Старая актриса на роль жены достоевского
жүктеу/скачать 243 Kb.
|
|
О н а. «И кто же герой нашего романа? О н. «Художник. Человек немолодой, одним словом. моих лет». О н а. «Интересный роман?» О н. «Для меня он очень интересен. Только вот с концом романа сладить не могу. Тут замешалась психология молодой девушки. И вот теперь за помощью обращаюсь к вам.» О н а. «Я с гордостью приготовилась помогать «известному писателю». И полилась его импровизация! Никогда - ни прежде, ни после - я не слышала от Федора Михайловича такого вдохновенного рассказа.. Чем дальше он шел, рассказывая «роман», тем яснее мне становилось, что Федор Михайлович рассказывает всю свою жизнь: суровое детство.. Ранняя потеря любимого отца. какие-то роковые обстоятельства, которые отрывают художника на десятки лет и от жизни, и от любимого искусства. Тут было и возвращение к жизни. И встреча с женщиной, и муки, доставленные ему этой любовью.. Душевное состояние героя, его одиночество, жажда новой жизни, потребность любить и страстное желание вновь найти счастье. При этом Федор Михайлович не жалел для своего героя самых темных красок.» О н. «Это был человек преждевременно состарившийся, больной неизлечимой болезнью, хмурый, подозрительный. правда, с нежным сердцем, но не умеющий высказывать свои чувства. Художник, может быть, талантливый, но неудачник, не успевший ни разу в жизни воплотить свои идеи в формах, о которых мечтал». О н а. «Зачем же вы так обидели вашего героя?» О н. «Я вижу, он и вам не симпатичен?» О н а. Напротив, очень симпатичен. У него прекрасное сердце. Ведь другой, испытавший столько горя, ожесточился бы, а ваш герой все еще любит людей. Нет, вы решительно к нему несправедливы». О н. «Я согласен: у него действительно доброе, любящее сердце. (Тихо.) Как я рад, что вы его поняли! И вот он встречает на своем пути девушку ваших лет. Назовем ее Аней, чтобы не именовать «героиней», это имя хорошее». О н а. «В ту минуту я совсем забыла, что меня зовут Аней. так мало я думала, что рассказ имеет ко мне отношение.» Ха-ха-ха!.. «.Придавая в те годы большое значение женской красоте, я не удержалась и спросила: «А хороша ли собой ваша героиня?» О н. «Не красавица, но очень недурна. Я люблю ее лицо. Художник встречал ее. ну, допустим, в художественных кружках. И чем чаще е видел, тем более она ему нравилась, тем сильнее крепло в нем убеждение, что с нею он сможет найти счастье. Но мечта эта представлялась ему невозможной. Что он может, старый, больной человек, обремененный долгами, дать молодой, жизнерадостной девушке? Да и вообще, возможно ли, чтобы молодая девушка, столь различная по характеру и летам, могла полюбить моего художника. Не будет ли это психологической неверностью?» О н а. «Что в том, что он болен и беден? Неужели любить можно лишь за внешность и за богатство? Если она не пустая кокетка, а обладает хорошим сердцем, почему ей не полюбить вашего художника?» О н. «Значит, вы серьезно верите, что она могла полюбить его искренне и на всю жизнь?.. (Долго-долго молчит.) Поставьте себя, голубчик Аня, на минуту на ее место. И. представьте, что этот художник - я. Что это я признался вам в люби и просил быть моей женой.. Скажите, что бы вы мне ответили?» Она. «Лицо Федора Михайловича выражало такую сердечную муку!» (Долгое-долгое молчание.) Я бы вам ответила. что я вас люблю и буду любить всю жизнь!» О н (кричит). «Всю жизнь»! Всю жизнь?.. Скажи лучше: «Все жизни!» Но тогда?.. (Нежно.) Тогда ты должна сейчас идти за меня, старуха! Я прошу тебя: будь моей женой, а? О н а (неловко). Ха-ха-ха. Вернемся лучше в прошлое, Федя. Там у нас все куда удачнее. О н. Значит, ты не хочешь? Точно? (После паузы.) Вот ты и приговорила меня. Теперь без угрызений совести я уйду. О н а. Как?.. (Почти пугаясь.) Куда? О н. Так всегда в жизни: грозилась уйти отсюда ты, а ухожу я. О н а (помолчав). Когда? О н. Скоро. Может, очень скоро. Потому нам нужно спешить. спешить. чтоы успеть все доиграть, Аня. О на. Соскучился по вольной жизни, Федя? О н (не отвечая). Итак, сразу после свадьбы мы уехали с тобой в путешествие за границу. Но я оставил тебя в персом же отеле! Я умчался за рулетку!... Я посылал тебе безумные письма! Игра! Игра! Игра!.. Ты вспомнила дьявольский роман? О н а (не отвечая). А в общем, так у меня всегда. Клялись, добивались.. А потом: «Где занавески?» Ха-ха-ха! Я их не любила, но бросали меня - они. Театр - это единственный мужчина, которого бросила я. Ха-ха-ха! Может быть, потому, что он был единственный, кого я любила?.. О н. Обиделась, старуха? И я - обиделся! Как же ты могла подумать, что я добровольно тебя покину?.. Ты сама приказала мне уйти. Только наша свадьба могла отменить твое приказание. Но ты не захотела. О н а. Что вы несете, Федя? О н. Сейчас я начну читать мои письма с рулетки. И ты поймешь, что такое колдовство игры. Ах, это мучительное ожидание решающей минуты.. Все естество замирает. Ты над бездной. О, кто раз это вкусил! Это - навечно. И я остался игроком - в этом веке! И буду им во все века! Но я подумал: Федя Достоевский играл - и всегда проигрывал! И потому по справедливости - в этом веке я должен непременно выигрывать! И я стал.. Как бы это сказать - вечным победителем в игре. То есть. (Замолчал.) О н а. Шулером? О н. Но с возрастом все чаще приходила мысль: а может, все это я придумал
О н а (после паузы). Послушайте, Федя, а может, все это вам. привиделось? О н (охотно). Может. (Шепчет.) А может, и нет. Скоро, скоро узнаем. (Протягивает рукопись.) О н а. Что это? О н. Твои записи, Аня. То, что ты писала в дневник. когда мои письма с рулетки получала. О н а. Как я не люблю читать с листа. О н. А ты представь: прошло много лет. И вот ты с трудом. разбираешь свои записи.. и читаешь. Итак, мое первое письмо к тебе. после того, как я на рулетку уехал. «Гамбург, восемнадцатого мая тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года.» О н а. Как. опять. наизусть?.. О н. Неужели ты думаешь.. что я могу забыть свои письма к Ане? Или ты все еще не веришь, что я - он? (Повторяет.) «Гамбург, восемнадцатого мая. День вчера был холодный и даже дождливый. А тут игра, от которой не мог оторваться! Можешь представить, в каком я был возбуждении! Представь себе: начал играть - и к обеду проигрался» Вот мое наблюдение, Аня, окончательное: если быть благоразумным, то есть быть как из мрамора холодным и нечеловечески осторожным, то непременно, без всякого сомнения, можно выиграть сколько угодно! Но играть надо много времени, много дней, довольствуясь малым, если не везет, и не бросаясь насильно на шанс! Постараюсь употребить нечеловеческое усилие, чтобы быть благоразумным! Но с другой стороны - я никак не в силах оставаться здесь еще на несколько дней! Безо всякого преувеличения, Аня, мне до того все это противно, что я бы убежал! А как еще вспомню о тебе - так и рвется к тебе все существо. Ах, Аня, нужна ты мне, я это почувствовал!.. Ты меня видишь обыкновенно, Аня, угрюмым, пасмурным и капризным. Это только снаружи таков я - надломленный и испорченный судьбой! Внутри же - другое дело, поверь, поверь!..» О н а (читает). «Я была так счастлива этим письмом. Прочла его два-три раза и украдкой поцеловала. Как Федя умеет писать письма - будто говоришь с ним. Пришла домой и еще прочла письмо четыре раза.» О н. «Двадцатого мая, Гамбург. Милая моя, простишь ли ты меня?.. Веришь ли, я проиграл все, все до последней копейки, до последнего гульдена! Решил написать тебе, чтобы поскорее прислала мне деньги на выезд. Но вспомнил о часах и пошел их продать или заложить. И представь, на эти деньги отыгрался. Что-то сегодняшний день?.. » «Двадцать первого мая. Милый мой ангел, вчера испытал ужасное мучение: иду на почту - и вдруг отвечают: нет от тебя письма. У меня ноги подкосились, не поверил! Бог знает, что мне приходило в голову, клянусь тебе: более мучения и страху я никогда не испытывал! Мне все приходило в голову. Что ты больна, умираешь! С час я ходил по саду весь дрожа, наконец пошел на рулетку и все проиграл! Руки у меня дрожали, мысли терялись, и, даже проигрывая, почти как-то рад был, говорил: «Пусть, пусть!» И вдруг мне мелькнула мысль, ведь, в сущности, ты не могла успеть бы прислать мне ответное письмо... И я тотчас будто из мертвых воскрес. Аня, милая, что же такое ты для меня значишь, коли я так мучаюсь? Ведь я еще никогда, никогда до такой степени не мучался и не боялся, как вчера, в тот ужасный час! Нет, Аня, сильно надо любить, чтобы так чувствовать. Если же ты не больна и все как следует, то, друг мой, с получением этого письма тотчас же займись поскорее моими делами. Слушай же: игра кончена - хочу поскорее воротиться, пришли же мне немедленно двадцать империалов. Немедленно! В тот же день, в ту же минуту! Обнимаю тебя крепко, целую бессчетно, твой весь, твой муж, тебя обожающий!..» О н а. «Двадцатого мая. Федя писал, что все проиграл. Я пришла домой и страшно расплакалась. Я плакала долго и много и просила Федю, чтобы побыстрее приехал. Мне страшно без него оставаться. или меня тяготит мысль... что выигрыш в рулетку - это нечестное дело? Лучше не разбирать этих чувств.» О н. «Двадцать второго мая. Вчера получил твое письмо и обрадовался до безумия. И вместе с тем ужаснулся. Что же ты с собой делаешь, Аня, в каком находишься состоянии?.. Ты плачешь, не спишь и мучаешься? Каково мне было об этом прочесть? Милая моя, ангел мой бесценный, сокровище мое, я тебя не укоряю, напротив, ты для меня еще милее, бесценнее с такими чувствами!.. Каждый день, вставая утром, я решал про себя, что это последний мой день в Гамбурге, что завтра уеду и, следственно, нельзя мне выжидать у рулетки. Я спешил поскорее, изо всех сил выиграть сколько можно было - зараз! В один день. Потому что завтра ехать хотел! Хладнокровие терялось - нервы раздражались, я пускался рисковать. и - проигрывал!! Вся ошибка в том, что мы разлучились. что я не взял тебя с собою. И я о тебе тоскую - и ты чуть не умираешь без меня!.. Но посуди, что было, например, вскоре со мною; отправив письмо с просьбой выслать мне деньги, я пошел в горную залу. Я употребил сверхъестественное почти усилие - быть хладнокровным целый час. Я выиграл триста гульденов. Я был так раз и так страшно, до безумия захотелось мне сегодня же, поскорее ве покончить, выиграть хотя бы вдвое - и немедленно ехать к тебе, что, не дав себе отдохнуть, бросился на рулетку - и все, все проиграл до последней копейки!.. » О н а (долго смеется). «Прочла и увидела, что Феде, видимо, Очень хочется остаться и еще поиграть. Я ему тот час написала, что, если хочет, пусть остается там. Я предполагаю, что он останется. Пусть лучше эта несчастная идея выигрыша выйдет у него из головы!..» О н. «Аня, милая, друг мой, жена моя, прости меня, не называй подлецом! Я сделал преступление - я все проиграл, что ты мне прислала, - все-все, до последнего крейцера, вчера же получил - и вчера проиграл! Аня, как я буду глядеть на тебя, что скажешь ты про меня теперь? Одно, только одно ужасает меня - что ты скажешь, что подумаешь обо мне? Один твой суд мне и страшен!.. .Аня, только бы мне любви твоей не потерять!.. Теперь поскорее к тебе. Присылай скорее, сию минуту денег на выезд - хотя бы они были последние!» О н а. «А потом Федя вернулся. Но уже скоро, рассчитывая наши деньги, он сказал, откладывая сто франков на стол: «А вот на эти деньги я отправлюсь играть в Саксон Ле Бен». Вот ведь странный человек. Кажется, судьба так много раз показывала, что ему не разбогатеть на рулетке, - нет, этот человек неисправим, он все-таки убежден - я уверена: убежден, - что непременно выиграет!.. «Коли ты согласна?» - спросил меня он. «На все согласна». Он это согласие должен ценить, что я никогда ни о чем не спорю, а всегда стараюсь как можно скорее согласиться, чтобы не было ссоры.. Вечером мы говорили о Евангелии и Христе, говорили долго. Меня всегда радует, когда он со мною говорит не об одних обыкновенных предметах - о кофе да сахаре. Ночью, когда он пришел прощаться, то много и нежно меня целовал, сказал, что решил завтра ехать, чтобы непременно вернуться в воскресенье, потому что долго без меня пробыть не может. «Я жить без тебя не могу - как мы срослись, Аня, и ножом не разрежешь.» А потом, в постели, он сказал: «Вот для таких, как ты, - и приходил Христос. Я говорю не потому, что люблю тебя, а потому, что знаю тебя». О н. «Ах, голубчик. Не надо меня и пускать к рулетке: сердце замирает, руки- ноги дрожат и холодеют. С первых ставок спустил пятьдесят франков, потом вдруг поднялся, не знаю на сколько, потом пошел страшный проигрыш. И вдруг отыграл. на самые последние отыграл все мои. и, кроме того, в выигрыше - сто десять франков. Если что-нибудь еще прибавлю к выигрышу, то завтра же непременно пошлю тебе, а сам, наверное, приеду послезавтра, то есть во вторник!..» О н а. «Сегодня - вторник, я встала довольно рано и тотчас принялась за Федино пальто. Мне хотелось, если бы Федя приехал даже и сегодня пальто было бы готово - если не все, то хотя бы наполовину. Но когда я посмотрела на пальто, то оно оказалось до такой степени грязное. Мне пришло в голову отдать его в стирку - но надо было заплатить непременно франка два, а у на этих франков - ужасно мало. На почте я получила письмо от Феди: он извещал, сходил на рулетку: сначала было все проиграл, но потом как-то отыгрался и даже выиграл сто франков, хотел было послать их мне, да подумал, что мало и что, если у него будет хотя бы еще сто, - непременно пришлет их мне. «Ну, - подумала я, - это все пустяки - больше ничего ты, батюшка, мне не пришлешь это известное дело». Потом я пришла домой, пообедала и опять принялась за шитье, так что пальто сильно подвинулось!..» О н. «Аня, милая, я хуже, чем скот! Вчера к десяти часам был в чистом выигрыше: тысяча траста франков! Сегодня - ни копейки! Все! Все проиграл! И все оттого, что подлец лакей не разбудил, как я приказал, чтобы ехать в одиннадцать в Женеву. Я проспал! Нечего было делать, надо было отправляться в пять часов, я пошел в два часа на рулетку - и все! Все проиграл! Осталось четырнадцать франков - ровно чтобы доехать. Душа ты моя, радость ты моя. Брани меня, скота, но люби меня. А я тебя люблю безумно. Теперь чувствую, как ты мне дорога!.. До свидания, до скорого!..» О н а. «.Наконец поезд пришел, Федя показался у двери вагона со страшно расстроенным лицом. Я поняла, что это значит - полная неудача. Он был чрезвычайно бледен, как-то измучен и расстроен. Мы вышли, я начала его утешать!» О н. «Вот беда-то какая. вот беда. Видишь, у меня даже пальто нет, там оставил, хорошо, что еще тепло а то я мог бы простудиться. Ведь у меня было тысяча триста франков!! В руках!! Я велел разбудить себя, чтобы ехать в утреннем поезде, но подлец лакей не думал меня будить - и я проспал. Потом пошел - и все проиграл. Потом заложил пальто». О н а. «Я даже не слушала, что он говорит: вот, думала, давалось счастье в руки - не мог привезти домой выигранного. Хотя я про себя уверена, что лакей разбудил его вовремя. Тут явилась мысль: дескать, я непременно выиграю, не только что одну какую-нибудь тысячу, а уж наверное - десять, чтобы облагодетельствовать всех своих подлецов родственников. Ну, разумеется, дикие мысли пошли: вдруг разбогатеть! Вот и пошел - и все проиграл!.. .Потом Федя лежал на постели, думая заснуть, и ужасно как мучился мыслью, что все проиграно опять вещи закладывать, эта подлая необходимость!.. Ночью в десять минут третьего, с Федей сделался припадок. Припадок был из сильных. Через десять минут Федя пришел в себя и говорил со мной, но очень долго не мог припомнить где он был, откуда приехал. Это его очень мучило. Утром я пошла на кухню заваривать кофе, и старухи хозяйки начали ужасно жалеть Федю. Я рассказала это Феде, а он тотчас придумал историю.» О н. Хо-хо-хо. «Когда мы съедем, они начнут рассказывать: «Ах, у нас жили русские, такая молодая, интересная особа, всегда такая веселая. и старый идиот. Он был такой злой, что ночью падал с постели, и делал это назло! Ах, он был такой злой, и эта бедная молода особа!» Хо-хо-хо! (Вдруг безумно.) Аня! Аня! Я слышу! Они подходят к дому, я чувствую. (Бросается к двери, закрывает задвижку.) О н а. Кто - «они», Федя? О н. Скоро они войдут! Убежим! Еще есть время!.. О н а. Ну не надо безумствовать. Мы так хорошо читали. О н. Старуха, я отобрал у тебя все драгоценности. У тебя ничего нет! Ты беспомощна, как все красавицы. Ты сгинешь здесь без меня - уже через месяц! О н а (сухо). Через месяц. Я давно вернусь домой, мой дорогой «ку-ку»! О н. Тебе некуда возвращаться - у тебя нет дома! О н а. Что вы мелете, негодяй! Он. И никакие дети не ждут тебя. О н а. Замолчите! О н. Ты думаешь. я не знаю, какой гримерше ты звонишь по телефону? А ну- ка набирай! Ну, что ж ты? О н а. Оставьте меня! О н. Как? Ты больше не хочешь беседовать с твоей преданной гримершей? Ты не хочешь, как всегда, поговорить с ней по телефону. который, правда, не соединяется с городом. Потому что он - местный! Хо-хо-хо! Что ты молчишь, старуха? Они сдали тебя в этот дом? Обещали забрать - и не забрали! Великую актрису! Хо-хо-хо!
У тебя нет никого! Один я!.. В последний раз: выходи за меня, старуха! Ты ведь была моей женой когда-то! Целых четырнадцать лет! Я буду тобой любоваться! Я буду о тебе заботиться, как ты когда-то - обо мне. Почем ты молчишь, великая, старая и никому не нужная актриса? О н а (бешено). Милый мой, вы зарвались!.. Вы вообразили себя Достоевским, и я охотно вам подыгрывала!.. Я даже согласилась вообразить себя Актрисой. Ха- ха-ха! О н. То есть как?.. Ты что? О н а. Но должны быть пределы безумию!.. (Яростно, как монолог из драмы.) Хоть вы и сумасшедший - но как вы осмелились подумать. что она. Великая Актриса может быть - не нужна? Как вы дерзнули произнести своим жалким языком, что ее - от которой сходили с ума толпы - можно сдать в этот жалкий дом?.. Я была рядом с нею, когда в двадцатом году, после спектакля, толпа выпрягла лошадь - и везла ее на себе домой!!! И все ее нумерованные мужья, уйдя от нее, обожали ее!!! Всю жизнь!!! И ей достаточно было бы слово сказать - и они примчались бы! Принеслись бы к ней! О н. Откуда - принеслись? О н а (засмеялась). С того света, мой друг! Оттуда тоже прибегают, если любят! Но ты не можешь этого понять, мой жалкий товарищ. О н. Что ты несешь, Старая Актриса? О н а. Заткнись, идиот! Актрисы здесь нет и быть не может! (Засмеялась.) Ее с год как. нет. (Опять выспренно, как монолог.) Как она умирала? Она умела умирать - она столько раз это делала на сцене. «Святые доски сцены.» - их она видела в забытьи. И все разговаривала с умершими партнерами. со своими великими мертвыми партнерами. Они стояли вокруг ее кровати - они не бросили ее, они помогли ей сыграть последний спектакль. Она вовремя набросила одеяло на лицо, чтобы агония не исказила черты. И сказала мне. мне!.. свою последнюю фразу: «Помни, когда меня сожгут, я буду стоять рядом с тобой и смеяться над теми, кто поверит, что я исчезла. Я не исчезну. я только «спрячусь в природе.» Ха-ха-ха!» И она засмеялась. (Смеется.) Я всегда умела смеяться точно так, как она. Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!.. Ей это нравилось. Как и мне, впрочем. Потому что есть такая пословица: «Когда у женщины красивые зубы, она все находит смешным». Ха-ха-ха!.. Как я мечтала умереть раньше нее! Но она, как обычно, не посоветовалась со мной. И когда очутилась здесь - я сказала себе: ты была ее гримершей всю жизнь. ты заслужила право хоть немного побыть ею!.. Жаль, что вы погубили эту игру.
О н. Значит, это ты всю жизнь любила. и всю жизнь служила?.. (Целует ей руки.) Значит, это ты - моя жена Аня? (Зовет.) Аня! Аня! Аня! Стук в дверь. Г о л о с и з - з а д в е р и. Можно Федю? О н. Феди нету! Г о л о с. А вы кто? Он. Я - Федя. (И вдруг резко срывается, бросается за дверь. Дверь захлопывается.) О н а (бессильно стучит в закрытую дверь). Федя! Феденька! (Бьется в дверь.) Федя! Г о л о с Ф е д и. Аня! Аня! Пустите меня к ней! Она разбила мою жизнь! Ан! Ну что же ты?! Ну скорее, читай. Аня, они уводят меня. О н а (ковыляет к столу, берет книгу). Он. умер? Г о л о с Ф е д и. Он умер. Он а (начинает читать). «Двадцать седьмого января тысяча восемьсот семидесятого года. Проснулась я около семи утра и увидела, что муж мой смотрит в мою сторону. «Знаешь, Аня, я уже три часа не сплю и все думаю. и только теперь я осознал ясно, что сегодня умру.» (Плачет.) «Голубчик, зачем ты это думаешь? Ведь теперь тебе лучше, кровь больше не идет?.. Ради Бога, не мучай себя, ты будешь жить, уверяю тебя!» - «Нет, я знаю, я должен сегодня умереть. зажги свечу и дай мне Евангелие». Это Евангелие было подарено Федору Михайловичу женами декабристов в Тобольске, когда он ехал на каторгу, и было с ним всю жизнь. Он часто, задумав что-то или сомневаясь в чем-либо, открывал Евангелие и прочитывал то, что стояло на первой странице (левой от читавшего). И теперь он сам открыл святую книгу. Открылось «Евангелие от Матфея». (Рыдает.) «Иоанн же удерживал его и говорил: «Мне надобно креститься от тебя, и ты ли приходишь ко мне». Но Иисус сказал ему в ответ: «Не удерживай, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду.» - «Ты слышишь - «не удерживай». значит, я умру», - сказал муж и закрыл книгу. Я не могла удержаться от слез. Федор Михайлович стал утешать меня, говорил мне ласковые слова, благодарил за счастливую жизнь, которую прожил со мной. Затем он сказал мне слова, которые резкий из мужей мог бы сказать своей жене после четырнадцати лет брачной жизни: «Помни, Аня, я тебя всегда горячо любил и не изменял тебе даже мысленно».
Ф е д я. Ах, какой финал! Брависсимо! Поздравляю: съемка кончилась! (Орет.) Ночные актеры! Быстрее стягивайте с себя одну личину, чтобы оставить другую!.. Хо-хо! Можешь разгримироваться, старуха! Ты здорово сыграла финал. У меня - мурашки по спине. (Хлопает.) Аплодируют и все бараны в зале! (Овация за дверью.) Слышишь - дружки в пивбар ждут! Хо-хо! Она молча, почти в ужасе глядит на него. Ну, что вылупилась?.. Сколько я звонил тебе за эти годы - сколько унижался?.. Ах, сыграйте в моем фильме «Чайковский». Хо-хо! Узнала? По-моему, ты потрясена, карга? Тогда - тысяча пардонов! Но у меня не было выхода: ты должна была сыграть в моем гениальном фильме - про Федю Достоевского! Здорово я вытащил из тебя Аню? Сколько сил! Я рад, я не ошибся в тебе. Ты по-прежнему - великая! Ай да я, ай да Федя! Гений! Она начинает хохотать. Она безумно хохочет. О н а (погибая от смеха). А я все думала, на кого вы похожи? И только теперь поняла! На моего мужа номер три! Он был тоже режиссер! И тоже был помешан на том, что все делает гениально! Он так храпел во сне, что я его всегда будила и умоляла: «Пожалуйста! Не спи как гений! Спи как все». Ха-ха-ха!.. Значит, и директор этого дома?.. О н. Ага! Хо-хо-хо! И твои дети, кстати, тоже!.. Они никуда не уезжали! О н а. Ха-ха-ха! Они готовятся обнять свою бабулю? О н. Угу! Они спят и видят на экране обвал твоего лица!.. Хо-хо-хо! (Бормоча.) Всех дураков обманул Федя! Все так хорошо получилось! О н а. Ха-ха-ха! Да, все отлично! И чтобы стало совсем замечательным, вы сейчас ноги в руки - и вон отсюда! (Орет.) Убийца! О н (изумленно). Не понимаю, старуха? О н а (захлебываясь). Ты убил Федю? (Издеваясь.) Может, это его я ждала полсотни лет!.. (Вопит.) Однако здесь все еще пахнет режиссером. (Ковыляет к вазе.) С режиссерами в моей жизни давно покончено! (Швыряет в него вазу.) Вон! (Швыряет в него ведро с хлоркой.) Вон! Вон! Вон! О н (уворачиваясь). И чего шумит?.. Я и так ухожу отсюда. Я всегда ухожу. когда съемку закончил. О н а (потерявшись). Какую. съемку? О н (вдруг шепотом). А я тебе не объяснил? Я по-новому снимаю (таинственно), без пленки. (Отходя к дверям.) Я уже сколько лет так снимаю: и про Чайковского так снимал. и про Толстого Льва. и про Высоцкого Володю. А теперь вот - про Аню и Федю. снял! (Совсем безумно.) Надо только верить! (Подмигнул.) Мы-то с тобой верим, ведьма: «Не улетают слова - и остается произнесенное. И воображение - реальнее реальности.» Это открыл я, Федя, - режиссер, гений! Хо-хо-хо! (Убегает.)
О н а. Это был он?.. Ха-ха. «Мы были на бале. на бале. на бале.» (Останавливается, будто ожидая голоса из-под дивана.) «И с бала нас прогнали.» (Вновь вслушивается, но в комнате тишина.) «Прогнали по шеям.» (Она со вздохом поднимается и как-то трудно, волоча ноги, идет к эстраде, поднимается и медленно начинает.) «Солнце моей жизни Федор Достоевский. В тысяча девятьсот десятом году, живя в полнейшем уединении, я погрузилась душой в прошлое, столь для меня счастливое.» жүктеу/скачать 243 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|