Постсоветский период историографии

Отечественная историческая наука и историография Великой Отечественной войны, как и общество в целом, переживали кризис, вызванный и пересмотром традиционных ценностей. Оказались разорванными привычные связи, изменилось само историографическое пространство, резко ухудшились материальные условия функционирования науки, сократилась ее издательская база. Важным признаком современной отечественной исторической науки и историографии явился кризис их теоретических основ. Он наиболее полно проявился после развала Советского Союза, когда в обществе образовался духовный вакуум, а политическое руководство Российской Федерации официально отказалось не только от марксистско-ленинской идеологии, но и от марксизма в целом. Вместо отвергнутого мировоззрения ничего не было предложено взамен. Выяснилось, что у исследователей нет четких идеологических и научных методологических позиций, а приоритетными стали политические и моральные факторы.

Это явилось благодатной почвой для замены одной полуправды другой, переиначивания истории на свой лад. Оказались под сомнением многие всемирно известные военно-исторические события: правомерность победы советского народа над нацистской Германией, реальность его массового героизма, роль СССР, КПСС, советского общественного и государственного строя в достижении победы и т.п. В результате гласность и плюрализм мнений и взглядов, вошедшие в военно-историческую науку, не только не помогли преодолению кризиса в науке, но, напротив, способствовали его большему углублению.

Вместе с тем, появились факторы, благоприятные для историографического процесса. Прежде всего был снят идеологический и политический пресс со стороны КПСС, который длительное время давил на исследователей и тормозил развитие исторической науки. Практически стали доступны почти все архивы, исчез запрета ни на одно имя, появилась возможность открытого диалога с учеными ближнего и дальнего зарубежья, использования результатов их исследований.

В развитии отечественной историографии обозначились новые, нередко противоречивые тенденции. Среди них – более широкая гласность и плюрализм мнений и взглядов при освещении истории Великой Отечественной войны с отказом от однозначных, одномерных оценок ее событий, итогов и уроков; критическое осмысление достигнутых в предшествующие годы результатов исследований; разоблачительный подход к советскому периоду нашей страны с неуважительным отношением к истории своего народа; чисто коммерческий подход к изданию работ по истории войны с погоней за сенсационными материалами; усиливающееся позитивное внимание, хотя и не всегда научно-критическое, к зарубежной историографии, к опубликованным в других странах документам и материалам.

В новых условиях оживилась военно-историческая работа. В ходе регулярных дискуссий историков и публицистов в научных изданиях, на страницах журналов и газет, на часто практиковавшихся «круглых столах» стали более широко обсуждаться многие слабо изученные проблемы, ранее бывшие запретными. Прежде все причины поражения советских войск в начальном периоде войны, промахи и ошибки советского командования, роль в войне штрафных рот и батальонов, предательство и коллаборационизм советских людей и многие другие.

Среди историков и публицистов развернулась острая полемика о цене войны. Часть участников подобных дискуссий оперировала материалами о потерях советских в войне, почерпнутых ими в основном из сомнительных зарубежных источников. Эти сведения дополнялись цифрами, являвшимися результатом их собственных подсчетов и умозаключений. Поэтому не удивительно, что приведенные ими показатели намного отличались от реальных [164].

Многие так и не разрешенные в этой дискуссии вопросы были сняты с выходом в свет официального статистического исследования, осуществленного коллективом авторов под общей редакцией генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева [165]. В ходе своей работы авторский коллектив имел в своем распоряжении все данные, до недавнего времени хранившиеся под грифом «секретно». Книга впервые познакомила российских читателей, и не только их, с обобщенными материалами о потерях армии и флота за всю советскую историю, начиная с гражданской войны и заканчивая войной в Афганистане.

В труде опубликованы цифровые данные по родам войск, стратегическим операциям, битвам, фронтам, отдельным армиям, приводятся потери офицерского корпуса. Кроме того, в книге сделан анализ численного состава пропавших без вести и оказавшихся в плену. Ее опубликованию предшествовала работа специально созданной комиссии Генерального штаба. Комиссия, и надо отдать ей должное, предварительно тщательно изучила все закрытые архивные документы, касающиеся потерь советских Вооруженных Сил в годы Великой Отечественной войны. Помещенные в труде цифровые данные выбили почву из-под ног многих участников дискуссии, до того претендовавших на достоверность приведенной ими сомнительной статистики.

Важной предпосылкой для более глубокого и объективного изучения истории минувшей войны стала доступность архивных материалов. Первым шагом в этом направлении явилось создание Верховным Советом Российской Федерации комиссии по передаче-приему архивов ЦК КПСС и КГБ СССР на государственное хранение и по их использованию.

20 мая 1992 г. при Президенте Российской Федерации была создана Специальная комиссия по архивам, на которую возлагалось рассекречивание документов высших органов КПСС, центральных и местных органов власти и управления, сконцентрированных в бывших партийных архивах, архивах министерств, силовых структур, государственных, федеральных и местных архивах. Активная деятельность этой комиссии обеспечила введение в общественный оборот около 5 тыс. архивных документов высшего уровня, в основном по внутриполитическим и внешнеполитическим вопросам.

19 июня Верховный Совет Российской Федерации принял постановление «О временном порядке доступа к архивным документам и их использования», а 7 июля следующего года были приняты «Основы законодательства Российской Федерации об Архивном фонде Российской Федерации и архивах», которые фактически закрепили идею общедоступности российских архивов [166].

Начиная с 1992 г. в государственных архивах России стало действовать временное положение «О порядке доступа к архивным документам и правилам их использования», утвержденное решением коллегии Комитета по делам архивов 29 мая. На его основе в 1992-1993 гг. было рассекречено около 4,5 млн. дел. Информация о них начала регулярно публиковаться в «Архивно-информационном бюллетене». В 1992 г. вышел в свет первый номер журнала «Исторический архив», закрытый в свое время по идеологическим соображениям ЦК КПСС. В этом журнале стали публиковаться ранее не известные документы из российских архивов [167].

В связи с открытием многих ранее секретных архивных фондов в военных библиотеках и спецхранах продолжился начатый в 80-е годы процесс снятия ограничительных грифов с литературы особого хранения. После снятия грифа вся она была передана в общие фонды библиотек. Началась широкая публикация сборников прежде закрытых документов и материалов периода Великой Отечественной войны. Открытие большинства архивных фондов, и публикация хранившихся в них документов стали одним из главных позитивных результатов перемен, свершившихся в жизни нашего общества. В этом проявился реальный прогресс, появилась надежда на сохранение и рост научного знания. Более доступным стал огромный, в массе своей никогда не изучавшийся историками материал.

С наступлением постсоветского периода особое внимание историки стали уделять поиску новых документов и свидетельств для всестороннего изучения событий кануна и начала войны. В 1991 г. журнал «Известия ЦК КПСС» в рубрике «Из истории Великой Отечественной войны» продолжил публикацию важнейших партийных и государственных документов кануна и начального периода войны, в том числе директив Совнаркома СССР, ЦК ВКП(б) и других материалов из архива ЦК КПСС.

В том же году в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург) был издан документальный сборник, посвященный кануну и началу войны. Он включал материалы о ходе военных действий на Западном, Северо-западном и Юго-западном направлениях, итоговый документ начального периода войны, разработанный Г.К. Жуковым, а также другие материалы [168].

С выходом в свет ряда документальных сборников по внешней политике в научный оборот были введены многие материалы внешнеполитического характера, до этого не публиковавшиеся в открытой печати [169]. Значительная часть документов, причем как своих, так и трофейных, была опубликована в «Военно-историческом журнале», «Вестнике ПВО», журналах «Новая и новейшая история», «Советские архивы» и в других периодических изданиях.

Заметный вклад в решение задачи выявления новых документов по различным событиям и проблемам войны и подготовки их к печати внесли сотрудники Института военной истории. Этому во многом способствовало их тесное сотрудничество с институтами Российской академии наук, архивами, подчиненными Комитету по делам архивов при правительстве Российской Федерации, и Историко-архивным военно-мемориальным центром Генерального штаба. Разработанная в Институте программа публикации сборников документов, несмотря на сложности в подготовке таких изданий и материальные трудности, активно претворяется в жизнь.

Методологическое руководство подготовкой документальных военно-исторических изданий, научно-контрольное рецензирование рукописей сборников документов, выработку предложений по совершенствованию работы над документальными изданиями, подготовку заключений на разработанные сборники и выдачу рекомендаций по их изданию осуществляла нештатная Редакционная коллегия документальных изданий по военной истории, созданная в Институте. Состав редакционной коллегии несколько раз изменялся. По состоянию на ноябрь 1996 г. в нее входили: В.А. Золотарев (председатель), В.П. Зимонин (первый заместитель председателя), Ю.Н. Семин (заместитель председателя), А.И. Барсуков (заместитель председателя), К.В. Голумбовский, П.Н. Бобылев, Н.П. Брилев, В.Н. Вартанов, В.О. Дайнес, В.Ф. Запорожченко, Г.М. Иваницкий, Л.Г. Ивашов, В.П. Козлов, И.И. Кудрявцев, Р.В. Мазуркевич, А.И. Милованов, М.С. Монаков, О.А. Москаленко, М.М. Мухомеджанов, В.В. Мухин, Н.И. Никифоров, Ю.Н. Резников, В.Ю. Русанов, А.М. Соколов, В.В. Соколов, А.В. Усиков, В.И. Чувашин [170].

Серия сборников включала 50 томов документов Государственного Комитета Обороны, Ставки Верховного Главнокомандования, Народных комиссариатов обороны и Военно-Морского Флота, Генерального штаба, посвященных важнейшим битвам и операциям, тылу Красной Армии, партизанскому движению и военнопленным, освободительной миссии советских Вооруженных Сил, военному сотрудничеству СССР с другими странами, деятельности выдающихся полководцев и военачальников и некоторым другим проблемам.

В 1993-1995 гг. издательским центром «Терра» было опубликовано массовым тиражом четыре первых тома: «Накануне войны: Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23 – 31 декабря 1940 г. (ответственный составитель А.И. Барсуков); «Приказы народного комиссара обороны СССР 1937 – 21 июня 1941 г.» (ответственный составитель А.С. Емелин); «СССР и Польша: 1941-1945. К истории военного союза» (руководитель коллектива авторов-составителей С.Я. Лавренов); «Битва за Берлин (Красная Армия в поверженной Германии)» (руководитель И.М. Попов). По данным на 1 ноября 1996 г. в авторской готовности находились еще около 20 томов, в том числе около 15 томов были сданы в издательство, из них 8 - переданы в типографию [171].

В предвоенной истории РККА особое место занимает совещание высшего командного и начальствующего состава, проведенное в Москве 23-31 декабря 1940 г. под руководством наркома обороны С.К. Тимошенко и начальника Генерального штаба К.А. Мерецкова. До начала 90-х годов, по причине совершенной секретности о нем в открытых изданиях говорилось весьма скупо, в общих чертах, а в мемуарах некоторых военачальников - к тому же и противоречиво. Институтом в 1993 г. впервые были опубликованы полная стенограмма всех докладов и выступлений на этом совещании, список участников, фотографии и краткие биографии докладчиков и выступивших в прениях.

Знакомясь с докладами тогдашних руководителей Вооруженных сил СССР, дискуссиями по многим проблемам состояния Красной Армии, оценкой боевого опыта и взглядами на способы ее использования в будущей войне с учетом особенностей операций вермахта на Западе, читатель получает объемную картину степени готовности страны и армии к обороне, возможность непредвзято сравнить, как военные руководители высшего звена оценивали и прогнозировали ситуацию накануне войны и как она сложилась в действительности.

Изучение материалов совещания позволяет глубже понять противоречивость сложившейся к тому времени ситуации в советском военном строительстве. С одной стороны, были сделаны в основном правильные выводы о характере и качественных особенностях возможной войны, определены принципиальные взгляды на наступательную операцию, массированное использование новейших средств вооруженной борьбы. С другой, Красная Армия по своей структуре, техническому оснащению, уровню оперативной подготовки командного состава и штабов, по многим другим параметрам была еще не готова вести войну. Для практической реализации тех передовых наработок, которые были достоянием отечественной военно-теоретической мысли, РККА, по мнению участников совещания, нуждалась в качественном совершенствовании по ряду направлений.

Совещание, несомненно, сыграло положительную роль в разработке актуальных военно-теоретических проблем, обогащении отечественного военного искусства новыми положениями с учетом последних достижений мировой военной мысли и боевой практики. Выработанные на нем взгляды позволили существенно обновить подходы к планированию стратегического развертывания Вооруженных Сил на случай агрессии. Они стали мощным стимулом реформирования РККА [172].

В 1994 г. вышел из печати уникальный по своему содержанию сборник документов «Приказы народного комиссара обороны СССР 1937 - 21 июня 1941 г.» - первый из трех томов по истории Красной Армии в приказах наркома обороны. В нем впервые вводится в научный оборот значительное число документов, ранее не известных широкому кругу читателей, раскрывающих деятельность центрального органа управления Красной Армии. Многостороннее назначение, всеармейский масштаб действия приказов наркома обороны, отражение в их содержании всех сторон жизни и деятельности армии в мирное и военное время обусловливают большую научную значимость публикации этого вида документов, придают им характер основополагающих источников по истории военного строительства.

Конец 30-х годов. Войска фашистской Германии вплотную подошли к западным границам Советского Союза. Все очевиднее становится угроза войны. Военно-политическое руководство страны спешно принимает энергичные меры по подготовке экономики и армии к отражению надвигающейся агрессии. Но время упущено... Почему все это не было сделано тогда, когда возникли первые признаки возможного нападения на СССР? На что конкретно были направлены усилия руководства страны, когда угроза войны становилась все более очевидной? На эти и другие подобные вопросы читатели находят ответы, знакомясь с представленными в сборнике документами. Они обнажают суть ошибок и просчетов в военном строительстве, которые были допущены в то время и не позволили Красной Армии в нужной степени подготовиться к отражению агрессии. Вместе с тем публикуемые документы показывают и определенные достижения, раскрывают положительные стороны в этой области [173].

Через некоторое время вышел очередной том этих документов, охватывающий приказы и директивы Народного комиссара обороны в период с 22 июня 1941 г. по конец 1942 г. [174], а за ним – третий, завершающий [175]. Отдельной книгой были подготовлены также «Приказы и директивы Народного комиссара ВМФ в годы Великой Отечественной войны» [176].

Изданный в 1994 г. сборник «СССР и Польша: 1941-1945. К истории военного союза» включает документы по не нашедшим должного отражения в отечественной исторической литературе аспектам военных отношений двух стран, как создание на территории СССР польской армии под командованием Андерса в 1941 – 1942 гг.; боевые действия и взаимоотношения советских и польских партизан в Советском Союзе и Польше; военные события, связанные с Варшавским восстанием в августе 1944 г. и освобождением Варшавы, а также деятельность советской военной администрации на освобожденной территории Польши в 1941—1945 гг. Каждому из этих вопросов посвящена отдельная глава [177].

В главе, включающей документы о создании армии Андерса, впервые опубликованы протоколы заседаний смешанной советско-польской комиссии по формированию частей и соединений армии, постановления ГКО СССР, доклады уполномоченного советского Верховного Главнокомандования по польским формированиям в СССР в Государственный Комитет Обороны. Документы главы во многом раскрывают причины, ставшие препятствием для участия польской армии в боевых действиях на советско-германском фронте.

Во второй главе, посвященной боевому союзу советских и польских партизан, впервые обнародованы документальные материалы о деятельности Коминтерна по оказанию помощи польским партизанам, о сложных отношениях советских партизанских отрядов с формированиями Армии Крайовой.

В третьей главе помещены архивные источники, которые позволяют читателям разобраться в причинах драматического исхода Варшавского восстания. В частности: донесения советских разведчиков и польских повстанцев из Варшавы; политико-дипломатические документы, в том числе записи переговоров премьер-министра польского эмигрантского правительства С. Миколайчика с В.М. Молотовым накануне восстания; материалы дипломатической переписки между СССР, Англией и США по вопросам доставки повстанцам грузов по воздуху.

При разработке содержания четвертой главы авторами-составителями был сделан акцент на публикации неизвестных документов, освещающих роль советских военных учреждений в налаживании мирной жизни в Польше, раскрывающих политические аспекты этой деятельности, взаимоотношения командования Красной Армии с польским населением и местными органами власти Польского комитета национального освобождения. Кроме того, здесь впервые публикуются документы по такой острой проблеме, как взаимоотношения советских военных органов с вооруженными формированиями Армии Крайовой.

В приложениях к сборнику помещены переведенные на русский язык немецкие документы о действиях вермахта и войск СС в период Варшавского восстания, переводы польских документов Армии Крайовой.

Документы сборника позволяют в достаточной мере судить о двух различных проявлениях советско-польских отношений в годы войны. С одной стороны - мужество, самоотверженность, героизм, взаимопомощь тех, кто сражался против нацизма во имя общей свободы. А с другой - холодный расчет политических сил, которые ради достижения своих целей мало задумывались о приносимых народом жертвах, общечеловеческой морали и международном праве.

В опубликованный в 1995 г. к 50-летию Победы сборник «Битва за Берлин (Красная Армия в поверженной Германии)» вошли в основном остававшиеся до последнего времени неизвестными читателю документы и материалы, освещающие подготовку и проведение Берлинской операции, взаимоотношения Красной Армии и населения Германии, военные связи между союзниками по антигитлеровской коалиции, судьбу главарей третьего рейха, капитуляцию вермахта, репатриацию и плен [178].

Значительная работа по расширению и обновлению источниковедческой базы для разработки фундаментальных военно-исторических трудов была проведена отделом документальных изданий во главе с К.В. Голумбовским и А.Д. Ефремовым. Этим подразделением подготовлен сборник документов в четырех выпусках «Ставка Верховного Главнокомандования». В нем впервые в открытой печати было опубликовано более 2000 уникальных, в том числе рассекреченных в 1992 г. директив, приказов, распоряжений и указаний войскам высшего органа стратегического руководства Вооруженными силами СССР в войне. Помещенные в приложениях документы командования фронтов, флотов и армий позволяют увидеть взаимную реакцию на происходящие на фронте события Верховного Главнокомандования и командования объединений. Форма, содержание и тон документов дают представление о складывавшейся на том или ином участке советско-германского фронта обстановке, позволяют проследить адекватность принимаемых решений и мер, объективно оценить роль каждой из инстанций в достижениях и неудачах, победах и поражениях Красной Армии в отдельных операциях и войне в целом [179].

Большой интерес представляет 4-томный сборник документов «Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны». В нем опубликованы документы, отражающие роль основного рабочего органа Ставки Верховного Главнокомандования в выработке решений, подготовке операций и руководстве боевыми действиями в ходе войны. Изучение этих материалов помогает обстоятельно разобраться в непростой, порой драматичной обстановке, складывавшейся на фронте, особенно в первые полгода войны. С точки зрения новой исторической высоты познания они позволяют по-новому, более масштабнее, оценить вклад Генерального штаба в преодолении возникавших трудностей, в усилиях его коллектива по достижению успехов в конкретных операциях и в масштабе всей войны.

В трехтомный сборник документов и материалов «Государственный Комитет Обороны» включены документы чрезвычайного высшего государственного органа СССР, действовавшего с июля 1941 г. по сентябрь 1945 г. В первом томе (июль 1941 - ноябрь 1942 г.) представлены материалы, отражающие деятельность ГКО по руководству Вооруженными Силами, обеспечению их людскими резервами и материальными средствами. Серия документов раскрывает вопросы мобилизации промышленного и научного потенциала страны для нужд обороны, работу общественных организаций, органов власти, взаимоотношения с иностранными государствами.

Ряд разработанных в Институте сборников документов посвящен важнейшим битвам и стратегическим операциям Великой Отечественной войны. Так, в сборнике «Прелюдия Курской битвы» (1997 г.) впервые опубликованы директивы, приказы и распоряжения Верховного Главнокомандования, фронтовых и армейских управлений советских войск по вооруженной борьбе в январе-мае 1943 г. Особый интерес представляют уникальные материалы о событиях на южном крыле советско-германского фронта в январе-марте.

«Курская битва» (1997 г.) освещает одно из самых значительных сражений Великой Отечественной войны. Работу Верховного Главнокомандования в период битвы раскрывают директивы, приказы, распоряжения наркома обороны. Ставки ВГК и Генерального штаба, указания, доклады и соображения представителей Ставки по вопросам, связанным с подготовкой и ведением боевых действий, обеспечением войск, использованием видов Вооруженных Сил и родов войск. Деятельность фронтового командования представлена приказами, распоряжениями и указаниями, спускаемыми в войска, а также информационными документами: ежедневными отчетами, оперативными сводками и донесениями. Причем основу сборника составляют распорядительные документы. Информационные же, в силу ограниченности объема сборника, подобраны лишь по основным событиям битвы.

Документы сборников «Операция «Багратион», «Ясско-Кишиневская операция», «Освобождение Правобережной Украины», «Сталинградская битва», «Освобождение Прибалтики», «Битва за Днепр» охватывают планирование, подготовку и ведение боевых действий, военно-политические итоги соответствующих стратегических операций. В них включены документы Ставки ВГК, Генерального штаба, Центрального штаба партизанского движения, фронтовых управлений, штабов объединений и соединений, военных флотилий по руководству войсками, а также партийных и административных учреждений.

В сборник «Тыл Вооруженных Сил СССР в Великой Отечественной войне», охватывающем период с 1939 г. по 9 мая 1945 г., впервые в научный оборот введено большое количество приказов, директив и других документов, раскрывающих сложную и многогранную работу Тыла Красной Армии по обеспечению войск всем необходимым для ведения боевых действий.

Документы, включенные в сборник «Партизанское движение в годы Великой Отечественной войны», позволяют проследить особенность организации и ведения партизанами борьбы против немецких войск и их союзников на оккупированной территории СССР. Они раскрывают суть оккупационной политики агрессора, роль государственных и партийных органов в руководстве партизанским движением, содержание деятельности Центрального, республиканских и местных штабов партизанского движения, штабов партизанского движения при фронтах.

В этот период, учеными Института военной истории были разработаны сборники документов и по другим проблемам второй мировой войны. Так, в труде «Освободительная миссия советских Вооруженных Сил в Центральной Европе и на Балканах» освещается комплекс вопросов, раскрывающих боевую деятельность Красной Армии, взаимоотношения ее воинов с населением, местными властями и правительствами освобождаемых стран, политические и социальные аспекты освободительной миссии советских войск. Проблемам плена посвящен трехтомник «Иностранные военнопленные второй мировой войны в СССР». Военные аспекты советско-болгарских отношений в 20 - 40 гг. прошлого столетия изложены в двухтомном сборнике документов с аналогичным названием.

Издан и сборник документов и материалов о деятельности в годы войны командиров корпусов и дивизий Красной Армии. В 1994-1995 гг. вышли из печати пять статистических сборников по боевому и численному составу Вооруженных Сил СССР в Великой Отечественной войне [180].

В 1996 г. издан труд, раскрывающий деятельность главных политических органов СССР в Великой Отечественной войне [181]. Не были обойдены вниманием и документы, раскрывающие полководческую деятельность выдающегося советского военачальника Г.К. Жукова. Первый том – «Г.К. Жуков в битве под Москвой», вышел в канун 50-летия победы в Великой Отечественной войне [182]. Второй том – «Г.К. Жуков в Сталинградской битве» был издан к 100-летию со дня рождения полководца [183].

Особое место в историографии Великой Отечественной войны занимают пять изданных томов - «Последние письма с фронта», подготовленных Институтом военной истории МО РФ. Это своеобразный памятник погибшим в годы последней мировой войны. Эпистолярные откровения простых людей без прикрас и идеологической ретуши освещают суровые военные будни тех огненных лет. Они знакомят читателей с настроением воинов, их менталитетом, сокровенными мыслями, планами на будущую жизнь. Эти письма, как личные документы советских людей, – уникальное свидетельство высочайшего патриотизма граждан великого многонационального государства, беззаветной преданности своей Отчизне, непоколебимой веры в неизбежный разгром врага, посягнувшего на ее суверенитет [184].

Значительным событием в 1993-1995 гг. стала подготовка и издание Всероссийской Книги памяти - грандиозного печатного памятника, увековечившего поименно всех, кто отдал жизнь, защищая Отечество. Всероссийская Книга памяти - это историко-мемориальный труд, содержащий поименные списки граждан России, погибших и пропавших без вести в годы минувшей войны. В ней – также документы и научно-публицистические материалы, раскрывающие вклад Российской Федерации и отдельных ее регионов в дело защиты Родины, достижение победы над врагом. Это уникальное издание объединяет более 700 томов республиканских, краевых, областных, городов Москвы и Санкт-Петербурга поименных Книг памяти.

Благодаря огромной работе, проведенной в 77 регионах Российской Федерации (за исключением Ингушетии и Чеченской Республики), к концу 1995 г. было издано 574 тома. Организационная и научная работа по их созданию велась под руководством Редколлегии Всероссийской Книги памяти (председатель - член-корреспондент Российской академии наук Е.М. Чехарин) и методического центра при ней (начальник - Н.А. Неелов), редколлегиями и рабочими группами в республиках, краях и областях России при участии и помощи органов власти, военных руководителей, ученых, деятелей культуры, журналистов, Всероссийского и региональных советов ветеранов войны и труда, отделений российского Фонда мира, научных сотрудников Института военной истории МО РФ, военных комиссариатов, поисковых объединений, архивов и Русской Православной Церкви.

Этот поистине грандиозный многосерийный труд венчает обзорный том «Всероссийской Книги Памяти. 1941-1945 гг.»[185]. Его выход из печати в канун 50-летия победы явился крупным событием в отечественной историографии и духовной жизни российского общества. Данная работа подготовлена авторским коллективом, в составе которого известные ученые, историки, участники войны. В ней представлена современная научная концепция истории минувшей войны. Благодаря этому ее создатели избежали крайностей и тенденциозности, конъюнктуры и штампов при освещении узловых проблем. Авторам удалось воссоздать объективную панораму Великой Отечественной войны: они ярко и выразительно, избегая недомолвок и умолчаний, представили читателю самые драматичные и трагические, и в то же время героические главы нашей истории.

Достоинства обзорного тома в доступности, простоте и популярности изложения материала. В нем содержится немало ранее не публиковавшихся сведений, в том числе об общих и частных потерях России и ее отдельных регионов, о материальном ущербе, нанесенном агрессорами народному хозяйству СССР. Приведены подробные статистические данные о потерях Вооруженных сил их видов и родов войск как за всю войну, гак и по ее периодам, кампаниям, в стратегических и фронтовых операциях. Многие показатели даются в сопоставлении с потерями противника. Объективно оцениваются ошибки и просчеты политического и военного руководства накануне и в ходе войны. В частности, это относится к ущербности некоторых внешнеполитических акций советского руководства, а также к беззаконию и неправомерности репрессий, проводимых в стране в 30-е гг.

Особого внимания заслуживают материалы, посвященные такой сложной проблеме как цена Победы. Как справедливо подчеркивают авторы, при ее определении необходимо учитывать конечный результат борьбы советского народа - срыв политических и военных планов агрессора; уничтожение военной машины Германии и ее союзников, ликвидацию антигуманных, реакционных политических режимов, стоявших на пути социального прогресса.

Пожалуй, самой отличительной чертой Книги Памяти является ее глубокая патриотичность. В ней убедительно и поучительно говорится о том, что любовь к своему Отечеству, патриотизм явились первопричиной и решающим фактором победы. В этих качествах советских людей заключена разгадка массового героизма, беспримерного терпения и самопожертвования сражающегося народа. И на фронте, и в тылу, в обороне и наступлении, при освобождении территории своей страны и в ходе освободительной миссии Красной Армии, которая ценой больших потерь обеспечила свободу и независимость народам Европы, Северной Кореи и Китая.

Через призму патриотизма в книге прослеживается судьба без вести пропавших или оказавшихся в плену бойцов и командиров Красной Армии. В ней воздана дань нашей справедливой памяти воинам, которые были обречены на гибель в штрафных батальонах, тем, кто в последнем смертном бою смыл кровью свою вину перед Родиной, вину либо тяжелую, либо не существующую вовсе. Отдавая дань уважения воинам и военачальникам, труженикам тыла и деятелям культуры, партизанам и подпольщикам, авторы этой уникальной работы с глубоким проникновением говорят и о патриотизме миллионов матерей, вдов и сирот. Никто не перенес столько горя, как они, принимая беспощадные удары судьбы, получая слепящие как молнии в ночи, похоронки.

Массовый героизм воинов и народа представлены не безлико, а в неразрывном единстве с героизмом и самопожертвованием отдельных личностей. Это чрезвычайно сильная сторона изданной работы, позволившая широко и многообразно показать творцов победы. Обстоятельно говорится о том, что полководцы и военачальники в своем искусстве руководства войсками, в поисках путей победы над противником индивидуальны, но вместе с тем похожи друг на друга высоким профессионализмом. На примерах Г.К. Жукова, А.М. Василевского, К.К. Рокоссовского, И.С. Конева и других видно, что у каждого из них свой стиль, личный почерк и подход к решению задач как обороны, так и наступления. Но все они являлись представителями одной школы, впитавшей в себя передовые традиции отечественного военного искусства.

«Всероссийская Книга Памяти. 1941-1945 гг.» несет людям правду о победе над фашизмом, о патриотизме советских людей, отстоявших честь и независимость Родины. Она призывает современников и их потомков к тому, чтобы всегда горел в их душах незримый огонь благодарности предкам за совершенное ими добро, чтобы береглась светлая память о героях, не зарастали травой забвения их священные могилы, чтобы нынешние и грядущие поколения любили свое Отечество, заботились о величии и могуществе Родины.

В юбилейном году увидел свет труд «Памяти павших. Великая Отечественная война», который по своему характеру, содержанию и пафосу стоит в одном ряду с «Всероссийской книгой памяти»[186]. В нем достаточно глубоко и объективно раскрыты важнейшие проблемы Великой Отечественной войны. Особое впечатление на читателя производят главы, посвященные беспримерному ратному и трудовому подвигу советского народа в годы военного лихолетья.

Новые документы и материалы в условиях отмены цензуры и утверждения гласности дали толчок к дальнейшему изучению недостаточно полно и объективно исследованных проблем. Прежде всего это касается кануна войны. Появившиеся в распоряжении исследователей документы и материалы свидетельствовали о том, что десятилетиями насаждавшаяся официальная концепция событий кануна войны не во всем соответствовала истине. Наиболее острыми явились вопросы о причинах возникновения второй мировой войны и роли Советского Союза в ее развязывании, заключении советско-германского пакта о ненападении, подготовке Вооруженных Сил к отражению агрессии и внезапном упреждающем ударе по противнику, репрессиях в стране и армии и их последствиях и многие другие.

В 1991-1993 гг. в основном на страницах газет и журналов стали высказываться разные точки зрения на причины возникновения войны, обсуждаться вопросы о превентивной войне, упреждающем ударе, внезапности нападения. Авторы ряда публикаций утверждали, что весной 1941 г. СССР готовил превентивную войну против Германии, разрабатывая стратегию подобного удара по сосредоточенной на границе, но еще не до конца развернутой германской армии. Дискуссии об этом носили острый характер не только в печати, но и при проведении «круглых столов» [187].

Такой живой интерес к событиям кануна войны спустя более чем полвека после ее начала был обусловлен несколькими обстоятельствами. Во-первых, в предвоенном советском обществе скрыты многие причины тяжелых поражений наших Вооруженных Сил в начале войны, оттуда же берут свое начало и источники ее победоносного завершения. Во-вторых, история этих лет продолжает нести на себе солидный груз старых догм, мифов, стереотипного схематизма, вовсе не исследованных или умышленно замалчиваемых ее страниц. В-третьих, именно проблемы того времени порождали дискуссионные страсти о просчетах и ошибках советского руководства накануне войны, замыслах стратегов как в Германии, так и в СССР. В-четвертых, недостаточная глубина исследования этих проблем из-за недоступности многих архивных документов.

Полемика, как правило, велась по сути обсуждаемых тем с привлечением новых документов и материалов, хотя иногда имело место использование ненадежных, а порой даже сомнительных источников, сопровождавшееся домыслами и произвольными толкованиями. Различные точки зрения были высказаны по вопросу о заключении советско-германского пакта о ненападении. Те авторы, что критиковали официальную версию заключения этого пакта как меры, обеспечивавшей безопасность СССР, отмечали, что целью советского руководства являлось столкновение Германии с англо-французским блоком и расширение господства «социализма», срыв англо-франко-советских переговоров и переориентация Москвы на Германию. Часть вины за развязывание второй мировой войны они возлагали на Сталина [188].

Другие авторы (В.Я. Сиполс и О.А. Ржешевский) придерживались той точки зрения, что виновниками возникновения второй мировой войны являются все великие державы, кроме СССР. Неоднозначно оценивались и последствия заключенного пакта Молотова-Риббентропа. По мнению одних историков, он дал «гарантию неучастия СССР в германо-польской войне», а «СССР - отсрочку германскому нападению» (С.В. Волков, Ю.В. Емельянов, А.С. Орлов). Им возражал Р.А. Медведев который считал, что, пакт не оказал никакого влияния на начало германо-польской войны, как и в целом второй мировой войны, но заставил Англию и Францию объявить Германии войну [189].

Бурные споры разгорелись по вопросу о характере подготовки СССР к войне с Германией. В опубликованных работах делался вывод о существовании у советского руководства идеи внезапного упреждающего удара по противнику. В них также утверждалось, что ее полностью разделяли руководство Наркомата обороны и Генштаба Красной Армии [190]. В подтверждение этого вывода часть авторов заявляла, что группировка советских войск в приграничных военных округах более была приспособлена к наступлению, чем к обороне, а проводимое сосредоточение войск ближе к границе было направлено на реализацию советского плана нападения на Германию. Приводимые данные о выдвижении войск к западным границам, начавшиеся 12-16 июня 1941 г., опровергают распространенное в военно-исторической литературе мнение о том, что, несмотря на настойчивые просьбы военного руководства, И.В. Сталин отказывался разрешить передислокацию войск и всячески тормозил проведение этих мер.

Ю.А. Горьков и В.Б. Маковский решительно возражали против постановки вопроса о подготовке СССР к нападению на Германию, считая, что никакой подготовки не велось, поскольку нападение не предполагалось [191].

По мнению А.Н. Мерцалова и Л.А. Мерцаловой (отец и дочь), Красная Армия «в момент агрессивного нападения Германии оказалась не готова к каким-либо немедленным действиям - ни оборонительным, ни тем более наступательным» «При многих преимуществах Красной Армии перед вермахтом она была неспособна нанести такой (упреждающий – ред.) удар… ни А.М. Василевский, ни Г.К. Жуков не считались мастерами упреждающих ударов» [192]. С их точки зрения действия же Германии следует рассматривать не как превентивную войну, а как явную агрессию.

Не был обойден вниманием и вопрос о репрессиях в армии. Версия об ослаблении офицерского корпуса репрессиями стала общим местом в историографии. Но, когда речь заходила о конкретных примерах этих негативных последствий, мнения расходились. В опубликованных работах отмечается снижение качества офицерского корпуса в результате устранения опытного командно-начальствующего состава, частых перемещений по службе, создания дефицита военных кадров и снижения образовательного уровня командного состава, особенно высшего [193].

Однако эти авторы не принимали во внимание того обстоятельства, что три последние причины были порождены не столько репрессиями, сколько форсированным развертыванием новых частей и соединений. А последнее не только привело к частым перемещениям офицеров на новые, более высокие должности, но и породило проблему дефицита военных кадров. При этом следует заметить, что недостаток кадров стал нарастать еще с 1935 г. А. Филиппов оспаривает версию об устранении из армии опытных командных кадров. Он не без основания отмечает, что в лучшем случае они имели опыт гражданской войны, а служба в территориально-кадровых частях и соединениях в 20-х и начале 30-х годов вряд ли обеспечивала получение опыта ведения современной войны [194].

Наибольшие разногласия вызывал вопрос о масштабах репрессий. В литературе были высказаны мнения о ликвидации половины офицерского корпуса [195]. Причем при их определении не учитывалось, что офицеры увольнялись из рядов Вооруженных Сил по разным причинам, а не только в результате репрессий. Не принимался во внимание и процесс восстановления в кадрах Вооруженных Сил несправедливо уволенных.

В монографии О.Ф. Сувенирова, вышедшей в издательстве «Терра» в 1998 г., была предпринята одна из первых в отечественной и мировой историографии успешная попытка объективной реконструкции трагического процесса в жизни вооруженных сил– массовых репрессий начсостава Красной Армии в 1937-1938 гг. Опираясь на значительный массив не вовлекавшихся ранее в научный оборот документальных источников, автор всесторонне проанализировал механизм этого процесса и доказал, что именно трагедия РККА в 1937-1938 гг. во многом создала предпосылки тяжелым поражениям Красной Армии в 1941-1942 гг. [196].

Структура этого труда построена в соответствии с основными этапами того смертного пути, по которому в 1937-1941 гг. прошли многие тысячи воинов РККА: арест, предварительное следствие, судебная комедия, пуля в затылок. Описанию этих ступеней в ад XX века предшествует краткий анализ социальной атмосферы в партии, в стране, в армии в 1937-1938 гг. А в последней главе Олег Федотович показал «неописуемо губительные последствия беспощадной расправы тоталитарно-репрессивной Системы с рабоче-крестьянской Красной Армией буквально накануне гитлеровского нашествия».

Книгу предваряет предисловие, в котором дан всесторонний анализ зарубежной и отечественной историографии проблемы. При этом, как справедливо отмечает автор, трагедия десятков тысяч семей сограждан до сих пор не стала достоянием истории, она все еще кровоточащая рана в сердце народа. Молчать об этом - надругательство над памятью погибших, а также плохая услуга нашим детям и внукам. Историография массового террора в СССР в 1937-1938 гг. находится в нашей стране пока еще в зачаточном состоянии. Это - естественное следствие царившей долгие десятилетия атмосферы в обществе. Чуть ли не до конца 80-х годов во всей советской исторической литературе о предвоенных репрессиях не вспоминали. Отечественный историк не мог провести подобное исследование в связи с тем, что существовал запрет на факты. Только зарубежные исследователи имели тогда преимущество в том, что могли опираться на не подцензурную Кремлю источниковую базу.

Небезынтересна информация О.Ф. Сувенирова, как профессионального военного историка о трудностях исследования данной проблемы по “первоначальным источникам” с которыми он встретился. До него все первичные документы, связанные с арестом, следствием, судом, приведением приговора в исполнение находились за семью замками и практически были недоступными как для зарубежных, так и российских исследователей. Но самая главная опасность состояла в том, что под антитоталитарный перезвон по разным причинам происходило самое настоящее исчезновение бесспорно существовавших ранее многих ценнейших, основополагающих по данной проблеме документов.

В мировой исторической науке чуть ли не до каждого человека подсчитаны жертвы политических репрессий при Тиберии, в годы инквизиции, при Иване Грозном, в годы Великой Французской революции 1789-1799 гг. А точные данные о загубленных в совсем недавнем прошлом наших родных соотечественниках под различными ухищрениями все еще укрываются от историков, несмотря на совершенно ясный соответствующий Указ Президента Российской Федерации. Поэтому к бесспорной заслуге О.Ф. Сувенирова, как исследователя, следует отнести представленные им в приложении монографии (“Мартиролог РККА”) краткие сведения о более чем двух тысячах армейских жертв предвоенных репрессий.

Автор монографии справедливо считает, что неизмеримый ущерб делу защиты Отечества причинило не только само по себе уничтожение военных кадров в преддверии войны, но и преступное сокрытие правды об этом. Данный труд послужил основанием для обвинительного заключения палачам Рабоче-крестьянской Красной Армии перед судом истории. И как бы ни складывались судьбы нашей России, нашей армии, один из главных уроков минувших этапов их многострадальной истории звучит так: “Берегите командира Российской армии!” Это было важно вчера, это нужно сегодня, это будет жизненно необходимо завтра.

Полемика по проблемам кануна войны в конце концов вела к постепенному пересмотру официальной концепции этих событий. Однако этот процесс шел очень неравномерно и в основном коснулся внешнеполитических тем, где почти сформировались новые концептуальные подходы, а в изучении военных вопросов он лишь обозначился. Вместе с тем ход дискуссии показал, что отечественная историография еще не в полной мере готова к радикальному пересмотру устоявшихся подходов. Она высветила слабую разработанность большого числа тем, а также отсутствие крупных проблемных исследований. Только дальнейшая разработка проблем кануна войны на основе значительно расширившейся источниковой базы и отказ от всякой идеологической зашоренности могли способствовать их более глубокому изучению. В конечном счете все это вело к формированию концепции предыстории Великой Отечественной войны, соответствующей всем известным фактам и документам.

Не меньшее внимание уделялось изучению дискуссионных, либо мало изученных проблем самой войны. В периодической печати появились статьи, в которых давался анализ событий первых дней войны, ранее не получивших полного освещения из-за закрытости большинства документов и материалов. Они касались деятельности высшего эшелона государственной власти страны и реакции мирового сообщества на вероломное нападение Германии на Советский Союз. На основе новых документальных источников стали более детально изучаться первые оборонительные операции и сражения Красной Армии [197].

Остро дискуссионными стали на новом этапе вопросы о внезапном нападении Германии на СССР и причинах поражения советских войск, их большие потери в начальный период войны. Многие исследователи, отказавшись от однозначного ответа на эти вопросы, предпочитали рассматривать их комплексно. Они принимали во внимание то обстоятельство, что советское военно-политическое руководство было прекрасно осведомлено о готовящемся нападении, в том числе о численности и дислокации немецких войск, даже о сроке нападения.

Правда, П.А. Судоплатов, занимавший в то время пост заместителя начальника иностранного отдела НКВД уточнил, при этом, что в информации из различных разведывательных источников отсутствовали полные данные о танковых соединениях и авиации противника, а также оценка их возможностей по прорыву обороны советских войск, не была дана качественная оценка стратегии «блицкрига» в Польше и Франции (не захват земель, а уничтожение боевой мощи противника), а сведения о сроках начала войны с СССР носили противоречивый характер. Он подчеркивает, что это обуславливалось тайной договоренностью немцев с британским правительством, поскольку вести войну на два фронта для Германии было чересчур опасным делом [198].

Историки стали учитывать и то обстоятельство, что советское военно-политическое руководство не ожидало внезапного перехода агрессора в наступление сразу всеми силами и на всех направлениях. При анализе этой проблемы они принимали во внимание, что Красная Армия находилась в стадии перевооружения и испытывала недостаток в квалифицированных командных кадрах.

При рассмотрении причин поражения советских войск в начальный период войны серьезные исследователи не ограничивались одной констатацией роковых последствий репрессий в военной среде. Они стали отмечать и ошибки советской военной доктрины, и просчеты военно-политического руководства, и волюнтаризм Сталина в руководстве боевыми действиями, и серьезные недостатки в мобилизационном развертывании Вооруженных Сил, а также плохое управление войсками, их слабую боевую подготовку и другие вопросы. Многим из них стало очевидным, что попытки объяснить наши поражения в начальный период войны лишь количественным и качественным превосходством противника не выдерживают серьезной критики. В первую очередь следовало принимать во внимание отсутствие у наших военачальников умения эффективно использовать имевшиеся в их распоряжении силы, причем в обороне, что по всем канонам военного искусства и предполагало их меньшее количество.

Не только начальный, но и первый период войны вызывали повышенный интерес историков. Заметно расширился диапазон и стали более аналитическими исследования, освещающие другие периоды Великой Отечественной войны, прежде всего важнейшие наступательные операции советских войск. «Военно-исторический журнал» в 1993-1994 гг. опубликовал более десяти статей по данной проблематике.

Характерным примером нового подхода к изучению военных действий может служить исследование Н.Г. Андроникова о Курской битве, опубликованное в № 7 и № 8 этого журнала за 1993 г. Автор во многом по-новому осветил ход Курской битвы, отмечая не только положительное, но и отрицательное в действиях наших войск. В статье впервые приводятся данные о полных потерях советских войск в танках, раскрываются причины столь больших потерь. Примером подобного подхода является и исследование, проведенное М.А. Гареевым темы о неудачных наступательных операциях Западного фронта зимой 1943-1944 гг. [199].

В то же время, к сожалению, приходится признать, что не всегда публикациям о действиях советских войск был присущ критический анализ, в них по-прежнему имеют место бравурность и излишне доверчивое отношение к мемуарной литературе.

Вышли в свет и первые обобщающие труды, авторы которых стремились либо реализовать новые подходы в освещении истории Великой Отечественной войны, либо, по крайней мере, избавиться от негативных наслоений в советской историографии [200]. Их появление свидетельствовало о том, что отечественная историческая наука и историография минувшей войны выходят из кризиса, следуя к познанию правды об этой войне.

Обобщающие данные о войне содержатся и в таких трудах, как «Генеральный штаб Вооруженных Сил: История создания и развития, «Военная история и актуальные проблемы современной теории и практики», «41-й год: Уроки и выводы» и др.

Во второй половине 80-х и в начале 90-х годов в стране и за рубежом появилось множество публикаций, авторы которых предприняли критический пересмотр ранее написанного о второй мировой войне. В ряде работ удачно восполнялись пробелы в освещении малоисследованных ее сторон и событий, которым давались более взвешенные оценки. Но не обошлось, к сожалению, и без новых крайностей, когда в погоне за сомнительной новизной и сенсациями допускался отход от исторической правды в угоду заранее заданной субъективной концепции и конъюнктуре.

С 1992 г. упростился доступ к архивам, в том числе высших государственных и партийных органов, появилась возможность существенно раздвинуть границы знаний о минувшей войне, создать на добротной документальной основе труды, всесторонне и объективно ее освещающие.

31 января 1993 г. во исполнение распоряжения президента СССР «О приостановлении разработки десятитомника «Великая Отечественная война советского народа» была издана директива министра обороны Российской Федерации № 9 «О подготовке научно-популярного труда «Великая Отечественная война 1941-1945 гг.: военно-исторические очерки», который рассматривался как переходный этап к созданию многотомного фундаментального труда по Великой Отечественной войне. Разработка научной концепции и научно-организационную работа была возложена на Главную редакционную коллегию (в ее состав несколько раз вносились изменения и уточнения), Институт военной истории Министерства обороны РФ, Отделение истории Российской академии наук [201].

Непосредственная разработка очерков возлагалась на Институт военной истории и институты-соисполнители РАН. Начальникам главных и центральных управлений, Историко-архивного и военно-мемориального центра Генерального штаба, Центрального архива Министерства обороны и Центрального военно-морского архива вменялось в обязанность обеспечить доступ авторов к соответствующим архивным материалам, включая и документы, полученные из архива президента страны. Труд предписывалось издать в четырех книгах, до 40 печатных листов каждая.

В соответствии с замыслом авторского коллектива была определена структура труда и хронологические рамки каждой книги. Научному коллективу, занятому в его подготовке, пришлось решать сложные задачи по преодолению несовпадения взглядов на структуру, выработку концепции, освещение военных, экономических, политических, дипломатических и иных вопросов. При этом главное внимание предполагалось сосредоточить на рассмотрении в основном ранее малоисследованных и дискуссионных проблем.

Авторам очерков в значительной мере удалось углубить освещение этих проблем с привлечением новых архивных материалов. Вышедшая в свет в конце 1995 г. первая книга очерков «Суровые испытания» (главный редактор Н.М. Романичев) была воспринята как шаг вперед в изучении минувшей войны. Она посвящена общей характеристике событий кануна войны и ее первого периода (22 июня 1941 г. - 18 ноября 1942 г.) [202]. В ней дан анализ международной обстановки, причин второй мировой войны, раскрывается сущность германского фашизма, его планы установления мирового господства и нападения на СССР. С учетом новых документов показаны ход подготовки и степень готовности Советского Союза к отражению агрессии. Здесь немало новых фактов и оценок происшедшего, в частности, политического кризиса 1939 г., пактов между СССР и Германией, заключенных в августе и сентябре того же года.

В очерках полнее и глубже, чем раньше, отражена сложная и исключительно противоречивая эпоха, в которой вызревала, протекала и закончилась Великая Отечественная война. В них показано, что в межвоенный период военная мысль за рубежом и в нашей стране во многих случаях не сумела найти оптимальных форм строительства вооруженных сил, а лежавшие в основе военных доктрин теоретические положения не во всем отвечали требованиям и условиям времени. В материалах, посвященных ходу военных действий, объективно вскрыты причины отступления Красной Армии, показаны крупные просчеты и ошибки военно-политического руководства страны, которые привели к огромным потерям советских войск, окружениям под Минском, Уманью, Киевом, Вязьмой, Харьковом и в других местах, утрате значительной территории СССР.

Очерки первой книги дают возможность понять, каким образом и почему удалось превратить страну в военный лагерь, мобилизовать усилия на отражение агрессии, преодолеть просчеты, недостатки предвоенного времени и первого периода войны и создать условия для перелома в войне.

Вместе с тем рецензенты отмечали, что вышедшие из печати материалы не лишены недостатков. Так, по их мнению, в некоторых местах они являются пересказом содержания 12-томной истории второй мировой войны, в частности при освещении экономики и дипломатии СССР. Ряд критических замечаний были высказаны по поводу того, что авторы использовали далеко не все достижения отечественных и зарубежных исследователей, и что содержание отдельных очерков порой отличается противоречивостью суждений: в одном говорится об исключительной власти Сталина, «единолично управлявшего всеми Вооруженными Силами страны», а в другом - о власти «нескольких лиц», «номенклатуры» и даже «партии».

По мнению рецензентов, противоречивы периодизация истории войны и суждения о роли ленд-лиза в достижении общей победы. Они упрекают и в том, что авторы книги не освободились от попыток смягчить пороки сталинского руководства, не сумели в ряде случаев подняться до необходимых обобщений [203]. Высказанные замечания и рекомендации были учтены при доработке второго издания данной книги очерков, вышедшей в издательстве «Наука» в 1998 г.

Вторая книга - «Перелом» (главный редактор В.И. Фесенко) - в хронологическом отношении охватывает второй период Великой Отечественной войны (19 ноября 1942 г. - конец 1943 г.). В ней показано, как чувство исторической ответственности за судьбу Родины, способность мобилизовать все свои силы, пойти на неслыханные жертвы помогли военно-политическому руководству армии и народу изменить ход вооруженной борьбы на советско-германском фронте, добиться перелома в экономике, во внешнеполитических отношениях. На существенно обновленном фактическом материале рассказывается о крупных победах Красной Армии под Сталинградом, Курском и на Днепре, определивших содержание и дальнейший ход всей войны [204].

В третьей книге - «Освобождение» (главный редактор Б.Н. Петров) - повествуется о ходе войны в заключительном ее периоде (1944 г. - май 1945 г.), когда Красная Армия вела наступление по всему фронту. В отличие от официальной историографии прошлых лет, в ней описание событий этого периода и их объяснение носят более взвешенный, объективный характер. Так, при изложении материала по основным операциям авторы приводят убедительные факты, позволяющие лучше и полнее оценить не только возросшее мастерство советских командиров, солдат, матросов, их волю и стремление к полному разгрому врага, но и временные успехи вермахта, его решимость обороняться до конца, не считаясь с потерями.

Значительное внимание в книге уделено сюжетам о согласованных действиях Красной Армии с союзниками по антигитлеровской коалиции, раскрытию роли второго фронта в исходе борьбы с фашизмом. На основе использования новых материалов показано, как высадка англо-американских войск в Нормандии привела к крупным изменениям в ходе второй мировой войны, ускорила приближение победы. В книге также рассказывается о роли советских войск в разгроме вооруженных сил Японии [205].

Немало ранее неизвестного материала, новых выводов и оценок авторы включили в последнюю, четверную книгу очерков - «Народ и война» (главный редактор В.А. Пронько). В ней более полно, чем в историографии прошлых лет, проанализированы роль и место партизанского движения в войне, показана трагедия тех, кто оказался в плену; впервые на основе новых советских и немецких документов раскрыто такое сложное явление, как коллаборационизм, объективно освещается жизнь населения на оккупированной территории, проанализированы усилия, предпринятые победителями для решения проблем устройства соотношение демографических, технических, экологических и других потерь воюющих сторон [206].

И это было сделано не случайно. К сожалению, некоторые авторы в погоне за сенсацией или заразившись «болезнью» очернения всего, что было в прошлом, не дав себе труда глубоко и всесторонне взвесить новые архивные документы, вырвав явления войны из контекста той исторической эпохи, вольно или невольно извратили их, написав своего рода «антиисторию» Великой Отечественной войны. Это можно было бы оставить на их совести, если бы такие попытки не бросали тень на героические усилия и огромные жертвы нашего народа в борьбе с врагом всего человечества - фашизмом, не оскорбляли память павших и чувства ветеранов войны. И эту задачу ставили перед собой и успешно решили авторы книги «Война и народ», которая завершила четырехтомный труд «Великая Отечественная война 1941-1945 гг.: Военно-исторические очерки».

Стержнем четвертой книги, её несущей конструкцией является всесторонний анализ проблемы «война и народ». Эта проблема в известной мере освещалась и в предыдущих книгах при анализе различных сторон войны. Однако в заключительном томе она раскрывается прежде всего на основе действия общесоциологического закона возрастания роли народа в историческом процессе, в решении проблемы войны и мира или достижения победы в войне, когда она становится фактом.

Во-вторых, учитывался огромный исторический опыт России, как наследницы Российской империи, преемницы Советского Союза, которой пришлось пережить многие войны различные по своему характеру и геополитическим целям. Это не только Отечественная война 1812 г. против армий Европы во главе с Наполеоном, и русско-турецкая война 1877-1878 гг., в которых Россия одержала победы, но также и Крымская 1853-1856 гг. и русско-японская война 1904-1905 гг., где она потерпела поражение.

Проблема «война и народ» рассматрена в конкретно-исторической обстановке середины ХХ века для которой были характерны глубокие кризисные явления во всех областях общественной жизни, острые противоречия в экономике, политике, идеологии и социальной сфере; многочисленные войны - большие и малые, социальные революции; борьба народов многих стран за выбор своего пути развития: глубокие изменения в соотношении сил и балансе интересов на глобальном и региональных уровнях. И, наконец, она исследована как процесс взаимосвязи и взаимодействия её компонентов при насильственном с применением средств вооруженной борьбы способе разрешения противоречий между государствами в сложившихся условиях. Для воюющих сторон война - особое состояние общества, процесс, сопровождаемый разрушением материальной и духовной структуры, огромными человеческими жертвами, в котором взаимодействуют и фронт и тыл страны, а исход противоборства решается, в первую очередь, в ходе вооруженной борьбы.

Как показала практика, этот оригинальный по форме, правдивый и увлекательный по содержанию научно-популярный труд во многом удовлетворил требовательные вкусы читателей. Правда, его авторы не полагали, и вполне справедливо, что ими по всем вопросам расставлены точки над «i», даны единственно правильные ответы животрепещущие вопросы.

Особую активность проявили ученые Института военной истории в связи с празднованием 50-летия Великой Победы над нацистской Германией. Только за два с небольшим года (1993 - начало 1995 гг.) они подготовили и издали 50 научных трудов по важнейшим проблемам военной истории [207]. Заметным событием в научной жизни страны явилась разработка и издание этим коллективом трехтомного труда «Военная история Отечества с древнейших времен до наших дней» [208]. В нем на обширном историографическом материале исследовано военное прошлое нашей страны, в котором крупной вехой явилась Великая Отечественная война. При освещении событий в диалектическом единстве раскрыты такие ее ключевые составляющие, как «Отечество», «народ», «война», «победа». Этим и отличается трехтомник от многих аналогичных работ.

Нельзя не упомянуть и о двухтомнике «Стратегические решения и вооруженные силы», разработанном учеными данного научного учреждения. В этом труде представлена ретроспективная стратегическая панорама Великой Отечественной войны, исследована методология принятия стратегических решений и вскрыт механизм политического и военного руководства войной на различных ее этапах.

Долгие годы отечественный читатель был обречен довольствоваться скудными, а иногда и малодостоверными данными о деятельности агентурной разведки, которые появлялись либо в официальных публикациях, либо в воспоминаниях участников разведывательных операций. Определенный сдвиг наметился в начале 90-х годов, когда в обстановке гласности некоторые органы печати, в первую очередь «Известия ЦК КПСС», стали (преимущественно по памятным датам) публиковать документы КГБ и МО СССР, относящиеся к довоенному периоду. Однако подбор этих документов часто был случаен, а иногда и тенденциозен, ибо демонстрировал лишь успехи советской разведки. Исследователи не имели солидной источниковой базы, чтобы по-научному подойти к оценке деятельности советской разведки.

Признаки сдвигов в этой области появились лишь в конце 1995 г. Академия федеральной службы безопасности Российской Федерации приступила к выпуску многотомной публикации «Органы государственной безопасности в Великой Отечественной войне», первый том которой посвящен довоенному периоду. Кроме того, Служба внешней разведки Российской Федерации и архив Федеральной службы безопасности опубликовали документальный сборник «Секреты Гитлера на столе у Сталина» (М., 1995), освещающий период с марта по июнь 1941 г. [209] О таких материалах историки в былое время могли лишь мечтать. В мало известных документах разведки пограничных войск НКВД буквально по дням воспроизводится реальная картина сосредоточения немецких войск, причем в конкретных районах. Не менее впечатляют и точные данные агентурной разведки о положении в дипломатическом корпусе в Москве, особенно в посольствах Германии и Италии, о массовом выезде сотрудников этих посольств из столицы в мае-июне 1941 г.

С начала 90-х годов во многом изменяются лицо и содержание ведущих исторических журналов. Так, журнал «Вопросы истории КПСС» был преобразован в журнал историко-политологического профиля под новым названием «Кентавр». Журнал «Вопросы истории» начал публикацию документов коммунистической партии, мемуаров политических деятелей и работ эмигрантов. Именно этим он привлек внимание читателей и превратился в лидера исторической периодики. В журнале «История СССР» (ныне «Отечественная история») ведущее место заняли темы, получившие статус белых пятен.

Следует отметить, что, к сожалению, не все работы последних лет, посвященные начальному периоду войны, боевым действиям советских войск в ходе войны, отличались высоким уровнем. Некоторые из них готовились явно поспешно, из-за чего грешили фрагментарностью и слабой доказательностью некоторых положений. Страдали они и другими недостатками. Не всем публикациям был присущ критический анализ, глубокий научный подход. Нередко авторы, как и прежде, проявляли излишнюю доверчивость к мемуарной литературе, слабо использовали новые архивные материалы и документы. Многие факты они заимствовали из уже опубликованных работ без перепроверки содержащихся в них архивных ссылок. Замечено также, что в этом повинны и сами архивы, которые не всегда предоставляли необходимые для работы документы. Из огромного количества хранящихся в архивах дел в научный оборот введено не более 15% [210].

Как свидетельствует опыт первого десятилетия постсоветского периода, процесс рождения новой историографии Великой Отечественной войны протекал в сложной обстановке. Образовавшийся социально-политический и духовный фон в обществе стимулировал, с одной стороны, более глубокий анализ и объективность, раскрепощали мысль исследователей, а с другой – содержал опасность впасть в тенденциозность, но теперь уже с обратным знаком. За внешней активностью и кажущейся новизной более явственно были ощутимы старые болячки, которые в новой обстановке довольно быстро давали рецидивы.

После относительно непродолжительного оживления исторической мысли, первых шагов к свободомыслию и демократическим условиям научной деятельности довольно скоро стало проявляться новое и все более заметное усиление влияния политики на историографию минувшей войны. Речь идет об идеологической нетерпимости к инакомыслящим. Многие специалисты стали свидетелями процесса, когда при активном участии новых политических сил и ряда средств массовой информации происходила реанимация старых подходов: история Великой Отечественной войны освещается и оценивается с позиций, которые устраивали политиков, обосновывают и оправдывают их приход к власти после распада Советского Союза. Исторические исследования снова сужались до рамок, требующих политически заданных конъюнктурных описаний событий и их оценок.

После памятных августовских событий 1991 г. появились предпосылки для рождения новой формы единомыслия, представляющего серьезную опасность не только для судеб исторической науки, но и вообще для демократии и всего общества. В печати и некоторых кругах общественности стали нередко подвергаться шельмованию инакомыслящие, проявлялись озлобление и ожесточение против целых категорий людей, исходя лишь из их корпоративной принадлежности. Так, на коммунистическую партию навешивались ярлыки типа «преступная», «фашистская», а миллионы рядовых коммунистов назывались «красно-коричневыми». Редакции многих журналов и газет, целых издательств перешли к публикации преимущественно только тех работ, которые соответствовали их взглядам, и крайне недоброжелательно относились к иным точкам зрения.

Растущее вторжение политики в исторические исследования становилось главным препятствием на пути выработки новых теоретических концепций, научных исторических представлений. Именно с этим было связано исчезновение со страниц периодической печати дискуссий и обсуждений. Оно же является главным препятствием при определении и постановке больших исследовательских программ по истории России и Великой Отечественной войны. Естественной реакцией большинства профессиональных историков на сложившуюся ситуацию стал уход в архивы, в публикацию документальных материалов.

Прокатилась волна «обвальной» смены взглядов и убеждений, особенно у прежних партаппаратчиков высоких рангов, пересевших в еще более высокие кресла в условиях сменившегося общественно-политического и экономического строя в России. Они сбросили одну идеологическую маску и второпях натянули другую - противоположную. Под напором нового идеологического пресса стали сдавать свои прежние позиции некоторые известные всей стране историки и писатели. Конечно, пересмотр взглядов на основе новых фактов и жизненных явлений правомерен, но он должен сопровождаться убедительным обоснованием новых точек зрения и научной критикой старых. В противном случае профессиональное соответствие, научная порядочность и добросовестность таких людей вызывают большие сомнения.

Девальвация советского общественного сознания, всей системы политических, идеологических и научных представлений сопровождалась бурным историческим мифотворчеством, новой конъюнктурой и тенденциозностью, некомпетентностью, неуважением к отечественной истории, ее дегероизацией, попытками насадить культ единой точки зрения и рядом других негативных проявлений. В результате научная историография вновь отодвинулась на второй план.

В 1991-1995 гг. вместо объективного научного освещения истории минувшей войны стали появляться публикации с односторонним, поверхностным, заранее заданным подходом, мало общего имеющие с подлинной правдой о войне. Их авторы не особенно утруждают себя изучением документов и архивных материалов, а тем более их научным обобщением. Для некоторых историков, писателей и особенно публицистов