконструировать собственное выражение бессознательного. Историческая психология к этим попыткам примыкает, поскольку занимается эпохами, когда те-358 Развитие психики в истории лесное гь была еще не в низу культуры, а на ее верху. Но для реконструкции архаичной соматосоциальности ей приходится преодолевать надсоматизм машинной эпохи. Человеческую соматику логично взять за отправную точку при изучении психогенеза культуры, поскольку последняя <извлечена> из человеческого тела или, по крайней мере, <пропущена> через его анатомическую и психофизиологическую конституцию. Верно и другое: обратное воздействие <второй природы> культурно и социально членит, определяет и переопределяет тело, создает его облик, во многом отличный от того, что предоставлено эволюцией. Человек не избавлен природой и культурой от работы по установлению места своей телесной самости в своей личности и своем человеческом мире. В каждую эпоху эти универсальные усилия отмечены известной специфичностью, что и составляет предмет исторической психологии". Историческим отношениям телесности с культурой предшествуют биологические отношения телесных особей в эволюции. Затем можно выделить следующие этапы и культурные типы отношений: натуральная телесность как модель общества и мироздания (первобытность); образно-пластичная телесность (античность); духовное тело (средневековье); тело-машина (Новое время); синтезированные машинно-информационные артефакты XX в. Психокуль-турные границы телесности изменчивы и оставляют место вопросам. В каком отношении к плоти находится душа? Телесен ли ум? Этот <исторический вопросник> связан с определением самости человека. ЭВОЛЮЦИЯ И КУЛЬТУРА ТЕЛА. Живое тело - собранное эволюцией сообщество органов, резервуар энергии, инструмент любой из активностей биологического индивида. Человеческое тело - представитель и одновременно заложник природы в индустриальной цивилизации: если погибнет природа, то погибнет и оно. Можно говорить о Психологическая история эпох и психических процессов культуре тела, которая есть не только норма здоровья и физического совершенства, но и умение социального индивида ладить со своим естеством. Тело имеет психофизиологические полюса: а) видимое физическое обличие (корпоратуру) с качествами живого макропредмета, исходную точку отсчета и ориентир для разметки трехмерной среды, моторный образ всех механических перемещений; б) внутренние органы, сигнализирующие о себе различными импульсами <органического чувства> - источник и опыт энергии бессознательного, того, что ускользает от разметки в логике конечных предметов. Последствия телесного дуализма можно обнаружить и в разделении на непосредственное и опосредствованное. Природа оставляет незарастающий шов, вдоль которого культура стр ит два представления о телесности: видимой, <фактурной> и невидимой, витальной динамике. Такое разделение у животного биологично. Животное сливается со своей кормовой территорией в том смысле, что находится там, где присутствует его тело или следы присутствия. Размеры биологического хронотопа списаны с натурального тела. Животное не займет больше того, что может обежать, потребить, оборонить. Ареал обитания соединен с циклом метаболизма самой простой связью: механическим передвижением животного. Траектории маршрутов очерчивают хронотоп, внутри которого отдельные точки отмечают моменты удовлетворения потребности. Получается внешний образ тела, можно сказать, картина мира животного. Но у животного нет культуры тела, так как нет искусственной среды. Человеческая соматика служит разным целям: для производства полезного эффекта с помощью орудий-артефактов или без них; для создания образов, знаков и представлений. Последнее направление использования соматики французский ученый А. Вараньяк назвал технологиями тела [Varagnac, 1948]. Но, строго говоря, культура тела имеет место там, где тело самоценно, а не служит для чего-то Развитие психики в истории или, по крайней мере, преобладает над другими целями и организует их. Это - игра (но со специальными задачами спорта и физкультуры), медицина (с акцентом на поддержание трудоспособности населения и сохранение его генетического фонда), практики развлечений и удовольствий (под надзором обычая или закона), сфера интимного контакта между полами (наименее доступная внешней норме). В современном обществе биологическая спонтанность не приветствуется, жизнь сдвинута к полюсу функциональных полезностей и машинного уподобления. Человеку трудно использовать <мудрость тела> и находить свою физическую самость (индивидуальное равновесие между организмом и социальной нормой); чтобы на время стряхнуть рационально-технический контроль над органикой, он прибегает к сверхвнушению, опьянению, экстатическим развлечениям. Эти приемы усиления телесной активности далеко превосходят меру гармонии природного и культурного. Они имитируют ритуальный транс глубочайшей древности на другом конце исторического диапазона. Там - временная победа социальной нормы над всемогущим телом. Здесь - временное освобождение от власти технической цивилизации. ПЕРВОБЫТНЫЙ ПАНСОМА ТИЗМ. Первобытность, подобно любой исторической эпохе, помещает человека в отношения с природой и обществом при помощи культурных норм. Особенность доистории в том, что главный материал, который поставляет инструменты для воздействия на природу, - это само тело, часть природы. Природу и культуру, сошедшиеся так близко, трудно различить и развести. Чтобы помочь земле быть плодородной, дождю проливаться, растению произрастать, дичи плодиться, люди ритуально (но и по-настоящему) едят, пьют, совокупляются, испражняются, потому что весь мир есть единое тело. Люди, живущие в окружении питающей природы, обра-361 Психологическая история эпох и психических процессов жүктеу/скачать 2.1 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|