Степан карнаухов старая площадь — 2 Надежды и разочарования
жүктеу/скачать 2.57 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- , великому ленинскому делу!»
- Аплодисменты
Кривое зеркалоНередко задается вопрос — неужели советские коммунисты, тем более работники партийных и государственных органов не видели в какую трясину их затягивают Яковлев и Горбачев, для каких целей задумана перестройка, какие последствия ожидают партию и народ?! На отдалении, по прошествии «постперестроичных» лет все смотрится и воспринимаются совершенно иначе, чем тогда, непосредственно после марта-апреля 1985 года. Прорвавшиеся на высшие посты в партии и государстве перевертыши действовали весьма осторожно, очень хитро, соблюдали принцип постепенности. Горбачев 11 марта 1985 года многообещающе заявлял: «Сегодня Пленум Центрального Комитета возложил на меня сложные и большие обязанности Генерального секретаря ЦК КПСС… Обещаю вам, товарищи, приложить все силы, чтобы верно служить нашей партии, нашему народу, великому ленинскому делу!» (Выделено здесь и далее мной— С.К.) Через полтора месяца на апрельском (1985 года) Пленуме ЦК он говорит об этом более развернуто: «Сегодня мы вновь подтверждаем преемственность стратегического курса, разработанного XXVI съездом и последующими Пленумами ЦК. В ленинском понимании преемственность означает непременное движение вперед, выявление и разрешение новых проблем, устранение всего, что мешает развитию. Этой ленинской традиции мы должны следовать неукоснительно, обогащая и развивая нашу партийную политику, нашу генеральную линию на совершенствование общества развитого социализма…. Широко используя достижения научно-технической революции в соответствие с современными условиями и потребностями, мы должны добиться существенного ускорения социально-экономического прогресса. Другого пути просто нет. Этим определяется сегодня успех дела социализма и коммунизма….» В дальнейшем в речах и действиях Горбачева упоминания о коммунизме и социализме становятся все реже и реже, он говорит о «социалистической идее», а после так называемого августовского «путча» перед кучкой беснующихся сторонников Ельцина робко лепечет о «социалистическом выборе». Другим приемом, который использовался для дезориентации партии и народа, внесение неуверенности, разлада и смятения, было своего рода разделение функций. Если для Горбачева до поры до времени главным было поддержание иллюзии следования по ленинскому пути социалистического строительства, то Яковлев и его «команда» (Поповы, Ципко, Бурлацкие и им подобные) постепенно от этапа к этапу более решительно занимались шельмованием реального социализма, вбиванием в головы людей различных «новых» понятий. Яковлев под шумок горбачевских разглагольствований сначала верещал о многомерном обновлении социальной жизни, творческой свободе, разумеется, все это в буржуазном понимании. Рассуждал о «политическом раскрепощении», укреплении «чувства созидания», возрождении «гражданского сознания», о «торжестве добра, справедливости», возвышал нравственность, этику и культуру общения, само собой по западным меркам. Призывал очиститься от «мерзости двоедушия, предательства, бессовестности, бесчестности, коросты корысти», нагло распространяя эти пороки, органически присущие ему, на все советское общество. Попов Г.Х., Ципко А.Г., задолго до Чубайса «приватизировав» прекрасный до той поры научно-популярный журнал «Наука и жизнь», вылупаясь из собственной кожи, тщились дать «теоретическую базу» для разрушительных действий. Кстати, Попов придумал обманный термин «командно-административная система», настолько же правомерный, как и придумка Афанасьева Ю.Н. «агрессивно-послушное большинство». Как самое большое достижение «перестройки» преподносится гласность. Якобы вся политическая, общественная жизнь, деловая деятельность теперь «прозрачны», ничего не скрывается, все происходит на глазах и на слуху миллионов граждан. Как наглядное доказательство этого распространяются «новые» взгляды на многие исторические явления, события, на жизнь и на деятельность выдающихся личностей. Порой события советского периода описываются так, будто бы автор описаний сам при них присутствовал, или, как минимум, сидел под столом у высших, всесильных деятелей и подслушивал их самые сокровенные изречения, хотя ни по социальному, общественному положению, а часто и по возрасту даже до свидетеля какого-либо исторического события явно не дотягивает. В то же время есть некая странность в практике гласности. О некоторых событиях, действительно важнейших, имевших долговременные, глубокие последствия помалкивают, словно в рот воды набрали. Например, до сих пор не опубликована полностью речь И.В.Сталина на первом Пленуме ЦК после Х1Х съезда КПСС. Кое-где мелькает, что на нем Сталин предъявил серьезные претензии к Молотову В.М. и Микояну А.И. и их судьба, высказывается убеждение, была трагически предопределена. От этого их якобы спасла смерть вождя. Но ни слова не сказано о других, не менее значимых моментах этого выступления. А именно из них, по словам непосредственных участников этого организационного пленума, становится понятным многое из идеологических установок, национальной политики последних лет жизни И.В.Сталина. Проследите за передачами НТВ. Там трудно услышать доброе слово о нашей стране, выступления в защиту чести и достоинства русского народа, зато затрачивается львиная доля драгоценного эфирного времени на прославление Гусинских, Ходарковских, Березовских и прочих, чья сомнительная репутация, как в области бизнеса, так и политики общеизвестна. Этот канал стал назойливым пропагандистом подонков, прямых изменников Родине типа Резуна, Гелимбиовского, антигосударственных деяний Пеньковского, Калугина и им подобных типов. Такая вот ныне странная, однобокая гласность. В подъездах зданий цековского квартала по утрам выстраивались длинные очереди из сотрудников аппарата, ожидающих доставки свежих газет. В них печаталось много таких материалов, которым до этих пор никогда бы не попасть на газетные полосы. Особенно много «жареного» печаталось в «Московских новостях». Эта, ранее не заметная газетенка положила начало распространению желтой прессы в нашей стране. Вскоре четко обозначилась антисоветская, антикоммунистическая направленность этого органа, который тогда возглавлял Егор Яковлев. Он присвоил себе функции главного толкователя «что такое хорошо, что такое плохо». При дефиците бумаги в стране «Московские новости», казалось, ни в чем нужды не испытывали. Впоследствии отец и сын Яковлевы стали обладателями мощной газетно-журнальной системы. Они рьяно отстаивают капиталистические порядки, кокетливо играя в оппозиционность, свободомыслие и т.п. Трудятся они во имя строительства «капиталистического светлого» не напрасно. В средствах массовой информации нет-нет, да появляются материалы о их нынешнем материальном положении. И в России появились свои Херсты! На телевидении роль «новаторов» отводилась программе «Взгляд», которая проторила дорогу вседозволенности и безнравственности. Можно, очевидно, отыскать запись передачи, в ходе которой взглядовцы отвечали на вопросы телезрителей. Один из вопросов был: являются ли журналисты из «Взгляда» коммунистами? Надо было видеть, с каким гневом отвергались сомнения, что коммунисты ли они! Сегодня лицемерие Любимова, Политковского и других наглядно. Кстати, и Любимова некоторые обозреватели зачисляют в число самых богатых жителей России. Оказывается и на журналистском пайке можно процветать?! Среди журналов, первенство в клевете на социализм, советскую власть, советскую армию, на советскую и русскую историю, безусловно, принадлежит «Огоньку». Миллионы участников Великой Отечественной войны до последнего вздоха будут помнить и проклинать «Огонек» и сбежавшего под крыло американских хозяев редактора Коротича за наглый клеветнический фотомонтаж на обложке журнала N41 за 1989 год! Подкуп прессы, журналистов ведется довольно явным и давно известным образом. За мелкий репортаж, минутное выступление, мимолетное интервью по зарубежным радио и телевидению, за статейку в буржуазной прессе, за которые местным журналистам едва ли выплачивают больше пяти долларов, перевёртышам из советских, российских политиков и журналистов отваливают тысячные гонорары, выдаются огромные премии. Не на честно же заработанные деньги, на должностные оклады они совершают бесконечные вояжи за рубеж, приобретают там особняки, виллы, пристраивают в зарубежные университеты своих деток! Или, как хвастался самовлюбленный антропос Евгений Киселев, обладают крупной коллекцией знаменитых марок вина, антикварных вещей, картин. В многоголосом хоре «перестроившихся» журналистов, публицистов, писателей с патологическим, садистским наслаждением охаивающих все коммунистическое, советское, русское, с рабским низкопоклонством возносящих хвалу всему чуждому нам, поклоняющихся любой им «западной цивилизации», «американскому образу жизни», особенно выделялись Михаил Шатров, Александр Бовин (недавний посол в Израиле), Гелимбиовский, Шейнис, Гурнов, Куркова, Бакланов, В.Познер, О.Лацис, С.Сорокина, Евгений Киселев, К..Прошутинская, М.Ганопольский, А.Любимов, А.Политковский, Т.Миткова, Н.Сванидзе, Ф.Бурлацкий, С.Даренко, Д.Драгунский ... Список, не к чести нашей журналистики, довольно длинный. Внутренних сил для околпачивания советских людей явно не хватало. С инструктажем, практической поддержкой и немалыми деньгами к нам ринулись руководители информационных агентств и всяческих изданий из США, Англии, ФРГ, Франции. Развернулось тотальное затуманивание мозгов всеми зарубежными «голосами». Дошло до того, что в качестве дикторов, обозревателей по Центральному телевидению, на Российских радиостанциях стали главенствовать журналисты из злобных антисоветских, антироссийских зарубежных органов — радио «Свобода», из «Голоса Америки», «Би-би-си» и других» (в частности, небезызвестный русофоб Марк Дейч; или ярый «борец» за «свободу слова» — ни то американец, ни то итальянец, ни то канадец, зато уж точно сионист и русофоб — Савик Шустер!) Словом, как часто говорил Аркадий Райкин: «Дурят народ». Продолжая действовать по принципу «кукушка хвалит петуха», недавно небезызвестный антинародный журналист Парфенов прокрутил фильм, посвященный семидесятилетию крупнейшего извратителя советской действительности Познера, к которому, как ни к кому другому, более всего подходит понятие борзописец. Он в высокомерном самомнении во много раз превосходит самовлюбленного антропоса Евгения Киселева. В том фильме показана подлинная трагедия личности, не имеющей Родины, хотя и прекрасно говорящей на трех языках, из которых ни один не может быть назван родным. Если кому-то требуется наглядно представить облик космополита, то — вот он! То американец, то немец, то француз, и даже выдает себя за русского, хотя русского духа в нем не учуешь при самом остром обонянии. В ответ на один, разумеется, заранее подготовленный вопрос, Познер рисуется, как он отказался сидеть за одним столом с человеком, предавшем не только свою страну, но и своих родных, близких. Это звучало, словно он о самом себе говорит — тоже предал своего отца, объявляя убеждения родителя наивной верой в иллюзии. Грустно становится от мысли, что такой извращенец-космополит навязывает себя в качестве глашатая, просветителя, чуть ли не поводыря русских людей. Внимательно понаблюдайте его на телевидении и убедитесь, какое безмерное презрение исторгается им на наш народ на нашу страну. Говоря языком Познера, скорее бы настали такие времена, когда с экранов наших телевизоров исчезнут физиономии Познеров, Сванидзе, Киселевых и прочих Парфеновых! А пока надо уметь их слушать и разоблачать их пагубные «чары». Устоял же Одиссей перед соблазнительными зазываниями коварных сирен! Нет никакого сомнения, что деятельность средств массовой информации в России направляется, координируется из единого центра (совсем не обязательно, что он располагается в нашей стране). Они проводят единую, согласованную информационную, идейную линию. Сейчас определенно можно выделить основные направления идеологической и политической обработки российского населения. Прежде всего, в головы россиян вбивается, что русский народ не цивилизован, не слишком далеко ушел от первобытного состояния, по-прежнему находится в дикости и невежестве, в беспробудном и поголовном пьянстве, ленив и неопрятен. Такой народ, настойчиво внушается, не имеет права на самостоятельное существование и тем более на какое-либо лидерство, на первенство в чем-либо, у него не может быть выдающихся личностей. Не будем вновь и вновь перечислять великих русских людей, внесших неоценимый вклад в развитие мировой цивилизации. Далее, доказывается, что Россия это такая страна, что ей нельзя позволить быть самостоятельным, независимым государством, без направляющего и руководящего покровительства со стороны «цивилизованных» держав, «передовых» наций. Россия роковым образом обречена на всевозможные беды, несчастья, катастрофы, потому жить в ней опасно, голодно, не престижно. Стоило бы напомнить трубадурам оккупантов, разным Познерам, Сванидзе, Радзиховским и прочим, взирающим свысока на наш народ и нашу Родину, что тяжкий, более страшный рок, исходя из их рассуждений, висит над многими странами. Взять Германию и Францию — только в двадцатом веке они дважды потерпели катастрофическое поражение в мировых войнах, пережили вражескую оккупацию, потеряли миллионы граждан, лишились материальных и культурных ценностей в гигантских масштабах. Пройдитесь по истории США, Англии, Испании, Италии и даже при поверхностном взгляде, а именно такой навязывается при рассмотрении российской истории, может сложиться впечатление, что они постоянно живут и жили в экстремальных обстоятельствах, более тяжких и роковых по сравнению с бедами России. Россию лишают собственной истории, ее правителей представляют в самом неприглядном облике. Формируются демонические образы Ивана Грозного, Петра Великого. О самых крупных личностях в человеческой истории — Ленине и Сталине — наворочено столько, что начинаешь сомневаться — нормальная ли психика, есть ли хотя бы зачаточный уровень культуры и образованности у тупых хулителей этих личностей? Презренный супер-предатель Яковлев А.Н. продолжает с нарастающим ожесточением грязные наскоки на ленинское дело, на личность величайшего в истории человечества мыслителя и революционера, используя для этого любой повод. Так, 25 января 2004 года на первом канале государственного телевидения он попытался устроить нечто вроде инквизиторского судилища над великим Лениным в программе «Времена» небезызвестного своего братана по предательству и ненависти к русскому народу Познера. Они стремились преподнести гения человечества, которого даже буржуазные деятели вынуждены признавать самой значительной личностью в истории человечества, в совершенно искаженном, далеком от истины свете. Они потрясали бумажонками, якобы документами из архивов, закатывали лживые глаза, нанизывали заумные фразы, лишь бы еще и еще раз облаять гиганта революционного действия. Супер-предатель Яковлев, при дружном подвывании псевдоинтеллигентов Марка Захарова и Виктора Ерофеева и, разумеется, при нескрываемой патологической озлобленности ведущего Познера, объявлял Ленина чуть ли не родоначальником современного терроризма. При этом приводились пристрастно выдернутые цитаты из документов советских органов власти, из ленинских записок, писем, статей, отрывая их от конкретной обстановки и поводов, послуживших их появлению. Конечно, на слух зрителям трудно сопоставить зачитываемое с подлинными документами — от давно прославившегося мастерством фальсификации можно ожидать всякое. Яковлев, разумеется, отлично знает, что подлинный революционер должен не только вести народ на свержение прогнившего режима, но и обязан организовывать защиту революционных завоеваний. Великая Октябрьская Социалистическая революция потому и выстояла в смертельной схватке с мировой реакцией, пытавшейся «задушить в колыбели» детище Российского пролетариата, что вожди Октября сумели организовать народные массы на ее защиту, действовали смело, решительно и бескомпромиссно. Яковлев мог бы сослаться на исторический опыт трагического исхода революций в других странах. Хотя, судя по его писаниям, у «академика-историка» свое понимание революционных процессов, весьма далекое от закономерностей общественного развития. В Великой Французской революции он видит в основном лишь то, что «она обнаружила глубокую пропасть между разбуженными ожиданиями и реальностями жизни. Свобода оказалась ограниченной, царство разума — идеализированным, ожидания — обманутыми, святая вера в идеалы — фарисейством». И это смеет утверждать непревзойденный фарисей! Он упрекает революцию, положившую начало переходу не только французского народа, но и мирового сообщества на новую, более высокую ступень развития, в том, что она «постепенно заболела мессианством». И лицемерно восклицает: «Вот они семена большевистского мессианства!..». Трудно поверить, что он не читал Тарле, Манфреда, и тем более Карлейля, когда приписывает самым стойким французским революционерам развязывание террора. «Террор становился повседневностью… Гильотина рубила головы великим французам.. Побеждала злая воля властолюбцев… Революция пожирала своих собственных детей». Конечно, Яковлев не наивный дилетант, он прекрасно знает, кто вынудил Конвент проводить террор, он отлично понимает, что поражения французских революционеров в значительной мере следствие подрывных, предательских действий прислужников набиравшей силу буржуазии. Ему надо выполнить волю российских и зарубежных воротил капитала по дискредитации революционеров всех времен и народов, по подрыву веры трудящихся в правое революционное дело. Он изо всех сил старается доказать, что борьба с капиталистической системой якобы бесперспективна, обречена на неизбежную гибель. Он ни разу не упоминает, что контрреволюционный реванш, и даже неоднократный, не спасает от закономерной гибели отживший строй и неотвратимой замены его новым, более прогрессивным общественным устройством. Различными словесными выкрутасами тщится убедить в бесполезности сопротивления нашего народа варварской, обалдевшей от подвернувшейся удачи мировой буржуазии, в бесполезности действий современных российских революционеров, хочет любым способом внести разлад в коммунистическое движение. Думается, коммунисты, весь трудовой народ России сумеют найти силы и способы разочаровать предателей всех окрасов. Беспредельное злобство прислужников капитала понятно, они отрабатывают за свой хлеб. Если бы Яковлевы, Познеры не силились доказать недоказуемое, то вложенные в их прислужническое усердие ресурсы были бы признаны напрасно выброшенными, а самих подонков выкинули бы, как кожуру выжатого лимона. Предателю постоянно требуется оправдание собственной измены, и он не может не врать, не клеветать, не фальсифицировать, не злопыхательствовать. Злобное лицедейство отнюдь не прибавило ума и уважения комедиантам. Но обращает внимание, что злобное надругательство над величайшим мыслителем было устроено на государственном канале и едва ли без ведома стоящих над телеразбойниками властей. Громкие речи о консолидации, об опасности вносить раздор, распри в общество на проверку оказываются элементарным лицемерием. Так что пусть и они разделят этот позор! В конце рассказа о «кривом зеркале» хочу «реанимировать» блестящее выступление крупнейшего писателя современности Бондарева Ю. В. на XIX конференции КПСС 29 июня 1988 года. «Нам нет смысла разрушать старый мир до основания, нам не нужно вытаптывать просо, которое кто-то сеял, поливая поле своим потом, нам не надо при могучей помощи современных бульдозеров разрушать фундамент еще непостроенного дворца, забыв о главной цели — о перепланировке этажей. … Нам не нужно, чтобы мы, разрушая свое прошлое, тем самым добивали бы свое будущее. Мы против того, чтобы наш разум стал подвалом сознания, а сомнения — страстью. Человеку противопоказано быть подопытным кроликом, смиренно лежащим под лабораторным скальпелем истории. Мы, начав перестройку, хотим, чтобы нам открылась еще непознанная прелесть природы, всего мира, событий, вещей, и хотим спасти народную культуру любой нации от несправедливого суда. Мы против того, чтобы наше общество стало толпой одиноких людей, добровольным узником коммерческой потребительской ловушки, обещающей роскошную жизнь чужой всепроникающей рекламой. … Можно ли сравнить нашу перестройку с самолетом, который подняли в воздух, не зная, есть ли в пункте назначения посадочная площадка? При всей дискуссионности, спорах о демократии, о расширении гласности, разгребании мусорных ям мы непобедимы только в единственном варианте, когда есть согласие в нравственной цели перестройки, то есть перестройка — ради материального блага и духовного объединения всех. Только согласие построит посадочную площадку в пункте назначения. Только согласие. Однако недавно я слышал фразу, сказанную молодым механизатором на мой вопрос об изменениях в его жизни: «Что изменилось, спрашиваете? У нас в совхозе такая перестройка мышления: тот, кто был дураком, стал умным — лозунгами кричит; тот, кто был умным, вроде стал дурак дураком — замолчал, газет боится. Знаете, какая сейчас разница между человеком и мухой? И муху, и человека газетой прихлопнуть можно. Сказал им, а они меня в антиперестройщики». В этом чрезвычайно ядовитом ответе, просоленном народным юмором, я почувствовал и досаду, и злость человека, разочарованного одной лишь видимостью реформ на его работе, но также и то, что часть нашей печати восприняла, вернее, использовала перестройку как дестабилизацию всего существующего, ревизию веры и нравственности. За последнее время, приспосабливаясь к нашей доверчивости, даже серьезные органы прессы, показывая пример заразительной последовательности, оказывали чуткое внимание рыцарям экстремизма, быстрого реагирования, исполненного запальчивого бойцовства, нетерпимости в борьбе за перестройку прошлого и настоящего, подвергая сомнению все: мораль, мужество, любовь, искусство, талант, семью, великие революционные идеи, гений Ленина, Октябрьскую революцию, Великую Отечественную войну.(Выделено мной — С.К.) И эта часть нигилистической критики становится или уже стала командной силой в печати, как говорят в писательской среде, создавая общественное мнение, ошеломляя читателя и зрителя сенсационным шумом, бранью, передержками, искажением исторических фактов. Эта критика убеждена, что пришло ее время безраздельно властвовать над политикой в литературе, над судьбами, душами людей, порой превращая их в опустошенные раковины. Экстремистам немало удалось в их стратегии, родившейся, кстати, не из хаоса, а из тщательно продуманной заранее позиции. И теперь во многом подорвано доверие к истории, почти ко всему прошлому, к старшему поколению, к внутричеловеческой чести, что называется совестью, к справедливости, к объективной гласности, которую то и дело обращают в гласность одностороннюю: оговоренный лишен ответа. Безнравственность печати не может учить нравственности. А морализм в идеологии несет разврат духа. Пожалуй, не все в кабинетах главных редакторов газет и журналов полностью осознают или не хотят осознавать, что гласность и демократия — это высокая моральная и гражданская дисциплина, а не произвол, по философии Ивана Карамазова (аплодисменты), что революционные чувства перестройки— происхождения из нравственных убеждений, а не из яда, выдаваемого за оздоровляющие средства. Уже не выяснение разногласий, не искание объективной истины, не спор о правде, еще скрытой за семью печатями, не дискуссия, не выявление молодых талантов, не объединение на идее преобразования нашего бытия, а битва в контрпозиции, размывание критериев, моральных опор, травля и шельмование крупнейших писателей, режиссеров, художников, тяжба устная и письменная с замечательными талантами. … Нестеснительные действия рассчитаны на захват одной группой всех газетных и журнальных изданий — эта тактика и стратегия экстремистов проявилась в последний год особенно ясно и уже вызывает у многих серьезные опасения. Та наша печать, что разрушает, унижает, сваливает в отхожие ямы прожитое и прошлое, наши национальные святыни, жертвы народов в Отечественную войну, традиции культуры, то есть стирает из сознания людей память, веру и надежду,— эта печать воздвигает уродливый памятник нашему недомыслию, геростратам мысли, чистого чувства, совести, о чем история идеологии будет вспоминать со стыдом и проклятиями. … Вдвойне странно и то, что произносимые вслух слова «Отечество», «Родина», «патриотизм» вызывают в ответ некое змееподобное шипение, исполненное готовности нападения и укуса: «шовинизм», «черносотенство». Когда я читаю в нашей печати, что у русских не было и нет своей территории, что 60-летние и 70-летние ветераны войны и труда являются потенциальными противниками перестройки, что произведения Шолохова пора исключить из школьных программ и вместо них включить «Дети Арбата», когда я читаю, что журналы «Наш современник» и «Молодая гвардия» внедряют ненависть в гены (чтобы этакое написать, надо действительно обладать естественной ненавистью к этим журналам), когда меня печатно убеждают, что стабильность является самым страшным, что может быть (то есть да здравствует развал и хаос в экономике и в культуре), что писателя Булгакова изживал со света «вождь», а не группа критиков и литераторов во главе с Билль-Белоцерковским, требовавших не раз высылки за границу талантливейшего конкурента, когда на страницах «Огонька» появляются провокационные соблазны, толкающие к размежеванию сил, к натравливанию целой московской писательской организации на журнал «Москва», когда читаю, что фашизм, оказывается, возник в начале века в России, а не в Италии, когда слышу, что генерал Власов, предавший подчиненную ему армию, перешедший к немцам, боролся против Сталина, а не против советского народа,— когда я думаю обо всем этом, безответственном, встречаясь с молодежью, то уже не удивляюсь тем пропитанным неверием, иронией и некоей безнадежностью вопросам, которые они задают. И думаю: да, один грамм веры дороже порой всякого опыта мудреца. (Аплодисменты). И понимаю, что мы как бы предаем свою молодежь, опустошаем ее души скальпелем анархической болтовни, пустопорожними сенсациями, всяческими чужими модами, дешево стоящими демагогическими заигрываниями. В нашей печати мы нескончаемо предлагаем ей, молодежи, не правду, даже самую горькую, и не опыт, который учит многое исправлять, а цепь приправленных отравой цинизма разочарований, гася здоровую радость молодости. Мы говорим: горький опыт, ибо опыта сладкого в природе не бывает. Но опыт — учитель жизни. Не подменяем ли мы его бульварной пустотой и нелепицей? Не смотрим ли мы уже на солнце и небо через рублевую купюру, полученную за увеличенный тираж? (Аплодисменты). Я часто думаю, что толкнуло одного молодого человека написать такие слова о старшем поколении? «Неужели вы еще не поняли, что мы вас уже разгромили? Все средства массовой информации, телевидение, видео, радио, печать в наших руках. Громят вас ежедневно, бьют вас. Пора перекрыть вам кислород. Пришло время наших песен». Наша экстремистская критика со своим деспотизмом, бескультурьем, властолюбием и цинизмом в оценках явлений как бы находится над и впереди интересов социалистического прогресса. Она хочет присвоить себе новое звание «прораба перестройки». На самом же деле исповедует главный свой постулат: пусть расцветают все сорняки и соперничают все злые силы; только при хаосе, путанице, неразберихе, интригах, эпидемиях литературных скандалов, только расшатав веру, мы сможем сшить униформу мышления, выгодную лично нам. Да, эта критика вожделеет от власти и, отбрасывая мораль и совесть, может поставить идеологию на границу кризиса. Свобода — это высшее нравственное состояние человека, когда ограничения необходимы как проявления этой же нравственности, т. е. разумного самоуважение и уважения ближнего. Не в этом ли смысл наших преобразований? В последние годы Россия стала тяжкой, но необходимой частью моей жизни. На родине я испытываю нарастающую тоску по Родине обновленной». Надо было видеть, когда Бондарев Ю.В. сошел с трибуны, зал долго, стоя, искренними аплодисментами поддержал откровенное, прямое и для тех дней мужественное заявление великого писателя об угрозах, нависших над страной. Горбачев и его клика увидели, как коммунисты, представлявшие абсолютное партийное большинство, недвусмысленно выразили истинное отношение к проводимой ими предательской политике и роли в этом поганом деле средств массовой информации. Разумеется, постарались организовать отпор его боевому, наступательному выступлению. На трибуну конференции выпустили небезызвестного Бакланова Г.Я., главного редактора журнала «Знамя», превращенного этим сионистом в основной рупор антисоветских поползновений разного рода перевертышей и конъюнктурщиков. Начал он с наглых нападок на главного редактора журнала «Наш современник», что вызвало негативную реакцию зала. Затем он попытался перейти в решительное наступление и высокомерно стал поучать делегатов «:... люди за свою историю не раз боролись за свое порабощение с такой энергией и страстью, с которой позволительно бороться только за свободу. …Тот, кто сегодня борется против гласности,— борется за свое порабощение…неужели мы только глотнули глоток свободы и все уже поперхнулись? Уже закашляли»?.. В зале нарастает возмущенный шум. Горбачев пытается прийти ему на помощь, обращается к делегатам: «Демократия предполагает: пусть каждый делегат говорит, вы можете попросить слово и высказать свое отношение. Или остаться при своем мнении, сделав вывод, и будете знать, на какой позиции товарищ Бакланов». Уговоры Генсека действуют недолго. Под неумолкающий шум Бакланов продолжает в прежнем духе свое выступление. «Чтобы вывести войска из Афганистана, потребовались и политическая мудрость, и мужество. Но чтобы ввести туда войска — ни одного из этих качеств не требовалось». Чем обернулись «политическая мудрость и мужество» будет сказано дальше. Не взирая на потуги Горбачева, все-таки согнали с трибуны Бакланова, он успел лишь «поддеть» Бондарева: «В Австралии, когда задают тест будущему кандидату в пилоты, есть такой вопрос: вы летите в двух местном самолете. Представь, что со второго сиденья выпала английская королева. Ваши действия? Некоторые говорят — застрелиться. Кинуться за ней и поймать в воздухе. Правильным считается ответ — выровнять самолет после потери лишнего груза и продолжать полет. Так вот, в ходе перестройки нам не раз еще придется выравнивать самолет после потери лишнего груза и продолжать полет»… Под улюлюканье Бакланов вынужден закончить свою речь. Дезавуировать выступление подлинного коммуниста, писателя патриота стремился Боровик Г.А., собрат Бакланова во всех смыслах. Наученный незадачливой попыткой последнего он пустился в рассуждения «и за наших и за ваших», а затем решился тоже коснуться «авиационной» темы: «Представьте себе: стоит на лугу самолет. Нормальный самолет. Иллюминаторы есть, кресла, проходы, пассажиры сидят. Все как полагается. Только вдруг обнаруживается, что это не луг вовсе, на котором стоит самолет, а болото, Опасное болото, засасывающее. Еще немного и гибель. Собрал экипаж всех пассажиров, чтобы обсудить, что делать. И все решили, если надо, взлетать. С великим, невероятным трудом пилоты подняли самолет, над лесом подняли. А летные качества ведь неважные. Тяжело, но летит. И вдруг кто-то из пассажиров спрашивает: «Как же так? Самолет подняли, а куда лететь — не знаете?» А другой говорит: «Вы лишили нас веры. Мы верили, что сидим на лугу, а оказалось, что сидим в болоте», Но самолет-то взлетел! Все-таки взлетел! И в нем наша вера». В этой тягомотине Боровика есть кое-какая правда. Пилоты-то действительно оказались не важные. Взлетели и тут же со всеми пассажирами грохнулись в трясину, да еще в какую! Который год миллионы россиян выбраться не могут. А «кривое зеркало» продолжает показывать то, что нужно ненавистникам России…
жүктеу/скачать 2.57 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|