Столетняя война: леопард против лилии

Выступление Англии в поддержку португаль­ского короля Фердинанда I привело к большим материальным затратам, но было безрезультатным в военно-политическом отношении. Кастильско-португальский конфликт закончился компромиссным династическим решением. Англия не получила ничего, союз Кастилии с Францией сохранился.

Заметно активизировалась в 70-х гг. роль другого французского союзника — Шотландии. Усилия Карла V по укреплению франко-шотландского союза оказались ненапрасными. Несмотря на мир 1369г. с Англией, Шотландия в 70-е гг. фактически участвовала в войне на стороне Франции. У английских берегов успешно действовали шотландские пираты, помогая французам и испанцам в войне на море. Один из капитанов пиратских кораблей — Джон Мерсер — наводил ужас на англичан. Специально для борьбы против него были снаряжены корабли лондонца Филпота. Большие сложности для Англии создавала ситуация на шотландской границе, где на­чиная с 1378 г. практически постоянно шла война. Шотландцы систематически вторгались в пограничные области, отвлекая силы английской армии от борьбы на континенте.

Действия сепаратистски настроенных южношотландских феодалов, по-видимому, поощрялись Францией. Подчас обнаруживалось прямое осознание шотландцами их участия в антианглийской борьбе Французского королевства. Например, шотландцы — участники захвата Бервика в 1378г. — заявили представителям английской власти, что они служат французскому королю. Особенно серьезное вторжение с севера произошло в 1379г. По данным французского хрониста, в нем объединились силы обоих союзников Франции — Шотландии и Кастилии. Английскому королю пришлось направить против них крупные военные силы во главе с самим герцо­гом Ланкастерским.

В конце 70-х гг. борьба развернулась на юго-западе Франции, в Бретани, Нормандии и в рай­оне Кале. В отличие от предшествующих лет в войне не было прежнего накала. Начавшиеся летом 1377 г. бои шли с переменным успехом, в основном сводясь к взаимным опустошительным рейдам и не принося очевидного успеха ни од­ной из сторон.

Наиболее значительных результатов добилась Франция в Бретани, овладев почти всей ее тер­риторией. Предпринятые англичанами в 1379— 1380 гг. экспедиции к берегам герцогства свелись к очередным опустошениям локального значе­ния. Грабительский характер этих походов был столь очевидным, что даже англичанин Уолсин-гем, всегда настроенный патриотически, осудил некоторых его участников за излишнюю алч­ность и жестокость. Его рассказ объясняет и тактическую причину военного превосходства Франции. Пользуясь тем, что англичане погло­щены грабежом, французские войска совершали внезапные и весьма чувствительные нападения на них. Уолсингем рассматривает такую тактику как нечестный способ ведения войны.

И все же успех Франции не был полным. Главной причиной этого являлась сила не пре­одоленного королевской властью сепаратизма феодальной элиты. Победы королевского войска испугали крупных французских землевладельцев, больше всего опасавшихся усиления централь­ной власти. В результате они совершают ряд новых опасных для Франции шагов. Наваррский король и граф Фуа в 1375—1376гг. вступили в сепаратные переговоры с англичанами; в 1378 г. Карл Злой продал Англии принадлежавший ему Шербур, а затем организовал заговор с целью убийства французского короля. Герцог Бретани, вынужденный в очередной раз признать вассальную зависимость от французской короны (1381), сумел через несколько месяцев заключить сепаратный договор с Англией. Его условия предусматривали сохранение английского гарнизона в Бресте. Во всех этих действиях интересы Франции были принесены в жертву сепаратизму.

В результате к началу 80-х гг. англичане, несмотря на большие потери, сохранили в своих руках все основные опорные пункты на Французском побережье. Кале, Бордо и Байонну они удержали собственными силами. Французские сеньоры добавили к этому Шербур в Нормандии и Брест в Бретани. Это серьезно снижало значение французских побед. Обе страны настолько истощили свои ресурсы в бесконечной войне, что при всей неопределенности сложившегося положения начали вновь стремиться к мирным переговорам. Эта тенденция была усилена осложнением внутреннего положения в обоих королевствах.

Начало 80-х гг. XIV в. ознаменовалось подъемом антифеодальных движений: восстание крестьян под руководством Уота Тайлера в Англии, серия городских и крестьянских выступлений во Франции.

К 1381 г. окончательно рухнули надежды на «вонное чудо», которое должно было свершиться при восшествии на престол Ричарда II, сына великого воина— Черного Принца. Английское войско не только не побеждало более на конти­ненте, оно уже не обеспечивало безопасности страны. У британских берегов хозяйничали французские пираты, народ в панике ждал втор­жения.

Глубокое разочарование в личных качествах Ричарда II, с которого началось его правление в Англии, было прежде всего связано с тем, что с его приходом к власти ожидаемого чуда в войне не произошло. Это навсегда предопределило от­ношение большей части английского общества к королю. Кровь, щедро пролитая при подавлении восстания Уота Тайлера, порадовала и утешила только правящую верхушку общества. Народ же, который наивно пытался во время восстания при­влечь юного короля на свою сторону, отшатнул­ся от Ричарда II. И не случайно спустя без малого двадцать лет низвержение и жестокое убийство этого правителя не вызвали в Англии сколько-нибудь существенного резонанса. Народ остался глубоко равнодушным к судьбе короля, хотя ца­реубийство, как правило, в те времена не одо­брялось простыми людьми.

Наметившееся в этой ситуации естественное затишье в войне было тем не менее нарушено очередным всплеском военной активности. При­чиной его стала в начале 80-х гг. Фландрия. С самого начала Столетней войны графство Флан­дрское — давний объект экспансии Франции — занимало сложную позицию в англо-француз­ской борьбе. Его правители выступали на фран­цузской стороне при постоянном противодействии проанглийски настроенных горожан. Однако к концу XIV в. вызванные войной перемены усложнили отношения между Англией и ее традиционными торговыми партнерами — ведущими городами Фландрии. Их большое недовольство вызывала растущая конкуренция английского Кале — нового центра торговли шерстью. Отношения между прежними союзниками начали омрачаться эпизодическими столкновениями на море.

К концу 70-х гг. в английском обществе созрело резкое недовольство жителями Фландрии, переданное Уолсингемом. Он писал, что фламандцы все время меняют позиции, поддерживая англичан в период успехов и причиняя им вред при неудачах. В этом безусловно содержалась доля истины, так как конечной целью богатых фландрских городов была независимость. Затянувшаяся англо-французская война, неопределенный характер военных действий в это время могли создать впечатление, что такой путь развития стал для Фландрии возможным.

Ситуация резко изменилась, когда в 1379 г. во фландрских городах началось широкое антифеодальное движение. Его центром стал Гент. После длительной борьбы, протекавшей с переменным успехом, граф Фландрский обратился в 1382 г. за помощью к французскому королю Карлу VI. Представители восставших горожан во главе с сыном знаменитого Якоба Артевельде Филиппом вынуждены были искать поддержки у своего традиционного союзника Англии.

Французские сеньоры восприняли просьбу графа Фландрского как удобный повод для того, чтобы утвердить наконец в этой области гегемонию Франции. Почва для этого была подготов­лена еще в конце 60-х гг. браком брата Карла v Филиппа с наследницей фландрского графа. В результате после смерти правящего графа Лю­довика де Маль Фландрия должна была перейти под власть французского королевского дома. Однако не вызывала сомнения потенциально отри­цательная позиция городов. Подавление восста­ния давало Франции возможность нанести горожанам превентивный удар и подготовить решение фландрской проблемы в свою пользу. Поддержка изгнанного горожанами графа была также актом классовой солидарности и демон­страцией сюзеренитета Франции в отношении Фландрии.

Отправление французского войска было об­ставлено весьма торжественно. В присутствии высшей знати и духовенства из собора Сен-Дени извлекли орифламму — древнее французское знамя — и двенадцатитысячная армия двинулась во Фландрию. 27 ноября 1382г. восставшие горо­жане были разбиты в сражении при Розбеке. Правящая верхушка Франции восприняла эту битву как победу рыцарей над простонародьем и возмездие за прежнюю, дерзость свободолюби­вых фландрских горожан, не желавших подчи­ниться французскому королю. Хронисты, осо­бенно автор официальной «Хроники Карла VI», с торжеством сообщают об огромных потерях вой­ска горожан (называются цифры от 18 до 25 тыс. человек), о том, что после сражения были убиты еще несколько тысяч фламандцев. Примерно через месяц после Розбека французская армия сожгла Куртре «из-за того, что в этом городе праздновали победу, некогда одержанную над французами», или, как выразился автор «Хроники Карла VI», «чтобы наказать за бунт»⁷⁹.

Почти все мятежные города сдались, но центр восстания Гент не покорился. Французской армии пришлось приступить к осаде. Тем временем в Англии была собрана армия для поддержки Гента. Очередной акт англо-французской войны должен был разыграться в испытанной форме вмешательства во внутренние противоречия, как, например, в Бретани и на Пиренейском полуострове. На этот раз был использован религиозный лозунг, связанный с начавшимся в 1378г. «великим расколом» католической церкви. Экспедиция во Фландрию готовилась в Англии как крестовый поход в защиту папы Урбана VI против профранцузски настроенного «антипапы» Климента VII. Во главе «крестоносного войска» был поставлен епископ Норичский Генрих Диспенсер.

Реальную подоплеку английского вторжения во Фландрию определял давний глубокий экономический интерес к этой области, обострившийся в связи с французской блокадой Гента. В Англии не могли не понимать, что подавление восстания горожан французской армией в сочетании с перспективой перехода Фландрии к Филиппу Бургундскому создают угрозу полной утраты английских позиций в этой области. У истощенного войной и внутренними противоречиями государства не было возможностей для снаряжения армии. Плохо экипированное и организованное войско было спешно набрано на средства папы и не представляло серьезной силы.

Тем не менее широкие круги английского общества связывали с активизацией войны во Франции надежды на военную добычу, интенсификацию фландрской торговли, т. е. в конечном счете — на рост доходов. В военно-стратегической отношении кампания во Фландрии должна был отвлечь силы французской армии от юго-запада где англичане с трудом удерживали последни относительно большой плацдарм.

Как бы подводя итог периоду неудач Англии, эти годы стали временем последовательной утраты ее позиций во Фландрии, на Пиренейскол полуострове и в Бретани, военных неудач в Шотландии и на территории Франции.

Поход Генриха Диспенсера во Фландрию, н« который возлагались большие надежды, окончился провалом. Весной 1383 г. «крестоносцы» высалились в Кале, но не сумели взять ни одного фландрского города. Они опустошили и разгра­били Пикардию, прибегнув к давно переставшей оправдывать себя тактике. Военные неудачи, болезни, грабежи привели к глубокой деморализа­ции и без того слабой английской армии. В результате она в панике отступила перед прибыв­шим во Фландрию войском Карла VI.

Бесславное возвращение армии Диспенсера в, Лондон в 1383г., по существу, означало конец союза Англии с фландрскими городами. Един­ственный продолжавший сопротивляться нажи­му Франции город Гент не получил английской помощи и остался в изоляции. В конце 1384г. англичане предприняли попытку вмешаться и борьбу Гента с Францией. Предлогом послужил переход титула графа Фландрского к брату французского короля (в 1384г. после смерти Людовика Маль). Ричард II объявил, что он как король Франции не признает нового графа и назначает наместника в Гент, выделив ему, однако, крайне незначительное войско. Поэтому все, чего добились горожане, было достигнуто их собственными силами.

После долгого мужественного сопротивления жители Гента в 1385г. пошли на соглашение с Филиппом Бургундским. Были подтверждены вольности города, но при условии официального отказа от союза с Англией. Этот договор юридически закрепил то, что де-факто совершилось в 1383 г.⁸⁰

После короткой передышки (перемирие 1384-1385 гг.) Франция в последний раз на этом этапе Столетней войны попыталась нанести Англии окончательное военное поражение. Была задумана военная кампания невиданного масштаба. Важная роль в ней отводилась Шотландии и Кастилии. В этом замысле проявился широкий международный характер, который приобрела к концу XIV в. борьба между Англией и Францией. Впервые планировалось ведение наступательных операций на территории самой Англии, которую должны были одновременно атаковать с юга французские, а с севера — объединенные фран-шотландские войска.

Не решив до конца задачу освобождения территории своей страны, французские феодалы были готовы перейти к захватнической войне в Англии. Их охватила нестерпимая жажда добычи. Как пишет Фруассар, собравшиеся для вторжения в Англию французские рыцари в ожидании отправления грабили население прибреж­ных областей Франции и обещали, что заплатят за все, когда возвратятся из английского похода. Кампания, имевшая главной целью добычу и но­вые доходы сеньоров, прикрывалась пышными лозунгами «отмщения» англичанам за причинен­ные Франции обиды⁸¹.

Задуманный удар по Англии был нанесен лишь со стороны англо-шотландской границы и не слишком чувствительно. Весной 1385г., сразу после истечения срока англо-шотландского пере­мирия, в Шотландию прибыло полуторатысячное французское войско во главе с адмиралом Жа­ном де Вьенном. Участие в войне против Англии в тот момент было навязано шотландцам. Угроза их независимости со стороны ослабленного Анг­лийского королевства уменьшилась, и соответ­ственно снизилась активность Шотландии в ка­честве французского союзника. Это вызвало глу­бокие тактические разногласия между француз­скими и шотландскими военачальниками. Фран­цузские хронисты единодушно обвиняют шот­ландцев в трусости, в то время как те лишь стремились свести дело к пограничному рейду, не вступая в большую войну против Англии. В итоге французским рыцарям так и не удалось убедить шотландцев двинуться в глубь страны за богатой добычей. Союзное войско продолжало находиться в пограничных районах до прихода большой английской армии, спешно собранной Ричардом И. Через несколько месяцев войско Жана де Вьенна бесславно возвратилось во Францию, так и не вступив в сражение с англи­чанами.

Если эта часть кампании могла считаться выполненной хотя бы частично, то вторжение в Англию с юга вообще не состоялось. Это интересно и несколько загадочно. Начиная с 1385 г. Франция, по данным всех источников, открыто и даже демонстративно готовилась к вторжению в Англию. Наконец летом 1386г. в районе Слейса сосредоточилась большая французская армия, жаждавшая отправиться в Англию⁸². На многочисленные корабли было погружено оружие, осадные орудия, даже детали укреплений для военных лагерей и т. п. Англия была очевидно не подговлена к отражению такого удара и охвачена страшной паникой. На ее северной границе еще действовало франко-шотландское войско. В этой благоприятной ситуации французский король проявил ничем не оправданную медлительность с отправкой войска, окончательно отменив ее в ноябре 1386 г. под смехотворным предлогом болезни Филиппа Бургундского.

Объяснение этому можно найти в реальной исторической обстановке во Франции. Положение семнадцатилетнего Карла VI, ставшего королем в 12 лет, было крайне непрочным. В стране, где только что были подавлены восстания социальных низов, подняли голову сепаратистски настроенные крупные землевладельцы. Они возобновили междоусобные войны, на время прекратившиеся при Карле V. В разоренной войной и неурожаями голодающей стране бесчинствовали бриганды.

Нетрудно понять колебания Карла VI в вопросе об отправке войска в Англию. Не мог быть горячим сторонником этого предприятия и наиболее влиятельный человек в государстве — дядя Карла VI герцог Филипп Бургундский. Получив наконец власть над Фландрией, он понимал, что завоеванные с таким трудом позиции могут быть утрачены из-за невыгодной фландрским горо­дам войны. Перестав быть их союзником, Анг­лия оставалась важным торговым партнером го­родов Фландрии. Сдерживающим фактором была и неудачная попытка создать серьезный второй фронт против Англии с шотландской помощью. В свете всех этих обстоятельств идея вторжения в Англию выглядит, на наш взгляд, мало реальной.

Чем же тогда объяснить шумные приготовле­ния Франции? Вероятно, именно из-за непроч­ности своих позиций французский король дол­жен был хотя бы внешне пойти навстречу жаж­давшим добычи рыцарям. Под флагом подготов­ки вторжения Карлу VI удалось сравнительно безболезненно ввести дополнительное налогооб­ложение, коснувшееся даже духовенства и строп­тивых жителей Аквитании.

Одной из причин демонстративной подготов­ки французского вторжения в Англию было так­же обострение ситуации на Пиренейском полу­острове. В новой вспышке конфликта между Ка­стилией и Португалией (1384) Англия, естествен­но, поддержала своего союзника Португалию ради ослабления союзной Франции Кастилии. В августе 1385г. в сражении кастильских и порту­гальских войск при Альжубарроте вновь участвовали англичане и французы. Поражение Ка­стилии было серьезным ударом по французско­му союзнику. Пользуясь военной неудачей кастильского войска, герцог Джон Ланкастерский с большой армией вторгся в 1386 г. на Пиренеи полуостров под предлогом борьбы за свои династические права в Кастилии. Франция рисковала лишиться в будущем действенной военной помощи своего пиренейского союзника.

В этих обстоятельствах демонстративная подготовка к вторжению в Англию должна была сыграть роль фактора, сдерживающего английскую активность на Пиренейском полуострове. Источники свидетельствуют, что дипломатическая и потенциальная военная поддержка Франции помогла Кастилии избежать поражения и заключить компромиссный договор с Джоном Ланкастерским (его условия предусматривали укрепление династических связей между Кастилией и Ланкастерским домом)⁸³.

К концу 80-х гг. военная активность Англии и Франции явно истощилась. Ни экономические ресурсы, ни внутриполитическое положение в обеих странах не давали возможности продолжать интенсивные военные действия. Стороны были вынуждены вновь перейти к мирным переговорам. Прочный мир был по-прежнему невозможен, так как ни одна спорная проблема не была решена.

В переговорах, начатых при помощи нейтральных посредников в 1386 г., Франция требовала отказа от притязаний Англии на французскую корону. Английская сторона запросила в ответ традиционную непомерную цену— передачу Англии на правах суверенитета Гаскони и Нормандии. На фоне в целом удачного для Франции второго периода войны это было неприемлемо. По всей видимости, такая заведомо нереалистическая позиция Англии на первом этапе пере­говоров была продиктована желанием части анг лийских сеньоров из непосредственного при­дворного окружения Ричарда II продолжить вой­ну. В основе их позиции лежала та же, что и у французских феодалов, жажда новых доходов. У англичан она подогревалась воспоминаниями о «счастливых временах» Эдуарда III.

Новые попытки достигнуть договоренности были предприняты в 1387 г. Показательно, что на этот раз Ричард II попробовал действовать тайно от английских баронов и части своего придвор­ного окружения. В Англии распространились слу­хи, что король намерен возвратить Франции важ­нейшие английские владения на северном побе­режье — графство Гин и Кале. Это обострило недовольство правлением Ричарда II. Помимо причин внутреннего характера оно было вызвано, в частности, и военными неудачами. Общественное мнение Англии связывало с Ричар­дом — сыном Черного Принца — надежды на возвращение былых успехов в войне против Франции. Реальный ход событий опроверг эти ожидания. Стремление Ричарда II к переговорам воспринималось как национальное предательство и в значительной степени усиливало непопуляр­ность английского короля в собственной стране.

Наметившаяся тенденция к заключению объективно неизбежного в сложившейся ситуа­ции перемирия едва не была разрушена внезап­ной военной активизацией Шотландии. Исходя, по-видимому, из непрочности положения Ри­чарда II и его глубоких противоречий с североанглийской знатью, шотландцы попытались нанести Англии удар с севера. Возможно, шотландский король Роберт II Стюарт намеревался обеспечить таким путем равноправное и достойное участие Шотландии в предстоящем англо-французском мире. В 1388 г. большое шотландское войско вторглось в Северную Англию и после стошительного рейда по пограничным районам одержало победу над английской армией при Оттерберне.

Это вызвало во Франции оживление планов вторжения в Англию. Однако известие о дипломатическом успехе английского короля, заключившего союз с герцогом Бретани и королем Наварры, снизило значение шотландской победы. К тому же эти союзы в очередной раз демонстрировали ненадежность позиций французской знати. В сочетании с экономическими трудностями это привело к сохранению тенденции к договоренности.

На переговорах 1389г., как и следовало ожидать, видное место занял вопрос о Шотландии. Попытка англичан в очередной раз добиться ее вассальной зависимости от Англии и не включать в качестве французского союзника в договор о перемирии разбились о единство позиций Франции и Шотландии. Английскому королю пришлось отказаться от надежды развязать себе руки во Франции для разгрома Шотландии. Наравне с дру­гими союзниками Франции она была включена в условия договора о перемирии, подписанного в июне 1389г. в Лелиенгене близ Кале⁸⁴.

Перемирие знаменовало начало длительного перерыва в военных действиях между Англией и Францией. После его продления на три года стороны попытались начать переговоры об условиях окончательного мира. Конференция в Амьене 1391—1392гг., как и все прежние попытки подобного рода, обнажила нерешенность основных спорных вопросов. Вновь рассматривалась проблема Аквитании, которую французский король, казалось, готов был уступить Англии. Однако встречное требование возвращения Кале отвергалось англичанами, открыто говорившими, что, пока этот город в их руках, «ключи от Франции находятся под английской охраной»⁸⁵. Значительная ная часть английской знати во главе с герцогом Глостерским откровенно противилась поискам мирной договоренности. Эта позиция имела поддержку в Англии, так как довольно широкие социальные слои стремились вновь обогатиться за счет войны во Франции. Тем не мене в середине 90-х гг. возобладала мирная тенденция. Причина этого заключалась во внутреннем положении обеих стран.

В Англии и без того непрочное положение Ричарда II еще больше ухудшилось после того, как он отказался от опеки королевского совета во главе с Джоном Ланкастерским и попробовал править самостоятельно. Финансовые трудности, недовольство горожан, восстания в Ирландии, бесконечные интриги при дворе и заговоры баронов, широкое распространение еретического учения лоллардов как формы проявления социального недовольства— все это говорило глубокой нестабильности внутриполитической ситуации и делало продолжение войны с Францией опасным и малореальным.

Во Франции сходные трудности королевской власти усугубились с 1392 г. тяжелым психическим заболеванием Карла VI. В течение нескольких предшествующих лет он пытался взять бразды правления в собственные руки, отстранив от власти своих дядей — герцога Бургундского и герцога Беррийского. Болезнь короля немедленно вызвала борьбу придворных группировок за власть, ослабление центрального правления, вспышки феодального сепаратизма, междоусоб­ные войны.

Все это вынуждало Англию и Францию постоянно продлевать перемирие при полной невозможности договориться по основным проблемам. Более того, в 90-х гг. возникла и начала укрепляться, казалось бы, неожиданная после стольких лет англо-французского конфликта тенденция к установлению личных контактов между двумя королями. Источники единодушно сооб­щают о растущем дружелюбии между Ричардом II и Карлом VI, в болезни которого периодически наступало улучшение. Все чаще возникали слухи о готовящейся личной встрече монархов, об их взаимной симпатии, планах совместной борьбы против «неверных» и т. п. С 1394г. к этому добавилась идея династического брака между английским и французским королевскими домами: овдовевший Ричард II просил руки малолетней дочери Карла VI Изабеллы.

При попытке объяснить неожиданное сближение монархов следует в первую очередь учитывать крайне сложное положение каждого из них. Опасение за свой трон (для свергнутого в 1399 г. Ричарда II оно оказалось не напрасным) могло стать достаточно мощным стимулом к беспрецедентной личной «дружбе» между королями государств, враждовавших в течение нескольких веков и около полувека находившихся в состоя­нии войны. Теряя почву под ногами в собствен­ных странах, Ричард II и Карл VI попытались заручиться поддержкой друг друга; заключив нечто вроде личной унии, оформленной как перемирие 1396г. между Англией и Францией на 28 лет⁸⁶. Договор был скреплен не только подписями ко­ролей, но и бракосочетанием Ричарда II и Иза­беллы Валуа, состоявшимся в Кале после личной встречи монархов.

Договор 1396г. не решил ни одного спорного вопроса. Брак Ричарда II и Изабеллы не рассматривался как форма объединения корон. Было специально оговорено, что их дети не будут иметь прав на французский престол. Цель согла­шения и прошедшей с огромной помпой встречи королей была иной — укрепить личные контак­ты и заручиться взаимной поддержкой. Об этом красноречиво свидетельствует клятва Карла VI при необходимости помогать «своему возлюб­ленному сыну» Ричарду II. Еще десять лет назад английский король поразил своих подданных за­явлением, что в случае их возмущения он может обратиться за помощью к своему родственнику королю Франции. Эта казавшаяся абсурдной и невозможной идея теперь обрела основу. Вся обстановка встречи монархов в Кале была про­низана демонстративным, искусственно подчер­киваемым дружелюбием. Чего стоила хотя бы церемония их совместного обеда, во время которого герцоги Ланкастерский и Глостерский прислуживали французскому королю, а герцоги Бургундский и Беррийский — английскому! Был про­зведен обмен драгоценными подарками, принесены совместные обеты и т. п.

Несмотря на наличие причин для обоюдного стремления королей к мирной передышке, заинтересованность Ричарда II была большей, и отнюдь не в силу его личных свойств (кстати, не любивший воевать французский король Карл V практически посвятил всю свою жизнь борьбе за изгнание англичан из Франции). К этому, при прочих равных обстоятельствах, вела вся логика в целом проигранного Англией второго этапа Столетней войны. Блеск военных и дипломатических успехов Франции времени правления КарлаV еще не угас, несмотря на изменение ситуации в 80—90-х гг. XIV в. Поэтому сразу же после соглашения в Кале Ричард II начал расплачиваться за унию с французским королем и долгое перемирие. Он возвратил Брест герцогу Бретани, а Шербур — королю Наваррскому. Оба они в тот момент находились в дружественных отношениях с французским королем, и это служило укреплению позиций Франции. Перемирие, и без того непопулярное в Англии, стало вызывать возмущение. Вновь поползли слухи о каких-то тайных подарках Ричарда французскому королю, о том, что он намерен вернуть все завоеванное Эдуардом III, включая Кале. Феодалы — сторонники войны во главе с герцогом Глостерским раздували широкое недовольство политикой короля.

Таким образом, завершившее второй этап Столетней войны перемирие 1396г. базировалось на зыбкой почве внутренней нестабильнос­ти положения в обоих государствах и поисков монархами личной опоры за пределами своих стран. Однако нельзя сказать, что решение спор­ных проблем совсем не сдвинулось с места. С объективно прогрессивных исторических пози­ций наметилось решение вопроса о Фландрии. Проблемы французского юго-запада, Кале и прилегающей к нему территории оставались по-прежнему острыми.

В самом развитии англо-французского конфликта на втором этапе наметились некоторые новые черты. Масштабы войны изменились, возросла роль воюющих королевств. Война способ­ствовала усилению элементов национального самосознания во Франции и Англии, что вполне согласовывалось с объективной задачей территориального размежевания и разрыва вассально-ленных связей эпохи раннего Средневековья.

Сложную эволюцию претерпел характер вой­ны. После мира в Бретиньи, в 60—70-х гг., он определялся освободительными задачами Фран­ции, вынужденной бороться против угрозы сво­ей независимости. В этой связи резко возросла роль народа, его участия в военных действиях. В 80-е гг., когда освободительная задача была в ос­новном решена, характер войны начал вновь оп­ределяться агрессивными устремлениями феода­лов обеих стран, видевших в ней источник наживы.

Третьим периодом в истории Столетней вой­ны традиционно считаются события 1415— 1420 гг., когда во Франции в очередной раз высадилась большая английская армия и вновь повела борьбу за «восстановление законных прав» английского короля. Этому предшествовал почти двадцатилетний период официального перемирия (договор 1396г. должен был сохранять силу до 1424г.). Эти годы нельзя исключать из истории англо-французской войны, так как военные действия неоднократно возобновлялись. Как правило, они велись в испытанной форме вмешательства во внутренние проблемы противника или в дела «третьих стран».

Отправной точкой нового обострения англо-французских противоречий стал государственный переворот 1399г. в Англии. Широкое недовольство правлением Ричарда II привело к тому, что он был свергнут с престола своим двоюродным братом, сыном герцога Джона Ланкастерского Генрихом. 10 октября 1399г. последний был коронован как Генрих IV (1399—1413) из новой Ланкастерской династии. Хотя предыдущие два года Генрих провел во Франции, куда бежал от гнева Ричарда II, его успех был воспринят при французском дворе сначала прохладно и настороженно, а затем резко отрицательно. Особенно большой резонанс получила наступившая через несколько месяцев после переворота загадочная смерть Ричарда II (ходили слухи, что он умер в заточении от голода). Французский придворный хронист называет англичан по этому поводу «вероломными иностранцами», действовавшими «по наущению дьявола»⁸⁷.

Растущая враждебность в отношении англичан была связана во Франции с отчетливым пониманием неизбежности скорого возобновления войны. Переворот означал отказ от политики Ричарда II, в которой видное место занимала тен­денция к укреплению контактов с Францией, «личной дружбы» с Карлом VI. Кроме того, свер­жение короля разрывало династическую связь английского правящего дома с Францией. Мало­летняя вдова Ричарда II Изабелла Валуа не могла более рассматриваться как потенциально важная политическая фигура. Для укрепления своих по­зиций при дворе и в общественном мнении Анг­лии Генрих IV должен был отказаться от крайне непопулярного перемирия и иллюзии дружбы с французским правящим домом.

Во Франции большая часть феодалов из при­дворных кругов усиленно раздувала недоволь­ство переворотом в Лондоне и растущие антиан­глийские настроения. При дворе шумно возму­щались «узурпацией» Генриха, жалели Ричарда II, сетовали по поводу неясной судьбы Изабеллы. Давно стремившиеся к продолжению войны по­литические силы обрели прекрасное обоснова­ние своей агрессивности. Поскольку идея войны имела давнюю довольно широкую поддержку в Англии, новое военное столкновение было неиз­бежно. И даже первые внешне миролюбивые шаги Генриха IV, как будто бы поддержанные во Франции, таили угрозу взрыва.

Спустя примерно месяц после коронации но­вый английский король направил во Францию послов для подтверждения перемирия. Для едва захватившего престол Генриха ГУ немедленная война с Францией была опасна. Гарантией от­срочки военного конфликта при общем враж­дебном настрое Франции была Изабелла Валуа. Генрих IV использовал ее, по существу, как заложницу. Подтверждение перемирия было объявлено условием возвращения на родину. Французскому королю пришлось согласиться на переговоры. Однако об общей враждебной позиции Франции выразительно свидетельствовало то, что Карл VI запретил своим представителям именовать Генриха в договоре королем Англии.

В начале 1400 г. Карл VI и Генрих IV подписали письма, в которых за каждой строкой, говорившей о мире, проступала неизбежность войны. Достаточно отметить, что ни один не назвал другого королем. Карл VI давал понять, что не признает законности прав Генриха Ланкастерского на английскую корону, а Генрих, назвав его в ответ французским кузеном, подчеркивал сохранение притязаний на французский престол⁸⁸.

Неудивительно, что такое подтверждение перемирия сопровождалось в обеих странах военными приготовлениями. Во Франции они велись более шумно и откровенно. Французские сеньоры, как дружно отмечают хронисты, «хотят войны против Англии» и собирают войско⁸⁹. В Аквитании, где после французских военных успехов 70-80-х гг. XIV в. трудно было определить границы английских владений, начались вооружен­ие столкновения. Один из влиятельнейших политических деятелей Франции — брат короля Людовик Орлеанский — направил Генриху IV вызов на поединок. Это было неслыханной дерзостью, поскольку по рыцарскому кодексу чести поединок возможен только между равными. Следовательно, брат французского короля не признавал Генриха Ланкастерского государем. К тому же письмо было составлено в вызывающем тоне. На северной границе Англии активизиро­вались шотландцы, действовавшие, по-видимому, по согласованию с Францией. Прекрасно пони­мая, что англо-французский мир висит на волос­ке, Генрих IV в первые же месяцы пребывания у власти также начал готовиться к войне. Однако начинать военные действия английский король не торопился — слишком непрочным было его положение в стране. Уже в 1400г. был раскрыт заговор знати против короля: «мятеж четырех графов» — Голландов, родственников и фавори­тов короля Ричарда II». Затем они последовали бесконечной вереницей, сопровождаемые злове­щими слухами, что «чудом спасшийся» Ричард II жив и скрывается на севере Англии или в Шотландии.

В этой обстановке Генрих IV был вынужден посвятить первые годы своего правления разре­шению противоречивой задачи: бороться за про­дление перемирия, одновременно усиленно го­товясь к войне с Францией. Были приняты меры по укреплению международного положения Ан­глии. В поисках потенциального союза против Франции английский король приложил немало усилий для заключения династического брака между своей дочерью и сыном германского им­ператора Руперта Пфальцского. Сам Генрих IV вступил в брак со вдовой герцога Бретани, что невозможно не связать с усилением военно-стратегических позиций Англии в предстоящей войне.

Большое внимание в английской политике уделялось традиционным объектам англо-французских столкновений — странам Пиренейского полуострова и Шотландии. В начале второго правления Генрих IV вступил в переговоры с Португалией, рассчитывая удержать ее от союза с Кастилией — давней сторонницей Франции. Надежды на разрыв или хотя бы ослабление франко-кастильского союза подкреплялись созданными еще Джоном Ланкастерским династическими связями Англии с Пиренейскими странами. Большого успеха действия английской дипломатии не имели. Португалия заключила в 1403 г. союз с Кастилией, а старый франко-кастильский союз дал небольшие трещины, но устоял.

Несколько более значительных результатов, и с большим трудом, добился Генрих IV в Шотландии. В первый же год своего правления он попытался навязать шотландцам договор о постоянном мире при условии признания английского сюзеренитета. Решительный отказ шотландского короля не остановил Генриха IV, и в 1401 г. он вновь прислал своих представителей для переговоров. Англичане выдвинули сформулированные сто лет назад «аргументы» мифологического характера в пользу законности требования оммажа от шотландского короля. Кроме того, англичане потребовали передачи спорных пограничных крепостей Роксбург, Йедбург и Бервик. Шотландцы, по словам одного из английских представителей, «полностью отвергли эти предложения с добавлением некоторых очень недипломатичных выражений». Англии удалось, таким образом, спровоцировать Шотландию на нарушение перемирия и выступление до начала военных действий во Франции. В 1402 г. шотландские войска вторглись в северные области Анг­лии и были разбиты.

Пока в каждой из воюющих стран шли при­готовления к официальному возобновлению анг­ло-французской войны, военные действия фак­тически уже начались. В течение первого десяти­летия XV в. систематически случались ожесто­ченные столкновения на море у берегов Бретани и Фландрии; постоянно действующим фактором стало пиратство, мешавшее нормальному разви­тию английской, французской, фландрской тор­говли. Французские отряды на кораблях перио­дически совершали набеги на южноанглийские порты и острова. Пострадали Плимут, Саутхемптон, Портленд, Уайт и др. Начиная с 1404г. анг­личане также время от времени опустошали бе­рега Северной Франции в Нормандии, Пикар­дии, Бретани.

Все это происходило в условиях официального перемирия и рассматривалось как действия от­дельных лиц, а не государства. Однако по масшта­бам и ожесточенности эти столкновения подчас не отличались от подлинной войны. Так, по дан­ным французского хрониста (возможно, преуве­личенным, но тем не менее показательным), 6 тыс. англичан участвовали в отражении французского нападения 1405г. на южноанглийское побережье. Во время рейдов по берегам Нормандии и Пикар­дии в 1404 г. англичане не только грабили, «заби­рая все, что можно», но и убивали мирное населе­ние. Некоторых, как в дни войны, брали в плен и угоняли в Кале для получения выкупа.

Систематические нападения англичан на побережье Бретани привели к возрождению народного сопротивления. В 1405г. жители Бретани обратились к королю с просьбой «разрешить им взяться за оружие, чтобы защитить свои дома и изгнать англичан». Когда в том же году в районе Бреста высадился английский отряд, крестьяне, «доведенные до крайности, вооружились палками, арбалетами и луками, чтобы отразить силу силой, пока не подойдут их защитники» (т. е. французские войска)⁹⁰. При отражении английского рейда 1406 г. в Нормандии были убиты 500 и взяты в плен 700 англичан.

Наиболее активно неофициальная война шла в английской Гаскони. Здесь англо-французские противоречия, как обычно, проступали особенно ярко. В начале XV в. они обострились в связи с неопределенностью положения этой области. Полвека назад, по миру в Бретиньи, она вся юридически отошла под власть Англии. После успехов 70—80-х гг. французы фактически освободили из-под английской власти большую часть юго-западных земель. Однако это не получило никакого юридического оформления. Договор 1396г. обходил все спорные вопросы. В результате к началу XV в. в Гаскони не было определенных границ между английскими и французскими владениями. В действие должно было вступить право сильного. Пользуясь сложностью внутриполитического положения в Англии, французские сеньоры взяли инициативу в свои руки и попытались в очередной раз вытеснить англичан с юго-запада.

Французские отряды предприняли серию атак на занятые англичанами города и крепости. Их действия выглядели преимущественно как инициатива отдельных крупных феодалов, но время от времени король открыто давал распоряжения о нападении на английские гарнизоны. Оправда­нием очевидных нарушений перемирия было для французов растущее недовольство части местно­го населения английской властью. Англичане имели на юго-западе давнюю опору в лице мест­ных горожан и землевладельцев. Однако в пер­вые годы XV в. торговые интересы городов и сепаратизм местной знати стали отступать под давлением грабительской политики англичан. Традиционные проанглийские позиции жителей Гаскони серьезно пошатнулись при Генрихе IV. С первых месяцев своего правления он начал решительно распоряжаться богатствами этой об­ласти и в отличие от большинства своих предше­ственников раздавать земельные пожалования на юго-западе. Многочисленные поборы и разбой английских солдат привели к тому, что крестьян­ство в большинстве своем решительно поддер­живало французских солдат. Все это способство­вало успеху Франции на юго-западе.

Яркой формой обострения англо-французс­ких противоречий в начале XV в. стало вмеша­тельство Франции в события в Уэльсе. Покорен­ный английской монархией еще в конце XIII в., Уэльс попытался вернуть себе независимость. В 1400 г. здесь вспыхнуло крупное антианглийсков восстание под руководством Оуэна Глендоуэра. Это движение и по масштабам, и по длительнос­ти (1400—1410) представляло большую опасность для английской короны. Предводитель восстания обратился за помощью к французскому королю, Франция получила прекрасную возможность развернуть фактически продолжавшуюся войну с Англией на ее территории.

В 1402—1403гг. французские корабли периодически поддерживали Глендоуэра с моря. При французском дворе неоднократно поднимался вопрос о подготовке армии для совместных действий с восставшими. Наконец в 1405г. французское войско высадилось в Уэльсе под флагом помощи Глендоуэру в борьбе против «узурпации Генриха»⁹¹. Этот шаг можно было рассматривать как объявление войны английскому королю. Вероятно, он и был задуман как начало открытой борьбы с Англией под благовидным предлогом выступления против «узурпатора» в трудный для него момент восстания. Владевшая инициативой в течение всех лет неофициально продолжавшейся войны, Франция, казалось, готова была к нанесению серьезного удара. Однако экспедиция в Уэльс протекала вяло, военные действия разворачивались медленно, а подкрепление из Франции не прибывало. Среди французских рыцарей и солдат возникло недовольство, разгово­ры о «скудости» Уэльса и т. п. Меньше чем через год, не добившееся сколько-нибудь реального успеха войско вернулось во Францию.

Причиной утраты инициативы в такой благоприятный для Франции момент было ее внутреннее положение. В начале 1405 г. вокруг вновь тяжело заболевшего Карла VI развернулась острейшая борьба за власть. В последнее время наибольшим политическим весом при французском дворе обладал брат короля герцог Людовик Орлеанский. Он столкнулся с растущим влиянием молодого герцога Бургундского Жана Бесстрашного — родственника короля. Эти политические деятели занимали противоположные позиции по всем государственным вопросам, в том числе и по вопросу войны с Англией. Герцог Бургунд­ский, владевший Фландрией, предпочитал ради ее торговых интересов сохранение формального англо-французского перемирия. Людовик Орле­анский был горячим сторонником возобновле­ния войны. В 1405г., когда это стало реально­стью, Жан Бесстрашный открыто выступил про­тив политики Людовика Орлеанского.

Франция оказалась на грани гражданской войны. Оба герцога собрали войска, готовые на­чать междоусобную борьбу. К осени 1405 г. с большим трудом было достигнуто примирение, носившее явно непрочный компромиссный ха­рактер. Одним из условий, очевидно, было раз­вертывание военных действий против Англии. Герцоги начали готовить одновременную атаку Кале и Бордо — основных форпостов англий­ской власти во Франции. Однако выполнению этого очередного плана активизации войны пос­ледовательно мешал герцог Бургундский. В то время как на юго-западе развернулись довольно активные военные действия, осада Кале готови­лась под руководством герцога Бургундского крайне медленно. Жан Бесстрашный явно не желал активно действовать против англичан. В итоге одновременная атака не состоялась, оба предприятия оказались неудачными.

Под влиянием разногласий при дворе Фран­ция заняла в вопросе о войне противоречивую позицию. Говоря о подготовке осады Кале, гер­цог Бургундский одновременно вел переговоры о подтверждении перемирия с Англией. Мирные предложения прибывшего в Париж английского посольства были сорваны герцогом Орлеанским.

В 1406 г. возникла благоприятная возможность нового французского вмешательства во внутренние дела Англии: к Карлу VI прибыли представители оппозиционной Генриху IV североанглийской знати с просьбой военной помощи для борьбы против «узурпатора». Однако ситуация была использована лишь частично. Военную помощь сепаратистски настроенным баронам не предоставили, но они получили письмо французского короля, в котором он открыто призывал агличан бороться за права законного короля Ричарда. Таким образом, правящие круги Франции безнадежно упустили возможность овладеть инициативой в войне и развернуть ее в неблагоприятной для Англии обстановке.

Ситуация не изменилась и после организованного герцогом Бургундским убийства его политического соперника — Людовика Орлеанского (23 ноября 1407г.). Хотя Жан Бесстрашный после недолгой опалы был прощен и стал самым влиятельным человеком при дворе, ему противостояли сторонники и родственники убитого, образовавшие со временем так называемую партию Арманьяков (по имени возглавившего ее графа Арманьякского). Они продолжали занимать во всем, в том числе и в вопросе о войне, позиции, противоположные «бургундской партии». В результате в атмосфере назревающей гражданской войны французский двор продолжал принимать противоречивые решения в отношении Англии.

В 1409г. королевский совет под влиянием арманьяков объявил законной войну против «так на­зываемого короля Генриха Ланкастерского», ко­торому спустя десять лет припомнили убийство Ричарда II. Тем не менее в том же году Франция приняла английское предложение о мирных пе­реговорах, а в 1410 г. было официально подтвер­ждено англо-французское перемирие.

Летом во Франции разразилась гражданская война между придворными группировками, бо­ровшимися за власть при неспособном к управ­лению страной Карле VI и в конечном счете — за независимость от центральной власти. Состояние феодальной анархии, в которое ввергла страну борьба так называемых бургиньонов и арманьяков, должно было сделать ее легкой добычей давнего противника. Англичанам не при шлось искать предлог для нападения на ослаб­ленную Францию. Представители враждующих группировок сами обратились к ним за помощью в междоусобной борьбе.

Первыми совершили очередной акт предательства интересов Франции представители «бургундской партии». В разгар борьбы с арманьяка ми герцог Бургундский направил в Англию посольство, предложившее «в уплату» за военную помощь невиданные уступки. Помимо денег и династических браков английский король дол жен был получить четыре города во Фландрии и Нормандию. Герцог Бургундский обещал также принести оммаж за Фландрию английскому ко­ролю⁹². Таким образом, у Генриха IV, много лет опасавшегося возобновления войны, появилась возможность недорогой ценой добиться того, что не удалось самому Эдуарду III, — получить большую часть французской территории и восстано-английские позиции во Фландрии.

Осенью 1411 г. англо-французская война, фактически не прекращавшаяся с начала XV в., приобрела новую, трагическую для Франции форму. Английские войска выступили из Кале, соединились с армией герцога Бургундского, подошли к французской столице и после кровопролитного боя с войсками арманьяков вступили в Париж. Поспешное возвращение в Англию сразу после такого успеха можно объяснить только получением известия о намерении арманьяков предложить еще более высокую цену за переход англичан на их сторону. Уже в феврале 1412 г. представители орлеанского дома прибыли в Англию и после переговоров заключили официальный договор с Генрихом IV.

Условия, на которых эта группировка получила английскую помощь, были для Франции еще более тяжелыми. Арманьяки обещали передать английскому королю на основе сюзеренитета герцогство Аквитанское в полном размере; они согласились также принести ему оммаж за ряд других французских областей (Понтье, Перигор, Ангулем). Эти основные условия подкреплялись денежными обязательствами и династическими планами⁹³. Содержание этого позорного догово­ра было близко условиям мира в Бретиньи 1360 г., навязанного тогда Франции после двадцати лет тяжелейшей войны. Арманьяки перечеркивали с трудом доставшиеся Франции завоевания 70— 80-х гг. XIV в. Вновь, как и на первом этапе войны, французские сеньоры принесли интересы страны в жертву сепаратизму и жажде власти.

Англичане выступили на стороне арманьяков более решительно и масштабно, чем в помощь герцогу Бургундскому. Причиной, конечно, была возможность получить Гасконь — традиционный основной объект английских притязаний⁹⁴.

Английское войско под командованием прин­ца Томаса, герцога Кларенсского, высадилось в Нормандии. В ожидании подхода армии армань­яков англичане, по словам хрониста, «жгли горо­да, захватывали крепости и причинили большой ущерб». Спустя несколько месяцев выяснилось, что арманьяки, не успев использовать англий­скую помощь, потерпели поражение и вступили в переговоры с бургундцами. Обе враждующие партии склонялись к отказу от дальнейшего учас­тия англичан в их делах. В ответ герцог Кларенсский прошел опустошительным рейдом по облас­тям Мен, Вермандуа, Берри и прибыл в Бордо. Начался новый позорный торг между ним и французской знатью. Теперь обсуждалась плата за то, чтобы англичане согласились покинуть Францию, так как враждующие группировки, по-видимому, запоздало поняли смертельную опас­ность английской «помощи». Кларенс получил дорогие подарки и обещание огромной денеж­ной суммы за прекращение вмешательства в междоусобную борьбу. Английское войско оста­лось зимовать в Бордо, и неизвестно, что принес­ла бы весна, если бы не сообщение о кончине Генриха IV. 9 апреля 1413г. в Англии был коро­нован двадцатипятилетний сын Генриха IV Генриx V (1413—1422). Генрих V получил военное образование, будучи тринадцатилетним юношей участвовал в военных действиях в Шотландии. В конце правления отца принимал участие в управлении страной, возглавлял королевский совет, имел репутацию бравого воина и способного государственного деятеля.

Начиная примерно с 1408 г. королевской власти в Англии постепенно удалось добиться относительной стабилизации своего внутреннего положения и укрепления международных позиций. Был умиротворен Уэльс, ослаблена шотландская опасность (юный шотландский король Джеймс I с 1405 г. находился в английском плену), подавлено внутреннее недовольство (разгром в 1414г. выступления лоллардов под руководством Олд Кастла). Произошло это именно ко времени крайнего внутреннего ослабления Франции. Опыт участия в борьбе французских придворных группировок убедил английских феодалов, что ситуация во Франции предельно благоприятна для них. Примирение бургундцев и арманьяков в 1412г. носило явно временный характер. Безраздельное влияние герцога Бургундского при дворе вновь подогревало орлеанистов. Феодальная анархия последних лет возродила бесчинства бригандов и привела к резкому обострению со­циальных противоречий. Банды мародеров, прикрываясь именем то одной, то другой враждую­щей группировки, грабили крестьян. Не выдержав ужаса политической неразберихи и налогового произвола, крестьяне периодически брались за оружие под лозунгом борьбы против всех «партий» за короля. Глубокое недовольство горожан налоговой политикой и феодальными раздорами вылилось весной 1413г. в восстание под руководством Кабоша в Париже. Восставшие горожане захватили оружие в ратуше, осадили дво­рец короля, потребовали ареста королевских чи­новников, прекращения междоусобиц, снижения налогов.

Попытки «бургундской партии» использовать это движение в своих интересах привели после его подавления арманьяками к новой вспышке феодальной усобицы. В ходе вновь разгоревшей­ся гражданской войны обе придворные группи­ровки вели тайные переговоры с Англией, при­ближая тем самым будущее английское вторже­ние и поражение Франции. Очередной мир меж­ду соперниками (договор в Аррасе 4 сентября 1414г.) запрещал заключать союз с англичанами. Однако в стране не было политической силы, способной сделать этот запрет действенным. Фе­одальные группировки продолжали поиски со­глашения со злейшим врагом Франции. В ходе переговоров намечался будущий союз Англии с герцогом Бургундским, готовым отдать англича­нам все владения лидеров «орлеанской партии». Английское вторжение стало неотвратимым, а ситуация такова, что войну можно было заранее считать проигранной.

Карл VI и его окружение из числа арманья-ков лишь в 1415г. по-настоящему оценили серь­езность создавшегося положения. В то время как новый английский король— Генрих V, отвечая желаниям английской знати, активно готовил вторжение во Францию, арманьяки предприняли судорожные попытки добиться договоренности. Их предложение о династическом браке Генри­ха V и дочери Карла VI было сделано в атмосфере сознательно раздуваемых в Англии антифранцузских настроений. Уже давно распространя­ть слухи о якобы готовящемся французами «предательском» нападении на Кале, о намерении «извести» его жителей с помощью страшных болезней. При дворе говорили о некой измене французов и необходимости их наказать.

В ответ на французские мирные предложения Генрих V потребовал в качестве своих «законных» владений Аквитанию, Нормандию, Анжу, Турень, Пуату, Мен, Понтье — примерно половину Франции. Более пятидесяти лет назад, в 1358 г., такие же непомерные притязания выдвигал Эдуард III. Однако тогда Франция была обескровлена и опустошена войной, лишилась армии и короля. Возрож­дение этих требований Генрихом V фактически значало объявление войны.

В августе 1415г. герольд английского короля вручил Карлу VI письмо, начинавшееся так: «Благородному принцу Карлу, нашему кузену и противнику во Франции — Генрих, божьей милостью король Англии и Франции»⁹⁵. Возвратив себе титул французского короля, Генрих V писал, что он «обязан во имя справедливости» вернуть законные права своих предшественников. Это означало, что он подготовился к войне и считает ее дальнейшую отсрочку под видом переговоров ненужной. Благоприятная ситуация в раздирае­мой внутренними противоречиями Франции, на­метившийся союз с герцогом Бургундским, широкая поддержка предстоящей войны в широких слоях английского общества, возможность устранить с ее помощью оппозицию части феодалов и горожан в Англии — все эти факторы обусловили английское вторжение 1415 г.

Генрих V, оказавшийся неплохим политиком, не мог не сознавать, что со времени Ричарда II непопулярный мир с Францией был одним из истоков оппозиции. Дальнейшее оттягиваний войны могло возродить едва приглушенное недовольство знати и ввергнуть Англию в состояние такой же феодальной анархии, которая царила в королевстве Карла VI. Перед самым выступлением армии во Францию при английском дворе был раскрыт очередной заговор против короля, составленный под предлогом незаконности влас­ти Ланкастеров. Заговорщики, покушавшиеся на жизнь Генриха V, в очередной раз доказали, что оппозиция жива и представляет серьезную опас­ность для королевской власти. Английский хро­нист Бенет связал заговор с подготовкой войны во Франции: автор утверждал, что заговорщики получили от французов деньги за убийство Генриха V, чтобы предотвратить таким путем высадку в Нормандии⁹⁶.

11 августа 1415г. от берегов Англии отплыла армада, переправлявшая во Францию самую мно­гочисленную и тщательно снаряженную армию за всю историю англо-французской борьбы. Вой­ско Генриха V, по-видимому, насчитывало не ме­нее 30 тыс. человек и имело значительную для того времени артиллерию. Английская высадка произошла не в Кале, как ожидалось, а в одном из важнейших портов Нормандии— Гарфлере. Не­смотря на огромные силы англичан и отсутствие помощи со стороны королевской армий, гарнизон и жители города оказали отчаянное сопротивле­ние. Гарфлер был взят лишь после полутораме­сячной осады и почти полного разрушения английской артиллерией. Армия Генриха V понесла большие потери. К жертвам осады и штурма Гарфлера прибавилась смертность от болезней.

Первые шаги экспедиции Генриха V оказалисть, таким образом, не столь легкими и победоносными, как ожидалось. Вновь английская завоевательная политика столкнулась с сопротивлением, идущим не от королевского двора, занятого интригами и борьбой за власть, а от населения гарнизона, действовавших по собственному разумению.

Генрих V безжалостно расправился с жителями Гарфлера. Оставшиеся в живых были выселены из города, превращенного вслед за Кале в английский форпост на побережье. Англичане вновь создавали во Франции почву для ненависти к завоевателям. Делая по-прежнему ставку на устрашение, Генрих V принял решение пройти грандиозным опустошительным рейдом через Нормандию, Пикардию и Фландрию до Кале.

В то время как английская армия, демонстрируя полную безнаказанность и свободу действий во Франции, двинулась вдоль побережья на восток, французский король пытался собрать войско. По всей стране были разосланы письма, при­зывавшие французов под королевское знамя. Интересной особенностью этих посланий было обращение короля не только к рыцарям, но и к ; «добрым горожанам», которым предлагалось привести в боевую готовность укрепления городов и городские ополчения⁹⁷. Опыт освободительной борьбы времени Карла V не был забыт.

Мобилизация армии столкнулась с противо­действием герцога Бургундского. Ради ослабления своих придворных соперников он, по суще­ству, уже в 1415г. начал помогать англичанам. Жан Бесстрашный заявил действовавшему от имени короля дофину Людовику (старшему бра­ту будущего короля Карла VII), что не будет ни служить ему, ни защищать его. Более того, гер­цог Бургундский препятствовал присоединению сеньоров к королевскому войску. Его собствен­ный многочисленный отряд, посланный с боль­шим опозданием, естественно, «не успел» присо­единиться к армии до решающего сражения с англичанами.

24 октября 1415г. продвижение английской армии было остановлено французским войском, преградившим ей путь примерно в 60 км от Кале, около деревни Азенкур. На следующий день — 25 октября — здесь произошла крупнейшая бит­ва Столетней войны. Прошло более полувека со времени последнего столь же масштабного стол­кновения двух армий на французской земле при Пуатье. Уроки грандиозных поражений Фран­ции середины XIV в., учтенные в свое время Карлом V и Дюгекленом, были к 1415г. забыты. В ходе феодальных усобиц погибли созданные и те времена элементы постоянной армии, знако­мой с единоначалием, дисциплиной, продуман­ной тактикой. В битве при Азенкуре английской армии вновь противостояло наспех собранное ополчение из отрядов отдельных сеньоров и го­родов Франции.

Хронист Базен специально подчеркивает, что французское войско было многочисленнее, чем английское, но отличалось крайне слабой дисциплиной и более низкой военной подготовкой⁹⁸.

Командование осуществляли одновременно два военачальника — маршал Бусико и коннетабль Карл д'Альбре. На деле же каждый крупный сеньор по-прежнему считал себя совершенно са­мостоятельным. В тактическом отношении это войско попыталось слепо повторить прием, принесший когда-то успех англичанам. Несмотря на что французы были инициаторами сражения, они решили вести оборонительный бой. Не атакуя противника, французская армия в то же время не позволяла ему продвигаться в сторону Кале.

Генрих V принял вызов и приказал своим войскам атаковать французских рыцарей. Он обратился к своему войску с воодушевляющей речью: «О, мои добрые товарищи по оружию! Настал момент, когда вам придется сражаться не ради славы, а ради самой жизни...» Основными приричинами очередной английской победы были грубые тактические промахи французской армии, отсутствие в ней единого руководства и дисциплины. Позиция французского войска была выбрана неудачно — в тесном пространстве между двумя небольшими лесными массивами. При атаке плотных рядов французского войска английские лучники вместе со спешившимися рыцарями применили новый прием: отходя, они вбили в землю заостренные колья, на которые должна была напороться французская конница. Это серьезно помешало успеху конной атаки.

Французская армия в противоположность ан­глийской действовала непродуманно, не проявив свойственного ее противнику творческого фактического начала. Понеся большой урон в результате первых атак английских лучников, французские рыцари перешли в контратаку. Большая их часть спешилась. Заимствованный из английского опыта прием спешивания рыца­рей был применен неудачно — тяжеловооружен­ные французские рыцари с трудом двигались по размокшей после сильного дождя земле. С анг­лийской стороны им противостояли в основном легковооруженные воины, которые передвига­лись гораздо более свободно. Контратака за­хлебнулась, англичане перешли в наступление и начали теснить противника. В сражении насту­пил перелом: английская армия решительно бра­ла верх, поле боя усеяли тела французских ры­царей.

В этот решающий момент произошел инте­реснейший эпизод, важный для понимания даль­нейших событий войны во Франции. В разгар боя ГенрихУ получил известие, что на англий­ский обоз совершено нападение. Английские хронисты единодушно утверждают, что это были грабители, которых прельстила богатая добыча. Однако они же сообщают подробности, застав­ляющие усомниться в таком объяснении проис­шедшего. Вместо того чтобы бежать с добычей, пользуясь суматохой сражения, «грабители» на­чали бить в колокола, кричать, что английский король убит, и громко распевать молитву «Тебя, Господи, хвалим!»⁹⁹. С таким поведением гораздо более согласуется сообщение французского хро­ниста Монстреле. По его версии, на английский обоз напали 600 французских крестьян из окрест­ных деревень во главе с местными рыцарями. Они захватили не только имущество, но и «многих англичан»¹⁰⁰. Следовательно, нападение на обоз было настоящим ударом в тыл, нанесенным в решающий момент боя.

Эта партизанская вылазка должна была под­держать дух сражающихся, отвлечь англичан и, самое главное, попытаться заставить многочисленных пленных французских рыцарей забыть о рыцарских законах и снова броситься в бой. Во всяком случае, Генрих V понял происшедшее именно так и приказал немедленно перебить пленных французов. Он навлек этим на себя страшное осуждение современников, но предотвратил возможность перелома в сражении. Готовность населения Франции принять активное участие в борьбе пока еще не встретила должного понимания феодалов и короля, но она уже превращалась в постоянный фактор войны против Англии.

Битва при Азенкуре была проиграна так же сокрушительно и бесповоротно, как когда-то сражения при Слейсе, Креси и Пуатье. Не существует точных данных о потерях, понесенных Францией в этом сражении. Историки не раз пытались, опираясь на косвенные сведения, определить цифры, которые позволили бы предстабить масштаб поражения Франции. Результаты этих подсчетов дают значительный разброс: от 2—2,5 тыс. погибших рыцарей до 8 тыс. Однако в любом случае в глазах Фруассара это была гибель «цвета рыцарства».

Одержав победу, Генрих V проследовал в Кале и затем с великим торжеством и огромной добычей вернулся в Англию. Это событие было пышно отмечено по всей стране: одно за другим следовали торжественные богослужения, устра­ивались праздничные шествия и т. п. Однако Ген­рих не мог не понимать, что достигнутый воен­ный успех еще не означал победы в войне. Не­смотря на гибель нескольких тысяч французских рыцарей при Азенкуре, во Франции еще остава­лась армия, многочисленные гарнизоны в крепо­стях и городах, был жив дух сопротивления заво­еванию.

Новое военное поражение Франции было вос­принято, по словам автора «Нормандской хрони­ки» Кошона, как «очень большой позор для Французского королевства». Монстреле сообща­ет, что жители Парижа справедливо связали это событие с «противоречиями и раздорами сеньо­ров королевской крови» и решительно потребо­вали, чтобы правящий от имени короля дофин Людовик положил конец междоусобицам¹⁰¹. Но положение оставалось прежним: в Париже еще сохранялся траур по погибшим в битве при Азен­куре, а герцог Бургундский уже повел свои войс­ка на столицу, чтобы вырвать власть у арманья-ков. Силы и внимание правящей группировки были по-прежнему сосредоточены на борьбе за власть, а не на отражении внешней опасности.

Королевская власть, таким образом, оказа­лась на данном этапе неспособной выполнить прогрессивную функцию защиты государствен­ных интересов Франции, как, например, во вре­мена Карла V. Сопротивление завоеванию все больше становилось ненаправляемым из центра делом отдельных лиц, городов, отрядов. Боль­шинство мелких и средних феодалов на местах не признавало английской власти. Как писал хронист Кузино, даже после победы Генриха V при Азенкуре «мало нашлось знатных, которые поко­рились ему, кроме гасконцев и других людей из их земли»¹⁰². В конце 1415— начале 1416г. не­однократно происходили англо-французские столкновения у берегов Нормандии и вблизи занятого англичанами Гарфлера. Они неизменно оканчивались поражением разрозненных, не имеющих поддержки короля сил Франции.

Английский король тем временем готовил но­вое крупное вторжение во Францию. Как пока­зали последующие события, на этот раз стави­лась задача реального покорения всей ее территории. Важным моментом подготовки решающе­го удара, как обычно, стала проблема союзников. Опираясь на реальные достижения в войне и теоретические «законные права» во Франции, Генрих V предпринял дипломатические шаги с целью обеспечения международной поддержки. Весной 1416г. в Лондоне активно велись перего­воры с германским императором Сигизмундом и графом Голландии, Зеландии и Геннегау Вильгельмом. Заключение официального союза с им­ператором было успехом, который мог в буду­щем обеспечить Англии поддержку на континен­те. Кроме того, с помощью графа Вильгельма и императора английский король создавал некото­рое время в глазах общественного мнения Евро­пы видимость готовности к заключению мира с Францией.

Под флагом мирных переговоров Генрих V прибыл осенью 1416г. вместе с германским им­ператором Сигизмундом в Кале и встретился там с герцогом Бургундским. Однако вместо англо-французского мира эта встреча привела к созда­нию англо-бургундского союза¹⁰³. Договор, в ко­тором герцог признал законными права Генриха V на французский трон и обещал ему военную помощь, был крупным достижением английской политики. Патриотически настроенные элемен­ты во Франции восприняли действия герцога как предательство. Так, автор «Нормандской хрони­ки» заметил по этому поводу, что герцог Бургун­дский «стал скорее англичанином, чем францу­зом»¹⁰⁴. Союз с Бургундией наметился несколько лет назад, в ходе гражданской войны во Фран­ции. Подтверждением реальности его создания стал отказ герцога Бургундского от участия в борьбе против английского вторжения в 1415 г. В 1416 г. союз английского короля и герцога Бур­гундского был официально оформлен. Это под­рывало позиции и без того ослабленной Фран­ции и делало ее шансы на победу в войне крайне малыми.

Летом 1417г. новая большая английская ар­мия (около 10 тыс. человек) во главе с самим Генрихом V высадилась в Нормандии. Хорошо экипированное, снабженное осадными орудиями и артиллерией войско приступило к последова­тельному покорению Франции. Именно в это время герцог Бургундский вновь подвел свои вой­ска к Парижу. Теперь это был не просто очеред­ной акт междоусобной борьбы с арманьяками, а убедительная реализация англо-бургундского со­юза. Коннетабль Франции граф Арманьяк не мог вывести армию из окруженного бургундцами Парижа. Английские войска быстро продвига­лись по Нормандии, где почти не осталось французских войск, так как все силы были брошены на борьбу с бургундцами.

Единственным серьезным препятствием на пути завоевателей были крупные города, жители которых, как правило, держались до последнего. Их сопротивление приводило Генриха V в бешенство. Ему казалось, что до победы над Францией остался один шаг. В гневе он забыл о своей роли «законного и доброго» государя Французского королевства, к которой он стремился еще с 1415 г. После взятия штурмом долго не сдававшегося Кана английский король приказал перебить рвсех его защитников, не щадя мирных жителей. Сильнейшая военно-морская крепость Нормандии — город Шербур пал лишь после десяти месяцев осады, и то с помощью подкупа. И все же французские города один за другим были вынуждены сдаваться англичанам: пали Понтуаз, Макт, Фалез. Английские войска приближались к крупнейшему городу Нормандии — Руану. В это самое время в Пикардии шли бои между войсками арманьяков и бургундцев, и герцог Бургундский направил новые силы на захват столицы Франции.

В мае 1418г. Париж был взят сторонниками «бургундской партии», которые повели себя как настоящие захватчики. На улицах города происходили ожесточенные бои между приверженцами двух феодальных группировок; были перебиты, казнены или заточены явные и тайные сторонники арманьяков.

Неудивительно, что англичане не встречали организованного отпора. Тем не менее в отдельных городах и крепостях Нормандии им приходилось преодолевать растущее сопротивление населения (по словам хрониста Монстреле, «всех людей Нормандии»)¹⁰⁵. В июне был осажден Руан, жители и гарнизон которого не желали капиту­лировать и надеялись на помощь короля. Начав править Францией от имени окончательно поте­рявшего рассудок Карла VI, герцог Бургундский объявил, что он готовит войско для поддержки Руана. Причиной его внешней переориентации было опасение полностью утратить популярность во Франции. В атмосфере растущего массового сопротивления завоевателям стало рискованно открыто помогать англичанам. Однако события очень скоро показали, что, по существу, герцог Бургундский остался английским союзником.

В течение семи месяцев жители осажденного Руана героически выдерживали постоянный об­стрел и жесточайший голод. Они ждали помощи герцога Бургундского, но он не торопился вы­полнить свое обещание, продолжая тем самым помогать англичанам.

В последние недели осады Руана произошло событие, которое ярко продемонстрировало вновь наметившийся перелом в характере войны и глубокое расхождение между позициями пра­вящей верхушки и населением Франции. Видя преступное бездействие герцога Бургундского, два нормандских рыцаря собрали отряд числен­ностью около двух тысяч человек и предприняли дерзкую попытку прорвать осаду Руана. Их за­мысел не удался, и в декабре 1418г. город был вынужден сдаться. В сознании жителей Фран­ции закрепилось понимание неспособности пра­вящей верхушки защитить страну. Даже приближенный бургундского дома хронист Монстреле пишет, что поступок Жана Бесстрашного «изумил всех добрых людей».

Расправившись с гарнизоном Руана и жестоко ограбив его жителей, Генрих V продолжал завоевание Нормандии. Трудности борьбы зас­тавили английского короля в начале 1419г. вступить в переговоры с действовавшими от имени Карла VI королевой Изабеллой и герцогом Бургундским. Генрих V выдвинул, по словам Монстреле, «непомерные требования»¹⁰⁶. Сам факт переговоров свидетельствовал о серьезном от-гступлении английского короля от первоначаль­ной программы абсолютной законности его вла­сти над всей Францией. Договоренность не была достигнута. Причиной этого помимо «непомер­ных требований» Генриха V было, на наш взгляд, наличие во Франции в тот момент еще одной политической фигуры, с которой следо­вало считаться.

Пятнадцатилетний дофин Карл — младший и единственный после смерти двух, старших бра­тьев сын короля Карла VI — бежал из захвачен­ного бургундцами Парижа. В конце 1418г., опи­раясь на уцелевших арманьяков, он объявил себя регентом Франции и создал свои парла­менты в Пуатье и Понтуазе и счетную палату в Бурже. Таким образом, в стране возникло пра­вительство, противостоящее бургундскому. При всей шаткости его юридического статуса оно опиралось на многочисленных приверженцев арманьяков и сумело сохранить военную под­держку Шотландии и получить обещание помо­щи от Кастилии. Главная же сила этого правительства заключалась в том, что оно поставило целью борьбу против английского завоевания. Как пишет Базен, «за него (дофина Карла. — Н. Б.) и его именем французы сражались одно­временно и против бургундцев, и против англи­чан»¹⁰⁷. Эта единственная по-настоящему попу­лярная в тот момент во Франции задача могла обеспечить правительству дофина поддержку в стране. И именно на этой платформе летом 1419г. произошло сближение дофина Карла и переориентировавшегося в очередной раз гер­цога Бургундского. В договоре о дружбе и со­юзе они сообщали, что объединяются «для того, чтобы оказать сопротивление англичанам, на­шим давним врагам»¹⁰⁸.

Примирение дофина и герцога, конечно, не было прочным. Между ними неизбежно должна была вновь вспыхнуть борьба за власть. Общая атмосфера в стране, угроза независимости Фран­ции, наметившаяся активизация и сплочение всех патриотических сил и сторонников централиза­ции заставили правящую верхушку временно пойти на компромисс.

Герцог Бургундский, под контролем которого находилась добрая половина Франции и коро­левская казна, не стремился активизировать вой­ну против Англии. Английская армия продолжа­ла продвижение к Парижу; была захвачена по­чти вся Нормандия и герцогство Понтье. Сопро­тивление завоевателям не ослабевало, но силы были неравны: организованной и хорошо подго­товленной английской армии по-прежнему про­тивостояли разобщенные гарнизоны и отряды. Французская феодальная верхушка в этой опасной для страны ситуации вновь, как уже неоднократно случалось в истории Столетней войны, вместо укрепления наметившегося сплочения пошла на углубление противоречий. В сентябре 1419г. во время личной встречи дофина Карла с герцогом Бургундским последний был убит приближенным дофина. Показательно, что для оправдания этого преступления в глазах об­щественного мнения Франции дофин использо­вал широко известные проанглийские позиции герцога. В письмах к городам по поводу происшедшего Карл постарался исключить мысль о борьбе за власть и представить убийство как справедливую кару за то, что герцог «обещал, но не вел войну против англичан»¹⁰⁹.

Для Франции, стоявшей на пороге военного поражения, очередной акт борьбы феодальных группировок имел тяжелые последствия. В декабре 1419г. наследник Жана Бесстрашного Филипп (1396—1467) подтвердил союз с английским королем. С этого времени Бургундия надолго (до 1435г.) стала важнейшей опорой Англии в Столетней войне. Уже в начале следующего, 1420 г. бургундские войска приняли участие в военных действиях против последних защитников Нормандии.

Англо-бургундский блок стал основой договора в Труа (21 мая 1420г.)¹¹⁰, который знаменовал завершение тяжелейшего для Франции третьего этапа Столетней войны. По форме это был мирный договор, подводивший итоги войны между Англией и Францией. Он был подписан Генрихом V и безумным Карлом VI. По существу же, этот документ знаменовал сговор между английским королем и «бургундской партией» о даль­нейшей совместной борьбе против сторонников дофина. Таким образом, договор, с одной сторо­ны, отражал продолжавшуюся борьбу феодаль­ных группировок во Франции, а с другой — был направлен против сил сопротивления английско­му завоеванию. В условиях войны против внеш­него врага междоусобная борьба французских феодалов приобрела новый оттенок: после мно­гих лет колебаний и переориентации произошло размежевание программ феодальных «партий» по вопросу о войне с Англией. Бургундцы полно­стью солидаризировались с завоевателями, а дофинисты (среди них было немало бывших ар-маньяков) теперь могли добиваться власти толь­ко на основе борьбы против англичан и их бур­гундских союзников.

По условиям договора в Труа английский ко­роль Генрих V объявлялся регентом Франции и «возлюбленным сыном и наследником» Карла VI. Дофин Карл лишался права на престол (его объя­вили незаконнорожденным и приговорили к из­гнанию из Франции). «В целях обеспечения мира и покоя» короны Англии и Франции «навеки» объединялись под эгидой английской власти. Генрих V получал в жены дочь французского ко­роля Екатерину, и их дети должны были стать правителями объединенного королевства. За это английский король и отныне наследник фран­цузского престола обещал Карлу VI, королеве Изабелле и Филиппу Бургундскому помощь в борьбе против сторонников дофина.

В статьях договора в Труа равнодушие элиты французского общества к судьбе Франции получило свое наиболее полное воплощение. Бургундцы решили добиться победы над давними противниками любой ценой (даже ценой потери Францией возможности самостоятельного развития). Король, а вернее, королева (так как Карл"У1 едва ли сознавал, что он подписывает) поступила по принципу: после нас хоть потоп. До конца своей жизни Карл VI и Изабелла Баварская сохраняли титулы короля и королевы Франции. С их кончиной само понятие Француз­ского королевства как самостоятельной полити­ческой единицы отменялось.

Договор 1420г. не означал реального завер­шения англо-французской войны и окончатель­ного поражения Франции. Однако юридически он лишал ее независимости и создавал серьез­ную и реальную угрозу включения Франции в «объединенное» англо-французское королевство.

Причиной этого в первую очередь была междо­усобная война французских сеньоров. Борьба феодальных группировок во Франции в начале XV в. привела к крайнему ослаблению централь­ной власти и лишила страну объективно про­грессивной роли короля, вокруг которого при наличии внешней опасности концентрировались патриотические центростремительные силы. Более того, соперничество бургундцев и арманья-ков сделало английское вмешательство опасней­шим для независимости Франции фактором феодальной междоусобицы.

Все это обусловило глубокое изменение ха­рактера англо-французской войны, на заключи­тельном этапе которой решающую роль предсто­яло сыграть народу Франции.