ОБЛАСТНОЙ АКИМ ПРЕДЛАГАЕТ 200 ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ

ОБЛАСТНОЙ АКИМ ПРЕДЛАГАЕТ 200 ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ

Вскоре, когда я ушел из городской налоговой полиции, Зауытбек прислал ко мне человека. Он, видимо, понял, что я не вернусь на круги своя и решил, что Зауытбек не вечно будет акимом, что я три года проходил без работы, не умер с голоду, пусть он еще три года посидит в кресле акима, потерплю, не умру. Потом найду достойную моих сил и способностей работу. К тому же приближается очередная сессия маслихата, он знает, что я опять буду говорить о его проделках. Аким решил во что бы то ни стало найти способ примириться со мной.

Итак, Сейтжаппаров и Орманов встретились в гостинице «Ордабасы». Позднее Зауытбек приватизировал эту гостиницу и закрепил за своей фирмой «Альянс». А фирма «Альянс» записана на имя сыночка Зауытбека. Послали за Мырзой. «Послушается тебя Темиртас?— спросил у Мырзы. Мырза им: «Темиртас — человек самостоятельный, живет своим умом. Что захочет, то и сделает. Я пойду к нему, а он вдруг со мной не согласится». Посланцы Мырзе: «Пойдем к Зауытбеку. Все ему расскажешь». Мырза не хочет идти к Зауытбеку: «Он у меня взял 20 тысяч долларов, а обещанного места начальника налоговой полиции так я и не дождался!» Но присутствовавший Арзымбетов все-таки принудил Мырзу пойти к Зауытбеку. Пришли. Зауытбек с Сейтжаппаровым удалились в другую комнату. Потом Сейтжаппаров вышел, и втроем стали уговаривать Мырзу.

—Ты скажи Темиртасу, чтобы он на сессии не выступал.

— Я не могу этого обещать. Как я осмелюсь приказывать Темиртасу, чтобы он не выступал?

Эти говоруны и так, и сяк уламывают Мырзу. Тот ни в какую. Зауытбек не выдержал, вышел из соседней комнаты:

— Мырза, ты скажи Темиртасу, пусть он работает на прежнем месте в налоговой инспекции. Только пусть не выступает на сессии. Передай ему.

— Хорошо, Заке! Я передам ему от Вас привет. Однако я не гарантирую, что он не будет выступать на сессии.

Зауытбек опять ушел. Парламентеры поняли, что от Мырзы никакого толку ждать не приходится. Приуныли. Тут Арзымбетов говорит:

— Мырза, позови-ка Темиртаса. Я тоже его немного знаю. Сам с ним побеседую.

Мырза пришел ко мне:

—Такс, вас приглашает Жаксылык Арзымбетов!

— А он где сам? Соскучился по мне, значит!

Была суббота. Он мне, не торопясь, рассказал обо всем. Я прикинул: видимо, затевается какая-то авантюра. Ладно, поеду. Арзымбетов то время был начальником областного комитета Госкомимущества. Прихожу к нему в кабинет. А он уже ждет. Вскочил с места, обнимает, целует.

— Да бросьте Вы обниматься и целоваться! Совсем как «голубой», —рассердился я не на шутку.

— Ой-бай, да ты оказывается сердитый!

— Ладно, говорите, что стряслось? Зачем вызывали? -—Темиртас! Мы все сыны Старшего жуза. Зауытбек твой старший

брат, Зауытбек нас просил: «Скажите старикам, сами пошевелитесь. Мы же родственники, а отношения все ухудшаются. Я хочу помириться с Темиртасом. Если есть возможность, пусть Темиртас перестанет обижаться. Чего не бывает между родичами?».

— Жаке, когда меня оправдали, я пришел сюда, Вы сидели на этом самом месте. 90 % акций нашего предприятия были у Вас на руках. Вам ведь ничего не стоило вернуть меня на старую должность. Вы тогда тоже обнимали меня, целовали, чаем поили, ликовали, видя меня. Тогда почему открестились? Видимо, Зауытбек сказал: «Не бери его на работу!» Так?!

— Да, он так сказал.

— Вот! Вы оказались дубинкой в руках Зауытбека. Послушно выполнили его пакостную задумку. А теперь пришли и собираетесь нас примирить. Вы были в центре тех событий, участником активным! И зная обо всем этом, сидите передо мной, как ни в чем не бывало. Да есть у Вас стыд, совесть?!

— Да ведь он сам просит об этом... Темиртас, сам понимаешь... Работа у нас такая... Мы подчиняемся акиму,— бормотал он, оправдываясь.

— А ведь я Вас считал мужчиной, Жаке... Это, видимо, сильно задело его:

— Я мужчина! Я не боюсь Зауытбека!—захорохорился он вдруг. Я решил не раздражать этого человека.

— Ну, переходите к делу. Что Вы мне хотите сказать?

—Мы ведь один народ, Темиртас, я хочу установить родственные отношения, примиритесь, оставь обиды,—начал он вдохновенно. Тогда я рассказал ему все, что произошло между нами, даже то, как он перед депутатами просил у меня прощения. Как потом преследовал мелкими пакостями:

— С каким лицом он собирается со мной мириться? Я насквозь вижу этого лицемерного, двуличного человека. Бывает, в необузданном гневе человек убивает другого. Человек может быть ненормальным и не отвечать за свои поступки. Можно понять. Но в трезвом уме, твердой памяти расчетливо задумать убийство, нанимать для этого головорезов — как можно простить такого подонка?! По-моему, нельзя. Стаким негодяем я не могу примириться.

Он молча слушал, не перебивая:

— Зауытбек предлагает тебе 200 тысяч долларов отступного. Я сказал, что просили передать, а дальше решай сам.

Я ничего не ответил, повернулся и ушел. Через два дня Арзымбетов приглашает по телефону:

— Таке, зайдите-ка.

— Что случилось? Не пойду я никуда!

— Тогда давайте вечером встретимся у аксакала Толепбека Назарбекова. Он приглашает нас обоих.

— А! Ну тогда хорошо!—сказал я.

Мне было интересно послушать, что думают о нашем деле старики. А там выскажу свое мнение. Толепбек Назарбеков был одним из самых уважаемых, почитаемых и авторитетных старцев в нашем крае. Он в свое время много сделал для людей, живущих здесь, его слово было всегда обдуманным и взвешенным. Я и сам обрадовался возможности побывать у этого большого человека. Как и договаривались, часам к девяти вечера мы пришли к Толепбеку вместе с Арзымбетовым.

Толепбек-хаджи сидел, нахмурившись, видимо, он сильно был огорчен.

—Да, не знал я, что история твоя имеет такую сложную подоплеку. — Потом посмотрел на меня и сказал:

— Темиртас, этот Зауытбек, говорят, предлагает тебе большую сумму денег. Если прекратишь сердиться, то даст 200тысяч долларов. Это правда?

— Да, Токе, это правда. Вот перед вами сидит посредник-парламентер Жаксылык Арзымбетов. Спросите у него.

— Эй, Жаксылык, это правда?

— Да, Токе, правда.

— Зауытбек и вправду обещал дать 200 тысяч долларов?

— Сказал, что даст.

— А Темиртас что сказал?

— Сказал, что не возьмет.

Аксакал повернулся ко мне с удивлением:

— Эй, Темиртас, ты сказал, что не возьмешь?

— Токе, для меня честь, совесть, мужское достоинство дороже денег. Ведь завтра люди скажут: «Темиртас продался за деньги Зауытбеку». «Мое добро — жертва моей жизни, моя жизнь — жертва моей чести». Разве вы не знаете эту народную мудрость? Я не стану продавать свою честь ни за какие деньги. Когда Жаксылык сказал мне про эти доллары, я ответил: «Пусть он эти деньги засунет себе в ...». Спросите у Жаксылыка, сказал ли я так?

— Темиртас, мы старые люди. Я бы взял,— засмеялся он своим особым лукавым смехом. — Но ты — настоящий мужчина! На это не каждый способен. Ведь 200 тысяч долларов это какие деньги, хватит
на всю жизнь. Спасибо тебе, сынок! Потом посмотрел на Жаксылыка:

— Эй, Жаксылык., когда они говорили о примирении, то каких стариков имели в виду? Кто подал такую мысль? Темиртас или Зауытбек?

— Зауытбек,— ответил Жаксылык.

— Это сам Зауытбек просит, чтобы мы примирили его с Темиртасом? — Аксакал говорил, словно гвозди вбивал. —Да, эту идею высказал сам Зауытбек, и организует это все он сам.

— А каких стариков выбрал Зауытбек для такого дела?— стал выпытывать у него Толепбек Назарбсков.

Жаксылык:

— Рахманбердиев, Сасбукаев, Турсынкулов, и конечно же, Вы. Толепбск-хаджи расспросил подробно о том, как Зауытбек просил

у меня прощения перед всеми депутатами, как у меня пропали деньги, об остальных эпизодах. Потом посмотрел на Арзымбетова и молвил:

— Старики, о которых ты говоришь, не выше меня. Но чтобы я вмешался в это дело, вы должны выполнить два-три моих условия. Во-первых, ты Жаксылык, завтра иди к Зауытбску и скажи ему: «Не позорь мужчину — обкакаешься, не позорь пищу — стошнит». Зачем он опозорил джигита Темиртаса? Вот теперь сам, дрожа от страха, бежит просить помощи у стариков. Даже опустился до того, что собирается подкупить Темиртаса, предлагает ему деньги. А теперь я ему ставлю условия. Пусть выбирает: или он с народом, или он с тем Толеметовым. Толемстов — склочник, клеветник, сталкивает людей лбами. Я знаю, что мать Зауытбека соединила узами «жилика» Нуржанова, Толеметова, Зауытбека, они стали побратимами. Это знает весь народ. Но если Зауытбек хочет быть с народом, то пусть он порвет с Толеметовым. Он посмотрел на меня и сказал:

— А у тебя, Темиртас, нет никаких условий?

— У меня нет никаких условий,— ответил я. — Во главе народа — Вы. Скажете: «Хватит! Помиритесь!», я тоже согласен. Я никогда не пойду наперекор Вашим словам. Если Вы не будете заботиться о народе, призывать его к единству, то зачем нам нужны будут такие аксакалы? А если мы будем пренебрегать Вашими словами, то чего стоит наше существование? Как Вы скажете, так все и будет. Но я Зауытбеку не верю. Ни на грош! Он за маленькую выгоду продаст трех предков. Мне от него ничего не нужно, ни работы, ни денег, пропади оно пропадом. Человек приходит в мир человеком, так пусть не становится псом или свиньей. Пусть аким постарается понять, что он по своему виду похож на человека, пусть ведет себя по-человечески! Других условий у меня нет. Когда умирает человек, то ему нужно всего два квадратных метра. На эти метры Зауытбек не унесет всего своего добра. А мне в этом мире самое дорогое — мое человеческое достоинство, чистая совесть и честь. Прожить жизнь достойно — вот единственное мое желание!

На этом мы закончили наш совет. Жаксылык Арзымбетов должен был сообщить Зауытбску о нашем разговоре. После этого мы ушли.

Зауытбек узнал о нашей беседе все до подробностей. Сколько было всяких слухов. Но Зауытбек опять пустился на хитрости и не позволил поймать себя на хвост. Жаксылык ради карьеры, хорошей должности готов был лизать областному акиму одно место, не подпуская других охотников. Тут уж нечему удивляться. В конце концов он оказался орудием в руках акима.
...Недавно Жаксылык Арзымбетов скоропостижно ушел из жизни.

После того разговора с мудрым Толепбеком я встретился с Зауытбском, хотел узнать, изменился ли он.

— Заке, когда Вы перестанете ходить туда-сюда, жаловаться на меня кому попало? — А сам держу в кармане диктофон. — Заке, Вы просите то одного, то другого повлиять на меня, чтобы я прекратил вражду. Так знай же, я не прекращу. Я буду до самой смерти рассказывать всем, что ты со мной сделал. Ты не хочешь, чтобы я на сессии говорил. Почему я не должен говорить? Я должен говорить. Народ должен знать, кто ты такой! Я объясняю людям, что ты за человек. Ты сейчас аким. Именно сейчас, когда ты аким, я буду трубить везде о твоих проделках. Если я не буду говорить сегодня о твоих мерзких делах, боясь тебя, потому что ты аким, то завтра, когда ты не будешь уже акимом, зачем мне задним числом все это говорить? Ведь тогда люди скажут: «Этот Темиртас молчал вчера, когда Зауытбек был акимом. А когда перестал быть акимом Зауытбек, Темиртас стал такой храбрый!» Нет, я не из этой породы. Поэтому то, что нужно сказать тебе, я скажу сейчас, когда ты сидишь в кресле акима и вся область дрожит от одного твоего сурового взгляда. Ты сделал против меня все, что было в твоих силах. Может, у тебя в запасе осталось еще какое-то грозное оружие? Примени его, покажи мне свою силу! Ради твоего спокойствия я могу, вообще, уехать в другие края. А вот когда тебя снимут с позором, я вернусь. Но, повторяю, буду говорить о твоих подлостях до самой смерти. Ты, Зауытбек, много зла мне сделал. Но зачем тебе понадобилось семь раз кланяться мне перед всеми депутатами и просить у меня прощения? Перед всем честным народом ты обещал дать мне работу. Все оказалось враньем. Какой же ты мужик после этого, если не держишь слова?! Ведь ты не меня, ты себя позоришь! Неужели не понимаешь?!

А он все оправдывается, перекладывает на других: — Темиртас, моя главная ошибка—доверился заместителю. Думал, Нурдаулет тебе работу подыщет. — Он оправдывается, а диктофон записывает. У меня все зафиксировано.

Когда готовился к зданию эта книга почтенный аксакал Толспбек Назарбеков позвонил мне домой и пригласил к себе для разговора. Когда мы сидим у него дома и беседуем он сказал:

—Темиртас недавно ко мне пришли двое. Один из них работник Администрации Президента. Второй твой родственник из твоего рода (однако отказался назвать имя). Они интересовались фактами написанными в книге «Ордалы жылан». Хотели убедиться на столько правда предъявленные взятки в сумме 200 тысяча долларов США предложенные Турысбековым Зауытбеком. Они хотели взять письменное признание, что якобы таких разговоров в моем доме, в моем участие не было. Я отказался написать. Мне уже за 70 лет. В таком преклонном возрасте написать лож и оклеветать безвинного человека, то есть тебя. Я отказался. Я им рассказал что ты действительно пришел ко мне домой с Ж.Арзымбетовым по моему приглашению. Здесь в моем доме состоялось разговор между нами написанное в книге «Ордалы жылан». Это книга с моей точки зрения соответствует к истинностью 95-98%. А, что касается о фактах в моем участии это 100% истинная правда. Здесь в моем присутствии предлагалось 200 тысяча долларов США взятки. Темиртас отказался. Как я могу отказаться от правды. После моих слов эти двое извинились и ушли. А я хотел еще раз с тобой встретится, и узнать какие изменение и дополнения есть в новой твоей книге «Шымкентская мафия». Почему тебя недавно арестовали и потом отпустили? Я ознакомил старика некоторыми фактами прочитав отрывки из рукописи настоящей книге. Когда он узнал что написано о Асанбае Аскарове, Сатыбалды Ибрагимове (из группы Машкевича), Амалбека Тшанове депутате Парламента Мажилиса Р. К. Он попросил не издавать эту книгу. Якобы он переговорить со всеми персонажами книги и образумить их. Попросил копию из книги, я отказался и больше этому аксакалу исходил...