Сто великих любовников москва "вече" 2003

сознанием, мысль следовала за мыслью, речь его лилась свободно, как речь

пророка. В продолжении разговора он увлекался, и это его увлечение отличалось

какой-то женственностью: его взор горел страстью. В то же время эта жизнь только

что расцветала, теперь же она мертва".

В это время у Шиллера вдруг оказалось несколько дам сердца, из которых

заслуживают внимания актриса, исполнявшая роль Амалии в "Разбойниках", и

Маргарита Шван, образованная, красивая девушка, обожавшая искусство и

литературу. Маргарита произвела на него особенно сильное впечатление, он даже

решил на ней жениться. Но жениться ему хотелось также и на Шарлотте. Чтобы

разобраться в своих чувствах, Шиллер уехал из Ман-гейма в Лейпциг. Но перед

отъездом между поэтом и Шарлоттой Кальб про-

528

изошла удивительная сцена, характерная столько же для самих героев, сколько для

всей эпохи "бури и натиска"

"Мое сердце, - воскликнул Шиллер, прощаясь с Шарлоттой, - зажглось от вашего

чистого пламени, вы одушевили и успокоили меня. Родство наших душ указывает на

высшую гармонию; я знаю только одно, что мы живем во цвете юности, которая

служит объяснением наших пламенных сердец. Но я верю, что ты не погасишь этого

пламени. С самых ранних лет моя мысль покрылась мрачным покровом, моя душа

познала страдание, но я услышал тебя, твоя мысль отвечала моей. Наши души, как

огонь и поток, слились воедино. Я полюбил тебя и был всегда твоим, если бы у

меня достало мужества для этой любви. Но пускай мое сердце не знает этой

страсти, которая меня восхищает и страшит".

Шарлотта ответила: "С тех пор, как я узнала вас, я начала требовать от жизни

больше, чем прежде. Никогда прошедшее не представлялось мне таким ничтожным. Вы

хотите разорвать наш союз? Но знайте, что вас послала мне судьба, и мне больно

расстаться с теми светлыми минутами, которыми она одарила нас. О, если бы вы

были свободы от земных забот и не так стремились к славе, разрушающей весь

душевный мир1 Мне тяжела разлука, но вы знакомы с уединением, с божественным

покоем. Надежда! Вера! Мы чувствуем оба, что, кто называет душу своей, тот не

разлучается никогда., вы мне говорите "ты", и я отвечаю вам "ты"! Правде

незнакомо слово "вы". Счастливые знают только "ты", и это "ты" будет печатью

нашего вечного союза!"

Сцена была томительная, и можно себе представить, с каким облегчением уехал

Шиллер из Мангейма. По приезде в Лейпциг он тотчас написал отцу Маргариты Шван

письмо, в котором просил руки его дочери. Увы, неудача ждала поэта и здесь!

Старик Шван считал положение поэта слишком неопределенным, чтобы согласиться на

этот брак, и послал ему отказ.

Впоследствии, поселившись в Веймаре, Шиллер снова увиделся с Шарлоттой и между

ними возобновились прежние добрые отношения. Из первого же письма его к ней

можно сделать вывод, что сближение в Веймаре состоялось полное, а в другом

письме поэт открыто признался: "Мои отношения с Шарлоттой начинают громко

обсуждать, но во всех этих разговорах нет и тени оскорбления для нас; даже сама

герцогиня Амалия была настолько любезна, что пригласила нас обоих к себе.

Причину этого приглашения объяснил мне Виланд. Здесь на подобные связи смотрят

снисходительно, и сама герцогиня не прочь им покровительствовать. Г-н Кальб (муж

Шарлотты) писал мне, что приедет в конце сентября; дружба его ко мне не

изменилась, несмотря на то, что он любит свою жену и знает про наши отношения.

Но его самолюбие может пострадать от вмешательства посторонних людей в это дело

и услужливого наушничества".

В подобных обстоятельствах самое лучшее было подумать о разводе Шарлотты.

Влюбленные обсуждали этот вопрос, но дальше разговоров дело не продвинулось.

Шиллер вскоре написал другу, что чувствует охлаждение к Шарлотте. Шарлотта в

своих записках объясняла это именно тем, что она не развелась с мужем, но были и

другие причины, во-первых, эксцентричная Шарлотта могла быть любовницей Шиллера,

но не женой, а во-вторых, у

529

истинной гармонии душ и кончившаяся браком. Чувства переполняли поэта, и он не

скрыл их даже от самой Шарлотты, чем, конечно, еще более ухудшил отношения с

ней. Но разрыв произошел не полный, бывшие влюбленные поддерживали друг с другом

переписку, обменивались уверениями в вечной дружбе. Как женщина, Шарлотта

перестала существовать для Шиллера и не воскресла даже тогда, когда умер ее муж.

Шиллер в то время был всецело поглощен созданием своего семейного очага и не мог

вернуться в храм страсти, где не было покоя.

Шарлотта кончила жизнь очень печально: она лишилась всего состояния и к тому же

ослепла. Тем не менее даже в глубокой старости она производила неотразимое

впечатление своими черными глазами, величественной фигурой и пророческой речью.

Она умерла в 1843 году в возрасте восьмидесяти двух лет. Зимой 1786 года Шиллер

встретил вдову саксонского офицера госпожу Арним с двумя дочерьми. Шиллер

обратил внимание на старшую, Марию-Генриетту, красивую, изящную девушку. Шиллер

познакомился с ней и даже получил приглашение посещать ее дом. Госпожа Арним

была очень любезна с поэтом и даже потворствовала его встречам с дочерью, но в

то же время не только не подавала ему надежд на ее руку, но и запрещала дочери

думать об этом. Впоследствии выяснилось: г-жа Арним не считала Шиллера

подходящей партией для ее дочери, однако надеялась, что любовь знаменитого поэта

поможет поднять престиж девушки в глазах общества. Поэт не терял надежду

смилостивить практичную женщину, тратил и время, и последние деньги. Наконец, по

совету друзей, Шиллер уехал, чтобы разлукой с любимой девушкой заглушить свои

чувства. Шарлотта Кальб помогала ему в этом. Впрочем, поэт вскоре забыл и свою

мимолетную страсть, и Шарлотту: он увлекся девушкой, с которой он был знаком

давно, но чьи достоинства стали очевидны только после долгих бесплодных поисков

истинной женской любви и истинного счастья.

Несмотря на свой идеализм, Шиллер в глубине души был рассудительным человеком и

трезво смотрел на брак. "В союзе, заключенном на всю жизнь, - писал он Кернеру в

1787 году, - не должна существовать страсть; если жена моя женщина

необыкновенная, то она не даст мне счастья или я не узнаю самого себя. Мне нужно

существо послушное, которое я мог бы сделать счастливым и которое освежило бы и

обновило мою жизнь". Такой именно женой и могла стать Шарлотта фон Ленгефельд.

Шиллер познакомился с ней еще в 1784 году, когда она вместе со старшей сестрой,

Каролиной, и матерью приехала в Мангейм. Первая встреча была коротка и не

оставила никакого следа в душе молодых людей. Знакомство завязалось только через

три года, когда поэт приехал к семье Ленгефельд вместе с другом Вольногеном, к

которому была неравнодушна старшая сестра Каролина. Дружное, образованное

семейство понравилось Шиллеру, и он тотчас же решил, что Шарлотта будет его

женой. "Мне, - писал он Кернеру, - необходим медиум, посредством которого я мог

бы наслаждаться другими радостями Дружба, истина и красота еще сильнее

подействуют на меня, когда семейная спокойная жизнь осчастливит меня и согреет.

До сих пор я

530

100 ВЕЛИКИХ ЛЮБОВНИКОВ

более меня для них дорогие, а этим я не могу удовлетвориться - я жажду спокойной

семейной жизни".

Шарлотта в то время находилась под впечатлением несчастной любви к молодому

человеку, за которого обстоятельства не позволили ей выйти замуж. Это была

тихая, милая девушка, вполне походившая на портрет, нарисованный позже ее

старшей сестрой: "У нее была прелестная фигура и приятное лицо. Душевная доброта

оживляла ее черты, а в глазах светились правда и невинность. Натура ее,

восприимчивая ко всему прекрасному и благородному как в жизни, так и в

искусстве, дышала гармонией. Она умела отлично рисовать и глубоко понимала

природу. При более счастливых условиях она могла бы развить свой талант; свои

возвышенные чувства она изливала в стихотворениях, из которых одно, написанное

под влиянием нежной страсти, не лишено грации". Шиллер был ненавязчив, заметив

ее печаль по поводу невозвратного прошлого, но частые встречи с ней в доме общей

знакомой привели все же к тому, что между молодыми людьми завязалась дружба.

Когда Шарлотте пришлось уехать, она дала ему альбом, чтобы он вписал в него

стихи, и просила навестить их летом в Рудольштадте.

А через некоторое время, отвечая на письмо своего нового друга, она писала ему

простые, но трогательные слова: "Надежда видеть вас облегчает разлуку;

приезжайте скорее, будьте здоровы и думайте обо мне". Шиллер исполнил свое

обещание и приехал в Рудольштадт, где и поселился недалеко от дома любимой

девушки. Он проводил с сестрами вечера.

"Когда мы, - рассказывала Каролина, - видели его, приближавшегося к нам,

освещенного вечерней зарей, перед нами раскрывалась как бы светлая идеальная

жизнь. Разговор Шиллера был серьезен, полон ума, в нем отражалась вся его

открытая, чистая душа; слушая его, казалось, будто ходишь между небесными

звездами и земными цветами. Мы воображали себя счастливыми существами,

отрешившимися от всех земных уз и в свободной эфирной стихии наслаждающимися

полнейшим блаженством". Шиллер читал вместе с сестрами греческих поэтов,

Каролина об этом писала: "Шиллер читал нам вечером "Одиссею", и нам казалось,

что около нас журчал новый жизненный источник". Сестры просили его перевести

любимые отрывки на немецкий язык, и Шиллер исполнял их просьбу, начиная с

Эврипида, родственного ему по поэтической восторженности. Следствием этого

явилась его "Ифигения в Авлиде". В доме же сестер Ленгефельд Шиллер впервые

познакомился с Гете, что считается одним из знаменательных исторических моментов

в истории литературы. Словом, время, проведенное рядом с будущей женой, было для

Шиллера лучшими днями в жизни.

В это же время поэт влюбился в старшую сестру - Каролину, девушку с пылким

темпераментом и неуемной жаждой деятельности. Любовь поэта носила противоречивый

характер, так как Шиллер не отделял одной сестры от другой, выражая им обеим

свои чувства в одинаковой форме. Вот, например, его письмо от 10 сентября 1789

года. "О, моя дорогая Каролина! Моя дорогая Лотта! Все изменилось вокруг меня с

тех пор, как образ ваш сопровождает каждый шаг моей жизни. Как ореол сияет ваша

любовь надо мной. Каким

531

чудным благоуханием наполнила она для меня всю природу! Никогда еще мысль моя не

я не опасаюсь утратить его. Я теперь знаю, где мне отыскать верный путь... душа

моя занята будущностью: наша жизнь началась, я пишу и чувствую, что вы со мной в

комнате; ты, Каролина, сидишь за фортепиано, Лотта работает подле тебя, а в

зеркале, висящем напротив меня, я вижу вас обеих. Я кладу перо, чтобы увериться

по биению вашего сердца, что вы подле меня, и ничто не может разлучить нас. Я

просыпаюсь с сознанием, что вы здесь, и засыпаю с сознанием, что увижу вас

завтра. За блаженством последует надежда на новое блаженство, за надеждой -

осуществление, таким образом промчится наша золотая жизнь".

Удивительно, что Лотта не ревновала: до того были чисты отношения сестры и

Шиллера, и если ее что-либо мучило, то мысль, что Каролина была бы лучше для

него. Шиллер писал ей и по этому поводу: "Если ты боишься, что перестанешь быть

для меня, чем ты есть теперь, то это равносильно тому, если бы ты перестала меня

любить. Твоя любовь составляет для меня все. Величайшее счастье нашей любви

заключается в ней самой; поэтому я для вас никогда не утрачу значения, как не

утратите вы его в моих глазах. В нашей любви нет ни боязни, ни недоверия; я

радовался, живя между вами обеими, я верил, что моя привязанность к одной не

уменьшит ко мне привязанности другой. Моей душе светло и покойно между вами; ее,

полную любви, привлекает один и тог же луч, одна и та же звезда. Каролина мне

ближе по возрасту и родственна мне по чувствам и мыслям, но я ни в коем случае

не желал бы, чтобы ты была другой. Чем Каролина превосходит тебя, тем я

вознагражу тебя; твоя душа развернется под влиянием моей любви, и ты сделаешься

моим созданием!" Ко всему этому нужно только добавить, что дело кончилось

благополучно не столько благодаря Шиллеру, сколько благодаря Каролине, которая

сама уступила сестре, выйдя замуж за нелюбимого человека. Она понимала, что

сестра ее будет лучшей женой для Шиллера, натура которого требовала тихой

созерцательности, и принесла себя в жертву.

Между молодыми людьми произошло объяснение. Каролина рассказывала об этом:

"Объяснение последовало в момент желания облегчить сердце, навеянного каким-то

добрым гением. Моя сестра призналась ему в любви и обещала ему руку. Мы

надеялись, что добрая мать, спокойствие которой было для нас свято, будет не

против этого предложения, хотя внешняя обстановка и возбудит в ней раздумье. Но,

чтобы не вводить ее в бесполезные заботы, мы решили держать дело в тайне до тех

пор, пока Шиллеру не будет назначено хотя бы маленькое содержание, которым бы он

мог упрочить свою жизнь в Иене".

Дело в том, что мать была против брака Лотты с Шиллером, у которого не было

никаких средств к существованию, так как он преподавал в университете

практически бесплатно. Счастье улыбнулось поэту: ему назначили жалованье в...

200 талеров. Это была ничтожная сумма, но она все-таки позволила и бездомному

поэту, скитавшемуся долгие годы на чужбине, обзавестись собственным углом. 20

февраля 1790 года Шиллер обвенчался с Лоттой. Для великого поэта кончилась пора

тревог и скитаний. Шарлотта вся отда-

532

100 ВЕЛИКИХ ЛЮБОВНИКОВ

спокойствие и равновесие, которые были так необходимы для его будущей великой

поры поэтического расцвета. Когда он заболел, она не отходила от него ни на шаг,

стараясь поддерживать в нем душевную бодрость, а когда он умер, посвятила себя

воспитанию детей. Она умерла в 1826 году, через 21 год после смерти мужа, в

объятиях любимых детей, благословляемая родиной - ее благодетельным влиянием

великий поэт создал большую часть произведений.

БЕРТОЛЬД БРЕХТ

(1898-1956)

Немецкий драматург и поэт, одна из наиболее влиятельных фигур в театральном

искусстве XXвека. Инсценировал "Оперу нищего"

Джона Гея под названием "Трехгрошовая опера " (1928).

Позже созданы пьесы "Мамаша Кураж" (1941) и "Кавказский

меловой круг " (1948). Будучи антифашистом, покинул Германию в 1933-м,

жил в Скандинавии и США. После второй мировой войны получил

гражданство Австрии; в 1949 году основал театральную труппу

"Берлинский ансамбль " в ГДР.

Среди его работ: "Жизнь Галилея " (1938-1939), "Добрый человек

из Сезуана " (1938-1940), "Карьера Артура Уи " (1941) и др.

Лауреат международной Ленинской премии (1954).

Вот уже тридцать лет, как Брехт причислен к классикам. И даже к почитаемым

классикам. Убежденный марксист стремился создать "эпическую драму", свободную от

"колебания и безверия", характерных для театра, и внушить зрителям активное и

критическое отношение к, происходящему на сцене. Его ставят повсюду. От его

имени театральными критиками образован эпитет - "брехтовский", что означает -

рациональный, сохраняющий дистанцию по отношению к реальности, блестяще

язвительный в своем анализе человеческих отношений.

Англичанин Джон Фуэджи, неутомимый исследователь биографии Бер-тольда Брехта,

попытался доказать, что Брехт не являлся единственным автором своих сочинений,

что свои лучшие пьесы он создавал не самостоятельно, а используя целый "гарем

любовниц", которые и позволяли ему доводить начатое до конца. Еще в 1987 году

исследователь опубликовал в университетском издательстве Кембриджа

документированный портрет немецкого драматурга. Уже тогда он приводил факты,

позволяющие думать, что, начиная с 1920-х годов, многие из женщин, которые были

близки с Брехтом, одновременно работали с ним и на него. Попытался раскрыть

тайну личности Бер-тольда Брехта и российский писатель Юрий Оклянский,

посвятивший немецкому драматургу книгу "Гарем Бертольда Брехта" Он начал

заниматься исследованием личной жизни Б. Б. еще в 1970-е годы. "Я была,

наверное, единствен-

533

Оклянскому режиссер из Риги Анна Эрнестовна (Ася) Лацис. - Хотя он, конечно, и

делал заходы... Да-а... А Брехт, несмотря на бесконечные свои похождения и

множество любовниц, был человек нежного сердца. Когда он с кем-то спал, то делал

из этой женщины большого человека".

Виланд Герцфельде, основатель знаменитого издательства "Малик", как-то заметил:

"...Бертольд Брехт был маркузианцем, своего рода предшественником сексуальной

революции. И даже, как видно теперь, один из ее пророков. Всем наслаждениям

жизни этот искатель истины предпочитал два сладострастия - сладострастие новой

мысли и сладострастие любви..."

Из увлечений юности Брехта прежде всего следует упомянуть дочь аугс-бургского

врача Паулу Банхольцер ("Би"), которая в 1919 году родила ему сына Франка...

Чуть позже его сердце покоряет темнокожая студентка медицинского института в

Аугсбурге Хедди Кун ("темнокожая Хе").

В 1920 году любовница Брехта Дора Манхайм ("фрейлен До") познакомила его со

своей подругой Элизабет Гауптман - наполовину англичанкой, наполовину немкой. В

ту пору Брехт выглядел как молодой волк, худой и остроумный, марксист по

убеждениям, стригущийся наголо и позирующий перед фотографами в кожаном пальто.

В зубах у него - неизменная сигара победителя, вокруг него - свита поклонников.

Он дружил с кинематографистами, хореографами, музыкантами. Элизабет Гауптман

помогала ему в написании "Ваала" - пламенного манифеста, который произвел

переворот во всем тогдашнем театре. Эта удивительная молодая женщина,

переводчица с английского, делила с Брехтом и постель, и письменный стол. "Секс

в обмен на текст", - как резюмировал исследователь, придумав эту весьма емкую,

хотя и грубую формулу. Фуэджи утверждал, что 85 процентов рукописи "Трехгро-

шовой оперы" - дело рук соавторши Брехта. А что касается "Святой Иоанны

скотобоен", то тут и все 100 процентов принадлежат перу Гауптман. По мнению

Фуэджи, те, кого "клыкастый вампир в пролетарской робе" укладывал в постель, и

написали его лучшие сочинения. С этим решительно не согласно большинство

исследователей творчества немецкого драматурга.

В 1922 году Б. Б. женился на мюнхенской оперной певице Марианне Цофф (после двух

ее беременностей). Правда, брак оказался недолгим. Их дочь Ханне Хиоб стала

впоследствии исполнительницей ролей в пьесах своего отца. В том же 1922 году

драматург познакомился с актрисой Каролой Неер. Когда Брехт брал гитару и резким

голосом пел свои баллады, Марианна Цофф, высокая полная брюнетка, несмотря на

свой уже округлившийся живот, проявляла признаки беспокойства и отыскивала

взглядом возможных соперниц. Потенциальной из них была Карола Неер ("Женщина-

Персик"). Их любовный роман начался несколько лет спустя...

В своих фантазиях 24-летний Брехт ощущал себя "Тигром городских джунглей". Его

сопровождали два близких друга - драматург Арнольт Броннен (Черная пантера) и

самый давний и неразлучный друг Брехта, его одноклассник по аугсбургской

гимназии по кличке Тигр Кае, у которого позднее проявились гомосексуальные

наклонности После совместной поездки с Тигром Касом в Альпы Брехт записал в

дневнике: "Лучше с приятелем, чем с дев-

534

100 ВЕЛИКИХ ЛЮБОВНИКОВ

спешили изведать все соблазны пороков. Вскоре к ним присоединилась мюнхенская

"старшая сестра", некая Герда - удовлетворявшая сексуальные аппетиты друзей.

"Тигры" посещали дом "дяди Фейхтвангера", известного писателя. Здесь Брехт

покорил баварскую писательницу Мари-Луизу Фляйсер (позже она стала его

безотказной сотрудницей).

В 1924 году вне конкуренции оказалась Елена Вайгель (Эллен-бестия), которая

родила драматургу сына Стефана, а через пять лет в ультимативной форме

потребовала (и получила) статус главной жены. В результате этого брака -

покинула Берлин Мари-Луиза Фляйсер, а член компартии Германии Элизабет Гауптман

пыталась покончить жизнь самоубийством. Возврат Каро-лы Неер ознаменовался

драматической сценой на вокзале: после сообщения Брехта о своей женитьбе актриса

хлестанула его подаренными розами...

В дневнике в 1927 году Бертольд писал: "Сладострастие было единственным, что во

мне неутолимо, но слишком длинны паузы, которых оно требует. Если бы можно было

поглощать высший взлет и оргазм почти без перерыва! Год сношаться или год

думать! Но, возможно, это конструктивная ошибка - обращать думание в

сладострастие; возможно, все предназначено на что-то другое. За одну сильную

мысль я готов пожертвовать любой женщиной, почти любой. Мыслей гораздо больше,

чем женщин".

В конце 1920-х годов Брехт симпатизировал советскому искусству. В Германию

приезжал Сергей Эйзенштейн, чей "лучший фильм всех времен и народов" "Броненосец

Потемкин" был запрещен немецкой цензурой. Брехт познакомился с теоретиком ЛЕФа

Сергеем Третьяковым, который стал переводчиком его пьес на русский. Немецкий

драматург, в свою очередь, взялся за обработку и постановку пьесы русского секс-

революциониста. В пьесе Третьякова "Хочу ребенка" героиня, советская

интеллектуалка и феминистка, не признает любви, а ждет от мужчины только

оплодотворения. В 1930 году в Берлине прошли гастроли театра Мейерхольда. Брехт

стал своим в коммунистической среде. В партию вступили его подруги - Гауптман,

Вайгель, Штеффин... Но не Брехт!

Маргарет Штеффин повстречалась на пути Брехта в 1930 году. Штеффин, дочь

каменщика с берлинской окраины, знала шесть иностранных языков, обладала

врожденной музыкальностью, несомненными артистическими и литературными

способностями - иными словами, ей, вероятно, было вполне по силам воплотить свое

дарование в нечто значительное, в такое произведение либо драматургии, либо

поэзии, которому бы оказалась суждена жизнь более долгая, чем его создателю.

Впрочем, свой жизненный и творческий путь Штеффин избрала сама, избрала вполне