Сто великих узников москва "вече" 2003

У подножия холма Шампель бурлила людская толпа, на почетных местах восседали

члены суда, но Ж. Кальвина среди них не было: сославшись на нездоровье, он

отказался присутствовать при совершении казни. Сервет увидел сложенные для

костра поленья и палача, державшего в руках соломенный венок, пропитанный серой.

Он поднял голову, и солнце вновь ослепило его глаза... А палач уже привязывал

его к позорному столбу и бросил к его ногам книгу "Восстановление христианства",

а потом швырнул туда же горящий факел. Сырые поленья разгорались плохо: они

только тлели, заволакивая Сервета дымом. Стон заменил последнее слово мученика,

и, как рассказывает легенда, какая-то женщина не выдержала этого страшного

зрелища и подбросила в костер сухого хвороста...

"НЕСРАВНЕННЫЙ" ВЕЗАЛИЙ

Пытливый и любознательный с детства, Андреас Везалий хотел глубоко постичь

науку, которой решил посвятить всю свою жизнь. А хотел он заниматься медициной,

потому что родился и вырос в

"НЕСРАВНЕННЫЙ" ВЕЗАЛИЙ

121

семье потомственных медиков: врачами были его дед и прадед, а отец служил

аптекарем при дворе испанского короля Карла V.

В 1533 году А. Везалий появился на медицинском факультете Парижского

университета, и старый профессор Я Сильвий не мог нарадоваться на своего нового

ученика. Ему нравилась даже настырная пытливость юноши, который постоянно

одолевал его разными вопросами, нравилась его самостоятельность в суждениях и

выводах. Правда, немного настораживало то, что А. Везалий без должного почтения

относится к великим авторитетам, например, к прославленному древнеримскому врачу

Галену, которого сам Я. Сильвий буквально боготворил. А Везалий, читая сочинения

Галена, стремился на практике проверить его выводы, словно не доверял всеми

признанному ученому. Однако особой тревоги старый профессор не выражал, ведь

кому из молодых не казалось, что они явились в мир, чтобы ниспровергнуть все

авторитеты. С годами все пройдет...

Когда Я. Сильвий читал лекции, препараторы вскрывали трупы собак и

демонстрировали студентам органы, о которых рассказывал именитый профессор. Но

препарировали они не всегда умело, зачастую повреждали и уродовали органы, в

результате чего студенты получали искаженное представление о строении

внутренностей. И А. Везалий сам взялся за вскрытие трупов: профессор был

недоволен, другие студенты насмешливо отнеслись к поступку своего сокурсника,

так как для будущего доктора медицины вскрытие трупов было занятием

унизительным. Однако А. Везалия их насмешки не смущали, ведь он занимался этим,

чтобы глубже познать внутреннее строение организма.

Со временем пытливый студент стал задавать на лекциях вопросы, которые

свидетельствовали о его сомнении в правоте Галена. Например, он спрашивает о

слепой кишке, которую Гален считает самостоятельным органом, напоминающим

большой мешок и служащий как бы вторым желудком. "Но ведь мы видим, что это не

так", - заявлял А. Везалий, держа в руках отсеченную слепую кишку. Он может

доказать, что Га-лен ошибался, причем не раз. Да он и не мог не ошибаться, ведь

вполне вероятно, что, давая описание внутреннего строения человеческого

организма, знаменитый врач большей частью основывался на своих наблюдениях над

животными. А. Везалий был убежден, что основой медицины является анатомия: не

Андреас Везалий

122

"НЕСРАВНЕННЫЙ" ВЕЗАЛИЙ

123

jilt'

болезнями. И чтобы заниматься анатомированием, он использует любую возможность:

если у него были деньги, договаривался с кладбищенским сторожем, и тогда в его

руки попадал труп, годный для вскрытия.

Три года провел Везалий в Парижском университете, а потом из-за сложившихся

обстоятельств отправился в Лувен, где тоже был достаточно известный университет.

Но здесь он снял с виселицы труп казненного преступника для вскрытия, и

духовенство потребовало наказать его за подобное кощунство. Везалий понял, что

спорить бесполезно, и, покинув Лувен, отправился в Падую, откуда еще несколько

лет назад получил официальное приглашение преподавать в университете. На

медицинском факультете Падуанского университета было много молодых

преподавателей, и Везалий полагал, что молодежь скорее поймет его... Получив

степень доктора медицины, он стал с вдохновением читать лекции, которые всегда

привлекали много студентов, и продолжал свои собственные исследования. И чем

глубже молодой доктор медицины изучал внутреннее строение организма, тем больше

он укреплялся в мысли, что в учении Галена немало серьезных ошибок. Да, Гален

был великим врачом, но с той поры прошло много времени. Познание человеком мира

ушло далеко вперед, и естественно, что целый ряд положений, соответствующих

уровню знаний прежних эпох, нуждается в пересмотре.

И для Везалия начались годы напряженной работы над многотомным трудом, в котором

он хотел отразить современный ему уровень медицинских знаний и внести поправки в

представление о строении человеческого тела. Такое сочинение невозможно создать

за письменным столом, ведь опровергнуть некоторые прежние заблуждения можно лишь

с помощью фактов, а их может дать только опыт. Четыре долгих года работал

Везалий над своим трудом, и в 1543 году в Базеле увидело свет его 7-томное

сочинение "О строении человеческого тела". Я. Сильвий резко выступил против

своего бывшего ученика, а вскоре появился написанный им памфлет "Опровержение

клевет некоего безумца на анатомию Гиппократа и Галена...", в котором

опровергались все доводы, выдвинутые Везалием. Содержались в нем и призывы самым

строгим образом наказать того, кто неуважительно отнесся к великому Галену и

посмел усомниться в его учении.

А. Везалий предвидел, как обернутся события после опубликования им своего труда,

ведь еще раньше он писал. "Мой труд вызовет нападки со стороны тех, кто не

брался за анатомию столь ревностно, как это имело место в итальянских школах, и

кто уже в преклонном возрасте изнывает от зависти к правильным разоблачениям

юноши".

головы молодых ученых, которые не желали мириться с застоем в науке, полились

потоки брани. Я. Сильвий требовал расправы над ними и даже обращался к

императору с призывом примерно наказать Везалия. На сторону старого профессора

встало большинство именитых медиков, а вскоре сочинением Везалия

заинтересовалась и церковь. Внося поправки в положения Галена, ученый вольно или

невольно задевал и церковное учение, а это уже ересь. Ведь если Бог создал Еву

из ребра Адама, значит, у мужчины должно быть на одно ребро меньше, чем у

женщин. Везалий же, вскрыв множество трупов, увидел, что это не так... Не

посчитался он и с утверждением о том, что в человеческом скелете есть

неуничтожимая косточка, которая не горит в огне и т.д. В ней заложена та

таинственная сила, с помощью которой человек воскреснет в день Страшного суда,

чтобы предстать перед Господом. И хотя эту косточку никто не видел, ее описывали

в научных трудах и в существовании ее не сомневались. А Везалий прямо заявил,

что при исследовании человеческого скелета он такой косточки не обнаружил.

Многие другие утверждения сочинения "О строении человеческого тела" тоже были

признаны еретическими. С каждым днем обстановка вокруг ученого накалялась.

Профессора, еще так недавно относившиеся к своему молодому коллеге с почтением,

стали сторониться его, даже не отвечали на поклон. Поредели ряды слушателей на

лекциях Везалия, многие студенты благоразумно перешли к другим преподавателям,

по городу стали распространяться самые нелепые слухи и анонимки. Везалий пытался

бороться, но в одиночку ему приходилось трудно, противники же сделали все, чтобы

жизнь ученого стала невыносимой. К тому же его делом всерьез занялась церковь, и

Везалий понял, что надеяться ему не на что: в атмосфере травли и злобной клеветы

над ним могут в любую минуту учинить расправу. Ему горько было расставаться с

Падуей и университетом, не хотелось прерывать свои исследования, но другого

выхода не было.

Как раз в это время Везалий получил приглашение от императора Карла V занять

место придворного лекаря Королевский двор, находившийся тогда в Брюсселе, мог бы

стать для ученого надежным укрытием от преследований. Правда, там у него не

будет кафедры, и он не сможет заниматься со студентами, да и должность для

Везалия была совсем неподходящей: ведь он был ученым и исследователем, а теперь

приходилось угождать своим именитым пациентам, угадывать их мысли и желания,

участвовать во всех придворных церемониях... А для него было пыткой надевать

придворный костюм, присутствовать на балах, соблюдать установленные этикетом

обычаи и традиции. Со щемящим чувством

124

100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ

университете, однако и в Брюсселе он не прекращал работы. Все свободное время он

посвящал своему трактату, вносил в него поправки и дополнения, уточнял то, что

казалось ему не вполне убедительным. Великой радостью стало для него второе

издание трактата "О строении человеческого тела".

Но пришел конец пребыванию Везалия и в Брюсселе. Его покровитель, король Карл V,

отрекся от престола и удалился в монастырь, а на трон вступил его сын - Филипп

II, который не любил ученого и открыто выражал ему свою неприязнь. Этим

поспешили воспользоваться завистники и недруги придворного лекаря, Везалий

почувствовал, что ему надо уезжать из Брюсселя. Он просил Филиппа II отпустить

его в Италию, но своенравный император воспротивился.

Сердце Везалия терзала такая нестерпимая тоска, что даже о любимой работе он не

мог думать. При короле Филиппе II суровые запреты церкви анатомировать трупы

вновь коснулись ученого. Нарушить их - значит вступить в открытый конфликт с

церковью, и Везалий с горечью писал: "Я не мог прикоснуться рукой даже к сухому

черепу, и тем менее возможности я имел производить вскрытия". Он старался не

давать ни малейшего повода для обвинений, но враги давно искали предлог, чтобы

свести с ученым счеты. И вновь полились на Везалия потоки клеветы, а в

довершение всего ему предъявили обвинение в том, что он анатомировал живого

человека. Приговор церкви гласил: "Придворный медик Андрей Везалий должен во

искупление фехов своих отправиться на поклонение в святые места к Гробу

Господню". Ранним утром на корабле, отплывавшем из Венеции, ученый отправился в

путь...

В один из октябрьских дней 1564 года на острове Занте, омываемом Ионическим

Везалий. Современники называли его "гением природы" и "славой врачебного

искусства", поэты посвящали ему стихи, его имя называли в ряду величайших ученых

мира. А он умирал вдалеке от родной земли и от семьи - одинокий и затравленный,

словно преследуемый зверь...

За столетия заросла травой могила великого человека, и воды смыли надпись на

каменной плите. Но сохранились поэтические строки, посвященные ученому, которого

называли "несравненным".

Этот Везалия прах и народами чтимые кости, Остров, в какой бы дали ты не

скрываешь в себе... Путник, шаги задержи и о делах позабудь, Помни, что гений

природы здесь пред тобою...

ШВЕДСКИЙ КОРОЛЬ ЭРИК XIV

125

ШВЕДСКИЙ КОРОЛЬ ЭРИК XIV

деда - Эрика Юхансона. После смерти его матери король Густав Ваза женился на

Маргарите Эринсдоттер, происходившей из шведского аристократического рода. От

этого брака король имел много сыновей и дочерей, старшим из которых был Юхан.

Еще перед Смоландским восстанием Густав Ваза объявил своих сыновей наследниками

престола, а в 1544 году на собрании сословий в Вестеросе заявил, что королевская

власть, во избежание беспорядков и для сохранения целостности государства,

должна быть наследственной. Возвеличив королевскую власть, Густав Ваза допустил

граждан и крестьян в администрацию, чем ослабил влияние дворянства. Эрику должны

были наследовать его сыновья, а если их у него не будет, то королем станет его

брат Юхан.

Эрик XIV вступил на престол в 1561 году. От отца он унаследовал офомную

работоспособность и глубокий интерес к различным вопросам управления

государством. В самом начале правления он пытался офаничить влияние своего брата

Юхана, получившего по завещанию отца большую часть Финляндии. Ему удалось

изменить условия завещания так, что он сам стал контролировать управление и

судопроизводство в герцогстве брата, но полностью офаничить власть Юхана ему не

удалось. Тот вступил в брак с Катериной Ягеллонкой, сестрой польского короля, и

тем самым нашел поддержку в Польше. При этом он получил в приданое за женой

крепость в Эст-ляндии - по соседству с землями, которыми владел его брат Эрик.

Таким образом, интересы сводных братьев столкнулись: оба унаследовали от отца

огромную жажду власти,

Шведский король Эрик XIV С картины Г. фон Розена 1871 г.

126

и потому все попытки примирить их оканчивались безрезультатно. В ожесточенную

борьбу между братьями вступила и шведская знать, потребовавшая своей доли власти

и вставшая на сторону Юхана.

Юхан укрепился в Финляндии, но после двухмесячного сопротивления вынужден был

сдаться. Как государственного изменника, его осудили на смерть, но затем

приговор был смягчен, и ему даровали жизнь. Он был заточен вместе с супругой в

замок Грипсхольм, а над его соратниками Эрик XIV учинил в 1563 году кровавую

расправу. В заточении Юхан томился четыре года, все время находясь под угрозой

смерти и опасаясь стать жертвой своего подозрительного брата.

Подозрительность - наследственная черта всех членов семьи Ваза - у Эрика XIV

превратилась в настоящую манию преследования, и старые конфликты между

королевской властью и аристократией в его царствование превратились в кровавую

драму. При нем, специально для защиты интересов центральной власти, был создан

высший королевский суд, который беспощадно действовал против всех, кого король

считал недостаточно надежным. Давно уже тревожили Эрика XIV влияние и заслуги

семьи Сту-ре - одной из благороднейших в Швеции. После поражения на реке

Свартераа король приказал Нильсу Стуре разрушить в Вест-готланде дома

чиновников, которых он подозревал в тайных сношениях с неприятелем. По мнению Н.

Стуре, приказ короля был несправедлив, и он не исполнил его. В наказание Эрик

XIV повелел посадить его на старую, худую клячу и в таком виде провезти по

улицам Стокгольма. Впоследствии король старался загладить это оскорбление,

осыпал Н. Стуре почестями и поручил ему посольство в Лотарингию, но окончательно

вражда не исчезла.

Подобные действия вызывали жгучую ненависть у многих аристократов, и Эрик XIV

находился в постоянном страхе, ожидая мести со стороны обиженных им дворян. По

ложным обвинениям в заговоре Н. Стуре и все члены его древнего рода весной 1567

года были брошены в тюрьму, хотя неизвестно - существовал ли такой заговор на

самом деле. В тюрьму пришел король и стал упрекать Н. Стуре в мнимых умыслах, а

потом вонзил в его грудь кинжал, который тот извлек из раны, поцеловал и

возвратил королю. Ничуть не тронутый величием этого поступка, король приказал

немедленно казнить других заключенных.

После убийства Стуре у короля не было ни одной спокойной минуты: с расстроенным

рассудком скитался он в лесу без еды и одежды, и только спустя какое-то время

его удалось завлечь в столицу. Со временем он вновь обрел душевное спокойствие и

даже ясно осознал свое заболевание. Король примирился с дворянством, но

возникшую вражду уже трудно было искоренить. Она еще больше усилилась, когда

Эрик XIV узаконил свою многолетнюю связь

ШВЕДСКИЙ КОРОЛЬ ЭРИК XIV

127

с Катрин Монс - дочерью простого крестьянина, от которой у него родились сын и

дочь.

Во время душевного заболевания Эрика XIV его брат Юхан был освобожден из тюрьмы,

самый разгар войны с Данией. Датский король Фредерик II, воспользовавшись

гражданской войной в Швеции, занял шведскую крепость Эльфсборг, отрезав тем

самым выход Швеции к Северному морю. Стране угрожала блокада, к тому же

враждующие войска опустошали район военных действий, что вызвало озлобление

местного населения по обе стороны границы. Шведская армия хорошо показала себя в

боях, одержав не одну блестящую победу; сам Эрик XIV оказался талантливым

полководцем, но война закончилась в пользу Дании, так как в Швеции вновь

вспыхнули междоусобицы.

В 1568 году в стране началось восстание, и, осадив Стокгольм, братья Юхан и Карл

послали Эрику XIV свои условия. Они требовали, чтобы он от своего имени и от

имени наследников отказался навсегда от короны, довольствовался бы назначенным

ему содержанием и за это отрешение от престола никогда и никому бы не мстил. От

Эрика XIV требовали, чтобы он сдал Стокгольмский замок со всеми пушками,

порохом, золотыми и серебряными предметами, посудой и мебелью во всех комнатах.

Все письменные акты и грамоты, касающиеся осуждения герцогов, король должен был

признать ложными. В случае принятия таких условий братья обещали дать Эрику XIV

шестую часть от всего золота и серебра, от вещей драгоценных, а также остров

Аланд вместе с Борговской землей в Финляндии - без податей и конной службы, но с

условием повиновения Швеции.

Однако Эрик XIV не хотел подписывать этих условий, чему мешали его обыкновенные

фантазии. Так, например, он мечтал закопать где-нибудь 50 000 червонцев и много

серебра, а потом тайно скрыться и набрать солдат, хотя магистрат Стокгольма уже

вступил в тайные переговоры с его братьями. Многие советники оставили короля и

перешли на сторону герцогов, намереваясь, однако, ходатайствовать о сносных для

него условиях сдачи. Эрик XIV был свергнут с престола и заключен в крепость

Грипсхольм, где в свое время сидел его брат Юхан. Короля отвели сначала в его

собственную комнату, но потом перевели в другую - с железной решеткой, где его

охраняли самые злейшие его враги. Отсюда Эрик XIV посылал много писем своему

брату и его супруге, прося их о милосердии. В одном из них он писал, что "не

ропщет, что жизнь, которую ему должно было сохранить среди столь многих

опасностей, предоставлена ему для бедствия и поругания", что брат его, хотя сам

много пострадал во время своего заключения, хочет теперь воздать злом за зло...

В другом пись-

128

100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ

129

повар его, у него отняты", отчего он с женою и детьми должен терпеть голод и

бедствие...

В своих письмах Эрик XIV никогда не называл брата Юхана королем, присваивая ему

только титул наследного принца и государственного правителя. В письме к невестке

просил ее ходатайствовать о них перед супругом и притом не забывать, сколь

непостоянно счастье и как часто короны сменяются на узы. Однако все эти послания

не изменили участи Эрика XIV, и в середине января 1569 года государственные

чиновники начали решать дело о положении несчастного короля. Его привели в

замковую церковь и предъявили обвинения:

он поступал против государства как ужасный неприятель и тиран; восставал уже

против своего отца и его огорчал, но по ходатайству брата его, герцога Юхана,

остался наследником престола, однако же потом не соблюдал ни присяги, ни обетов,

ни письменных обязательств; братьям своим и другим, коих ненавидел, расставлял

бесчисленные сети, чтобы с ними войти в споры; посягал на имения, честь и жизнь

безвинных людей; убивал и собственной рукой проливал кровь безвинную; нарушал

шведские законы - наряжал собственные свои суды, кои по воле его... чинили

приговоры; поощрял тайных доносчиков; брата своего и супругу его содержал около

пяти лет под стражей незаконным образом; попрал стопами не только завещание

своего отца, но также герцогские и рыцарские привилегии; старался истребить

дворянство... величество свое унизил постыдной женитьбой; с россиянами заключил

нехристианский союз - словом, ни о чем другом и не помышлял, как только о вреде

для своих подданных...

Эрик XIV сам выступал в свою защиту, всю вину возложив на дворянство. На суде не

приняли во внимание, что порой король был не в своем рассудке, а также и то, что

сами чиновники прежде одобряли его в тех пунктах, в которых сейчас обвиняли.

Короля посадили в мрачную темницу, где он днем и ночью сносил голод и холод,

смрад и беспокойство, оскорбления и ругательства. Один из стражников даже

прострелил ему руку и, не перевязав, надолго оставил его лежать в крови. В одной

из жалоб брату Юхану король писал:

Бог ведает, сколь бесчестно поступали с ним двадцать две недели, и он не может

подумать, чтобы жестокости сии чинились по повелению брата: ни един день не

проходит без нового унижения. Его лишили Божьего слова, ионе двенадцать

воскресных дней никакой проповеди не слышал, так как Библию у него отняли с

прочими вещами. И хотя бы он и был виновен во всем, что на него возложили,

однако ж королевское тело его довольно уж за то наказано...

Жалобы, однако, никаких положительных последствий для Эрика XIV не возымели, и

он опять помешался в рассудке. Меж-

ду тем в Стокгольме некоторые решили воспользоваться предпринятым Юханом

путешествием по стране, чтобы освободить короля из темницы и снова возвести на

престол. Узнав об этом, Эрик XIV сразу же сочинил манифест, в котором

"благодарил верных своих подданных за их благоволение, обещался щедро наградить

их, а прежним своим противникам не мстить за вражду, ежели они теперь помогут

ему". Но заговор этот был открыт: некоторых участников его осудили на смертную

казнь, а короля с супругой и детьми перевели в крепость Або, где держали под

очень строгой охраной. 13 сентября на заседании сейма решался даже такой вопрос:

"Не следует ли лишить короля жизни, если еще будет предпринята попытка его

освобождения?". Многие голоса одобрили это предложение, но государственный совет

отверг его.

В июле 1571 года Эрика XIV перевели из Або в Кастельгольм - на остров Аланд, а