«сынишка» Комедия в трех актах Русский текст
жүктеу/скачать 290.5 Kb.
|
|
КЭТТИ (волнуясь). Джимми? Дверь отворяется, и появляется ДЖИММИ. Из-под пальто свисает кончик детского одеяльца. Он! Наконец-то! МЭДЖИ. Как ты долго. КЭТТИ (слезая с дивана). Наверное, развлекался чем-нибудь по дороге. ДЖИММИ (возмущенно). Да! Было у меня время развлекаться. МЭДЖИ. Не кричи так громко. Вильям здесь. ДЖИММИ. Приехал? МЭДЖИ. Почему ты так долго не являлся? ДЖИММИ (вынимая из-под пальто ребенка). Мне не хотели его давать. КЭТТИ. Почему? ДЖИММИ. Какие-то формальности не были выполнены. Не было письменного разрешения матери, к ней послали, а я не стал дожидаться…
МЭДЖИ. Прекрасный ребеночек… ДЖИММИ. Пищеварительная машинка, и больше ничего.
КЭТТИ. Вот ты, действительно, пищеварительная машинка… ДЖИММИ. Это вместо благодарности за все? (Заносит нож над тарелкой.) Курочка! Курочка! Сейчас мы попробуем куриное крылышко… Входит ЗОЭ. ЗОЭ. Пришла какая-то мисс Петиктон. ДЖИММИ (опуская нож). Это начальница приюта. Вероятно, принесла согласие матери и документы младенца. МЭДЖИ. Ой, что-то не то. Стала бы она за этим приходить ночью. КЭТТИ (раздраженно, к Джимми). Зачем же ты оставил ей этот адрес? Дал бы ей свой. Что, если она здесь столкнется с Вильямом? ДЖИММИ. Я думал… КЭТТИ. Он думал! Если не умеешь думать, нечего и пробовать. Ну что же ты сидишь? Пойди, поговори с ней… МЭДЖИ. Хоть что-то ты можешь сделать, по крайней мере… ДЖИММИ (едва сдерживая возмущение). Иду! Иду! Мою курочку пусть не трогают без меня. Да иду же, иду. Гоняют, по всему городу, есть не дают, да еще покрикивают. (Уходит.) МЭДЖИ (возле ребенка). Как он хорош в своей кроватке. КЭТТИ (вздыхая). Ах, как мне хочется иметь такого же своего. МЭДЖИ (вздыхая). И мне… ЗОЭ (вздыхая). И мне. КЭТТИ. И вам тоже, Зоэ? ЗОЭ. Ах, миссис, с тех пор, как идут разговоры о ребенке. Я только об этом и думаю. (Уходит.) МЭДЖИ. Все женщины одинаковы. КЭТТИ (укачивая младенца). Спи, моя крошка, спи сладко, я буду любить тебя, баловать и нежить, как своего, потому что тебе я обязана возвращением своего счастья. Вбегает испуганный ДЖИММИ. 9. ДЖИММИ (с ужасом). Полная катастрофа! Мать отказывается дать согласие и требует своего мальчишку обратно. КЭТТИ (не расслышав). Погоди, погоди. Разбудишь. Дверь из комнаты Вильяма приотворяется. ДЖИММИ. Вы не понимаете всего, что случилось? МЭДЖИ. Тсс! Вильям! Входит Вильям с намыленной физиономией и с кисточкой в руках. ВИЛЬЯМ. Ну что же, Джимми еще не вернулся? (Увидев его.) Ах, вот он. Здравствуй, Джимми! ДЖИММИ (сильно смущенный). Здравствуй, здравствуй, Вильям. ВИЛЬЯМ. Мой сын! Где мой сын! КЭТТИ. В кроватке.
МЭДЖИ. Я же говорила! ВИЛЬЯМ. Смотрите! Он раскрывает глазенки! Глядит на меня… Улыбается… Понимает, что это его папа… (Берет ребенка на руки.) Да, это я, это я, дорогой мой сынишка, это я, твой папа… Кэтти, он действительно похож на меня… Особенно эта ямочка на подбородке. КЭТТИ. Вылитый портрет. ВИЛЬЯМ. Сынишка мой… у-тю-тю… сынишка дорогой… А как его назвали?
МЭДЖИ. Гм… ВИЛЬЯМ. Я спрашиваю, какое дали ему имя.
ДЖИММИ. Что вам нужно от меня? МЭДЖИ (Вильяму). Да, Вильям, Джимми. ДЖИММИ. Что вы пристали ко мне? Джимми, да Джимми… ВИЛЬЯМ (холодно). Ничего. МЭДЖИ (делает Джимми знаки). Разве ты забыл, что мальчика назвали тоже Джимми? ДЖИММИ (не понимая). Кого? Его? Да брось ты! (Вдруг сообразив.) Ах, да, да… Конечно. (Вильяму.) А я думал, что ты меня зовешь. ВИЛЬЯМ (к Кэтти, присаживаясь к ней на диван). Вот видишь; постоянно будет путаница. Надо было дать другое имя, более красивое. ДЖИММИ (обиженно). По-моему, и мое не такое плохое. МЭДЖИ. Кэтти не хотела, это я упросила ее дать это имя. ВИЛЬЯМ. Вы? КЭТТИ. Да, да. Потому что Джимми очень любит нашего сынишку. ВИЛЬЯМ (смягчаясь). Ну, если так… Джимми, так Джимми, все равно… А пока он маленький, мы будем называть его Тото. Мистер Тот, чем вы станете, когда вырастете большой? У-тю-тю, сынишка мой дорогой… Что же ты будешь, адвокатом! Инженером? Или, может быть, адмиралом? ДЖИММИ. Трамвайным кондуктором. ВИЛЬЯМ. Ах ты сынишка мой золотой… Вот сейчас я тебя поцелую… КЭТТИ. Вильям, ты измажешь его мылом. ВИЛЬЯМ. Это верно. Вот, кончу бриться, сынишка, а потом уж расцелую тебя. А пока – пожалуйте, пожалуйте в свою кроватку…
ВИЛЬЯМ. … «Баю деточку мою…» Кажется, уснул. Джимми! ДЖИММИ не отвечает. Джимми!
ДЖИММИ. Ах, теперь это меня… ВИЛЬЯМ. Ты прости, я даже не пожал тебе руки… совсем потерял голову от радости… Мне говорили, что ты тоже от него в восторге… ДЖИММИ. От кого? ВИЛЬЯМ. Как от кого? От ребенка… ДЖИММИ смотрит на него растерянно. Мне Кэтти и Мэджи сказали… ДЖИММИ. Я в восторге? (Сообразив.) Ах, да, да! Я от него без ума! ВИЛЬЯМ. И ты даже заменял ему кормилицу… ДЖИММИ. Я? Заменял кормилицу?
МЭДЖИ. Разинул рот и стоит. ДЖИММИ. Вы тоже разинули бы рты на моем месте. Знаете ли вы, что случилось?
ДЖИММИ. Мать ничего не хочет слышать и требует свое сокровище обратно. Она заявила, что хоть и бедна, но будет сама воспитывать своего ребенка. КЭТТИ. Что ты говоришь, я даже понять не могу. ДЖИММИ. Я говорю, что если в течение ближайшего часа он не будет отнесен обратно в приют, то начальница приюта сама приедет за ним. МЭДЖИ. Боже мой!
ДЖИММИ. Увы! Это истинная правда! КЭТТИ. А ты не сказал начальнице, что так не поступают, - ведь она обещала… ДЖИММИ. Она сама ничего не может поделать. Мать отказалась подписать согласие. КЭТТИ (вскакивая с дивана). И вместо того, чтобы предупредить нас, ты сидишь и молчишь, как болван. ДЖИММИ. Как же я мог при Вильяме? МЭДЖИ. Хоть бы знаками дал понять. ДЖИММИ. Да как же я дал бы вам понять знаками, что мать отказывается подписать бумагу? КЭТТИ. И мало того, что ты нас подвел перед Вильямом, ты еще уверял, что сын похож на него…
МЭДЖИ. Погоди, погоди. Из всякого положения есть выход… КЭТТИ. А что же ты сделаешь, если придут за ребенком? МЭДЖИ. Мы достанем другого. КЭТТИ. Как другого? Вильям сразу же заметит, что ребенка подменили. МЭДЖИ. Оставь, пожалуйста, в этом возрасте все дети похожи друг на друга. Вильям ничего не заметит. А у нас есть еще час времени. Джимми! ДЖИММИ (который только что уселся за свою курицу). А? МЭДЖИ. Ты возьмешь такси… ДЖИММИ (вскакивает в бешенстве). Опять? МЭДЖИ. И объедешь все приюты, пока не найдешь подходящего ребенка. ДЖИММИ. Вы что же думаете, что детские приюты открыты всю ночь напролет, как аптеки? МЭДЖИ. Для такого случая их откроют. Ломись в дверь, лезь в окно. Наконец, новорожденные есть не только в приютах. Может быть, найдется какая-нибудь нуждающаяся семья… ДЖИММИ. Замечательно придумано. Представляете себе эту картину: я хожу ночью по подъездам и звоню в каждую дверь: «Простите, пожалуйста, нет ли у вас напрокат ненужного ребенка…» КЭТТИ. Знаешь, Джимми, нам некогда слушать твою болтовню. Устраивай как хочешь. Ты меня поставил в глупое положение и должен вывести из него. ДЖИММИ. Я тебя поставил в глупое положение?
КЭТТИ. А кто же? Разве не ты дал телеграмму Вильяму о том, что у него родился сын? ДЖИММИ. Ну это уж чересчур. Ведь ты же просила меня. КЭТТИ. Мало ли о чем я просила: а ты должен был удержать меня, уговорить. МЭДЖИ. Довольно спорить. Джимми, одевайся.
КЭТТИ. Звонят. ДЖИММИ. Начальница пришла за ребенком. МЭДЖИ. Попроси ее подождать на кухне. Скажи, что ты едешь за другим. Входит ЗОЭ. ЗОЭ. Принесли белье от прачки. КЭТТИ, ДЖИММИ, МЭДЖИ (вместе, радостно). Ах, это прачка!.. ЗОЭ. Обычно белье приносят по утрам, но сейчас у них там все идет вверх дном. У прачки родилась двойня. КЭТТИ и МЭДЖИ (переглянувшись). Двойня! Появляется МОД, посыльная от прачки, туповатая краснощекая девица, держащая в руках корзинку с бельем. КЭТТИ. Родилась двойня… Зоэ, возьмите корзинку, проверьте белье на кухне. ЗОЭ уходит с корзинкой. МОД хочет идти за ней. Нет, вы останьтесь. МОД испуганно глядит на нее. Ваша хозяйка родила двойню? МОД. Угу. (Глупо ухмыляется.) МЭДЖИ. Двоих детей трудно воспитать бедной женщине. МОД. Угу. (Опять ухмыляется.) КЭТТИ. И как вы думаете, она согласилась бы, если бы ей предложили отдать одного из них на воспитание в хорошую семью? МОД. Угу! (Глупо ухмыляется.) КЭТТИ (раздраженно). Как понимать ваше «угу»? Вы понимаете, о чем вам говорят? МОД. Угу. ДЖИММИ. Довольно однообразный разговор. МЭДЖИ. Согласится она, по-вашему? МОД. Угу. КЭТТИ. Или, может быть, не согласится? МОД. Угу. МЭДЖИ. Так мы ни до чего не договоримся. Джимми, поезжай с ней к ее хозяйке, переговори там. ДЖИММИ. Чтобы я показался на улице рядом с этим экземпляром? КЭТТИ. В автомобиле никто не увидит. Да торопись же, торопись. Само небо посылает нам этого ребенка! ДЖИММИ. Если небо посылает его, может быть, небо уж и доставит его сюда, на место? Короче говоря, я не поеду. Довольно. Поиздевались надо мной, и будет. (Садится на диван.) Не поеду. КЭТТИ. Тогда я выброшусь из окна, и смерть моя будет у тебя на совести. ДЖИММИ. Ничего. Как-нибудь. МЭДЖИ. Джимми, если ты сейчас не поедешь, я приглашу к нам жить мою маму. И мама будет жить у нас всегда. ДЖИММИ (поднимается). Что они со мной делают! (К Мод.) Идемте, сударыня. МОД со страхом смотрит на него. Идите же, идите, когда вас просят. МОД выходит. ДЖИММИ идет за ней. КЭТТИ. И будь красноречив. Уговори ее. ДЖИММИ. Хорошо, хорошо. МЭДЖИ. Джимми! ДЖИММИ. Ну, что еще? МЭДЖИ. Когда ты придешь с ребенком, Вильям может быть в этой комнате. Тогда не входи, подожди на улице – и свистни, чтобы нас предупредить. ДЖИММИ. Свиснуть? (Пробует свистнуть.) Я не умею свистеть. КЭТТИ. Он и свистеть не умеет! Что же ты умеешь делать, в конце концов? ДЖИММИ. В школе нас этому не обучали. Я умею кричать, как осел. (Подражает ослиному крику.) МЭДЖИ. Тише. Ослы не кричат на главной улице в десять часов вечера. ДЖИММИ. Я не изучал вопроса, на каких улицах и в какое время кричат ослы. Не изучал! Не изучал! КЭТТИ. А мяукать ты умеешь? Мяу… мяу… ДДЖИММИ (очень старательно). Мяу… мяу… КЭТТИ. Слава богу, хоть это он умеет. МЭДЖИ. Если Вильям окажется в комнате, штора на окне будет спущена. А если его не будет в комнате, я подниму штору и ты можешь войти. КЭТТИ. Не перепутай: если штора поднята, ты должен ждать на улице… МЭДЖИ. Как раз наоборот. КЭТТИ. Ах, да, да… ЗОЭ (входит с корзиной). Грязное белье я уложила в корзину. КЭТТИ. Дайте ее мистеру Скотту. ДЖИММИ. И грязное белье я должен таскать? КЭТТИ. Ну, передай прачке, если уж едешь туда. ЗОЭ отдает Джимми корзину и уходит. МЭДЖИ. Торопись же. ДЖИММИ. Хорошо. (Идет и возвращается.) А в красильню ничего не нужно снести? Или, может быть, к сапожнику? КЭТТИ. Иди, тебе говорят. ДЖИММИ. Разрешите мне хоть куриное крылышко доесть.
ВИЛЬЯМ. Зачем ты поднялась? КЭТТИ. Я… я хотела взглянуть на младенца… ВИЛЬЯМ. Ложись сейчас же… Какая ты неосторожная… КЭТТИ ложится на диван. Расхаживает через несколько дней после родов… Если хочешь взглянуть на своего сына, я тебе его принесу… МЭДЖИ. Нет, нет, Вильям, не трогайте его. Он спит. Доктор запретил его тревожить. ВИЛЬЯМ. А я-то спешил бриться, чтобы поцеловать своего дорогого сынишку… Но дайте, по крайней мере, посмотреть на него… МЭДЖИ. Нет, нет, не надо. Завтра на него посмотрите. ВИЛЬЯМ. И это запрещается? КЭТТИ. Доктор сказал, что нельзя подходить к кроватке, когда ребенок спит. МЭДЖИ. Конечно, если вы хотите, чтобы ваш ребенок заболел… ВИЛЬЯМ. Заболел? Мой сын? Что вы! Нет, я уж, конечно, не буду подходить. Кстати, какой врач принимал ребенка?
КЭТТИ. Гм… Ты спрашиваешь, какой врач присутствовал при родах? Ну этот… как его… Такой… Самый лучший в городе… ВИЛЬЯМ. Доктор Спиклер?
КЭТТИ. Очень опытный врач. С ним рожать – одно наслаждение. ВИЛЬЯМ. Скажите пожалуйста! А я так грубо обращался с ним, когда он приходил ко мне в контору. Всегда посылал его к черту.
ВИЛЬЯМ. Только по имени. Это из-за телефона! Мой номер пятьдесят три – восемьдесят шесть, а его – пятьдесят три-восемьдесят семь. Телефонистки часто путали, происходили недоразумения. В котором часу он придет завтра? КЭТТИ (быстро). Он больше не придет. МЭДЖИ. Он нашел, что мать и ребенок чувствуют себе прекрасно, и его визиты больше не нужны. ВИЛЬЯМ. Тогда завтра я сам зайду к нему. КЭТТИ. Зачем? ВИЛЬЯМ. Поблагодарить его и сказать, что мой сын здоров. КЭТТИ. «Мой сын», «мой сын». Только и говоришь о своем сыне. С момента, как приехал, все только о нем. ВИЛЬЯМ (обнимает ее). Кэтти, Кэтти! Не надо ревновать к ребенку. КЭТТИ. Даже не сказал ни разу, что любишь меня по-прежнему. Правда, Мэджи? МЭДЖИ. Во всяком случае, я не слышала. ВИЛЬЯМ. Я обожаю тебя. Обожаю. КЭТТИ. Все прошлое… нехорошее… забыто? ВИЛЬЯМ. Не будем вспоминать его. Теперь для нас начинается новая жизнь. КЭТТИ (нежно). Теперь нас не двое, а уже трое… а может быть, будет потом четверо или пятеро… Мне так хочется, чтобы у него были братцы и сестрицы… ВИЛЬЯМ (радостно). Правда? Кэтти, правда? Какой ты стала у меня молодец. Я счастлив, что ты полюбила детей. Без детей жизнь бессмысленна. Но я слишком много болтаю. Ты устала, тебе нужно отдохнуть. МЭДЖИ. Уже поздно, Вильям. Вам отдохнуть тоже не мешало бы. КЭТТИ. В самом деле, ведь ты провел ночь в вагоне. Пойди, ляг в своей комнате… ВИЛЬЯМ. В моей комнате? Нет. Я лягу здесь на кушетке, возле своего сынишки. КЭТТИ (быстро). Этого нельзя… никак нельзя… ВИЛЬЯМ. Почему? МЭДЖИ. Доктор сказал, что… ВИЛЬЯМ. Ну, этот доктор слишком много на себя берет. Буду лежать на кушетке и оберегать сон своего сынишки. Вы, Мэджи, можете лечь здесь же за ширмой, или уйти в ту комнату, - все равно, я отсюда не уйду… За сценой слышится мяуканье. КЭТТИ и МЭДЖИ (вместе, испуганно). Джимми! ВИЛЬЯМ (увидев тарелку с курицей). Холодная курица. Хорошая мысль пришла вам в голову – приготовить мне ужин. КЭТТИ. Мы подумали, что ты, быть может, проголодаешься… МЭДЖИ. В вагоне-ресторане ведь так скверно кормят.
КЭТТИ. Уверяю тебя, Вильям, там тебе будет горздо удобнее. ВИЛЬЯМ. Мне и здесь хорошо.
МЭДЖИ. Нет, это не в доме. КЭТТИ. Какая-нибудь приблудная. Очевидно, на балконе.
ВИЛЬЯМ. Старый кот, вероятно. Я по голосу слышу. Новое настойчивое мяуканье. Ишь, сердится чего-то. Мяуканье. Что же он, всю ночь будет орать? КЭТТИ (тихо Мэджи). Хоть замолчал бы этот идиот. Мяуканье. ВИЛЬЯМ. Это животное начинает меня раздражать. (Встает.). Ну, я найду способ. МЭДЖИ. Что вы хотите делать? ВИЛЬЯМ. Прогнать его куда-нибудь. Вот запущу в него чем-нибудь тяжелым, хотя бы этой пепельницей. (Идет к окну.) КЭТТИ. Нет, нет! Не поднимай шторы! ВИЛЬЯМ. Тебя никто не увидит. КЭТТИ. Вильям, прошу тебя… МЭДЖИ. Не противоречьте ей.
ВИЛЬЯМ. Что случилось. МЭДЖИ. Не надо было противоречить. Она ведь в таком состоянии.
ВИЛЬЯМ. Сейчас, сейчас… Часто это с ней бывает? МЭДЖИ. После родов она стала такая нервная… Малейшее раздражение…
КЭТТИ. Ай! Ай! Ай! ВИЛЬЯМ. Сейчас, родная моя. Сейчас он тебе пропишет что-нибудь успокоительное. МЭДЖИ. По-моему, доктор Спиклер в отъезде… бесполезно ему звонить. ВИЛЬЯМ. Дадут адрес его помощника. (Говорит в телефон.) «Алло! Пятьдесят три – восемьдесят семь. Нет, не восемьдесят шесть, а восемьдесят семь…» КЭТТИ (тихо). Помешай ему… МЭДЖИ (тихо). Как же это сделать? Ах, знаю, знаю! (Схватывает ножницы и перерезает шнур телефона, как раз в то время, когда ВИЛЬЯМ начинает говорить с врачом.) ВИЛЬЯМ. «Это вы, доктор? Вы не уехали? Приезжайте немедленно по адресу…» МЭДЖИ перерезает шнур. … «Алло!»… Прервали! «Алло» - Ох, эти мне телефонистки. Не отвечают. МЭДЖИ. Принесите лучше флакон с солью. Я позвоню за вас.
Джимми! Наконец-то! КЭТТИ. Прачка согласилась? ДЖИММИ. С условием, что его будут воспитывать до совершеннолетия. КЭТТИ. Я спасена!
ДЖИММИ. А вы разве не слышали, как я мяукал? КЭТТИ. Ты уж молчи. Чуть не погубил всех нас. Нужно было мяукать раз, два. А ты задал такой концерт…
жүктеу/скачать 290.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|