Техники семейной

Этот эпизод, длящийся около 30 секунд, включает в себя по меньшей мере восемь операций по проведению границ. Терапевт вербально очерчивает подсистему муж-жена (1), усиливает ее жестом руки (2) и вербально повторяет его (3). Дети исключаются как вербальными указаниями, так и жестами (4, 5). Расположение родителей в пространстве изменяется так, чтобы они сидели лицом друг к другу и спиной к детям (6, 7). В заключение терапевт разрывает свой контакт с родителями, отворачиваясь от них (8), после чего супруги начинают длительный спор без постороннего вмешательства. Разграничение прошло успешно, потому что терапевт применял разнообразные маневры, пока не добился желаемой изоляции мужа и жены. Если кто-нибудь из детей будет продолжать вмешиваться, терапевт может отгородить его своим телом, или отодвинуть его стул подальше от родителей, или попросить его повернуть стул, чтобы сидеть лицом к брату или сестре, или сказать родителям: “Предложите ему высказывать свои замечания только тогда, когда вы оба это разрешите”. Если родители согласятся, то терапевту больше уже не нужно будет выступать в роли разграничителя: они будут делать это сами.

Хотя разграничение, осуществленное в этом сеансе, концептуально несложно, оно представляло большие трудности для терапевта, потому что он испытывал давление со стороны обоих супругов, направленное на то, чтобы он присоединился к их подсистеме. После того, как он попросил мужа и жену разговаривать между собой, они продолжали обращаться к терапевту. Отвечая им, он поддержал бы дисфункциональное взаимодействие, при котором всегда привлекается кто-то третий, чтобы избежать конфликта. Больше того, он разрушил бы то, чего пытался добиться. Терапевт стал глядеть в окно и таким образом исключил зрительный контакт в этом эпизоде. Если в аналогичной ситуации окна не окажется, он может с таким же успехом уставиться на собственные туфли, или делать заметки в блокноте, или просто рисовать в нем закорючки.

В семье Браунов границы проводятся вокруг диады отец-дочь. Семья обратилась за помощью по поводу своей четырнадцатилетней дочери Бонни, которая страдает не поддающейся лечению астмой. На сеансе присутствуют ее сестры, восемнадцати и семнадцати лет. Бонни начинает разговор с отцом о своей учебе в школе. В середине разговора к нему подключаются другие члены семьи. Одна сестра бесцеремонно заявляет, что Бонни нечего было записываться на курс математики. Мать обвиняет отца в том, что он не помогает Бонни делать уроки. Другая сестра начинает говорить о собственной учебе.

Терапевт, Рональд Либмен, передвигает стул Бонни, чтобы она сидела лицом к отцу, и предлагает отцу и дочери продолжать разговор. Когда старшая сестра пытается вмешаться, терапевт говорит Бонни: “Это касается только тебя и отца. Стоит тебе попытаться что-то сказать, как твоя семья своей заботливостью заставляет тебя замолчать. Не позволяй им этого делать”. Отец и дочь продолжают разговаривать, и вскоре в диалог вклинивается мать. Либмен поднимает руку, показывая, что разговор должен идти между Бонни и отцом. Когда кто-то перебивает их в следующий раз, Бонни сама говорит: “Минутку, пожалуйста”. Теперь разграничение осуществляет сам член семьи.

Очерчивая границей диаду отец-дочь, терапевт сначала использует их расположение в пространстве. Он передвигает стул Бонни, производя демаркацию границы подсистемы, состоящей из отца и младшей дочери. Это облегчает разговор для них обоих и затрудняет его для тех, кто хотел бы вмешаться. Потом он дает Бонни указание самой провести границу, ограждающую их разговор. Позже он дает знак остальным не вмешиваться.

То же самое он мог сделать и иначе. Можно было попросить отца следить, чтобы никто не вмешивался, или самому не давать вмешиваться, или делать и то и другое. Это были бы, в сущности, изоморфные вмешательства, и причины, заставляющие терапевта избрать одно из них, индивидуальны для каждого данного терапевта в данном контексте. Кроме того, терапевт эффективно использует для проведения границ свое присутствие, избирательно сосредоточиваясь на разговоре между отцом и дочерью и игнорируя других, когда они начинают говорить. Он вводит и когнитивные дополнения к своим вмешательствам, обращая внимание Бонни и других членов семьи на то, как их помощь мешает Бонни.

Работая с семьей Браунов, терапевт использует несколько приемов разграничения: перемещения в физическом пространстве с целью выделить подсистемы, использование самого себя для защиты подсистемы от вторжения других семейных подсистем и объяснение своей поддержки этой подсистемы. Первые два вмешательства представляют собой конкретные маневры, последнее — когнитивную конструкцию. В данной ситуации они достаточны для того, чтобы побудить члена семьи — Бонни защищать подсистему отец-дочь. В ходе терапевтического процесса понадобится применить и неоднократно использовать много различных приемов разграничения, прежде чем будет достигнута напряженность, достаточная для того, чтобы вызвать структурные изменения.

Иногда использование пространственных метафор может принимать форму расстановки стульев в два кружка, чтобы защитить одновременно две подсистемы, или поворачивания стула на 180°, чтобы изолировать или защитить члена семьи, или устранения пустого стула, пепельницы или блокнота, находящихся между супругами, чтобы указать на необходимость большей близости. Когда терапевт приближается к члену семьи, опускается рядом с ним на колени, прикасается к нему или стоит, возвышаясь над ним, — все это указывает на наличие связи, не требуя вербальных или когнитивных уточнений.

В таких ситуациях, когда исполнительная подсистема включает в себя одного беспомощного члена семьи и одного навязчивого, заботливого и компетентного, терапевт может попросить “компетентного” наблюдать через одностороннее зеркало, как “беспомощный” справляется с заданиями без его участия. Еще один невербальный метод состоит в том, чтобы просто попросить родителей привести на сеанс только определенных членов семьи, а других не приводить, что указывает на необходимость разделения подсистем. Или же терапевт может сказать, кто должен принять участие в том или ином сеансе.

В некоторых семьях, отличающихся хаотическим стилем общения, где все постоянно друг друга перебивают или говорят одновременно, терапевт может обнаружить, что уровень шума мешает ему нормально общаться с семьей. В таких случаях он может прибегнуть к искусственным приемам — например, изобрести какую-нибудь игру, во время которой все садятся в кружок и молчат, и только одна диада или триада сидит посередине и общается между собой; или терапевт вручает участникам какой-нибудь предмет (шляпу, мел, ключ), показывающий, кто из членов семьи получает право говорить. Вдобавок всякий раз, когда стресс во время сеанса возрастает настолько, что терапевт утрачивает возможность эффективных действий, можно сократить число участников — это немедленно создает новую подсистему с иными, альтернативными способами снижения стресса.

Длительность взаимодействия

Продление процесса взаимодействия является одним из способов усилить его напряженность и может быть использовано и для демаркации подсистем или для их разобщения. В таких ситуациях содержание взаимодействия не столь важно, как сам факт, что взаимодействие происходит.

В семье Кьюнов после того, как мать смогла эффективно управлять своей дочерью, терапевт приносит кукол и предлагает матери и дочери поиграть в них. Процесс продолжается более 20 минут без всякого вмешательства со стороны терапевта, если не считать того, что через 10 минут он привлекает к участию в игре и отца. Терапевта заботит не содержание взаимодействия, а лишь поддержание в холоне мать-дочь, а позже — в холоне мать-отец-дочь комфортной атмосферы на протяжении достаточно долгого времени, чтобы создать противовес привычной управляющей подсистеме мать-дочь.

Все описанные выше приемы применяются в рамках терапевтической системы в присутствии терапевта. Терапевт наблюдает за соблюдением границ, а то и сам становится такой границей. Однако для достижения эффекта терапия должна продолжаться и вне рамок сеанса. Когда терапевт стремится сохранить какую-то конкретную подсистему, он может дать семье задание на дом, чтобы поддержать начавшиеся в ходе сеанса процессы. Тогда терапевтическую задачу решает его “дух”. Осуществление непривычных взаимодействий в естественной обстановке облегчает структурные изменения.

Вмешательства вне рамок сеанса так же, как и приемы, применяемые во время сеанса, способны повлиять на характер взаимосвязей в пространстве и времени. В семье Пуласки мать, вдова, чрезмерно сосредоточена на своей восемнадцатилетней дочери, страдающей ипохондрией. Терапевт дает матери задание найти какое-нибудь занятие для себя одной. На следующем сеансе мать, отличающаяся избыточной полнотой, сообщает терапевту, что записалась в группу для похудения. Содержание самой задачи в такой ситуации не имеет значения: матери самой предоставляется выбрать занятие, соответствующее ее жизненному контексту.

Подобным заданием может стать и предписание увеличить степень близости между супругами. Каждый из них в течение недели должен строить свои взаимоотношения с другим так, чтобы доставлять ему удовольствие, не говоря ему, однако, в чем состоит его план. На следующем сеансе каждому из супругов предлагают описать изменения, происшедшие в другом.

В других случаях терапевт дает детально разработанные задания. Например, в семье со сверхтесной диадой мать-сын и отодвинутым на периферию отцом терапевт может поручить отцу помогать мальчику делать уроки, или сдерживать его, когда тот плохо себя ведет, или учить его играть в футбол либо плотничать, и сопровождает это таким объяснением: “Поскольку вы мужчина, и ваш сын тоже вырастет и станет мужчиной, вы должны всю следующую неделю воспитывать его... или учить... или играть с ним”. Подобное задание может быть поддержано высказыванием, выражающим заботу о матери, например: “Поскольку ваша жена так много занимается с Билли, ей надо бы отдохнуть неделю-другую”. Точное указание срока устанавливает рамки переходного периода и экспериментирования и облегчает членам семьи поиск альтернативных решений.

Еще один прием проведения границ в сверхтесных диадах — использование парадоксальных заданий, когда терапевт предлагает или направляет усиление близости между членами семьи, входящими в сверхтесную диаду или подсистему. Например, чрезмерно заботливой матери он может предписать проявлять повышенное внимание к мелким нуждам ребенка, а мужу, чрезмерно сосредоточенному на жене, дать указание пристально следить за ее местонахождением. Цель применения такого приема — усилить конфликт между участниками, что приведет к увеличению дистанции между ними.

В семье Хэнсонов, после того как терапевт предложил Алану поговорить с отцом, были применены различные приемы разграничения.

Приемы установления границ легко усваиваются, и поэтому их могут эффективно применять даже терапевты, не располагающие теоретической структурой, которая позволяла бы им упорядочивать и интегрировать явления, наблюдаемые или вызываемые ими. Однако в таких случаях разграничение, даже изящно проведенное, остается изолированным явлением. Суть разграничения состоит не в том, что оно возможно, а в том, что оно осуществляется с определенным смыслом. Если терапевт знает, к чему стремится, он найдет и средства для достижения своей цели.

12. НАРУШЕНИЕ РАВНОВЕСИЯ

Применяя приемы разграничения, терапевт стремится изменить состав подсистем семьи или дистанцию между ними. Нарушая равновесие, он стремится изменить иерархические отношения между членами подсистемы.

Когда терапевт и члены семьи объединяются в терапевтическую систему, они открыто заключают между собой договор, в котором терапевт определен как специалист, находящийся внутри системы, и инициатор терапевтических действий. Поэтому само его вхождение в терапевтическую систему изменяет структуру власти в семье. Каждый член семьи словно опускается на одну ступеньку ниже, делегируя терапевту власть, необходимую для применения его специальных знаний. Члены семьи не возражают против этого, пока терапевт проявляет уважение к распределению власти, сложившемуся в самой семье.

Проблема состоит в том, что терапевту придется стать членом терапевтической системы для того, чтобы оспорить и изменить распределение власти в семье. Члены семьи ожидают, что он будет “строг, но справедлив”: либо поддержит точку зрения каждого, сбалансировав их так, чтобы все осталось неизменным, либо “рассудит”, кто прав, с объективных позиций постороннего специалиста. Вместо этого терапевт присоединяется к одному индивиду или к одной подсистеме и поддерживает ее за счет других. Он берет под свое покровительство члена семьи, занимающего низкое положение в иерархии, и наделяет его властью, вместо того чтобы еще больше понизить. Он игнорирует семейного диспетчера. Он вступает в союз с одним членом семьи для нападения на другого. Все эти действия мешают членам семьи воспринимать сигналы, с помощью которых они обычно указывают друг другу на приемлемость их межличностного поведения. Член семьи, чье положение в ней изменилось в результате покровительства терапевта, не воспринимает семейных сигналов или не реагирует на них. Он действует непривычным образом, осмеливаясь исследовать неведомые области личностного и межличностного функционирования и открывая ранее не осознаваемые возможности.