Сто великих мифов и легенд. Москва "вече" 2003

отражено не отдельное историческое событие, реальное сражение, допустим, нареке

Калке в 1223 году или на Куликовом поле в 1380-м, ацелыйрядтаких сражений, как

великих, так и малых. Перед нами эпическая условность - такого сражения не было,

и одновременно эпическое обобщение - такие сражения были; верность не факту, а

духу истории".

Татарский Калин-царь - обобщенный образ врага, хотя в некоторых вариантах былины

он назван историческим именем Мамая или Батыя.

Былинам из цикла "Илья Муромец и Калин-царь" обычно предшествует рассказ о ссоре

Ильи Муромца с князем Владимиром. В одних вариантах былины Владимир не оказал

Илье Муромцу должного уважения, не позвав его на пир, или позвал, но посадил "в

место непочетное", и оскорбленный богатырь ломает лавки в княжьей палате,

разгоняет гостей, или выходит на улицу и стреляет из лука по княжьему дворцу,

снеся золоченую крышу. В других вариантах Илью оговаривают перед князем "бояре

кособрюхие".

Так или иначе, Владимир разгневался на Илью Муромца и велел посадить его в

погреба глубокие, запереть решетками железными, не давать ему ни еды, ни питья,

сказав: "Пусть помрет он, собака, с голоду!"

Узнала про то Владимирова жена, княгиня Апраксия, и подумала: "Ежели помрет Илья

Муромец с голоду, кто постоит за Киев-град, за князя Владимира, за меня, княгиню

Апраксию?" Велела она сделать поддельные ключи от погреба, приказала верным

людям отнести Илье перины пуховые, одеяла теплые и кормить его каждый день

досыта. И никто про это не знал, не ведал.

Былопридворе князя Владимира еще двенадцать храбрых богатырей. Обиду, что нанес

князь Илье Муромцу, они приняли как свою собственную, отказались отныне служить

князю Владимиру, уехали из Киева и раскинули свои шатры в чистом поле.

Межтем по всем землям, по всем ордам прошел слух, что не стало в Киеве

богатырей, а Илья Муромец сидит в погребе.

СКАЗАНИЯ ДРЕВНЕЙ РУСИ

371

Растянулось вражье войско на сотню верст. Прогибается под его тяжестью мать сыра

земля, от конского пару померкло красное солнце, потускнел ясный месяц-не видать

ни луча белого свету.

Остановился Калин-царь в семи верстах от Киева, послал князю Владимиру ярлык

скорописчатый: "Аи же ты, Владимир стольнокиевский! Отдай мне добром стольный

Киев-град, без драки великой, без кроволития. Адобром не отдашь -с бою возьму,

князей, бояр всех повырублю, Божьи церкви огнем спалю, тебя с княгинею в полон

угоню!"

Читает князь Владимир тот ярлык - слезами заливается. Не поднимаются у него

Муромец, не боялись бы мы собаки-Калина-царя! Постоял бы Илья Муромец за Киев-

град, за меня, за князя Владимира".

Говорит тут княгиня Апраксия: "Нынче ночью мне мало спалось, да много во сне

виделось. Привиделось мне, будто жив Илья Муромец в погребах глубоких, за

решетками железными".

Спустился князь Владимир в погреба глубокие, отомкнул решетки железные, видит-

сидиттам Илья жив-здоров.

Поклонился князь Илье низехонько: "Ты прости меня, Илья Муромец! Выходи из

погреба глубокого - надобно постоять за стольный Киев-град, за меня, за князя

Владимира!"

Ни слова не ответил Илья Муромец, даже не посмотрел на князя.

Тогда спустилась в погреб княгиня Апраксия, просит Илью: "Ужты постой, Илья,

застольный Киев-град, за ласкового князя Владимира!"

Говорит Илья княгине: "Аи же ты, княгиня Апраксия! Я иду стоять за веру

христианскую, и за землю русскую, за вдов, за сирот, за бедных людей да за тебя,

княгиня Апраксия. Аради собаки-князя Владимира и не вышел быя из погреба!"

Седлал Илья Муромец своего коня. Клал седелышко черкасское, подтягивал подпруги

шелковые, а шпенечки у подпруг - булатные, пряжечки - красна золота. Все не ради

красы, ради крепости: шелковые подпруги тянутся, да не рвутся, булат-железо

гнется, да не ломается, красное золото мокнет, да не ржавеет.

Выехал Илья в чистое поле, видит - нагнано вражьей силы черным-черно. От покрику

человечьего, отржания лошадиного приуныло сердце богатырское.

Поехал Илья вдоль вражьей силы - не мог до конца-краю доехать. Думает Илья: "Не

одолеть мне этой силы в одиночку!" Поднялся он на высокую гору, посмотрел на все

четыре стороны - повысмотрел на восточной стороне белые шатры, ау шатров пасутся

кони русских богатырей, тех, что покинули Киев-град, ушли от князя Владимира.

Поскакал Илья к белым шатрам. Пустил своего Бурушку пастись вместе с конями

богатырскими, сам вошел в шатер. Сидят там богатыри - обедают.

Увидели богатыри Илью - обрадовались. Усадили с собой за дубовый стол,

накормили, напоили.

Говорит им Илья Муромец: "Аи же вы, русские могучие богатыри! Вы садитесь-ка на

добрых коней, поедем в чистое поле биться с несметной силой татарскою".

372

Отвечают богатыри: "Не будем мы седлать добрых коней, не поедем в чистое поле,

не станем биться с татарскою силой! И ты не ходи. Пусть бьются князья да бояре.

Много их у князя Владимира, он их кормит и поит, и жалует, а нам от князя

Владимира - нет ничего".

Не по сердцу пришлась такая речь Илье Муромцу. Вышел он из белого шатра, сел на

своего доброго коня, поскакал один в чистое поле.

Не ясен сокол налетел на стаю серых уток-налетел на врагов русский богатырь Илья

Муромец. Стал он бить силу татарскую, бьет, словно траву косит.

Вдруг заговорил Бурушко человеческим голосом: "Аи же ты, мой добрый хо-зяйнушко!

Сделаны у Калина-царя под землей три глубоких подкопа. Просядет подо мной земля,

и провалимся мы с тобой вте подкопы. Из первых двух подкопов я выскочу и тебя на

себе вынесу, а из третьего подкопа вынести не смогу".

Прыгнул Бурушко - провалился в подкоп, датутже выскочил и Илью на себе вынес.

Провалился в другой - снова выскочил и вынес Илью, а провалился втретий - не

усидел Илья в седле, Бурушко выскочил, а Илья в подкопе остался.

Бросились татары ловить богатырского коня, да Бурушко им в руки не дался -

ускакал в чистое поле.

Вытащили татары Илью из подкопа, сковали оковами железными - ручными, ножными и

заплечными, привели к Калину-царю.

Говорит Калин-царь: "Ужты гой еси, славный богатырь Илья Муромец, послужи-ка

мне, как служил князю Владимиру. От князя Владимира тебе нет ничего, а я буду

тебя кормить-поить, дам одёжу драгоценную и золотой казны по надобью".

Отвечает Илья Муромец: "Аи же ты, собака-Калин-царь! Не надо мне оттебя ни еды-

питья, ни одёжи драгоценной, ни золотой казны. Положил я себе великую заповедь:

стоять за веру христианскую, за землю русскую, за вдов, за сирот, за бедных

людей!"

Велел тогда Калин-царь вывести Илью на широкий луг и стрелять в него стрелами

Разорвал тут Илья свои оковы. Не было у него ни сабли, ни копья - так схватил он

за ноги татарина, что покрепче да пожиловатее, стал татарином помахивать, стал

татар поколачивать. Прошел Илья через силу татарскую, вышел в чистое поле.

Свистнул он богатырским посвистом, прибежал к нему верный Бурушко.

Поднялся Илья Муромец на гору, натянул тугой лук, пустил стрелу в ту сторону,

где стояли шатры русских богатырей.

Увидели богатыри стрелу и говорят: "Прилетела стрела от Ильи Муромца, верно,

мало ему в поле можется".

Оседлали они добрых коней, поехали на помощь Илье.

Скачут русские богатыри, Илья Муромец спустился с горы, поскакал им навстречу.

Налетели на татарскую силу русские богатыри - двенадцать, Илья Муромец

тринадцатый. Стали татар бить-топтать. Где проедут - улица, где повернутся -

переулочек. Бились они целый день до вечера, бились темную ночь до белого света,

побили татар чуть не до единого.

СКАЗАНИЯ ДРЕВНЕЙ РУСИ

373

Бежал Калин-царь из русской земли, дал верную клятву никогда на возвращаться на

"Аи не дай Бог больше бывать под Киевом,

Ни мне-то бывать, ни детям моим,

Ни детям моим, ни внучатам,

Ни внучатам моим, ни правнукам".

V. Илья Муромец и Идолище поганое

Эта былина известна в двух вариантах. Водном -действие происходит в Киеве, и

Илья Муромец избавляет от Идолища князя Владимира, вдругом -действие переносится

в Царьград (Константинополь) - столицу Византии, и Илья спасает византийского

царя Константина, который в былине назван князем. О том, какой из вариантов

является изначальным, мнения исследователей расходятся.

Русь и Византия на протяжении своих многовековых отношений бывали и врагами, и

союзниками. По мнению некоторых исследователей, в 1091 году русские войска

помогали византийцам в борьбе с печенегами. Возможно, именно этот факт нашел

отражение в былине.

Имя Идолище, предположительно, представляет собой искаженное Итлари-ще. Итларь -

знатный половчанин, упоминаемый в летописи.

Не случайно имя "царьградского князя" - Константин Боголюбович. Вероятно, в этом

образе отразилась память о святом Константине, римском императоре, жившем в III-

IV веках, поддерживавшем христианскую церковь и основавшем Константинополь, а

также о Константине Мономахе, византийском императоре, при котором в первой

половине XI века Византия подвергалась нападению турок.

Ехал Илья Муромец путем-дорогою, повстречал калику перехожую-могучего мужичища

Иванища. Идет Иванище, клюкой подпирается, аклюка-тоунего в девяносто пудов.

Поздоровался Илья с Иванищем и спрашивает: "Издалека ли бредешь, калика

перехожая?"

Отвечает богатырю Иванище: "Аи же ты, славный Илья Муромец! Побывал я в святом

городе Иерусалиме, поклонился там Гробу Господню, искупался в Иордан-реке, под

кипарисовым деревом обсушился. Акогда возвращался я обратно, то проходил мимо

славного Царырада. В Царьграде нынче не по-прежнему. Засело там Идолище поганое,

со грозой, со страхом со великим, со своею ратью несметною. У того Идолища

ножищи - каклыжищи, ручищи - как граблищи, голова - как пивной котел, глазищи -

какчашищи, а нос на роже - в локоть длиной. Померкло над Царырадом солнце

красное, потускнели звезды поднебесные. Захватили поганые царьградского князя

Константина Боголюбовича, сковали крепкими железами его резвые ноги, связали

шелковыми опутьями его белые руки. Поставили поганые своих коней в Божьих

церквах, порубили топорами святые образа да в черную грязь их потоптали".

374

СКАЗАНИЯ ДРЕВНЕЙ РУСИ

375

Рассердился тут Илья Муромец, разгорелось сердце богатырское. Говорит он калике

ухватки - половинки нет. Почему не прогнал ты Идолище поганое, не освободил

славный Царырад, не вызволил князя Константина Боголюбовича?"

Решил Илья сам идти на Идолище. Сошел он с богатырского коня, сказал калике

Иванищу: "Оставляю я здесь моего Бурушку. Стереги его, пока я не вернусь.

Хочешь, езди на нем, хочешь, в поводу води. Да давай стобой одёжей поменяемся.

Ты возьми мое платье богатырское, а мне дай свое, калицкое".

Облекся Илья в платье калицкое, обул лапти лыковые, взял клюку в девяносто пудов

и пошел в Царырад.

Идет Илья на клюку опирается, а железная клюка под ним изгибается - знать, не по

богатырю она скована.

Вот пришел Илья Муромец в славный Царырад, подошел к Идолищу под окошко, стал

просить, как калики просят: "Вы подайте мне, калике перехожей, милостыньку!"

От зычного голоса богатырского зашатались терема высокие, потрескались окошки

хрустальные, а Идолище поганое удивилося.

Приказало оно привести калику пред свои очи, стало его допрашивать, доведывать:

"Ты откуда, калика перехожая?"

Отвечает Илья: "Был я в славном городе Киеве, у богатыря у Ильи Муромца".

Спрашивает тогда Идолище: "А каков тот Илья Муромец?"

Отвечает Илья Идолищу: "Ростом он не больше меня да и обликом схож. Мы с ним в

один день родилися, в одной школе грамоте училися".

Снова спрашивает Идолище: "А помногу ль богатырь хлеба ест, помногу ль пьет пива

пьяного?"

Отвечает Илья Идолищу: "Хлеба он ест по три калачика, а пива пьет на три медных

пятака".

Рассмехнулось Идолище поганое: "Так чего жу вас на Руси этим Ильей хвастают?

Кабы был он сейчас здесь, посадил бы я его на одну ладонь, другою бы прихлопнул

- только бы мокро между ладонями и осталось. Я-то ведь ростом в две сажени да в

сажень шириной, по семи ведер пива пью, по семи пудов хлеба кушаю, быка съедаю

за раз сторублевого".

Говориттут Илья Муромец: "Былау моего батюшки корова едучая. Тоже много ела-

пила, так брюхо у ней и треснуло. Как бы и с тобой такого не случилося".

Идолищу эти речи не полюбилися, пришлись они поганому не в удовольствие.

Схватило оно булатный нож, метнуло в Илью со всею силушкой. Илья в сторону

наклонился, от ножа шапкой отмахнулся. Пролетел булатный нож мимо, ударился в

дубовую дверь, вышиб ее вместе с ободвериной. Улетела дубовая дверь в сени,

двенадцать поганых насмерть убила, того больше покалечила.

А Илья в ту пору схватил свою клюку в девяносто пудов - да стукнул Идолище

потемени. Тутпоганому и конец пришел.

Взял Илья Идолище за ноги, стал Идолищем помахивать, поганых им охаживать да

приговаривать: "Нынче мне оружие по плечу пришлось".

За тричаса перебил Илья всю силу несметную, не оставил ни одного поганого.

Освободил Илья князя царьградского, Константина Боголюбовича, расковал его

резвые ноги, развязал белые руки.

Сказал князь Константин Боголюбович Илье Муромцу: "Ты, Илья, нынче всех нас

повыручил, избавил от напрасной смерти. Оставайся в Царыраде на жительство, я

пожалую тебя воеводою".

Отвечает ему Илья Муромец: "Благодарствуй, князь Константин Боголюбович! Служил

я тебе три часа - выслужил честь воеводскую. А князю Владимиру служил тридцать

лет - не выслужил и слова приветливого. Но не прогневайся, князь, не останусья в

Царыраде на жительство".

Тогда насыпал князь Константин Боголюбович чашу красного золота, другую -

светлого серебра, третью - скатного жемчуга.

Пересыпал Илья злато-серебро и скатный жемчуг себе в суму и сказал: "Это ведь

мое, зарабочее".

Поблагодарил он Константина Боголюбовича и отправился в обратный путь.

Вот подошел Илья к месту, где оставил Бурушку. Водит Иванище богатырского коня в

поводу, сесть на него не решается.

Поменялись они снова одёжею, надел Илья платье богатырское, обул сапожки

сафьяновые, распростился с Иванищем, сел на своего коня и поехал в стольный

Киев-град.

А калика пошел, куда ему надобно.

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ

Добрыня Никитич - средний из трех богатырей, основных героев русского

героического эпоса.

Его срединное положение обусловлено не только возрастом, но и тем, что в его

образе нет крайностей, в нем гармонично сочетаются различные качества: храбрость

воина - и мудрость дипломата, светские манеры ("вежество") -иоб-разованность.

Втехбылинах, гдеДобрыня не является главным героем, он обычно выступает в

качестве мудрого помощника, примирителя ссорящихся.

Историческим прототипом Добрыни Никитича часто называют воеводу Доб-рыню, дядю

князя Владимира Святого со стороны матери, видного военного и государственного

деятеля. Летопись говорит о нем: "...бе Добрыня храбр и наряден муж". Однако

историческому Добрыне была свойственна и жестокость, также отмеченная в

летописях. В частности, о его участии в установлении христианства в Новгороде в

990 году там говорится, что он крестил новгородцев "огнем". Поэтому многие

исследователи не признают исторического Добрыню прототипом былинного богатыря.

Скорее всего, Добрыня Никитич - образ собирательный. Его имя образовано от слова

"добро", означающего в древнерусском языке всю совокупность положительных

качеств. Один из исследователей былин, В.И. Калугин, пишет: "Русский народный

эпос немыслим без героя с таким именем".

376

I. Добрыня и Змей

Былина "Добрыня и Змей" - центральная и самая древняя в цикле былин о Добрыне.

Змееборчество - один из наиболее распространенных сюжетов в фольклоре народов

всего мира. Змей - традиционное воплощение зла, и победа героя над змеем

знаменует торжество положительного начала во вселенском масштабе.

Борьба героя со змеем часто встречается и в сказках, но сказки с подобным

сюжетом обязательно заканчиваются женитьбой героя на спасенной им девушке.

Добрыня же предлагает спасенной им от Змея княжьей племяннице "покресто-

соваться" - поменяться крестами и тем самым стать названными братом и сестрой, и

впоследствии, когда князь говорит: "Дак благословляю тебе ее взять в

замужество", отказывается, поскольку она ему "сестра крестовая". Такой поступок

Добрыни объясняется тем, что подвиг эпического героя, в отличие от героя

сказочного, обязательно должен быть бескорыстным.

Некоторые исследователи соотносят былину о Добрыне и Змее с историческим

событием - крещением Руси, полагая, что "Пучай-река" это Почайна, в которой

князь Владимир Святой в 988 году крестил киевлян. Змей - воплощение язычества, а

Добрыня, победивший Змея при помощи "шапки земли греческой" -символ

христианства, пришедшего на Русь из Византии, бывшей частью Греции. Впрочем,

многим такое толкование кажется натянутым, хотя малопонятная "шапка земли

греческой" присутствует почти во всех вариантах былины. В одной из записей

былины, сделанной в начале XX века, сказитель домысливает, что река унесла

Добрыню к берегам Греции, и там он набрал в шапку земли.

В славном городе Киеве жила честна вдова Амелфа Тимофеевна. И было у нее единое

чадо - любимый сын Добрынюшка.

Возростилаона Добрыню до полного возраста, стал Добрыня на добром коне в чистое

поле поезживать.

Как-то раз Добрыня проситу матушки благословения поехать за горы Соро-чинские,

ко Пучай-реке, пострелятьтам гусей-лебедей, серых уточек.

Говорит Добрыне матушка: "Не дам я тебе на то благословения! Многие ездили за

Сорочинские горы, да никто назад не возвращался".

Отвечает Добрыня: "Аи же ты, родимая матушка! Коли дашь мне благословение -

поеду, коли не дашь - все равно поеду!"

Видит Амелфа Тимофеевна - делать нечего. Дала она Добрыне благословение и

сказала: "Как приедешь за горы Сорочинские, не купайся, дитятко, во Пучай-реке.

Пучай-река сердитая: из-за первой струйки огонь сечет, из-за другой струйки -

искры сыплются, из-за третьей - дым столбом валит, валит дым да со пламенем".

Быстрехонько Добрыня снарядился, оседлал своего доброго коня ипоехал за горы

Сорочинские.

Вот приезжает Добрыня на берег Пучай-реки, видит - Пучай-река покойная, будто

лужицадождевая. Авремя было летнее, припекло Добрыню солнышко. Забыл он матушкин

наказ, захотел искупаться во Пучай-реке.

СКАЗАНИЯ ДРЕВНЕЙ РУСИ

377

шелковую, порты семицветные и стал плавать во Пучай-реке серым селезнем.

Вдруг Пучай-река всколыхнулася, налетел невесть откуда крылатый Змей. Закричал

Змей зычным голосом: "Старые люди пророчили, что случится Змею смерть принять от

молодого Добрыни Никитича, а ныне Добрыня сам в моих руках! Захочу - Добрыню

огнем сожгу, захочу - Добрыню живьем сожру!"

Доплыл тут Добрыня до крутого бережка, выскочил нажелтый песок. Схватил он свою

греческую шапку, нагреб в нее песку-и метнул в Змея. Упал Змей на сырую землю,

на густую ковыль-траву.

Хотел Добрыня Змею голову срубить, да стал Змей его просить, уговаривать: "Не

губи меня, молодой Добрыня, сын Никитьевич! Впредь не буду я летать на святую

Русь, не буду брать в полон русских людей, не буду сиротить малых детушек!"

Поверил Добрыня Змею, отпустил его в живности. Улетел Змей, да не в свою пещеру,

полетел он на святую Русь, в стольный Киев-град, в зеленый сад ласкового князя

Владимира. Обманул Добрыню лукавый Змей!

Гуляла в зеленом саду Князева племянница, молодая Забава Путятишна, с мамками да

с няньками, с любимыми подружками. Налетел Змей на Забаву Путя-тишну, подхватил

ее, посадил себе на спину и унес за горы Сорочинские.

А Добрыня про то не знал, не ведал. Вернулся он в стольный Киев-град, к своей

родимой матушке. Встречает его матушка на высоком крыльце.

Говорит Добрыня: "Ой же ты, родимая матушка! Каково ты живешь, каково

здравствуешь?"

Отвечает Амелфа Тимофеевна: "Дитятко мое сердечное! Я-то живехонька,

здоровехонька. Ау ласкового князя Владимира случилось несчастье великое: вечор

гуляла Князева племянница, молодая Забава Путятишна, в зеленом саду, налетел на

нее лютый Змей и унес за горы Сорочинские".

Пошел Добрыня ккнязю Владимиру. В княжьей палате пир идет, да сам князь сидит

невесел, нерадостен.

Говорит Владимир стольнокиевский: "Аи же вы, мои князья и бояре! Кто из вас

сослужит мне службу великую - поедет за горы Сорочинские, вызволит Забаву

Пугятишну?"

Бояре и князья испугалися. Большие хоронятся за средних, средние - за меньших, а

от меньших и вовсе ответу нет.

Тут Добрыня и говорит: "Я поеду за горы Сорочинские, вызову Змея на смертный

бой, вызволю Забаву Путятишну!"

Оседлал Добрыня коня, поехал за горы Сорочинские. Услыхал Змей Добрыню за

пятнадцать верст, выслал ему навстречу своих змеенышей. Обвились змееныши вокруг

ног Добрынина коня. Стал конь попрыгивать, стал змеенышей по-топтывать. Налетел

тут на Добрыню лютый Змей: "Ты зачем потоптал моих змеенышей?"

Стали они биться - не на живот, а на смерть. Добрыня мечом рубит, Змей Добрыню

огнем палит. Бьются они день, бьются другой, на третий - одолел Добрыня, срубил

лютому Змею голову.

378

100 ВЕЛИКИХ МИФОВ И ЛЕГЕНД

выпускал всех, кого Змей в плену держал царевичей и королевичей, седых стариков

и малыхдетушек, молодушек и красных девушек, и - молодую Забаву Пугятишну.

Посадил Добрыня Забаву Путятишну на своего коня, повез в стольный Киев-град.

По пути говорит Забава" "За твою великую заслугу, Добрыня, назвала бы я тебя

любимым другом".

Отвечает ей Добрыня: "Ты, Забава Путятишна, княжья племянница, а я - роду не

княжеского, нельзя тебе назвать меня любимым другом. Лучше мы с тобой крестами

поменяемся, и будешь ты мне крестовая сестра, а я тебе - крестовый брат".

Приехали они в стольный Киев-град, и была в Киеве радость великая.

И. Добрыня и Дунай

Былина "Добрыня и Дунай" относится кчислу поздних, она сложилась в XVI- XVII

веках.

Исследователи былин Ю.И. Смирнов и В.Г. Смолицкий отмечают, что в поздних